В сценарии этого не было!

      Этот вечер казался бесконечным. Сколько можно отмечать свои и чужие успехи? Говорить о них, обсуждать, восторгаться, критиковать. О’Нил с превеликим удовольствием проводила время в окружении галантных джентльменов, восхвалявших ее дебют в главной роли на большом экране.       Том стоял в стороне, привалившись к колонне на широкой террасе, где гулял ласковый ветер, освежал и приносил запахи моря. Наблюдать за ней исподтишка было приятно и почти что уже обычно, только сейчас она совсем другой была, лучезарной, яркой, изящной. Харди снова дивился, как может меняться эта девушка. Как драгоценный камень, сиять множествами оттенков в зависимости от различных условий. И сегодняшний день был ее, полностью заслуженный. Овации зала, комплименты, тосты, танцы, милые шутки, что вызывали ее искренний звонкий смех – только для нее одной. И кто он такой, чтобы отнимать это у нее?       Перистые облака слегка обволокли полную луну, выделяющуюся светящимся желтым пятном на темном небе. Уставшая веселиться Эби сбежала с мраморных ступеней террасы в неосвещенный молчаливый сад, желая вдохнуть прохладного воздуха и охладить разгоряченную кожу. По маленькой тропинке среди кустарников и деревьев вполне можно было бы добраться до своего отеля, что был как раз неподалеку. Девушка присела на каменную скамейку, рассуждая, заметит ли кто, если она, действительно, незаметно ускользнет. Хотя, кое-кто уже обязательно должен был заметить ее неожиданное исчезновение. Как и она ощущала его присутствие, его смелые взгляды...        Спать не хотелось, но веки сомкнулись и приятная истома разлилась по телу, когда О’Нил откинулась на спинку и распростерла руки в стороны. Совсем рядом хрустнуло что-то, будто сухая ветка на земле под подошвой. Эби встрепенулась, но в темноте никого не увидела.       - Кто тут?       Мурашки скользнули по ногам, свежие дуновения шевелили листву на ветках, веером опускавшуюся низко и путающую все посторонние звуки.       - Тш-ш-ш. Никого, здесь только ветер, - среди этого шелеста она различила знакомый мужской голос позади себя.       Столько времени потрачено на скрытые переглядывания и будто непреднамеренные касания рук, что уже не отследить момента, когда их смысл приобрел совсем иную направленность, чем то любование друг другом, что в самом начале было.       Легкая усмешка тронула ее губы, девушка снова расслабилась, прикрыв глаза, даже и не думая оборачиваться. Расцвела внутренне, так стараясь скрыть, насколько живо, давая понять лишь – шипов нет, они надежно спрятаны и больше не покажутся, если сумеешь обращаться нежно.       Том понял сразу, как только она отклонила голову в сторону, стоило ему легонько коснуться ее щеки и запустить ладонь в волосы. Эби не хотела открывать глаза, чувствуя себя словно во сне и надеясь задержать его навечно. Неровный вздох приоткрыл ее рот, когда мужские пальцы прошлись по гладкой коже от шеи к предплечью, снимая по пути бретельку платья. Лишь выключенные фонари, окаймлявшие вымощенную плиткой дорожку, свидетельствовали этой соблазняющей игре посреди спящего сада, даже диск яркой луны скрылся в стороне, занавешенный налетевшими тучами. Но воздух был теплый, несмотря на освежающий ветер, несмотря на прохладу остывшей к ночи земли.       Позволяя рукам Тома делать все, что они хотели, девушка вдруг услышала приглушенный женский смех вперемешку с низким мужским тембром и негромкий топот туфель где-то поблизости. Она вскочила с места, побоявшись стать застигнутой врасплох, и метнулась за скамью, под длинные когтистые ветви сливы, где так выгодно притаился Харди и нескромно обнаружил себя после. Темнота густая и насыщенная окружала и обезоруживала, но едва заметный свет струился вдоль тропинки, рассеивающийся от главной аллеи за живой изгородью. Эби старалась разглядеть, кого еще занесло в эти неосвещенные дебри, в то время как Том оставался заинтересованным лишь ею, приступив вновь к исследованию пальцами изгибов женского тела, стоя