Мне нравится этот мир! Серьезно!
Даже несмотря на ТАКОЕ количество идиотов на квадратный... кубический километр, и на то, как грамотно они расположены в пространстве. Даже несмотря на то, что я до сих пор сижу в высококлассной магической тюряге. Да я даже готов смириться с этой мерзопакостной жратвой!
А причина столь прекрасного расположения духа банальна, проста и буднична: я высыпаюсь. Я могу в этом каменном мешке вволю поспать! Тихо, спокойно, никто не лезет, никто не мешает. Можно СПАТЬ! В свое удовольствие и к великому раздражению напарника. Он постоянно бесится, когда я его насильно вырубаю, чтобы спать не мешал беготней по камере.
За долгие годы охоты на нежить, нечисть, монстров и прочую магическую гадость, я больше всего мечтал о крепком и здоровом сне. Какое там могущество, какая власть, какие деньги? Ноги бы не протянуть раньше времени от хронической усталости и недосыпа! А попробуешь залечь и поспать, так обязательно найдется какая-то дрянь, жаждущая меня сожрать и умудряющаяся найти в любой дыре, в какую бы ни забился! Так что я дремал и наслаждался жизнью в этой холодной каменной коробке, несмотря на то, что мой неугомонный напарник носился по всей камере со своими клинками, будто у него в заднице – термоядерный реактор. Как минимум.
Как он умудряется быть одновременно и опасным, и забавным?
Вот же... Активный… А был таким спокойным, рассудительным… Даже в стазис иногда впадал… Ладно, это неудивительно, учитывая, сколько энергии я сумел выцедить из влажных стен.
Наблюдая за напарником я размышлял, насколько же мощный Источник магии он умудрился создать, если крохотная частица его мощи, растворенная в воде, дала такой заряд бодрости. И что же было, когда эта ушастая отморозь поливался водой из оригинала?
Подумать только… Водой. Из первородного источника… Псих! Но удачливый. Только по жизни невезучий.
Напарник вновь занялся тренировками, а я лениво размышлял. Последствия от омовения магической водой быть должны. Но я их не ощущаю! Ни колоссального прироста сил, ни изменения в теле. И это – странно. От той мощи, к которой прикоснулся Иллидан, его или порвало бы, или он бы изменился. Или я чего-то не знаю.
Что мне известно? Первое: первородный Источник позволил Иллидану взять частицы его Сути, запечатав их во флаконы с водой. Просто вода из Источника такого результата не даст, хоть ведрами ее черпай. Значит, Источник сам, по собственной воле позволил молодому тогда эльфу, уже измененному Титаном, унести часть себя. Знал ли Источник, что Иллидан его возродит? Скорее всего. Просчитать смертного для сущности такого плана – невелика проблема, а первородный Источник был разумен. В отличии от этого.
Почему? Не знаю.
Второе. Мне известно, что на неразумном, но активном Источнике эти припадочные драконы, Аспекты, чтоб их Бездна пожрала, вместе с недооленем божественного разлива и рогатым родственничком-лосярой вырастили роскошного растительного паразита. Нордрассил, Древо Мира. Как пафосно звучит. Тьфу! Погань лиственная, изуродовавшая наш Источник и осквернившая саму его суть!
Да! НАШ!!! Я его тоже ощущать начал! Не иначе как непроизвольный подарок реци… напарника.
Источник… От одной мысли, что с ним сотворили, меня трясет от бешенства! Как! Вот КАК они дошли до такой мысли?!! Вот чем думали? Осквернить Источник… У меня не хватает слов! Только образные выражения остались, в которых даже цензурных предлогов нет!
Новый Источник должен был выполнять роль аккуратного пробоя в Нереальность, через который в мир поступала бы магия. Нет, пробой, конечно, есть и сейчас, энергия в мир поступает, но... Нордрассил, этот паразит, перерабатывает «сырую» магию в жизненную энергию крайне узкого спектра. И эта энергия идет исключительно на обеспечение бессмертия и силы этих двух… Ну я даже не знаю, как их называть теперь! Ах да, еще и кал’дораи получают долголетие и условное бессмертие. И не от этого сраного дерева-переростка, а от загибающегося Источника, который выполняет свои функции несмотря на то, что с ним сделали!
