В сценарии этого не было!

      Весна в Англии и весна в Лондоне так непохожи. И если при упоминании первой перед глазами ярко вырисовываются атмосферные картинки из журналов чудесной оживающей после зимы природы, то ассоциации со второй не так светлы и приятны взору. Нет здесь никакой поэзии и красоты, когда смотришь из окна в дождливый день на серость, слякоть и угрюмость прохожих, спрятанных в плащи. Или же всему виной незадавшееся настроение… Радоваться бы простым вещам, теплу мягкого свитера и согревающей чашке чая в руках, хорошему самочувствию, несмотря на угрожающую простудой погоду, интересной книге и большому запасу времени для чтения в тишине… Так нет, один и тот же абзац вскользь пробегать глазами, и не усваивать смысла ни одной фразы, отвлекаться на крупные капли, слишком громко барабанящие по стеклу, вздрагивать каждый раз, заслышав шум колес по мокрому асфальту, проезжающей мимо дома машины. И зачем только позволила себе докатиться до такой нервозности?       Уже три дня Эби не выходила из дома. Сначала дождь отменил традиционную и неудачную в последние дни пробежку, затем и желание видеть кого-либо заодно с потребностью в свежем воздухе и прогулках испарились так же легко и незаметно, как и нечастые просветы в густо заметенном облаками небе. Ожидающие две недели вещи наконец-то были распакованы, освободившиеся коробки вместе с бумагой, аккуратно сложенные высокой горкой, составлены к стене в коридоре, не имеющей еще пока определенного интерьерного оформления. Страницы сценария, блокнотные листы с набросками и зарисовками ровной кучкой, отложенные в угол подоконника, время от времени принимали на себя задумчивые взгляды девушки, но заставить себя сконцентрироваться, приняться за дело и подготовку к грядущему проекту совершенно не получалось. А ведь она так ждала этих съемок! Одна из центральных ролей в костюмированном мини-сериале с элементами мистики, первый сезон которого не только нашел своего преданного зрителя, но имел большой успех, и теперь Эби собиралась стать частью продолжения. Но стопка бумаги с текстом продолжала лежать, а О’Нил - откладывать свои прямые обязанности на последний момент.       Потихоньку начинало темнеть, хотя в такой хмурый неприветливый день трудно было назвать светлым даже утро. Сгустившийся туман облепил крыши домов и проглотил кроны деревьев, чье слабое покачивание в такт едва уловимому ветру еще можно было наблюдать четверть часа назад. Эби неторопливо прошлась по квартире, задвигая шторы и жалюзи, включая люстры и светильники, наполняя пространство светом, благодаря которому, возможно, не так резко бы ощущалось одиночество. Да, с тех пор, как она переехала в столицу, смогла обзавестись достаточным количеством знакомых. Но близкие, испытанные временем, друзья остались в родном городе в трехстах километрах к северу, не считая тех, кого разбросало по всей стране и за ее пределы. Келли - единственный человек, кто больше всех здесь приблизился к тому, чтобы заполнить пустоту и тоску по родным людям. Но уже три дня Эби не отвечала даже на ее звонки. Хотелось просто отгородиться ото всех хотя бы на короткое время, подумать, покопаться в себе, впасть в меланхолию, отдохнуть на ее дне, затем неторопливо вытащить себя и вернуть в активную жизнь.       О чем бы ни размышляла она за минувшее время, вывод напрашивался сам – ее неодолимо влекло к Тому, наперекор себе, своей гордости, здравомыслию и собственным решениям. И ведь у О’Нил никогда не было недостатка в мужском внимании, о чем свидетельствовал даже не начавший увядать букет бело-синих цветов, красующийся в стеклянной вазе на журнальном столике у дивана. Так почему же ей выпала удача помешаться именно на этом мужчине? А в том, что помешательство медленно, но верно окутывало полушария ее мозга, девушка ничуть не сомневалась.       