***
В небольшой кофейне, ставшей излюбленным местом отдыха для Эби за последнюю неделю, в этот будний день, потихоньку переходящий в вечер, находилось мало посетителей. Здесь было достаточно тихо, для того, чтобы слышать свои мысли, читая за дальним столиком у окна, мило и уютно оформлен интерьер, радующий глаза декоративными мелочами - украшениями на стенах и старинными горшочками, чашками, плетеными корзинками на полках, вкусно пахло свежесваренным кофе, и всегда отсутствовали шумные компании - любители выпить и погудеть, предпочитая пивные пабы подобным местам. А еще хозяин заведения, который частенько принимал на себя обязанности бармена, оказался очень славным добродушным человеком, невысокий, с абсолютно седой головой и такими же белыми кустистыми бровями и бородой, похожий на Санта Клауса. Он охотно беседовал с каждым, кто готов слушать, всегда с улыбкой и громким приветствием встречал посетителей и провожал с пожеланиями хорошего дня. И его неиссякаемый позитив нередко поднимал настроение даже самым хмурым. Медовый свет лампы у стены падал на столик с белой скатертью, стоящий в небольшом алькове за деревянной перегородкой. Эби посасывала кусочек леденцового сахара, легонько бултыхала ложечку в своем кофе и следила, как пена рассеивается к стенкам маленькой чашки. На столе лежал телефон с открытым сообщением от мамы, как всегда четким и по делу – напоминание о юбилее бабушки, требование ясного ответа, приедет ли она на пасху, просьба позвонить сестре, ибо «на эту мелкую нахалку управы нет». Перед глазами девушки живо предстал образ матери со строгими чертами лица, но мягким, знающим где, когда и кому уступить характером. Эби была совсем на нее не похожа, ни внешне, ни внутренне. «Папина копия» - так в счастливом семействе хвастливо бы называли девочку, и вот что больше всего боялась услышать она сама, зная какую боль причинит маме напоминание о родном отце, который бросил семью с двумя детьми ради другой женщины. Но Эби никогда этого не слышала, знала, что это правда, видела грусть в родных глазах, но ничего поделать не могла. И даже появившийся вскоре отчим, добрый и заботливый, за которого мать вышла замуж ради двух дочек, не занял полноправно опустевшее место в ее сердце. Девушка вздохнула и отправила смс, такое же четкое по пунктам, как и сами вопросы: «Приеду. Приеду. Позвоню». Засучив рукава своего пуловера нежно-мятного цвета, она вернулась к чтению книги, купленной ещё в аэропорту перед вылетом в разделе классической прозы книжного магазина. Вокруг царили уют и тепло, идеальная атмосфера для спокойного вечера, а чашка с некогда горячим напитком незаметно опустела. Сказать по правде, вечера, подобные этому, девушка ценила по достоинству. Они приносили расслабление, умиротворяли, позволяли отдохнуть не только физически, но и духовно. Пусть от накопленной негативной энергии избавить могли лишь утренний бег и съемки сцен ярости на площадке, но проведённое в одиночестве время, в хорошем месте, наедине с собой или в компании книжных персонажей, были для неё личным способом медитации. Все лучше, чем прибегать к помощи алкоголя или таблеток. Что являлось обычным делом в её среде обитания. Вторая неделя съёмок подходила к концу. И как ни торговалась Эби с режиссером, настолько войдя в темп работы и демонстрируя удивительную выносливость и желание, он все-таки настоял на необходимости устроить ей выходной, боясь, что в один далеко не прекрасный момент она может просто рухнуть перед камерой от нехватки сил. Вдобавок в отличие от своих коллег, остающихся на ночь в ближайшем городке, оккупировавших почти все номера небольшой гостиницы, она с самого начала предпочла ночевать в "Королеве Белфаста" и возвращалась каждый вечер, сколько бы ни было времени. Пусть дорога занимала около часа да и утром приходилось просыпаться намного раньше, Эби подобный распорядок дня ничуть не тяготил. Наоборот, в некоторой степени радовал, ведь желанное забытье и погружение в работу достигло необходимого уровня, чего ей так не хватало. Идиллию разработанного плана по схеме работа-дорога-сон уже через пару дней сбил новый знакомый, пригласив