Уроды!
Ладно, Малфурион – идиот. Ладно Кенариус. Мне понятно желание этой мерзости получить доступ к Источнику. Но драконы! Эти-то ящерицы, дурные на всю их рогатую башку чем думали? Они же сами создавали Нордрассил! Эта гадость запитана их силой по самое не хочу! Неужели не поняли, что сделали?
Проклятье, я начинаю думать, что из всей этой их летучей пятерки Нелтарион был и остается самым разумным при всем его безумии.
Иллидан прекрасно знает, как Хранитель Земли обманул остальных драконов и лихо поимел в свое удовольствие. Бездна, да эти летучие ящерицы-переростки ему поверили, когда он создавал Душу Демона, и вложили в нее частички своих душ! И это - великие Аспекты? Хранители мира?
Я уважаю драконов. Истинных, настоящих драконов. Какое-то время я даже учился у подобного существа. Нерон-как-то-там-его оказался очень хорошим учителем. Он первый разглядел мой магический потенциал и стал обучать... в своей манере. И хотя у меня было много учителей, именно Нерона я помню, как одного из самых лучших. Хотя да, фантазия у него была богатая и больная… Ну да он дракон, ему можно.
Эх, был бы здесь хоть один дракон, обладающий хоть тысячной долей его мудрости, жить стало бы намного легче… ну или сложнее, смотря какой дракон. Но мы имеем четыре стаи глупых ящериц и одну стаю ящериц безумных. С умным вожаком. Смертокрыл – безумен, кто ж спорит, но умен. На беду всем остальным.
Ну и третье. Самое интересное. Где флаконы? Иллидан взял семь флаконов с первородного Источника. Три он потратил на создание нового Источника, один отдал тому Высокорожденному. Но где еще три? Память об этом стыдливо молчала, как и о других очень интересных эпизодах. Как, например, о клинках Аззинота.
Интересно, а о чем еще я не знаю?
Ладно, не важно. Потом узнаю у напарника, куда он три бесценные бутылочки засунул. Сейчас на меня накатывала бо-о-ольшая проблема: я входил в силу. Вот прямо сейчас! Иллидан внимания на легкую ломоту в теле не обратил, посчитал последствием утомительных тренировок и сна на стылом камне, но я-то эти ощущения не спутаю ни с чем!
Мож, предупредить?
Подумал-подумал, и решил не наживать себе проблем на ровном месте: они и так могут появиться, если я с Иллиданом не сойдусь во мнениях по поводу нашей новой сути. Зачем усугублять, утаивая информацию? Это же бессмысленно: мгновение за мгновением я приближался к точке невозврата, после которой Иллидан станет или моим напарником, или врагом… под настроение, с которым мы пройдем мое вхождение в силу.
Тем временем охотник на демонов, наконец-то, заметил, что я уже не сплю и вяло о чем-то размышляю.
Иногда он меня поражает. Честно! До глубины души. Меня изумляет сам факт того, что он умудрился пережить столько невероятных событий, но умер от банальной остановки сердца! Бездна, я даже не знаю, чему удивляться больше: его невероятной удачливости или непостижимому невезению? Ах да, еще он восхитительно-наивен в межличностных отношениях. Про Тиранду я молчу… и даже не вспоминаю. И не думаю, а то желание придушить эту суку растет и растет. Еще не хватало, чтобы у меня новая мания появилась: пожать тонкую эльфийскую шейку. От души, так сказать.
Оружие Иллидана, почувствовав мое пробуждение и легкий интерес, злобно блеснуло изумрудным светом. Вот же пакость! И чего им неймется? ПРИДЕТСЯ же договориться, а то это несерьезно, когда боевые артефакты так злобно реагируют на одного из владельцев тушки-хозяина.
– Вам тоже доброго утра, - кисло пробурчал я.