Ей хотелось увидеть Харди. Хотя бы ради того, чтобы вновь наговорить колкостей или, как обычно, стать самой не своей из-за него. Увидеть его пробирающий до внутренностей взгляд и насмешливо изогнутую бровь, услышать смех, меняющийся с беззвучного на хриплый, почувствовать его присутствие, осязать его вечно неспокойную энергию рядом с собой… Снова испытать те же чувства, что всколыхнуть в ней мог только он.       Эби устало протерла глаза, переминаясь с ноги на ногу, босиком на гладком паркете, стоя у микроволновки в ожидании разморозки стручковой фасоли. Громкий сигнал об окончании приготовления прозвучал в тишине не хуже сирены, чем вывел девушку из состояния отстраненности, заставив вздрогнуть. Она завернула повыше рукава старого растянутого свитера и, держа обеими руками полную тарелку своего овощного ужина, забралась в кресло, спрятав колени под просторный вязаный подол. Включила телевизор, вяло щелкая каналами, лишь бы найти хоть что-то, что заглушит голос разума, такого же затуманенного воспоминаниями, как вечерние улицы белесой пеленой.       Том… Слишком много его в голове в последнее время. Будто паразит, нашел тепленькое место, обжился, утвердил свои права и исчезать никуда не собирается. Напоминает о себе и день, и ночь, в любое время, воспроизводит образ в сознании, взгляд, голос…       «А все-таки голос у него необыкновенный, волнующий, - нечаянно тронула мысль, - особенно когда этот голос тихо шепчет ласковые слова на ушко в темноте, вибрирует на коже вместе с теплыми прикосновениями мягких губ…»       Бредовые мысли, точно малолетней влюбленной девчонки. И доведут они до очередной бессонницы. Ударил бы кто, встряхнул как следует, вернул бы мозг на место! И есть ли еще какие способы выкорчевать из себя эту блажь?       Эби быстро разделалась с едой, с каждой минутой раздражаясь все больше. И ведь все казалось под контролем, эмоции в узде и рассудок на месте. Даже после разговоров с Келли, с вынужденно растревоженной памятью и встречей с главным виновником душевного переполоха под занавес. Все было спокойно. Пока не пришла ночь, в холодной постели, в одинокой квартире и не повлекла за собой совсем иные воспоминания, от которых она старательно ограждала себя и гнала прочь. И девушка ни за что не призналась бы не только подруге, но и самой себе, что помнит и скучает по каждой ночи, проведенной в объятиях Харди. Его разгоряченное тело под нежностью ее ладоней, морской привкус соли на влажной коже, переплетающиеся звуки нестройного дыхания. И почему тогда с ним было так свободно и легко, ни на миг не оставляло осознание себя нужной и любимой? Она уже всерьез и так глупо рассчитывала на что-то… Только для Тома оказалась простым развлечением. Как просто он вернулся к другой, отвернувшись от нее, Эби, будто от пустого места. Жаль, что ей не хватило ума и способности воспринимать их отношения точно так же.       «Это все от безделья!»       О’Нил помыла тарелку и, вытирая ее вафельным полотенцем, оглянулась на обстановку своей кухни, совмещенной с гостиной. Решительным взглядом стрельнув в сторону дальнего окна, она вдруг загорелась ярым энтузиазмом. Не давая себе очередных обещаний не думать, не чувствовать, не быть, Эби просто подхватила листы сценария и вернулась в любимое кресло. Все же это и вправду лучшее решение. Скорее бы уже переключиться на очередные съемки и работа займет свое место, завладеет и головой, и телом…       Осталось лишь пережить пятницу, так мило и своевременно упомянутую Томом, и можно до конца месяца забыть о нем.       А что имел в виду Харди, ухмыляясь на прощание в парке с обещанием «увидеться в пятницу», оказалось не так криминально и непредвиденно, как это можно было себе представить. Всего лишь условность, черным по белому прописанная в контракте, обязательство по продвижению фильма, участие в промо-фотосессии.       