прогуляться по вечернему городу. Он не принес с собой цветы, чему Эби была несказанно рада, уж очень не хотелось, чтобы эта встреча выглядела свиданием, но был мил и обходителен, вновь заставил ее смеяться и спрятать грусть подальше в закрома своего сознания. Поэтому на следующий день она, уже не задумываясь, согласилась провести в его обществе часок-другой после работы. И именно Леон, будто читая мысли утомленной девушки, привел ее в кофейню «Санта Клауса», усадил на мягкий диван и под звуки тихой ненавязчивой музыки верно и целенаправленно выгонял из ее мыслей тоску своими разговорами, приправленными юмором. Эби на самом деле было приятно внимание Леона, их общение, с её точки зрения, ни к чему не обязывающее, а главное, отсутствие с его стороны напористости, свойственной многим мужчинам. Он не торопился стать для неё кем-то большим, чем просто хорошим приятелем. И ее это устраивало в основном потому, что даже мысленно не могла заставить себя испытывать к Леону какие-то романические чувства. Рядом с ним не учащалось сердцебиение, не бежали мурашки по коже, не возникало желание близости и тому подобное, что обычно характеризует зарождение симпатии и бурного романа впоследствии. Но девушка и не смогла бы с уверенностью сказать, нужно ли ей это вообще, в ближайшее время, хоть с кем-то… Скорее нет, ни за что, чем возможно, я подумаю. В густых сумерках за окном еще проглядывались яркие отблески заката, скрытого кирпичными домами, обещая завтра теплый солнечный день. Эби как раз дочитывала страницу, когда заметила краем глаза чье-то приближение, а в следующее мгновение на стол рядом с ее пустой чашкой опустилась другая, такая же небольшая и белая, наполненная горячим кофейным напитком с густой молочной пенкой. - Спасибо. А я как раз собиралась… - проговорила она, решив, что Леон получил сообщение, оставленное девушке на ресепшен в отеле, и благополучно нашел ее здесь. Взгляд сначала отметил руку с согнутым мизинцем, ставящую рядом еще одну чашку с черным кофе, затем браслет из паракорда, выглядывающий из-под рукава теплой клетчатой рубашки, а потом поднялся вверх на растянувшуюся улыбку самых мягких на ее памяти, но сейчас чуть обветренных губ. - Твою ж душу за ногу! Ты здесь откуда? Девушка в истинном удивлении приоткрыла рот и во все глаза смотрела на мужчину, меньше всего ожидаемого увидеть перед собой сейчас, который не спеша расположился напротив и откинулся на спинку стула. - Здравствуй, Эби! – сказал он, немного повысив голос, будто демонстрируя правила хорошего тона, негоже ведь начинать разговор без приветствия. - Здравствуй, Том, - ответила она, прокашлявшись. Ее рука так и застыла со страницей в пальцах, но Эби продолжала глазеть на Харди, нисколько не отдавая себе отчета в том, насколько неприлично восхищенным может выглядеть ее взгляд, когда она, будто боясь, что он в любое мгновение может уйти так же незаметно, как и появился, всматривалась в его лицо, сравнивая, что в нем изменилось со дня последней встречи, в его глаза, цвет которых всегда менялся в зависимости от настроения, а сейчас был теплый, зеленый, со смеющимися искорками. - Как тебе город? Чудесный воздух, свежий, согласна? Сегодня, правда, ветрено чересчур, но тепло достаточно, что очень радует... Эби, наконец, позволила себе моргнуть, вникнуть в смысл слов и оттого насупиться. - Остановись! Ты говоришь о погоде, когда я чертовски удивлена тебя видеть? - Мне больше по душе пришлось бы "чертовски рада тебя видеть", - Том очаровательно подмигнул бровями и сделал глоток кофе, - Неужели не скучала по мне? Хоть немного? Удержаться от улыбки О’Нил не смогла, глядя на смешно и точно скопированную щенячью преданность на его лице. Вот ведь клоун! - Как ты здесь оказался? - спокойно спросила она. - Ну, я вышел из отеля, прошел около двадцати шагов до первого перекрестка, свернул направо... - как ни в чем не бывало докладывал Харди, вертя в руке маленькую крышечку от сахарницы. - Хватит нести чушь! Ты ведь прекрасно понимаешь, что я имею ввиду! Он потер ладонью лоб и подался вперёд, словно собираясь раскрыть страшную тайну. - Я остановился в "Королеве