Мне немного стыдно за вчерашнее. Любовь?

22:38 — Господи, мне так жалко этого мальчика, — то и дело повторяла Дана, качая головой и смотря на экран телевизора. — Даже представить себе не могу, каково это — всю свою жизнь прожить в одной комнате, а потом узнать, что есть мир и за ее пределами. — Точно, — ответив на автомате, парень едва заметно кивнул и бросил взгляд на дверь. Она все еще была закрыта. — Лиз не ответила? — Неа, — девушка покачала головой. — А что, волнуешься о ней? Почему тогда сам не позвонишь? — Я волнуюсь? — он закатил глаза. — Еще чего. Просто если с ней что-то случится, от родителей получу я, а не она. Он поднялся с дивана, чтобы налить себе воды. Естественно, он волновался. Где его сестренка сейчас? Хорошо, если она осталась на ночь у кого-то из друзей. А если нет? Если она, от безысходности, пошла в какой-нибудь ночной клуб, а теперь уже лежит в чьем-нибудь багажнике или в лесу, раздвинув ноги на холодной земле? В голове тут же возник образ плачущей обнаженной девушки. Родрик поднял графин над стаканом. А если она нашла себе какого-нибудь дружка на ночь? И сейчас они у него или в туалете того же самого клуба? Он радуется внезапному сексу, а она… Наверное, тоже радуется, принимая его в себя. Стонет, выгибаясь под ним, а потом он разворачивает ее, хватает за волосы, тянет на себя… Раздался звон бьющегося стекла, и только спустя несколько секунд, когда осколок с силой врезался в руку, парень понял, что произошло. — Боже, что случилось? — тут же подскочила взволнованная Дана и взяла Родрика за пораненную руку. — Не трогай, — он дернулся и отступил на шаг, осматривая осколки графина в луже воды на полу. Как это, черт возьми, произошло? — Я задумался и, видимо, не удержал графин. Забей, завтра уберу. — Сладкий мой, ты такой загруженный из-за своей сестры. Успокойся, она уже не маленькая, справится, — девушка улыбнулась и, приблизившись, легко поцеловала парня. — Хочешь, отвлеку тебя? Она подмигнула и медленно опустилась на колени. Парень поднял голову наверх, чтобы попытаться отогнать плохие мысли и расслабиться, но в сознании тут же всплыл образ Лиз. Будто это она сейчас сидит перед ним на коленях, будто он сейчас у нее во рту, будто это ей не все равно, что творится у него в душе. 23:42 Тяжело дыша, Родрик завалился на спину и уставился в потолок. — Ты мне сегодня не нравишься, — Дана перевернулась набок и положила руку ему на грудь. — Ты кончила дважды, что не так в этот раз?! — То, что ты будто и не чувствовал ничего. Двигался туда-сюда, а лицо такое было, будто у тебя в голове сейчас решение вопросов мирового масштаба. Парень отмахнулся и встал с кровати. — Куда ты собрался? — В туалет, — прозвучало это, наверное, довольно грубо, но ему было не до интонации. Постепенно мыслей о сестре становилось все больше, он начинал волноваться все сильнее. Будто подсел на измену от наркотиков. Сейчас бы просто заснуть и забыть обо всем, но нет, сон будто рукой сняло. Парень вернулся на диван в гостиной и еще раз бросил взгляд на дверь — она по-прежнему была закрыта. На телефоне не было ни одного пропущенного — ни от нее, ни от полиции, ни от кого-либо еще. Оставалось только ждать. 01:15 — Милый, ты идешь спать? — Дана подошла к спинке дивана, на котором сидел парень, и мягко положила руку ему на плечо. Кажется, он даже не заметил. — Милый? — Что? .. — он чуть повернул голову в ее сторону, будто заметил только сейчас. — Ложись, уже поздно, — девушка легко поцеловала Родрика в макушку и обняла. — Да-да, скоро лягу… — парень чуть дернулся, пытаясь выбраться из объятий, но, видимо, сделал это не достаточно сильно, чтобы она поняла. Потрепав его по голове, девушка оттолкнулась от дивана и побрела наверх, кутаясь в легкое покрывало, оставив парня наедине со своими мыслями. А мыслей у него было много. Его взгляд был прикован к двери, ведущей на улицу. На эту темную, полную всякого дерьма улицу, куда он, не подумав, выставил свою беззащитную Лизи. Пускай она уже не была той маленькой девочкой, которую он старался оберегать раньше, пускай теперь она образованная взрослая девушка, но он все равно будет бояться за нее. Бояться, что кто-то обидит ее, посягнет на его сокровище. Он должен был сто раз хорошенько подумать, прежде чем выгнать ее из дома. Лениво парень поднялся с дивана, подошел к двери и отпер замок. Вдруг он заснет, а девушка вернется домой и не сможет зайти? На самом деле, хотел бы он сейчас крепко уснуть, а проснуться с утра в обнимку с этой зеленоглазой бестией. Конечно же, он ничего к ней не чувствует и навряд ли когда-то чувствовал — все это лишь привязанность, желание вернуть привычного партнера, которого ты уже выучил наизусть и знаешь, как сделать максимально приятно обоим. А все эти переживания — только инстинкт заботы о младшей сестренке. Родрик вышел на крыльцо, плотнее закутавшись в халат, и