Прибыв на место чуть раньше назначенного времени, Эби замешкалась в холле большого универсального здания, забыв, на каком из этажей разместилась студия. Стеклянные стенды, стойки с рекламой организаций, расположенных в многоуровневом бизнес-центре, пестрили шрифтами и заголовками. Она бы так и продолжала вглядываться в одну строчку за другой, если бы не подоспевшая улыбчивая ассистентка с планшетом в руках и бейджем на вороте короткого пиджака, на котором абсолютно точно присутствовало название фотостудии.       Уже через несколько минут О’Нил сидела в неком подобии гримерки, в удобном кресле перед десятком включенных ламп вокруг широкого зеркала, со множеством вешалок и коробок с одеждой и обувью позади себя, и, закрыв глаза, отдала себя воле двух молодых и шустрых стилистов, колдующих над ее лицом, волосами и щебечущих наперебой о цветах, прическах и стиле, которые ей, несомненно, пойдут. Эби не заметила на входе ни Тома, ни каких-либо посторонних людей, только фотограф, коротко представившийся Адамом, встретил ее в просторном помещении, настраивая аппаратуру и свет. У стены, занавешенной полотном цвета графит, стояла лишь маленькая изящная софа, обитая изумрудным бархатом.       Девушка смотрела на свое отражение, словно на другого человека. Непривычный яркий образ с дерзким макияжем, подчеркивающим полноту губ сочной бордовой помадой и выразительность глаз идеальными стрелками черной подводки, дополняло черное платье в пол с глухим воротником, оголенными плечами и открытой спиной до самой поясницы, и волосы, с милой небрежностью собранные в объемный пучок.       Было немного прохладно, а в воздухе витал сладкий запах лака для волос, свежераспечатанного полиэтилена и кофе из автомата, стоящего в коридоре.       - Солнце, ты прекрасна, - пропел голос старателя на благо красоты за спиной девушки.       Такое панибратское обращение скорее подходило если не к закадычным друзьям, то хотя бы к хорошим знакомым, но Эби не смогла сдержать благодарной улыбки в ответ, переведя взгляд в зеркале на парня, судя по тону, оценивающего свою работу, нежели заслугу или природные данные девушки. Он стоял в дверном проеме, подперев косяк, то и дело подкручивал усы, выглядевшие несколько странно на его молодом лице, и жевал в зубах сигарету, дожидаясь своего помощника или партнера, кем бы он ни был, когда тот закончит наводить порядок и можно будет смотаться на перекур.       - Ты готова? Адам уже ждет.       «А Том?» - мысленно спросила она сама себя.       Но его по-прежнему не было. Эби одновременно испытала облегчение и замешательство. Чтобы Харди опаздывал? Это из ряда вон! На ее памяти, он либо всегда был точен и пунктуален, либо не приходил вообще, а опоздал лишь один раз и то, по ее вине – сначала О’Нил слишком долго не хотела выпускать Тома из постели, а затем пришлось отвлекать обеспокоенного ассистента, поднявшего на уши весь лагерь на острове из-за пропажи главного актера.       Ткань платья приятно льнула к телу, открытые участки кожи быстро привыкли к температуре и уже не покрывались мурашками. Фотограф подсказывал девушке, как сесть, повернуться, не теряя времени и сразу пригласив ее начать съемку, сопровождал каждый щелчок затвора камеры одобрительным комментарием или комплиментом. Незаметно Эби вошла во вкус, поймала волну, поднялось настроение, и улыбка уже не казалась зажатой и натянутой, как на первых кадрах.       