– Я не стал тебя будить, - сказал напарник, медленно расхаживая по периметру камеры, так и не обратив внимания, что я обращался не к нему.
– Ну да, я так и понял, - ухмыльнулся я. - Тебе-то чего с утра не сиделось? Нежданный прилив энергии?
– Да, - кивнул эльф, определенно настроившись продолжать тренировки.
Нет-нет, сегодня в мои планы не входят всякие там бои с тенью до потери сознания, мечи, выпивающие души и прочая ересь, отнимающая время и силы, которые мне ещё понадобятся. Так что...
Я перехватил тяжи управления телом и под недовольно-раздраженное молчание Иллидана усадил нас к стене.
– Прежде, чем ты выскажешь все, что обо мне думаешь, позволь кое-что объяснить, - серьезно начал я, не давая высказать эльфу его... неудовольствие. - Я специально запасал энергию, чтобы войти в силу без особых проблем.
К моему удивлению, меня восприняли с полной серьезностью.
– «Чего стоит ожидать?» - Поинтересовался напарник.
И вот как бы ему объяснить, чтобы он еще и воспринял это адекватно…
– Обычно, при вхождении в силу, происходит обращение в вампира, - хмуро ответил я. - Тебе, наверное, не понравится.
– «В вампира?» - Не понял он.
Предвижу вопли. Ах да… не вопли. Экспрессивное проявление негодования и неприятия превращения в тварь немертвую, кровососущую.
– Ага, – ещё более мрачно кивнул я. – Немертвое существо, сохранившее душу и, иногда, что-то вроде жизни.
Иллидан промолчал, но его неприязнь и отвращение ощущались без проблем. Опять мозги выгрызать друг другу будем. Впрочем, я долго готовился к этому разговору. Я спал.
– «Нежить?» - Прорычал Иллидан в нашей общей голове.
– Немертвый, - поправил его я. - После обращения разум и личность остаются без серьезных изменений. Поначалу. Психика, обычно, начинает ломаться с осознанием, что придется пить кровь живых. Нежить же… - Я скривился. – Они все безумны в той или иной степени. И это я ещё про физиологические различия рассказывать не начал.
– «Но ты все равно расскажешь.» - Констатировал эльф, приготовившись внимать.
– Расскажу, ты должен это знать, - согласно кивнул я. - Чуть позже: сейчас это не столь важно. Сперва тебе следует узнать путь развития вампиров, раз уж мы в него превратимся в скором времени.
– «Я слушаю.»
Надеюсь, он не только слушает, но еще и услышит, и поймет правильно.
– Путь развития вампира прежде всего зависит от того, как прошло обращение. Мне повезло: когда-то давно меня укусил высший, так что я первую стадию обошел, сразу став полноценным вампиром, а не упырем. С него и начну.
Вытащив из воспоминаний образ обычного упыря, я продемонстрировал это чудо естественной некромантии опешившему от такого восхитительного зрелища Иллидану.
– Упырь. Нежить обыкновенная со всеми ее недостатками: туп, безумен, личность подавлена инстинктами, вынужден получать жизненную энергию от живых чтобы не сгнить, то есть, питаться живой кровью, напрямую от жертвы. Полностью зависим от создателя, подчиняется беспрекословно. Быстр, силен, живуч, но проигрывает вампирам по всем параметрам, – я сделал паузу, давая возможность эльфу переварить сказанное, и продолжил, когда он только-только собрался задать какой-то вопрос. – Чаще всего упырь получается при спонтанном подъеме жертвы вампира, если дебил свою жертву не добил. Иногда упыри появляются из-за срабатывания заклинаний, ритуалов или просто природных вспышек некроэнергии. Могут… нет, порождают других упырей, покусав живого.
Сказанное Иллидан оценил правильно: нас передернуло.
– «И зачем они?»
