Euphoria

Привет, тут есть НЦ-а)))) Как ваши дела? Я вот пока писал, чуть не умер... Котенок ускользает из вида парня почти мгновенно. Серый окрас быстро сливается с окружающей средой, помогая животному исчезнуть, как по волшебству. Хозяин озирается, ищет, жадно сканируя каждый участок улиц, дворов, и не замечает, что ушел слишком далеко от дома. Совершенно другие, чужие многоэтажные постройки с прозрачными витринами, скоростными дорогами по бокам, серьезные люди с кейсами , собаками, газетами, горячим кофе, стремящиеся преградить путь автомобилям: все это пугает мальчишку, который появился в этом городе недавно. Он пытается слиться с толпой, но безуспешно. Его выдают широко раскрытые глаза, наполненные страхом и отчаянием. Обратный путь он не успевает запомнить и теперь корит себя за то, что побежал за непоседой, захотел защитить, а сам – потерялся. Черт, сколько вокруг непонятных вещей. Откуда такие массы? Господи боже, Чанни, где ты… Бекхён попадает в самую середину мечущейся толпы, незнакомцы, спешащие по делам задевают его плечами, сумками, обзывают, говорят не стоять на проходе, не мешать. Тут слишком шумно, точных слов не разобрать, только гулкие шорохи общих фраз. Звуки от визга тормозов, шагов, уличных музыкантов сливаются в одну монотонную песню, ужасающую, кричащую мелодией потерянности. Будто голоса в голове просыпаются, чтобы довести обладателя до сумасшествия разговорами об одиночестве. Добро пожаловать, паранойя. Можно лишь молиться о конце сего представления, слезно просить о помиловании, о спасении ближним. Но чаще всего нужно справляться самому. Вставать вопреки всему, идти, сбивая ноги в кровь, искать до потери сознания, надеяться на мелкие частички мимолетных воспоминаний. Кажется, тут поворот, затем небольшая улочка, где вскрыто большинство люков на проезжей части, возможно налево возле магазина с выпивкой, а потом… Тупик. Беки устало опускается на поребрик, обхватывая колени. Заблудился. Навсегда. Чанель небось сходит в ума, ругается на неразумного мальчишку, проклиная тот день, когда согласился приютить его. А его подарок? Это только вина Бекхёна… Юноша зарывается в собственные волосы, натягивая кожу на затылке до боли. Весь день его мутит, от одного вида пищи, становится противно думать, представлять, что подобное едят. Едва сдержав рвотные позывы, он соглашается спуститься во двор, там отпускает, свежий воздух умиротворяет. Отчего же ему так плохо… Уже совсем темно, он с трудом различает номера зданий на неосвещенных частях улиц, голова немного кружится, но это побочное действие от волнения. Все пройдет, стоит только прийти в себя. - Бекхён! – высокий парень выбегает на перекресток, параллельно оглядываясь, - Бекхён! Мальчишка оборачивает на зов, вглядываясь в пустоту, замечает его – с всклокоченными рыжими волосами, адской, корявой ухмылкой, взбешенно-разъяренными глазами. - Чанни… Чанни! Я здесь! – Бекки машет своему соседу, добавляя едва различимым шепотом, - Забери меня отсюда… Чанель быстро приближается, ступая широкими шагами, осматривает парня на предмет ран и порезов. Тот подается вперед, чтобы почувствовать себя защищенным, прижавшись к груди бармена, но получает размашистую пощечину. - Я говорил тебе не вылезать на улицу одному?! Я просил?! - срывается рыжий, - Да, насколько мне не изменяет память! Я тебе сказал оставить кота дома? Да, сказал! Но ты меня не послушал, это – раз! Ладно, хрен с ним, с котом! Но ты вытащился вместе с ним на улицу и умудрился упустить, это – два! Хотя я тебя предупреждал! Так еще и побежал в незнакомый район, как последний идиот! А если бы я тебя не нашел?! Бекхён растирает щеку, пока разгневанный Чанель продолжает тираду, показывая путь к дому. Все, что удается, скрывать всхлипы за тяжелыми вздохами, сдерживать рвущие изнутри слезы. Так обидно, бармен поднял на него руку, ударил. Несильно, совсем слабо, однако посмел. Парень незаметно сжимает кулаки, впиваясь ухоженными ногтями в кожу. Не думать, забыть, простить. Рыжий больно хватает Бекки за локоть, он слишком тормозит на пешеходном переходе, почти останавливаясь посередине дороги. Кто-то, не стесняясь, жмет на кнопку сигнала на руле, подгоняя двух парней проваливать с пути. В квартиру Бекхёна насильно