Кетоджан

– За удачу, богатство и славу! – Варрик хлопнул по столу широченной пятерней и припал к кубку, полному эля. – И за то, что мы выжили, – Хоук отхлебнула из своего, против воли кинув взгляд на место рядом с собой, где раньше сидел Карвер, а теперь обосновался Андерс, благодаря которому брат остался жив. В груди заныло, но она поспешила отвлечься от этой боли, жадно глотая эль. – Теперь дело за малым – найти твоего мерзкого братца, – Изабела не отставала от них, уже наполняя свой кубок по-новой и успевая вместе с тем оглядывать зал ищущим взором. – И вырвать ему сердце, – мрачно добавил Фенрис. – Э, нет! – Варрик протестующе потряс пальцем у него перед носом. – Бартранд должен познакомиться с Бьянкой, никаких вырванных сердец. Фенрис безразлично пожал плечами и потянулся к растрепанной колоде карт, чтобы раздать новый круг. Они все отмечали благополучное возвращение с Глубинных троп и успели уже немало выпить. Хоук ощущала лихорадочное веселье с примесью отчаяния и боли утраты. Время от времени она привычно наклонялась вправо, чтобы плечом почувствовать широкое плечо брата и неизменно натыкалась на мягкую перьевую накидку Андерса. Пару раз он удостоил ее удивленным взглядом и, наверное, решил, что она с ним флиртует. После очередной болезненной и провальной попытки ощутить родное плечо Хоук, не задумываясь, что она делает, в поисках утешения наклонилась влево и прижалась боком к Кетоджану. Их компания давно уже привыкла к нему. Отстали с дурацкими шуточками Варрик и Изабела, утихомирилась с бесконечными вопросами Мерриль, разочарованно умолк с рассуждениями о магии Андерс, Фенрис не пытался что-то выспросить на кунлате, и даже Авелин перестала бросать на него настороженные взгляды. Кетоджан, привычно неразговорчивый, неторопливо потягивал эль и почти не обращал внимания на происходящее за столом. Но когда к нему привалилась Хоук, он повернул голову, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. И опять ничего не сказал. С тихим стоном разочарования она отлипла от него и сгребла со стола свои карты. Дерьмовый расклад – и на руках, и с Кетоджаном. Наг и пара клириков с заломленными краями не сулили ей ни единого шанса на выигрыш. А появившееся, как ей показалось, перед Глубинными тропами улучшение в поведении Кетоджана куда-то подевалось. Он был все таким же молчаливым, безынициативным и равнодушным. Спасовав, Хоук оглядела зал. Сегодня они пили и играли в общем зале “Висельника”, потому что в апартаментах Варрика вовсю шел ремонт. И, как выяснилось, через пару столиков от них пила компания тал-васготов – вряд ли это были кунари. Они горячились, о чем-то спорили и время от времени поглядывали в их сторону. Глотнув эля и поняв, что утратила нить разговора за столом, Хоук задумалась о своем. Судя по тем крупицам сведений, что она сумела собрать, кунари, отринувшие Кун, становились буйными и даже “дикими”. Но Кетоджан не был таким. Было ли дело в том, что он по сути не отказывался от своей религии, или все это еще только ему предстояло, она не знала. За раздумьем она упустила момент, когда тал-васготы подошли к их столу. Ее друзья напряглись, а один из незваных гостей сказал что-то по-кунарийски, обращаясь к Кетоджану. Тот проигнорировал. Тал-васгот добавил еще пару слов, и Кетоджан встал и подошел к их компании. Хоук тут же вскочила следом, а за ней поднялись и остальные. Тал-васгот выплюнул какую-то фразу и схватил безучастного Кетоджана за челюсть, поворачивая голову туда-сюда. Похоже, он искал следы от ниток. – Эй-эй, этот парень с нами, – не выдержала Хоук, втискиваясь между двумя кунари. Пьяный кураж кружил голову, толкая на безрассудство, но мучительно неправильным ощущалось отсутствие Карвера, который увидев, что сестра опять лезет в самую горячку, тут же попытался бы влезть вперед нее, чтобы прикрыть собой. Она постаралась отрешиться от мыслей о брате и сосредоточилась на здоровяке перед собой. Тал-васгот утробно зарычал, не хуже иного мабари, и угрожающе сообщил на всеобщем: – Ты подобрала опасную тварь, человек. – Да я сама – опасная тварь! – она дернулась вперед и клацнула зубами. Звук получился смачный и разнесся по всей таверне, захохотала Изабела, и одобрительно хмыкнул Фенрис. Зато тал-васготы насмешки не оценили, заворчали недовольно, задвигались, словно бы готовясь к драке. Опасно заблестели глаза. Хоук мысленно прикинула соотношение сил и сама изготовилась разбить пару серых морд, как на плечо легла рука, и ее легко, словно тряпичную куклу, задвинул за спину Кетоджан. – Itwa-ost. Nehraa kadan katari. – Его голос был привычно тусклым и невыразительным, но скользнула в нем какая-то новая нотка, отчего волосы на загривке встали дыбом. Судя по реакции тал-васготов, они тоже уловили эту интонацию. – Saarebas vashedan, – прорычал один из них. Глядя в их удаляющиеся спины из-за плеча Кетоджана, Хоук испытала смешанные чувства – потеря Карвера ощущалась все так же остро, но неясная надежда уже сулила будущее исцеление. Пьяные и веселые, они расходились из таверны. Проводив до эльфинажа Мерриль, Хоук махнула рукой нырнувшему в одну из многочисленных нор, ведущих в Клоаку, Андерсу и в сопровождении Кетоджана направилась домой. В предрассветные часы Киркволл наконец засыпал. Тишина, глухая и вязкая, опускалась на город, закутывая его в плотное одеяло безмолвия. В свете двух полных лун, льющих серебристо-голубое сияние на окружающий камень, Киркволл становился почти красивым, и Хоук наслаждалась мигом спокойствия и умиротворения, когда ей на плечо снова легла рука, как ранее в “Висельнике”. Кетоджан остановил ее и встал перед ней, лицом к лицу. Его дыхание почти сливалось с тихим шорохом ветра, но Хоук все равно его слышала. Она замерла, не зная, чего он хочет, а тот, немного помедлив, взял ее руку в свою, повернув ладонью вверх. Хоук оторопела. Алкогольный туман развеялся в один момент, оставив ее наедине со смятением и непониманием. Был ли это замороченный кунарийский ритуал, требующий столь же сложного и неочевидного ответа? Или Кетоджан хочет что-то сказать, но ему не хватает знания языка? Или это вообще что-то третье, о чем она никогда не сможет догадаться без подсказки? Они стояли так несколько мгновений и Хоук, нервно хмыкнув, разбила нависшее напряжение дурацким вопросом: – Ты собрался просить моей руки? Вместо ответа он накрыл ее руку своей, и ладонь Хоук оказалась между его широких горячих ладоней. От пальцев к локтю прокатилась небольшая, мягкая волна магического тепла, отчего в горле пересохло, а в голове стало звонко и пусто. – Кадан. Она даже не сразу поняла, что это Кетоджан что-то сказал, столь неожиданным и совсем ему не свойственным был его поступок. Хоук все еще пыталась осмыслить произошедшее, а он уже выпустил ее руку и двинулся дальше вдоль улицы в сторону дома. Чуть не бегом нагоняя его, Хоук решила, что вот прямо завтра начнет изучать кунарийский язык и кунарийскую культуру. Сколько можно каждый раз гадать, что пытается ей сказать ее… друг?