позади нее. Он молчал, но выражал все свои мысли в действиях. Его губы дотронулись до шеи девушки, прогулялись вверх-вниз и принялись оставлять настойчивые поцелуи на тонкой чувствительной коже. Эби забылась, откинулась назад, беззастенчиво выгибаясь и ежась от удовольствия всякий раз, когда Том мягко прикусывал кожу в особо нежных местах. Самое настоящее преступление, вот так заставлять сходить с ума от прикосновений. Он опустил ладонь ей на живот и прижал к себе теснее, чтобы лишить ее последней слабой возможности упорхнуть из его силков, чтобы она спиной ощущала сквозь ткань одежды жар его тела. Спущенная бретелька скользнула еще ниже, когда вслед за ней упала и вторая. Вместе с до неприличия опьяняющими поцелуями за ушком, Том взялся за шелковистую ткань платья под ребрами девушки и медленно потянул вниз, выпуская грудь на свободу, чтобы через мгновение обхватить ладонями.        «Он играет», - думала Эби, теряя голову и кусая губы, - «Как кот с мышью, неспешно, основательно и наслаждаясь процессом. Пока не решит, наконец, съесть или, что еще хуже, отпустить».       Ей следовало остановить его, сказать, что сейчас не место и не время. Но, черт возьми, как долго она его хотела! Словно все пережитое за последние месяцы, все испытания, мучения и слезы были только ради одного этого вечера.       Движения Тома требовали от нее неприкрытой реакции, они уже полностью выжали из нее остатки самоконтроля, что с большим трудом те бурные эмоции и ощущения, кипящие внутри, не вырывались дико в голос наружу. Уже сама мысль об их близости в этом природном тайнике за стеной полночной тьмы лишала умения твердо стоять на ногах, лишала устойчивости и равновесия, и способности о чем-либо связно мыслить.       Девушка накрыла его ладони своими в тот момент, когда где-то по другую сторону плиточной дорожки, а будто и целого мира тоже, донеслись пламенные звуки парочки, также как и они нашедших уединение в безмолвном саду, которые недвусмысленно явили слуху, что там, за молодыми ароматными яблонями, вечернее свидание решительно и страстно двигалось к своему завершению.       - Это чертово заколдованное место! – Эби не сдержала смешок, немного пошатнулась из-за каблуков, наполовину ушедших в рыхлую почву, но, благодаря крепким объятиям, осталась на месте.       - Они тебя смущают? – шепотом спросил Том и потянул зубами мочку ее уха.       Несмотря на бурные протесты тела уступать начавшему подавать голос разуму, кусочки сознания принялись выстраиваться в нужном порядке и обретать осмысленную форму. Девушка повернула голову, скользнув щекой по влажным губам мужчины.       - А тебя разве нет?       Он отрицательно хмыкнул, будто ни капли не придавал значения внезапным женским волнениям и, развернув ее к себе лицом, собрался поднять на руки и усадить на спинку скамьи. Но Эби попятилась в сторону, стыдливо пытаясь натянуть лиф платья повыше. Определенно, в Харди было что-то дикое и первобытное, не в первый раз все-таки увлекает ее в кусты предаваться любовным утехам или вспоминать о них.       Она нашла в темноте его ладонь и, схватившись за палец, потянула за собой. Знакомую тропу уже совсем не видно стало, чем дальше в сад, тем реже и тоньше становились деревья, или просто путь неверно выбранным оказался. Огни крыши отеля золотили черное небо и где-то уже слышались шершавые звуки шин по асфальту. Эби остановилась, испугавшись вдруг, что слишком стремительно бежит, сама не зная куда, и вдруг Том понял ее побег неправильно. Она обернулась резко, уже набрав в легкие воздуха для окрика и плевать, если услышит кто-то другой. Она готова была обойти весь этот сад босиком, если придется, но отпускать его теперь уже в ее планы не входило. Особенно теперь.       