Белфаста", спросил у сотрудницы за стойкой регистрации, не знает ли она случайно, где ты в это время можешь быть. И, как оказалось, ты сама просила сообщить место своего нахождения в случае, если кто спросит. Как удачно! - Удачно, - повторила Эби, складывая в уме, как же ей так «повезло», - Но все-таки как ты узнал, что я здесь? Она начала потихоньку расслабляться, отодвинула в сторону книгу и обхватила ладонями теплую чашку. - У меня свои источники, - в его глазах отражались и веселость, и интерес, говорил он медленно, точно исследовал ее реакцию на свои слова. Но вдруг девушка неожиданно засмеялась. - В чем дело? – настал черед Тома недоумевать. Эби живо представила картину, как Шарлотта передает ему содержание их разговора, даже не подозревая, что он в скором времени ломанет собирать чемодан и мчаться в Ирландию. Ну и семейка! Она громко расхохоталась, а вид непонимающего Харди развеселил ее еще больше. - Ни в чем, - и засмеялась снова. Когда приступ хохота отпустил, она сказала: - Ладно, мне нет никакой нужды клещами выуживать из тебя детали. Скажи просто, зачем ты здесь? Зачем искал меня? - Не поверишь! – тон его голоса как будто стал серьезнее, а может просто показалось, но Том вновь откинулся назад и почесал плечо. - А ты попробуй! – она все еще улыбалась. - Тянет. Как среагировать на такой короткий и честный ответ Эби не нашлась, улыбка почему-то вдруг погасла, а в груди неприятно сдавило, лишь на секунду, но этого хватило. Хватило, чтобы задать молчаливый вопрос и попытаться найти ответ в глазах напротив. - У меня выдалось несколько выходных, и я решил провести их здесь. «Со мной?» - чуть не вырвалось. Девушка мысленно упрекнула себя. Неужели одного незначительного намека достаточно, чтобы снова забыть как дышать рядом с ним, превратиться в расплавленный кусок воска, как какая-то влюбленная идиотка, нельзя же быть до такой степени безвольной дурой! - Тянет, говоришь. И... что это значит? - твердо спросила она, решив не оставлять себе пространство для домыслов. Том пожал плечами, так непринужденно и естественно, словно речь о предложении взять пирожок или пирожное к кофе. - Честно, сам не знаю. - Ммм, - деловито протянула Эби, - а что дальше? - Я не стану пока раскрывать карты. Но у меня есть к тебе предложение. - Даже не рискну предположить какое! О’Нил с минуту буравила его взглядом, ожидая, что Том продолжит, скажет хоть что-то, но он так же пристально смотрел на нее и прихлебывал из своей чашки. - Ты серьезно? – она все-таки не выдержала. - Абсолютно! – веселость начинала возвращаться к Харди. Очевидно по причине того, что как и в старые добрые времена растущее раздражение Эби вызывало в нем противоположное чувство. Необъяснимо, но факт: Том любил ее именно такой – непокорной, упрямой, непримиримой, с горящим серым пламенем или обжигающим холодной сталью взглядом. - Давай на секундочку притормозим и разберёмся, - девушка невольно посмотрела на соседний столик за спиной своего собеседника, где вдруг раздался слишком громкий смех, и снова вернулась к его глазам, - Ты прилетел к черту на куличики только потому, что тебе стало скучно, выследил меня, объявился, как гром среди ясного неба и надеешься теперь, что я возьмусь тебя развлекать? - Ну, я бы не стал представлять все именно в таком свете. Он попытался ухватить пальцами ее ладонь на столе, но Эби ловко дернула рукой и спрятала между коленей. Она вдруг поймала себя на том, что не знает как лучше вести себя, чтобы не потакать ему своей явно ожидаемой вспыльчивостью и сохранить достоинство. - Короче, я в этих играх участвовать не собираюсь. К тому же, у меня работа, съемки. И вообще, тебе пора, я тут жду кое-кого... Харди улыбался так, будто был в курсе всего на свете, поглаживал свою колючую щетину, которая уже через неделю грозилась перейти в стадию бороды. Он будто даже не подозревал, насколько притягательно выглядит эта его небрежность и простота. - У тебя два дня выходных, это я тоже знаю. Эби замолчала. Загипнотизированная его уверенностью, ласкающей нежностью взгляда и мягкой полуулыбкой губ, которые он то и дело покусывал или облизывал, чем привлекал к ним