– А незачем. Они никому и не нужны. Обычно их истребляют и живые, и немертвые, – пожав плечами, ответил я. – Это низшая ступень, и с нее без посторонней помощи никогда не подняться: мозгов не хватит. Разве что сильно повезет, и упырь сможет выпить крови создателя. Тогда он выходит на следующую стадию развития: немертвый. А вот какой именно тип получится – зависит от того, кем был этот создатель, и как его крови напился упырь.
Иллидан промолчал, но я прекрасно чувствовал его интерес. Странно даже. Почему он такой терпеливый и покладистый? Неужели, реально заинтересовался?
– Стадия вторая. Самый слабый немертвый или низший вампир, – нужный образ сам собой всплыл в сознании: красивый холеный бледнокожий мужчина и удивительно-обаятельная девушка с алыми глазами. – Это уже не нежить: некоторое подобие жизни у низшего есть, а потому он не гниет и обладает свойствами живого существа: ему нужен сон для отдыха, его организм способен к восстановлению – обычная регенерация тканей, но очень быстрая, низший нормально питается и перерабатывает пищу, – чтобы избежать недопониманий, уточнил: - Кровь. Обычно очень красивы, обладают способностью очарования, как инкубы и суккубы, могут воздействовать на разум и психику смертных.
Я показал еще несколько образов низших, отдельным видеорядом – охоту низших на упырей.
– Чаще всего упырей выбивают именно они: по всем физическим параметрам низший вампир превосходит даже самого сильного упыря на порядок. С обычными смертными сравнивать уже бессмысленно: совсем иной уровень.
– «Недостатки?» – Короткий, лаконичный вопрос.
– Солнечный свет испепеляет до праха, некоторые породы дерева обжигают, но к серебру невосприимчивы, в отличие от упырей. Светлая магия смертельна во всех проявлениях. Днем спят мертвым сном и полностью беззащитны.
– «Как появляются?»
– После укуса высшего или при сознательном обращении любым немертвым, – коротко ответил я.
– «Кто дальше?» - Так же сухо спросил Иллидан.
– Вампир. Обычный, среднестатистический вампир. От низшего отличается только силой и способностью к магии. Все недостатки те же, – я снова пожал плечами. – Низший в обычного развивается со временем. Это естественный процесс, но дальше обычного вампира самостоятельно никто не развивается.
– «Следующая ступень?»
– Высший. Четвертая и последняя стадия эволюции вампира. Полноценно-живые, но обладают всеми преимуществами немертвых: силой, скоростью, реакцией, регенерацией и так далее. Дети Ночи. Урожденные маги крови, у некоторых проявляется дар к магии Тьмы или Смерти.
– «На какой стадии развития будем мы?» - Поинтересовался Иллидан не меняя тона.
И чего это он такой спокойный?
– Высший. Ты же не думаешь, что я не отплатил тому, кто меня обратил? – Я фыркнул. – Когда выпиваешь другого вампира до диаблери, в момент его смерти поглощаешь верхние слои души со всей накопленной энергией и знаниями, – я мечтательно улыбнулся, вспоминая эти восхитительные ощущения. – Чем мощнее и древнее жертва, тем ярче удовольствие. Почти как оргазм словить.
– «К этому можно пристраститься.» – Резонно заметил Иллидан.
– Можно, – согласился я, – У тебя еще будет возможность оценить эти невероятные ощущения, – и циничненько добавил: - а уж кого сожрать, я найду.
Последнее высказывание Иллидана покоробило, но он промолчал.
– «Питаться разумными – это обязательно?» – После недолгого молчания спросил напарник.
На что я честно ответил:
– Нет, – выждав паузу, добавил: - твой брат, например, отлично подойдет, – я не сдержался и облизнулся. – Мозгов у него нет, но тушка на пропитание вполне сгодится.
– «Дариус!»
– А что, что-то не так? – С искренним недоумением спросил я у возмущенного этой идеей Иллидана.
По телу неожиданно для нас обоих пробежала колкая волна. Пока еще предупредительная.
– «Что это?» – Тут же насторожился эльф, чутко реагируя на малейшие изменения своего… нашего состояния.