Кричать не пришлось. В каких-то считанных сантиметрах мужской силуэт, так неожиданно, но так желаемо. Сердце гулко стукнуло и упало вниз, но не успело взлететь обратно и наладить приемлемый ритм, как Эби оказалась прижатой к гладкому стволу ближайшего дерева. Том губами нашел ее чуть приоткрытые, и вымученный стон вырвался у обоих. Больше ничего не имело значения, кроме этого момента, остановившего время. Наэлектризованный воздух вокруг них выпускал невидимые молнии, проникающие под кожу горячими нитями, связывающими, заставляющими льнуть друг к другу теснее. Пульс бил в висках, закладывая уши, и девушка всерьез опасалась рухнуть навзничь. Ей не хватало воздуха, она цеплялась за Тома, как утопающий за последний луч надежды к спасению, она целовала его так отчаянно, словно от этого, действительно, зависела ее жизнь. Она сжимала его плечи под прилипшей к вспотевшему телу тонкой рубашкой, пробравшись ладонями под пиджак, ругая мысленно всю эту мешающую одежду. Эби вскрикнула, когда напористые поцелуи переместились с ее припухших губ по подбородку, горлу, к ключице, а мужские руки бесцеремонно стянули несчастное платье снова вниз, заставив соски бесстыже твердеть в ожидании ласки и внимания.       Девушка обхватила лицо Тома - не оттолкнуть, не прижать ближе, она просто беспорядочно перебирала пальцами его волосы, когда губы его касались трепетно женской груди. Неровное дыхание переходило в слабые стоны, руки не находили себе места, тело вздрагивало, а в мыслях творился полнейший беспорядок. Даже когда вблизи вдруг зажегся свет фонарного столба, они не сразу осознали, в чем дело, не в силах оторваться друг от друга. Эби открыла глаза и уперлась в плечи Тома, чтобы обратить его внимание на произошедшие изменения в саду. Череда включенных внезапно плафонов меж деревьев вдоль дорожки уходила вглубь, откуда они убежали несколько минут назад, откуда теперь слышались нестройные голоса компании, выбравшей этот короткий путь от террасы Дворца к отелю. Неужели где-то в начале аллеи можно было просто включить свет? И как же здорово, что никто из них до этого не додумался.       Том цветисто выругался и с хриплым стоном уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Эби с удовольствием бы запомнила последовательность этих слов, хотя с таким колоритом, как это выходило у Харди, ей ни за что не удалось бы их воспроизвести при случае. Он все еще крепко держал ее, несмотря на нервные поглядывания девушки вглубь сада за его плечом. Голоса приближались, а время вновь возобновило свой привычный бег.       - Пятьсот четыре, - шепнула она Тому номер своих комнат и несколько раз быстро отрывисто поцеловала его лицо, прежде чем выбраться из объятий, наскоро поправить платье и устремиться прямиком в отель, пока ночные гуляки не подобрались слишком близко.       "Это место точно заколдованно", - усмехнулась она, оставив за спиной фруктовый сад с предателями-фонарями и притоптывая на каменной плитке, чтобы сбросить с туфель прилипшую землю и листву. Ее клатч болтался на руке, обмотавшись вокруг запястья, хотя девушка уже решила, что потеряла его вовсе.       Как славно, что стояла уже глубокая ночь и в холле отеля не было ни души. Ее претерпевший многое внешний вид не вынес бы посторонних свидетелей. Или они ее. Неважно. Но факт остается фактом, растрепанная прическа, царапины от веток и коры деревьев кое-где, помятое платье и такое же выражение лица. Эби заторопилась к лифту с немедленным желанием увидеть воочию свое отражение в зеркале, надеясь все же, что Том доберется сюда хотя бы с каким-то интервалом.       «Что это было? Сейчас, там, в саду. Сумасшествие какое-то». Девушка зажмурилась, привалившись спиной к двери своего номера, когда закрыла ее за собой. В голове не было ни одной приличной мысли, только ураган эмоций, снесший все здравомыслящее и не оставивший после себя ничего, кроме хаоса и смятения. Она сняла туфли и прошла в ванную, распустила волосы и умылась, стирая следы посыпавшейся туши и смазанной помады. В отражении на нее глядела взволнованная розовощекая некто с потемневшими глазами, будто чужая вовсе.       Стук в дверь - тихий, два удара. Затем настойчивей и снова. Эби встрепенулась мигом и открыла, когда уже стучать собрались вновь. Том стоял, держась рукой за стену, и слегка склонив голову, словно устал изрядно или уже совсем уверился, что не впустят.       