вытащил из кармана пачку сигарет. Ночь была прохладной, слабый ветерок трепал волосы на голове. Парень попытался поджечь сигарету, но пламя зажигалки то и дело гасло от порывов ветра, только неприятный запах едва подпаленного табака резко бил в нос. «Да к черту! — он кинул сигарету на дорожку и, в последний раз осмотрев улицу на присутствие своей сестры, вернулся в дом. — Буду панику поднимать, если она завтра не вернется. А сейчас пусть отдохнет перед хорошенькой взбучкой от меня.» Когда к следующему вечеру она вернулась, дома её ждал разъяренный Родрик. Всю ночь он не смыкал глаз, жалея о своей выходке. Он не запомнил названия фильма, который они с Даной смотрели, не смог кончить во время секса, не смог заснуть после, то и дело спускаясь на первый этаж и выглядывая в окно в поисках сестры. Телефон не покидал его рук; он все ждал ее звонка или, не дай бог, звонка из больницы или полиции. — Где ты шлялась?! — закричал он, не успела она переступить порог, и схватил её за ворот поло. — Я тебе обзвонился, позвонил всем твоим гребаным дружкам! Где ты, мать твою, была?! — Отпусти меня! — девушка оттолкнула парня и поправила воротник. — Сам меня из дома выставил, так что нечего здесь комедию ломать. — Не переводи стрелки, — он ухватил её за руку, но она тут же вырвалась. — Где ты была все это время? — Я была у Олли. В отличие от некоторых, он беспокоится о том, что мне негде ночевать, — Лизи удостоила брата ненавидящим взглядом и скрылась на кухне. — Ох, ты вернулась, — Дана, евшая за столом хлопья, обеспокоенно посмотрела на сестру парня. — Родрик так переживал, места себе найти не мог. Где ты была? — Какая разница, где я была? — грубо отозвалась девушка и села за стол, поставив перед собой тарелку с бутербродами. — Не груби ей, Лиз, — пригрозил Родрик, усаживаясь напротив сестры со стаканом молока. — Пошел к черту, — она закатила глаза и открыла лежавшую рядом газету. Отвлечься бы на что-нибудь, лишь бы не заводиться из-за ревности к этой наивной дурочке. — Зачем ты так? — отозвалась Дана, грустно глядя на девушку. — Он ведь тебя любит. И в этот момент, брат, понявший слово «любит» совсем в другом смысле, от неожиданности выпрыснул молоко на сестру, а когда все понял, разразился хохотом. Это был не коварный смех, не издевка над Лизи, это был смех облегчения. В какой-то момент ему показалось, что Дана все знает, и хуже этого момента ничего быть не могло. — Как же я тебя ненавижу! — закричала не выдержавшая насмешек девушка и, схватив полотенце, побежала по лестнице наверх. — Лиз, прости, — брат бросился за ней и нагнал её уже в комнате. Будто на автопилоте, он захлопнул дверь и дернул за щеколду. — Я не хотел... — Чего ты не хотел?! Чего ты не хотел, Родрик? — она вытерла лицо и волосы и отбросила полотенце в кресло. — Не хотел выплескивать на меня молоко? Не хотел выставлять меня из дома на всю ночь? — Нет, последнее я как раз хотел, но просто потому, что ты меня довела. Я же попросил тебя уйти, по-хорошему попросил, а ты не согласилась. — И что, из-за этого надо было запереть входную дверь и оставить меня на улице? А ты не думал, что спустя четыре года мне могло быть не к кому пойти на ночь? Что тогда? Так бы и оставил меня ночевать на крыльце собственного дома? — Но ты же… — хотел что-то возразить брат, но осекся. Ему вновь стало стыдно за свой глупый поступок, но в то же время как он злился. Снова она попрекает его за все подряд. — Подумаешь, неудачно пошутил. Я же не со зла. — Неудачно пошутил! — девушка всплеснула руками и театрально закатила глаза. Парень напрягся и нахмурил брови: он ненавидел, когда она начинала кричать на него или делать эти глупые наигранные жесты. — Братец, окстись, мне двадцать два, тебе — двадцать пять, а ты все шутки шутишь! Господи, почему же ты такой мудак... — Как ты меня назвала? — он пересек комнату и подошел к ней вплотную, сердито посмотрев на нее сверху вниз. Она подняла на него свои большие зеленые глаза, смотрящие с презрением, и отмахнулась. Но он не собирался отступать. Если уж мстить, то до конца. — Оставь меня одну, — она попыталась слабо оттолкнуть его, но парень перехватил её руки за запястья и отвел в сторону. — Что ты делаешь? — Ты помнишь, что случилось, когда ты в последний раз назвала меня мудаком? — он с силой толкнул её на кровать и, схватив подушку, принялся лупить ей сестру. — Родрик, перестань! — попытка спихнуть с себя старшего брата провалилась. От беспомощности, она начала пихать его коленями. — Мне больно, прекрати! С трудом ей удалось вырвать у него из рук подушку и отбросить куда-то в сторону. Парень, явно не ожидавший такого сопротивления, неудачно упал на сестру и уже успел несколько раз ругнуться из-за плохого равновесия. Он знал, чем все закончится, но до последнего убеждал себя, что справится. Что не поддастся воспоминаниям и ещё не утихшим чувствам.