– Началось… - Прошептал я. – Времени почти не осталось. Скоро начнется лавинообразная перестройка организма, а это всегда болезненно. Потом – перестроится энергосистема. На этом этапе я обычно терял сознание. По счастью: перестройка нервной системы была бы фатальной.
– «Причина?» – Короткий, лаконичный вопрос.
– Болевой шок, – столь же коротко ответил я.
Разговор как-то резко увял. А что тут еще скажешь? Все, процесс пошел, и его при всем желании не остановить и не обратить. К вечеру Иллидан Ярость Бури из ночного эльфа станет высшим вампиром. Вопрос в другом. Как процесс обращения может исказиться из-за того, что с эльфом сделал Саргерас?
Пока еще легкая ломота в мышцах цинично дала понять: совсем скоро я это узнаю на практике.
– Иллидан, ответь мне на один вопрос.
Напарник ответил холодным интересом.
– «На какой?»
– Почему ты такой спокойный? Вот честно, не понимаю… - Я замялся, подбирая слова. – Тебе что, все равно?
– «Нет.» - Невозмутимо ответил мне этот… этот…
– Тогда почему?
Плечо дернулось в чем-то, что должно было быть пожатием, но сейчас у нас с координацией движений становится все не очень хорошо.
– Это не ответ.
– «Разве это важно?» - Спокойно поинтересовался он с затаенной усмешкой.
– Да.
Эльф хмыкнул.
– «Скажи мне, Дариус, я могу что-то изменить? Как-то повлиять на это?»
– Нет, – честно ответил я.
– «Это неизбежно?»
– Да.
– «Тогда почему я должен как-то реагировать на эти… изменения?» - Язвительно, с гневом поинтересовался Иллидан.
Или я на него плохо влияю, или я о нем что-то еще не знаю… Или… Что там еще может быть за «или» мне додумать помешала… остановка нашего сердца. Тело как-то резко стало непослушным и тяжелым, завалилось на стылый камень, подергиваясь в коротких судорогах агонии. Привычной, до зубовного скрежета привычной…
– «Дариус, какого демона?» - Всполошился эльф.
– «Я вхожу в силу.» - Любезно пояснил я. Мысленно, так как говорить вслух мы уже не могли: легкие остановились. А потом, после короткой паузы, ехидно добавил: - «А ты умираешь!»
В голове раздалось что-то вроде приглушенного рычания, ярко окрашенного мыслями о том, что со мной в этот момент хотел сделать Иллидан, но как-то ответить на это вопиющее неуважение я уже не смог: перед глазами помутилось, мир потемнел, и наша общая сознательная деятельность как-то резко угасла, скатившись до полувменяемого состояния. Мыслить можно и то хорошо.
У Иллидана очень крепкий организм, выносливый, живучий. Он не хотел умирать! Он сопротивлялся, цепляясь за жизнь, но моя неумолимо разворачивающаяся аура перестраивала его под себя, убивая и переделывая под когда-то давно закрепленный во внешних слоях души эталон. Мы превращались в высшего вампира, минуя все стадии развития. Но… чуть иначе, чем обычно! Отголоски мощи Источника и яд Скверны вносили свои коррективы, превращая нас… во что?
Очухаюсь – узнаем! Сейчас бы дожить до этого светлого момента… если так можно сказать о немертвом.
В чем-то даже приятный гул в напряженных мышцах сменился ломотой и острыми, мгновенными уколами боли лопающихся мышечных волокон: они перестраиваются сразу после начала изменений в костной ткани, только быстрее. Гулко бухнуло сердце, прокачав кровь, и вновь замерло. Один удар, как обычно. Мы же еще не мертвы… но уже и не совсем живые.
По телу растекался жар перестройки, заныли кости и зубы, нервы словно кипятком ошпарило: первичная мутация прошла, но какая-то не такая. Судорог нет, мышечные спазмы минимальные, организм превращается очень быстро! Что это? Подарок Источника? Или последствия касания Скверны? Не знаю, но эти проклятые татуировки жгут кожу огнем, словно врастают в мышцы и пробираются в кости!