излишнее внимание девушки. - Я думаю, ты согласишься на моё предложение. - Почему? "Только попробуй сказать, что я только и ждала твоего очередного появления в своей скучной жизни и чашка полетит прямиком в твою голову!" Этот мужчина точно способен читать ее зловредные мысли, по крайней мере, веселье, озаряющее его лицо, говорит именно об этом. - Зная твою природную восприимчивость к таким раздражителям, как я, уверен, ты сделаешь что угодно, лишь бы избавиться от меня поскорее. К тому же, тебе нестерпимо хочется узнать, кто же тебя сдал. Она открыла и закрыла рот, поняв, что причин негодовать нет. Пока. - И кто же? - Завтра узнаешь, - бросил Том, довольный собой, и встал из-за стола, собираясь уходить. На улице совсем стемнело, медовое освещение казалось ярче, а помещение кофейни незаметно заполнилось посетителями так, что взор не находил ни одного свободного места. - Спасибо за кофе, - проговорила Эби, безрадостно следя за движениями Харди. - Не за что. Ах, да, - вспомнил он, полез в карман и с видом вручителя почетной грамоты протянул что-то в руке, - Это тебе. О’Нил не сразу поняла, что это, а сообразив, нервно заерзала на месте. - Ты не забыл? - уже произнеся, она поняла, что сказала это вслух. Но, не раздумывая, подставила ладонь, на которую опустился маленький, точно для ее запястья, ярко-оранжевый плетеный браслет. - Не забыл, - ответил Том, - цвета заката, как ты и просила. - Спасибо, - Эби подняла глаза, блестевшие благодарностью, смущением и почти что слезами от трогательности момента. - Увидимся утром, - сказал он на прощание, но девушка не обратила внимания, разглядывая подарок. Лишь через минуту очнувшись, она взглянула ему вслед, собираясь окликнуть, вспомнив, что он так и не сказал, о каком предложении шла речь. Возможно, Том и ожидал этого, оборачиваясь по пути, когда у самого выхода столкнулся с только что вошедшим Леоном. Харди взглянул на него снизу вверх, отчего Эби издала смешок, и извинился, прежде чем выйти на улицу. Ей оставалось только покачать головой и вздохнуть, убирая подарок в сумку. - Привет, красавица! Неужели я опоздал, мне нет прощения! - Нет, это я пришла намного раньше, - Эби лишь мельком взглянула на мужчину, все еще провожая взглядом Тома видневшегося теперь за окнами кофейни. - Скажи, это ведь Том Харди был? - Леон уселся на стул и вопросительно взглянул на вторую чашку, но обошелся без комментария. - Да, он. - Мне казалось, он должен быть немного повыше ростом. - Это заблуждение многих, - усмехнулась девушка, хотя в тоне Леона насмешливости не было. - Столько всего о нем в прессе пишут. Как думаешь, много ли из этого правда? О'Нил нахмурилась. Щелкнуть бы сейчас пальцами, чтобы все исчезли, оставили ее в покое и дали время подумать. Еще и Кано, ее замечательный новый друг, с целым набором ярких качеств, умеющий заинтересовать своими разговорами при любых условиях, пытается вывести ее на подобную тему. У них тут что, встреча участников фанклуба Харди или совсем поговорить не о чем? Он уже и сам оглянулся через плечо и наблюдал, как Том за окном все еще стоя неподалеку от входа разговаривал по телефону и курил. И зачем он все-таки приехал? Появился, мягко сказать, неожиданно. Неспокойный внутренний голос подсказывал ответ, взволновывал и нервировал. Голос сердца, голос разума, надо уметь отличать, надо понимать, к кому только прислушиваться, а кому следовать. - Знаешь, какой грандиозный случай наблюдал сегодня? - Леон наконец обратил внимание на Эби. - Нет... Она отстраненно взглянула на мужчину, как всегда прекрасно выглядевшего в одной из своих идеально выглаженных светлых рубашек, и слабо улыбнулась, будто дала добро продолжить историю, а после того, как он вновь заговорил, временами кивала, хотя почти не слушала. И этот браслет, зачем он? Как знак примирения и первый кирпич в фундамент крепкой дружбы? Или способ показать, что прошлое ушло не так далеко? А возможно и это совсем ничего не означающий жест, пустяк, не скрывающий потайного умысла. У мужиков вообще всегда все просто и незатейливо, а додумывать, строить логические цепочки и варианты развития событий с причинами и целями - исключительно женская особенность. - Такой же, как у тебя, только цвета здешнего заката, - прошептала Эби, вспомнив, как произносила эти же слова давно-давно, лежа на диком пляже у океана, когда в шутку попросила Тома сплести браслет. - Что? - Ничего, - девушка вздохнула и снова улыбнулась Леону. - О чем ты все думаешь и где летаешь? – его густые темные брови поползли вверх, а голос стал чуть громче, хотя сам он по-прежнему выглядел довольно и степенно, как развалившийся в кресле кот после выпитого блюдца сливок. - О том, что... страшно проголодалась и какими бы аргументами уговорить тебя составить мне компанию в том маленьком итальянском ресторанчике в квартале отсюда, - не моргнув, соврала Эби. - Что ж сразу не сказала! И не за чем меня уговаривать, пошли скорее.***
- Все-таки мне кажется, что ты сегодня чем-то обеспокоена, - сказал мужчина, открывая дверь и пропуская Эби вперед, когда они уже возвращались в отель. - Именно так, тебе кажется. Стараясь сохранять беззаботность в голосе, О’Нил еле удержалась, чтобы не закатить глаза. Как же не любила она, когда кто-то пытался залезть к ней в мысли, копаться в ее настроениях и побуждениях, даже если ради заботы и сопереживания. Обернувшись к Леону, она растянула на лице одну из своих лучших улыбок, отрепетированных для светских мероприятий, чтобы у него не осталось никаких сомнений в том, что расположение духа у нее на высоте, а может и еще выше. - Готов поспорить, ты пропустила мимо ушей половину из того, что я сегодня говорил, - если он и стал обманут, то начатую мысль все равно решил закончить, - Была задумчива и неразговорчива. Но хоть на аппетит твой это не повлияло, а значит не все так плохо. - Мой аппетит мало что испортить может, уж будь уверен! Стрелки на больших круглых часах, висевших на высокой стене, приближались к полуночи. Несколько парней оживленно болтали у лифта, судя по всему, возвращаясь с пирушки, и спорили, где продолжить веселье. - Я, пожалуй, поднимусь по лестнице, - поморщилась девушка и отпустила руку своего спутника, которую все это время держала под локоть. Обычно Эби прощалась с Леоном у лифта или же в самой кабине, выходя на своем этаже. Хотя сама она всегда предпочитала подниматься пешком, до второго этажа ведь не так высоко. - Я провожу, - вдруг вызвался он. «Не стоит», «Я справлюсь», «Как хочешь», «Спасибо» - все возможные ответы так и остались в голове, Леон вновь ухватил девушку за руку и повел в сторону лестницы, где широкие ступени были застелены темным ковром. Это внезапное решение слегка удивило Эби, и пока они поднимались, она все думала, таким ли внезапным оно на самом деле было или он намеревался проводить ее до номера с самого начала. И не ожидает ли он теперь благодарного поцелуя, горячо воспламенившего следом молодые тела страстью и, точно по сценарию какой-нибудь романтической комедии, с треском сорвать с петель дверь в непреодолимом желании добраться до постели и предаться пылкой любви в самых низменных и развратных вариациях… Пока она рисовала и стирала картинки в своей голове, шествуя неторопливо по ковролину, заглушающему шаги, они оказались как раз у ее двери. Эби, опомнившись, полезла в сумочку за ключом, но Леон остановил ее, обхватив длинными пальцами за подбородок и, приподняв, склонился к ее лицу. «Твою мать, накаркала!» Его карие глаза, словно стали еще темнее и затягивали в свой чернеющий омут, теплое дыхание совсем близко, а рука крепко обняла за плечи, не давая возможности вырваться. Но девушка бы и не стала. В какой-то момент она поняла, что хочет этого сама, попробовать, проверить. Затем чуть подалась вперед и прикрыла веки. Другого приглашения и не стоило ждать. Леон прижался к ней еще ближе и накрыл губами ее рот. Слабый «дзынь» остановившегося на третьем этаже лифта долетел до слуха, и Эби отстранилась, легонько высвобождаясь из мужских объятий. - Прости, я не хотел… - общепринятая фраза после первого неудачного поцелуя. - Перестань. Ты хотел и я хотела. Все нормально, - О’Нил улыбнулась, коснувшись его ладони, - Просто я устала немного. - Тебе нужно больше спать и отдыхать, - согласно кивнул Кано, зачерпнув