Она улыбнулась как-то натянуто и почти втащила его в номер, заперев следом дверь на три щелчка. В ее движениях присутствовала нервозность, а во взгляде – неуверенность с сомнением. Даже тусклый свет двух ламп на прикроватных столиках, благодаря которому полупрозрачные тени танцевали на стенах, не мог спрятать ее напряженный вид, будто ведущей внутренний спор и не решающейся сделать выбор. Но в остальном… Волосы Эби темными волнами рассыпались на плечах, губы еще помнили недавние поцелуи, продолжая алеть даже в полумраке, и что бы она ни думала в своей голове, ее глаза сияли ярче той луны, что смогла отделаться, наконец, от назойливых туч и укрепить свои права на ночном небе. Том смотрел на нее лишь мгновение, за которое, казалось, прошло много больше, так близко, что биение сердца девушки можно было не только услышать, но и почувствовать.       - Ни слова, я прошу тебя. Ни одного долбанного слова, - сказал он, обхватывая ее подбородок пальцами и впиваясь в губы.       Вздох облегчения и Эби перестала думать. Вздох уверенности и она обхватила затылок мужчины, легонько провела ногтями по его коже. Не тратя больше энтузиазма на детские шалости, поцелуи стали глубже и слишком кружили голову, сбивая дыхание, увеличивая пульс.       - Только одно, - выдохнула она, улучив момент.       - Ты издеваешься? – буркнул Харди, взглянув вдруг ей прямо в глаза.       - Раздевайся, - не слушая, быстро проговорила Эби, - Мне осточертел твой пиджак...       Он рассмеялся резко и звучно, и тотчас принялся сбрасывать с себя одежду, шагая при этом вперед, заставляя отступать девушку под его многообещающим дерзким взглядом, пока она не почувствовала лопатками холод и шероховатость стены. Эби хотела помочь ему хотя бы с ремнем, но не могла избавиться от гипноза его глаз, очарованная их мягким теплым светом, терялась, таяла, пропадала навсегда.       Но Том и не ждал от нее помощи. Его взгляд затуманился той же чувственной поволокой, но движения оставались точны и проворны. Он перешагнул через упавшие брюки, оставив в них обувь, и опустился на колени, уткнувшись лбом в живот девушки. Эби судорожно вздохнула, когда он посмотрел на нее снизу вверх, нежно укусил и тут же поцеловал ноющее по ласке женственное место между ног сквозь платье. Его ладони скрылись под гладкой тканью, сомкнулись на щиколотках и принялись подбираться выше, пока и сам он не скрылся с головой под длинным шелковым подолом. Эби отшатнулась, чуть не упав, чувствуя его губы, пальцы и язык слишком живо и горячо, чтобы сохранять способность устоять на ногах.       Она видела свое отражение в стеклянной двери балкона, за которой звездная ночь даже не думала рассеиваться, готовя темное небо к восходу солнца и ярко-розовому рассвету. Еще нет, эта ночь даст им достаточно времени, чтобы восполнить все, что они упустили.       Том медленно поднялся, придерживая платье за край, чтобы сейчас же снять его и отбросить в сторону. Его шумное дыхание вместе со звуками поцелуев, что он оставлял на женской коже, услаждало слух, и девушка закрыла глаза, обмякнув в объятьях. Крепкие руки обхватили ее за бедра, заставляя вздрагивать возбужденно своими движениями, приподняли повыше и прижали к стене.       - Стой, стой, стой, - запротестовала Эби, разгадав намерения мужчины, когда он устроился между ее ног и жадно припал к ее губам, - Не торопись, не надо, пожалуйста. У меня почти год не было…       «Тебя», - добавила она мысленно и вздохнула, когда он поубавил прыти и чуть отступил.       Верил ли Том ее словам, слышал ли он их вообще, она не знала. Но его мягкие губы снова ласкали ее шею, снова находили самые чувствительные места, снова заставляли ее взлетать и выпадать из реальности. Он ничего не забыл, он все помнил: что она любила, чего хотела, от чего дрожала и покрывалась мелкими мурашками.       - Как же я скучала по тебе! – исступленно шептала Эби, когда он обхватил ее плотным кольцом рук, оторвав от пола, и отнес на кровать, - Даже не представляешь, как я скучала!       - Маленькая… глупая… упрямая… моя… - отвечал он с каждым поцелуем, горячо прижимаясь к ее рту, сгребая девушку в охапку так сильно, точно боялся внезапного побега.       О’Нил гладила ладонями его тело, будто притворившись, что впервые, будто что-то в нем изменилось. Кусала плечи, оттягивала зубами кожу, чуть соленый вкус распалял желание до крайности, до предела, после которого только лишение чувств от переизбытка ощущений. И в момент, когда Том вошел в нее, вымученный стон вырвался из ее горла, раздался громко в тишине. И те прерывистые вздохи, что возникли тут же, следом, тонули сразу и испарялись, подхватываемые с губ поцелуями. Эби скрестила ноги у него на пояснице, прижимая к себе теснее, словно насколько бы близки они ни были, ей все равно этого не хватало. Она задыхалась от пылких лихорадочных прикосновений, трепетала от каждого движения, металась на широких подушках, увлекая Тома за собой. Идеальная для подобных занятий кровать не издавала ни звука, в то время как девушка, себя не помня, пронзала воздух горячими отрывистыми стонами, которым вторило тяжелое мужское дыхание. И именно теперь она ясно понимала, что значит раствориться в человеке, почувствовать крылья, умереть и возродиться. Пока единственный, кого так долго ждала, любила и желала, рядом, пока вместе могут наслаждаться друг другом, не думая о завтра, не вспоминая про вчера…       И даже после того, как пульсирующее страстное напряжение вырвалось наружу, освободив утомленные любовными танцами тела, они все еще крепко держали друг друга, не двигались, не шевелились, а только восстанавливали дыхание, соприкоснувшись лбами.       Уходящая ночь заглядывала в незанавешенное окно, роняла звезды, вновь прятала веснушчатую луну за редкими серыми облаками, а горизонт по-прежнему оставался тускло-серым, без единого намека на скорое появление солнечных лучей.       Том лежал поперек кровати, головой примостившись на груди у девушки, пока она перебирала пальцами его волосы, и смотрел в потолок.       - Сравню ли с летним днем твои черты? – начал он и свел брови на переносице, закрыл глаза, пытаясь вспомнить, улыбнулся, когда следующая строчка всплыла в памяти, - Но ты милей, умеренней и краше. Ломает буря… ломает буря…       Он снова зажмурился, досадуя на забывчивость, но Эби пришла на помощь.       - Ломает буря майские цветы. И так недолговечно лето наше...       - Знаешь Шекспира наизусть? – Харди повернулся на бок и потерся колючей щекой о нежную кожу на ее ребрах.       - Нет, но этот сонет читала на первом курсе, а возможно даже в школьном драмкружке.       О’Нил задумчиво разглядывала его лицо, исследуя взглядом каждую черту, а затем дотронулась, провела кончиком пальца по линии брови, вдоль носа, едва касаясь, очертила контур его удивительных губ.       - Почему ты вспомнил именно эти строки?       - Не знаю…       Ее последнее прикосновение он перехватил и, поцеловав ладонь, отвел в сторону. Потом, опершись на локоть, перевернулся на живот, заговорщически улыбнулся, состроив причудливую гримасу.       - Почти год, говоришь?       Из-за смены темы Эби не сразу уловила мысль, а после усмехнулась, покачав головой, и принялась натягивать одеяло на обнаженное тело.       - Ты обнулил мой таймер.       - Проверь-ка его еще раз, - недоверчиво сказал Том, сузив глаза для убедительности.       - Что?       - Я слышу звук обратного отсчета…       - Что ты придумываешь! – девушка засмеялась, принявшись отмахиваться от наступающего мужчины руками.       - Десять, девять…       Он навис над ней, обхватил ладонью ее запястья и поднял их над головой, целуя и щекоча носом тонкую кожу на сгибе локтя и ниже по плечу, к ключицам.       - Восемь, семь, шесть…       Эби без труда освободила одну руку, притянула Тома к себе, обняв за шею, и прежде чем надолго прижаться губами к его рту и заставить замолчать, произнесла:       - Он мне больше не нужен.