Острая боль в голове за мгновение погасила разум: волна изменений докатилась до мозга, и мы с напарником на какое-то время перестали быть, провалившись во мрак.
***
Сколько заняла перестройка тела – не могу сказать. Впервые внутренний хронометр сбойнул. Для нас время растянулось в Вечность в пылающем Инферно. Не знаю, что дало такой результат, почему перестройка пошла ТАК, но… в какой-то момент у меня промелькнуло малодушное желание… сдохнуть. Окончательно и бесповоротно, чтобы вырваться, наконец-то, из этого кошмара и бесконечной боли.
Краем сознания я отмечал этапы изменения. Перестройка мышц, вызвавшая сильные спазмы и судороги, переломавшие нам кости, перетекла в каскадную мутацию нервной системы, от которой мне показалось, что нас зажаривает живьем в пламени Бездны! Медленно, не давая сдохнуть окончательно, восстанавливая сожженное только для того, чтобы мы могли гореть снова и снова.
Но все приходит к концу. В какой-то момент боль стала терпимой, кости, искрошенные спазмами слишком сильных для них мышц, медленно восстанавливались, подгоняемые измененным организмом под нужный ему идеал. Заработала мощная вампирская регенерация. Нервная система перестала заваливать мозг сигналами, которые наше подсознание с истинно-садистским изуверством трактовало исключительно как боль. Впервые сократилось перестроенное сердце, толкая кровь, развернулись схлопнувшиеся легкие, и мы, наконец-то, смогли сделать первый вдох… для того, чтобы заорать от боли.
Ну хоть голос прорезался…
Сердечный ритм выровнялся, более медленный и размеренный чем раньше, легкие заработали, по телу прошли последние каскады боли, знаменуя, что оно снова живет. Несколько странной жизнью, но живет. И как финальный аккорд – моя самая нелюбимая часть…
– Ненавижу этот процесс! – Выдохнул я, вытирая рот ладонью.
Организм в категоричной форме избавился от всего ненужного: меня вырвало полупереваренной пищей, желчью и кровью. Рвотные спазмы не утихали, даже когда в желудке, по-моему, даже сока не осталось! Думал – задохнусь! Но нет, попустило…
От слабости я чуть не завалился в то, что с меня вышло. Ага, мордой… Еле успел руку выставить. Демоны дери, как же плохо… еще и напарничек что-то подозрительно долго в отключке.
– Ты как? - Хрипло спросил я, ощутив проблески эмоций напарника.
Иллидан уже несколько минут как пришел в себя, но молчал, шибая по мозгам каким-то непонятным отупением и ступором. Я сперва было встревожился, а потом до меня дошло: поведение напарника вполне нормально для существа, только что пережившего обращение в высшего вампира.
– Хватит гипнотизировать потолок, – недовольно пробурчал я, заваливаясь на спину и вытягиваясь на полу.
Ноль внимания.
– Ну давай полежим, - устало кивнул я, не желая тормошить пребывающего в шоке эльфа.
Иллидан промолчал, а я, подумав, погрузил нас обоих в крепкий, здоровый сон. Оно нам сейчас полезней будет. А вот потом, когда мы проснемся...
***
На дальней заставе, расположенной практически у самой границы Ашенвальского Леса, царила привычная сонная тишина. Здесь ничего не происходило. Годами. Небольшой гарнизон из десятка юных эльфиек нес приграничную стражу. Звучит гордо… но от кого защищать границы Леса? Обрывистый берег реки Строптивой надежно защищал от посягательств азшарского зверья, сатиры – далеко, и между ними находился крупный форпост – Застава Расщепленного Древа. И юные девы проводили бесконечность однотипных дней в… ничегонеделании, пока этого не видит командир заставы.
Две юные прелестные девушки на дальней дозорной точке, обустроенной над самой водой, уже который час тихо переругивались. Одна из них, с роскошной темно-синей гривой, недовольно сопела, иногда вскрикивая, когда вторая эльфийка слишком сильно дергала за волосы.