Именно такой неподдельно счастливой и получающей удовольствие увидел ее Том, торопясь составить компанию и отмахиваясь от последней попытки стилиста поправить ему волосы. О’Нил увидела его почти сразу, стоило ему войти в рабочее помещение студии. Не столько услышала шаги или голос, сколько интуитивно почувствовала его присутствие. На мгновение перехватило дыхание. Том приближался стремительно, но Эби показалось, что время замедлило ход. Его идеально подобранный черный костюм так и манил обнять не руками, так хотя бы взглядом каждую часть тела. Черная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами чуть открывала грудь, немного показывая, что под тканью спрятана негустая поросль волос. Чисто выбритое лицо, аромат парфюма и уверенная ухмылка самца, дополняющая образ... Дуло пистолета не заставило бы отвести от него глаз.       - Знаешь, а на тебя приятно смотреть, когда ты одет приличным человеком, - выдохнула Эби как можно равнодушнее вместо приветствия.       - Взаимно!       Том засиял в улыбке еще ярче, а ей почудилось, как краснеют щеки, вспоминая, сколько раз за прошедшие дни он видел ее в растрепанном виде недоделанной спортсменки.       - Даже не сомневался, что ты будешь рада меня видеть, - со смехом произнес он и, взяв девушку за руку, помог подняться с софы, чтобы приобнять для очередного снимка.       Держался Харди со знанием дела, свободно и раскованно, ловко меняя серьезное выражение лица для кадра на веселье и обмениваясь шутками с Адамом. А тот был в восторге. Конечно, он, как безупречный мастер своего дела, мог сделать конфетку их чего угодно. Но сегодняшние его модели были не только фотогеничны, красивы и профессиональны, но и легки, просты в общении и отношении. Уникальность в том, что редко подобное сочеталось вместе, особенно со знаменитыми людьми.       - Не могу не признаться, - заговорчески шепнул Том Эби в то время, когда фотограф менял объектив камеры, - несмотря на весь твой до безобразия привлекательный вид, я скучаю по тем чудным пижамным бриджам и всему, что шло к ним в комплекте.       Девушка не попыталась сделать вид, что разделяет его шутливость, предпочитая даже не смотреть в его сторону, пока не прозвучит следующая команда к съемке. От Харди слишком явно разило превосходным расположением духа, но она не могла понять, смеется ли он над ней или же, действительно, сегодня у него просто отличный день. По рукам и спине снова пробегала дрожь, и Эби мысленно убеждала себя, что это от холода, а не от прикосновений мужских ладоней, таких дежурных и всего лишь необходимых для осуществления удачных фотографий.       - Том, сними пиджак, развернись, голову в сторону, отлично… - Адам продолжал с неугасающим вдохновением, - Эбигейл, прижмись к нему плечами, вот так, да… Прекрасно. И побольше страсти во взгляде!       Эби чувствовала обнаженной кожей тепло его тела, прислонившись к крепкой спине, обтянутой тонкой рубашкой, сдерживаясь, чтобы не откинуть голову и не закрыть глаза, до того вдруг захотелось продлить этот момент.       - Не могу поверить, впервые Эбигейл О’Нил нечего сказать? – прозвучал хриплый шепот где-то над ухом.       Она слегка встряхнула головой, прогоняя наваждение, но пока собиралась с мыслями для ответа, Адам уже велел присесть на софу.        - Облокачиваемся на спинку. Том, смотришь на меня. Эбигейл, расслабься, будто отдыхаешь на его плече, взгляд на его лицо… чуть выше голову. Замечательно!       Эби нечаянно коснулась носом гладкого подбородка Харди, пахнущего бальзамом после бритья, и нервно сглотнула, уставившись на его губы. Хвала небесам, он или не замечал ее неконтролируемое состояние, или просто не обращал внимания.       - Классно, просто потрясающе! Теперь друг на друга, смотрим, смотрим, еще… Улыбки широкие, красивые. Готово!       Последнее слово прозвучало будто финальное благословение вместо прямого «всем спасибо, все свободны», однако, на деле ознаменовало переход к другому этапу.       - Перерыв полчаса. Переодеваемся к следующему сету, я займусь сменой фона и декораций.       