пятерней свою чернявую гриву и зачесав назад, - Ты мне нужна здоровая и бодрая. - Я тебе нужна, - со смешком повторила девушка, приняв за шутку его слова. - Конечно, - серьезно сказал он. Она все-таки достала ключ, найдя это отличным поводом ничего не говорить в ответ, да и просто отвести взгляд. За спиной хлопнула дверь, раздавшийся в тишине резкий и неожиданный звук напугал Эби, и она нечаянно выронила ключ. - Я подниму, - все там же за спиной прозвучал голос, и она сглотнула, узнав, кому он принадлежит. Уже второй раз за вечер приходит мысль, что «везению» ее предела нет. И отчего-то, обернувшись и столкнувшись взглядом с серо-зелеными глазами, появилось такое противное чувство, будто она сделала что-то постыдное, будто поймана на месте преступления. Хотя неведомый ехидный и мерзкий червячок внутри нее так и точил досаду на то, что Том не появился на пару минут раньше, не застал ее во время лобызаний с Леоном, и неважно, вызвало б лицезрение такого момента в нем ревность или равнодушие. Лишь бы он увидел, что она продолжает жить, что она довольна жизнью и счастлива рядом с другим, а не страдает денно и нощно, не чахнет по ночам, пытаясь уснуть. Харди посмотрел на левую руку Эби, может, ожидая увидеть на запястье свой подарок, а может, обратив внимание, что ее держит какой-то отполированный до блеска тип, а после молча передал ей ключ. - Спасибо, - тишина казалась слишком напряженной и долгой или это натянутые нервы девушки способствовали таким ощущениям, - Том, это Леон. Леон, это Том… - Харди, я узнал, - закончил Кано с улыбкой и по-приятельски опустил ладонь на плечо Тома. Тот мгновенно одним движением сбросил руку, точно паука стряхнул, упавшего с дерева, и поднял на мужчину такой взгляд, что похолодело внутри у Эби. Но Леон даже бровью не повел, разве что перестал улыбаться. «Пожми ему руку и проваливай!» - мысленно попросила О’Нил, только кого именно она об этом просит не смогла решить. - Леон, - повторил Том, так и не протянув ладонь для рукопожатия. - Именно, - ответил Кано и подмигнул девушке, - Как персонаж любимого фильма Эбигейл. - Неужели? – Харди сложил руки на груди, как-то невесело усмехнулся и вновь стал сама суровость, - Его в конце убили. И снова только она почувствовала намерение задеть. Ну что ж, локомотив тронулся, легче переждать, пока проедет, чем остановить. - Трагичный финал зачастую определяет успех фильма, - со знанием дела произнес Леон. - То есть, имея главной особенностью фильма неизбежное литье слез под занавес, успех гарантирован? - Я совсем не это имел ввиду. Эби переводила взгляд с одного на другого, начиная чувствовать себя лишней. - Просто статистические показания убеждают как раз в том, что наличие эмоционально сильных событий обеспечивают большую популярность картине. Это как правило, но исключений уйма. Девушка начала переминаться с ноги на ногу и даже провела ключом по замку, но ни щелчок, ни открывшаяся дверь не привлекли ничье внимание. - Если такова статистика, то, на мой взгляд, проведена она паршиво. Чьи данные она учитывает, опросы женских общежитий или клубов анонимных нытиков? - Ты, кажется, куда-то шел, - недовольно напомнила Эби, выглядывая из-за плеча испанца. - Я уже пришел, - брякнул Харди, даже не взглянув на нее. - Не хочу спорить, - продолжал Кано, - Но сам согласись, шаблонный плаксивый фильм и качественный эмоциональный – понятия совершенно разные. И аудитория у них разная. Взять, к примеру, «Хатико»… - Э, приятель, это не тронь. «Хатико» - святое… О’Нил топнула ногой, глядя исподлобья на двух сцепившихся в споре ни о чем болванов. - Спокойной ночи, ребятки, не засиживайтесь допоздна, - сказала она, уже не заботясь, заметит кто-то или нет, и скрылась в темноте своих комнат. Стоило не ждать до победного и поступить так намного раньше. У кого-то колоссальная способность появляться не в том месте и не в то время, в этом он спец. Только в ее планы совсем не входило сталкивать кого-либо лбами. - Эби! – в один голос спохватились мужчины, как по команде обернувшись и замолчав так, что снова стали слышны тихие звуки движения лифта. Но дверь номера 226 уже была закрыта.