– Герман, не дергай головой! – Буркнула Габриэль, выпутывая из пышных прядей запутавшуюся в них веточку. – Говорила же: дай заплету! Но нет… Ты как всегда, решила проявить самостоятельность!
– Габри! – Возмущенно вскинулась эльфийка, но ее тут же дернули за длинное ушко, и все возмущения угасли в зародыше.
– Не нуди, братец! – Прикусив от усердия губку девушка занималась ювелирной работой – вынимала щедро собранный по окрестным кустам растительный сор. – И вообще, мы вроде как решали важные вопросы… пока кто-то не начал ныть!
Герман зарычал…ла.
– А ты бы на моем месте не ныла? – Недовольно буркнул он, передернув изящными плечами.
На что получил невозмутимый ответ:
– Нет!
– И что бы ты делала, если бы однажды проснулась парнем?! – В мелодичном голосе – возмущение и злость.
– Я бы тогда стала обычным, нормальным… геем! – С той же невозмутимостью отбрила Габриель. – Тоже мне, нашел проблему века! Меня больше волнует вечный вопрос.
Герман на эту ремарку ответил тяжким вздохом, уже давно привыкший к особенностям мышления сестры.
– Да, знаю. Что делать? «Кто виноват?», думаю, спрашивать бесполезно.
– Бессмысленно, – закивала его сестра. – И бесполезно.
Веточка, наконец, была выпутана и отброшена в сторону, зеленоволосая эльфийка взяла в руки гребень и начала вычесывать пострадавшую от вояжа по кустам гриву брата.
– Я все равно против!
– Гер! Прекрати мыслить, как последний кретин! – Рыкнула Габриэль, что при мелодичном голосе звучало забавно. – У нас вопрос вселенской важности, а ты цепляешься за какую-то ерунду!
– Но он же сумасшедший! – Устало повторил он привычный аргумент. – Он психопат!
– Сам ты психопат! – Габри щелкнула брата по подрагивающему от возмущения ушку. Ушко дернулось, на мордашке эльфочки расплылась умильная лыба. – Короче, Гер! Выбора у нас нет. Сам же видел, с этими ушастыми каши не сваришь. Они ее только заварить могут!
– Но ведь в каноне…
– А то ты не помнишь, кто в каноне этот гребаный лес не дал спалить к чертям? – Язвительно поинтересовалась у брата сестра, откладывая гребень.
Герман скис, понуро развесив ушки.
– Вот то-то же! – Наставительно выдала Габриэль, аккуратно разделяя прядки и начиная плести тугую косу. – Но ты прав: надо проверить, насколько там с психикой не в порядке. Все же, такой срок…
Девушка покачала головой.
– Нет, я в шоке с этой семейки… Это ж надо было додуматься…
– Да я сам был в шоке, - признался Герман. – Как они могли?
Габри скривилась.
– Легко, как ты видишь. Вон, яблочко раздора ихнее, чтоб ее, даже в ус не дует. По-моему, она вообще забыла, – брезгливая гримаса искривила пухлые губки. – И вообще, они тут какие-то… тугие.
– Что? – Герман от такого поворота вздрогнул, за что снова получил по уху. По другому, разнообразия ради.
– Я тут кое-что проверила…
От довольного тона сестры синеволосая напряглась.
– Что ты сделала?
– Да так, кое-где погуляла, – промурлыкала девушка, заканчивая плести косу.
Лицо Германа вытянулось.
– Габриэль, скажи честно... - Проникновенным шепотом поинтересовался он, резко поворачиваясь. - Ты рехнулась? Ты что, не понимаешь, что ходить одной по Ашенвалю – опасно? Чем ты вообще думала, когда шла одна неизвестно куда?
– Не зуди, Гер, - малодушно махнула рукой ее сестра.
– Не зуди? Какого дьявола!
– О, ты в сатанисты записался? - Ехидно выдала Габриэль, но брат на развод не пошел.
– Габриэль, не зли меня, - прорычал Герман, сверля взглядом сестру.