Адам не успел договорить, а рядом уже оказались помощники в одинаковых фирменных футболках, быстро и ловко принявшиеся двигать мебель, софтбоксы, объемные коробки и… мешки с песком. Эби уходила в гримерку, непонимающе оглядываясь на парней, но новый знакомый с великолепными усами уже встречал ее, держа наготове пару вешалок с легкими, почти невесомыми, одеяниями.       - Что это? – окинула она взглядом полупрозрачную ткань, колыхавшуюся в воздухе от нетерпеливых движений стилиста, и грозившую в любую минуту соскользнуть и упорхнуть в неизвестном направлении.       - Это для тебя, солнце. Шикарная ткань, правда? - он любовно приглаживал материал, словно завидовал, что не ему посчастливилось облачиться в этот наряд, - Примерим оба, они слишком чудесны, чтобы выбрать, ориентируясь лишь на вид с вешалки.       - Честно сказать, мне все равно. Я готова надеть хоть брезентовый мешок, только бы все это скорее закончилось.       - Почему? Все девушки любят и наряжаться, и фотографироваться, - усатый удивился, глядя на отражение О’Нил в зеркале, когда она уселась в кресло, и принялся вытаскивать шпильки из ее волос, чтобы дать им свободными волнами касаться плеч, - Свои причины?       Еще не хватало, чтобы совершенно посторонний человек пытался делать ей пошлые намеки, Эби уверилась в этом, заметив его притаившуюся под усами усмешку. Неужели чувства ее как на ладони? Сколько сил и терпения ушло, чтобы обуздать свои громкие мысли, контролировать бессознательные стремления льнуть к мужчине, который не выходил из головы несколько дней подряд. Или она просто накручивает. На воре и шапка горит, ведь так? А Эби воровала каждое прикосновение Харди, сохраняла на своей коже, чтобы потом вспоминать и смаковать в одиночестве. Уже забыла, к чему приводит эта тоска, добровольно намеревалась вновь вогнать себя в знакомое до боли состояние... Ну не дура ли?       - Определенно, - вздохнула девушка и, подхватив одежду, скользнула за ширму, не обращая внимания на недоумевающего парня с расческой в руке.       Естественный макияж и распущенные волосы были для Эби более привычны. Да и без высоких каблуков жизнь казалась слаще. Невесомый голубой материал платья на теле не выглядел таким прозрачным, как на вешалке, переливаясь морскими оттенками при ходьбе. Старательно отводя глаза от Тома, девушка не могла не отметить, что его белая чуть мятая рубашка на выпуск поверх светло-бежевых брюк необычайно подходила ему, пара верхних пуговиц неизменно была расстегнута, а сквозь тонкую ткань просвечивали татуировки на груди и спине.       Он снова улыбался. Ей, кому-то другому или просто сам себе. Выпускал дым, затягиваясь электронной сигаретой, и общался с Адамом, то внимательно слушая, то объясняя что-то, активно жестикулируя руками.       - Так, все готовы? – огляделся фотограф и засуетился, озираясь по сторонам, словно забыл что-то, - Одну минуточку.       - Хорошее платье… - между делом произнес Том подошедшей Эби, - И цвет приятный. Оттеняет твои ледяные глаза.       Она сжала зубы, приказывая себе не млеть от его взгляда и тона голоса.       - Ты будешь комментировать все мои наряды? – бросила чересчур резко.       - Нет, просто не могу не…       - Не важно. Меньше слов, больше дела! Я не намерена торчать тут вечно!       Несколько мгновений Том старался определить, чем вызвана такая внезапная смена сдержанного молчания на готовый вот-вот сорваться поток негатива и вихрем закрутить каждого, посмеющего встать на его пути.       - Как скажешь.       - Спасибо, что не споришь.       - Не за что, обращайся.       - Прекрасно.       - Великолепно.       Любитель оставлять последнее слово за собой. Кажется, веселый настрой Харди удалось пошатнуть, не затрачивая особых усилий. Он нахмурился и отвернулся, раздувая ноздри и, верно, понося мысленно О’Нил нехорошими словами.       