заталкивают. Чанель игнорирует взгляды Сухо и Исина при входе в подъезд, отмахивается от обеспокоенного управляющего и его дружка, показывая выпяченный средний палец. Злость умело захлестывает его, слишком вспыльчивый юноша. Ему не удается впихнуть парнишку в спальню и запереть там, тот упирается, отбиваясь до последнего. - Да сиди ты уже смирно! – рявкает бармен, усиливая хватку. - Отвали от меня! Хватит воспитывать! Ты мне не отец! – отвечает Бекхён, царапая запястье, сжимающее его локоть. - Ага, ему вообще тобой некогда заниматься! Наплевать походу на сыночка! – Чанель моментально жалеет, что посмел выкрикнуть подобное. Бекки разворачивается лицом к рыжему, фыркает и вцепляется тому в волосы, в длинные, отросшие кудрявые волосы, дергая со всех сил. Эльф отпихивает мальчишку, неудачно пятится назад, напарываясь на острый угол тумбы, скидывает все с поверхности. Неожиданная реакция от вечно покорного и выдержанного Бекхёна, боящегося лишнее слово вставить, не то, что врезать. Он практически виснет на высоком бармене, мотая того из стороны в сторону, прочно ухватившись за кудри. Воспоминание о пощечине еще совсем свежо, отчего удары становятся более яростными, меткими, четкими. Когда Чанелю удается освободиться, то вся шея и добрая половина лица покрыта длинными тонкими, вполне вероятно, глубокими, кровоточащими царапинами. Еще секунда и он напарывает поясницей на кухонный стол от мощного толчка в грудь, Бекки даже не ведет бровью, видя замешательство на лице соседа. Приблизившись, уворачивается от удара в челюсть, опять оттаскивая рыжего за волосы, намереваясь продолжить, но останавливается. Просто прекращает. Бармен стоит на коленях, обхватив голову руками, бормоча нечто невнятное. Часто дышит, не поднимается, чувствуя жуткую боль в затылке. Туда сначала попадают ногти Бекхёна, пропарывая тонкую кожицу. Подносит к глазам ладонь, подмечая кровавые разводы, медленно встает, отшатывается от соседа и скрывается в ванной. А второй замирает возле двери, осознавая содеянное, с трясущимися руками. - Чан-ни…Чанни…Я не хотел…П-прости… - Бекки слабо стучится в дверь, трогает ручку, пробуя отрыть, и та поддается. В ванной бармен прижимает холодное влажное полотенце к поврежденной шее, опираясь на край раковины. - Сильно? Я, правда, не хотел…Я так разозлился…И ты еще меня… - рыжий затыкает испуганного парня, используя свое полотенце. - Больше не уходи никуда один. - Л-ладно… - Я беспокоился… Потому так разорался… - Чанель хмурится, протирая царапины на лице. - Просто, понимаешь, кот убежал, а я думал – догоню и вернусь, а на самом деле…он…- слезы, что усердно сдерживались Бекхёном, падают на кафельный пол маленькой ванной. - Да здесь он, - рыжий снова смачивает ворсистую ткань, - Терся у дверей, жалобно мяукал… От этого у меня совсем крыша поехала. А когда Лэй мне все рассказал, я вообще хотел тебя прибить, но ты с характером оказался… - Прости, прости, - соленые капли все еще сползают по щекам, - Пожалуйста…. - Прекращай плакать, или я тоже начну. Вон, как ты меня разукрасил полосками…Тигр прям. Бекхён смеется, прикрывая ладошкой рот, легко ударяет эльфа в плечо и тянется за мазью. Перекись водорода пенится на краях ранок, сжигая остатки вредоносных бактерий, а зеленоватая субстанция, против воспаления, жжет и дезинфицирует. Каланча Чанель внимательно следит за изящными пальчиками соседа, которые в любой момент могут снова стать смертельным оружием. Пол-лица неприятно саднит, от прикосновений Бекки немножко лучше, даже без мази. Бармен выпрямляется, во весь рост он на голову выше Бекхёна, одергивает соседа и впивается в его губы. Доходит, наконец, что перепугался за того, кто небезразличен. Откидывает мокрое полотенце, в ванну, чтобы не мешало, присаживается, подхватывает своего мальчишку под попку и , на ощупь, почти с закрытыми глазами направляется в спальню. Только не добираются они до горизонтальной поверхности с мягким матрасом и периной, Чанель берет его над той злосчастной тумбой в коридоре. Успевает приспустить с соседа джинсы на уровень бедер, смочить слюной свой член, пытаясь создать подобие смазки, и резко врывается в его тело, приступая к быстрым и сильным движениям. Тумба ходит ходуном, стучась об стену, хлопая ножками по