Габриэль потупилась, признавая проступок.
– Ладно, братец, больше не буду. – честно пообещала она, так как меньше подобное творить не собиралась тоже. А больше – и правда, перебор. – Так вот, эти, которые светочи охраны, следят за тюрягой, Гер! Не за узником! Ты прикинь, а? Они туда даже не спускаются! Так, отправляют малолеток жратву отнести раз в пару дней!
От такого Герман растерялся.
– Как?
– А вот так!!! – Габриэль фыркнула.
– А он там не того?
– Да вроде бы нет… - не совсем уверенно протянула девушка. – Собственно, Стражи охраняют подземелья, а не его. Видать, тут есть кто-то и пострашнее этого милого паренька, - на этих словах Гер подавился воздухом. - А ты думал, ради одного заключенного отгрохают такое подземелье? По роже твоей фиолетовой вижу, что именно так ты и думал. Единственная проблема - камера. Она наверняка защищена какими-нибудь мощными охранными заклинаниями. Тебе надо на это посмотреть, ты в них лучше шаришь.
Слушая сестру, Герман четко понял: сейчас лучше не пытаться переубеждать сестру – упрется. И правда, стоит сходить, посмотреть на Предателя вживую. А вдруг Габри права? Если он не психопат, если Иллидан сохранил рассудок…
– Хорошо, сходим, – Герман тяжело вздохнул. – Поглядим, что там за камера такая.
– Братец, я тебе говорила, что ты – замечательный? - С нотками веселья пропела Габриэль.
Герман на лесть не купился, но спорить с сестрой и что-то ей доказывать не стал. Как только начнет смеркаться, им предстоит долгий путь до темницы, расположенной у подножия горы Хиджал на севере, всего в каких-то двадцати трех километрах от удаленной пограничной заставы, на которой они бесполезно тратят свое время вот уже как полгода.
***
Очнулся от того, что замерз. Сам обалдел, когда понял. Я, высший вампир, замерз в этой долбанной камере! Потом дошло: запасы энергии начали подходить к концу, хотелось есть. Даже Жажда начала появляться, но пока еще слабо, так, не больше легкого голода.
Со скрипом и матерком я сел, потер отлежанную на камнях спину. Во рту – словно гноллы насрали. Всем племенем. После пьянки. Сплюнув, я ощупал языком удлинившиеся клыки. По форме вроде нормальные, острые, чуть длиннее, чем обычно. Кряхтя как старик, встал, повел плечами, потянулся. В спине что-то с подозрительным хрустом встало на место, ныть перестало.
Эта перестройка далась мучительно и болезненно. Более болезненно, чем обычно. Результат я узнаю чуть позже, когда тело свыкнется и приспособится. И когда я нормально поем.
Да… поем. Желудок жалобно квакнул, напоминая, что он как бы пустой, и в него надо что-то закинуть. Свежей крови, например. Которая так вкусно пахнет… да, вкусно. И совсем рядом. Вот прямо под руками…
Я замер, моргнул, поднял руку и уставился на свою ладонь. Окровавленную ладонь. В моей… нашей крови, между прочим! Сглотнув слюну, приблизил ладонь к лицу, понюхал. Восхитительно пахнет… а… м-мм…
– «Ты что делаешь?» - Раздался в голове какой-то хрипловатый, полный изумления голос напарника.
– Получаю удовольствие, – невозмутимо ответил я, жмурясь и облизывая с уже давно зажившей ладони красную кровь. – Вкусно же.
– «Это же наша кровь…» - Оторопело заметил Иллидан.
– Технически, это кровь охотника на демонов, который совсем недавно загнулся в этой камере от множественных внутренних повреждений, – менторским тоном заметил я. – А мы – высший вампир, который с удовольствием и пользой для себя эту кровь ест. И вообще! Не мешай мне питаться!
Что на это ответить, напарник не нашел, оторопело наблюдая как я, совершенно бескультурно встав на колени, с огромным удовольствием слизываю с камней нашу кровь.