Адам хлопнул в ладоши, призывая всех лишних людей очистить территорию, когда последние штрихи приготовлений были сделаны. Рассыпанный в довольно большом количестве на полу песок неожиданно оказался теплым. Сюда бы еще ведерко и пару лопаток, и можно было бы запросто почувствовать себя на детской площадке. Только художественная задумка, несомненно, значила совсем иное. Ярко зеленый фон позади песочной насыпи свидетельствовал о дальнейшей компьютерной обработке фотографий, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – недостающей картинкой окажется синее небо, бирюзовые океанские волны и несколько пальм для контраста.       - У нас уже была фотосессия на реальном пляже, на месте съемок, - буркнула Эби, думая, что никто не услышит.       - Три кадра среди камней с обгоревшими носами и обветренной кожей едва ли можно назвать фотосессией.       Девушка оглянулась на Тома, задумчиво зарывающего голые ступни в песок, но он так и не поднял глаз, когда она ответила:       - Пусть так, зато это было натурально, естественно и с реальным чувством.       - Натурально, - повторил Харди, усмехнувшись с грустью.       - Продолжим? – нетерпеливо предложил Адам и работа закипела снова.       Уже через час все было кончено. Редкие песчинки еще прятались кое-где в волосах, а нос по-прежнему щекотал запах лака и мужского одеколона. Прохлада, окутывающая просторное помещение, увеличилась в разы – кто-то открыл окна для проветривания холодным вечерним ветерком. Эби грелась, сжимая в ладонях бумажный стаканчик кофе, и, не спеша, шла по коридору. Фотографии на стенах в металлических рамках, отдельно висевшие и целые композиции, привлекали внимание, приковывали взгляд, замедляли шаги. Да она и сама не торопилась покинуть здание, только лифт всегда двигался с одной скоростью, неважно, опаздывал кто-то или наоборот, растягивал время.       - Тебя подвезти? Нам в одну сторону, - первое, что услышала О’Нил, когда двери открылись на первом этаже. Интересно, это случайность или Том ждал ее специально?       Она покачала головой, допивая последний глоток и сминая в руке все еще горячий стакан.       - Уже темнеет. И на улице холодно, - Том стоял, спрятав руки в карманы, сосредоточенно разглядывая лицо девушки, без капли намека на былую веселость, скорее суров и неприступен, чем готовый в любой момент подколоть очередной шуткой. Но его забота тронула Эби до глубины души, настолько глубоко, что она даже не подала виду, как ей это приятно.       - Я уже вызвала такси.       - Ясно, - его лицо ничуть не расслабилось в попытке изобразить улыбку, он просто равнодушно кивнул на прощание.       «Осталось пережить пятницу и можно забыть о нем до конца месяца» - вспомнила О’Нил установку, данную себе вчерашним вечером.       Пережила. Так быстро и даже не страшно. А завтра она уедет на съемки далеко на север, где уже точно не будет никаких случайных возможностей встретиться с человеком, крепко обосновавшемся в ее мыслях. Никаких. Она не увидит его до премьеры фильма, куда он придет с женой…       Девушка смотрела на удаляющегося Харди, его затылок, немного сутулую спину и неторопливые размеренные шаги.       - Подожди… - прошептала она одними губами, не сводя с него глаз, будто гипнотизируя, - Просто обернись. Хотя бы один раз… Пожалуйста.       Том вышел за стеклянные двери и скрылся из виду в сумерках людного проспекта. Сила внушения не возымела своего действия. Соленый комок подступал к горлу и предательски щипало в глазах. Чувство эмоциональной разбитости, как и прежде, окутывало со всех сторон. Эби застегнула куртку до самого подбородка, признавая, что снова осталась одна в компании своей верной спутницы – гордости.