полу, от внезапно навалившихся парней. Бекхён одной рукой удерживает себя на деревянном, покрытом лаком предмете мебели, лежа на нем животом, а второй опирается о стену, иногда скребя по бумажным обоям с цветочками. Определенно, это жуткая степень похотливого безумия, когда Бекки громко стонет во весь голос, чувствуя всю длину входящего в него органа, когда пальцы сами сжимаются на поверхности и костяшки белеют от напряжения, а кожа на местах соприкосновения горит адским пламенем, и слышно лишь тяжелое дыхание, шлепки и собственные мысли, чтобы пытка не кончалась. Ноги подкашиваются, поясница прогибается навстречу мощным толчкам, на бедрах остаются отметины от рук того самого, которому можно все и чуточку больше. Бармену сносит крышу полностью, стоило Бекки гортанно всхлипнуть и, эротично закусив губу, обернуться на него, ловя помутненный взгляд янтарных глаз. В них будто прописывается разрешения на все, плевать что именно, если исполнять все будет он – Пак Чанёль. Рыжий прижимается вплотную к хрупкому любовнику, попадая губами в загривок, проникает ловкими пальцами к его члену и дарит блаженство, позволяя кончить обоим. Прикусывает мочку уха, поправляя штаны на Бекхёне и себе, выравнивает дыхание. Для него совсем неожиданно, что Бекки, развернувшись, утягивает его в новый пошлый поцелуй, разрешая заигрывать с его юрким язычком. Чанни хватают за запястье и тянут в комнату, продолжить начатое. Повалив высокого бармена на кровать и удобно усевшись сверху, Бекхён берет того за челюсть. - Извинись! – требовательно произносит владелец идеальных пальцев, пристально смотря на ошарашенного Чанёля. - Чего? – возмущается рыжий, думая, что момент для выяснения отношений выбран неудачный. - Ты ударил меня по лицу! – заявляет сосед, приближаясь к губам эльфа, почти касаясь их, но оставляя на минимальном расстоянии, дабы ощущались лишь колебания воздуха, - Извинись! - Л-ладно! – Чанёль не собирается спорить и доказывать превосходство, тем более мальчишка прав, пощечина оказалась незаслуженной, - Извини меня, пожалуйста, за то, что не сдержался и ударил… - Молодец, - мурлыкает Бекхён, прикасаясь к желанным губам, - Хороший мальчик! Он покрывает легкими поцелуями шею рыжего, спускаясь ниже, к груди. Отстраняется, сбрасывая куртку и раздевая партнера. И вроде бы все выглядит обычным, кроме одного момента. Бекки спускается с бедер Чанёля, становясь перед ним, полулежащим на постели, на колени, расстегивает молнию на его брюках, высвобождая вновь возбужденный член. Проводит аристократической ладошкой по всей длине, нежно водя по бархатной коже подушечками пальцев, сцепленных в кольцо. На лице бармена проскальзывает тень сомнения, смешанного с недоумением, хотя отказываться и прекращать ласки юноши он не намерен. Язычок Бекхёна щекочет впадинку на головке, погружая ее в горячий плен собственного ротика, плотно обхватывая алыми губами. Он втягивает щеки, продвигаясь дальше, захватывая больше половины члена Чанни и выпуская его обратно. Оставленная влажная дорожка от слюны заканчивается тонкой ниточкой, свисающей с губ Бекхена, которую тот смахивает весьма небрежным жестом, снова заглатывая возбужденный орган партнера, но уже полностью. Бармен, поддавшись первобытному инстинкту, толкается тазом вперед, замирая при недовольном виде парня. Виновато сдвигает брови, опускается на предплечья. Картина волшебная: мальчишка, который с ним живет, добровольно делает минет. Продолжая гладить чувствительную головку, Бекхён переходит к основанию члена, цепляя зубками кожицу, проводя языком к яичкам и захватывая одно ртом. Он делает все невероятно медленно, вводя в исступление Чанёля, неспешным оральным сексом. Эльф уже несколько минут тихо стонет, глотая самые громкие вопли, боясь спугнуть разошедшегося паренька. Происходящее прекрасно и способно смутить любого, так что ушки бармена приобретают красноватый оттенок. Он зажмуривается от удовольствия и подступающего оргазма, не сдерживается, выдавая вскрик, и ошалело таращится на Бекхёна, у которого из уголка рта сползает белесая капля спермы. - Бекки, прости, я… я… - мнется Чанёль, искренне не зная, как загладить свою вину. - Ты кончил, - сглотнув, проговаривает спокойный парень, изящно вытирая оставшиеся капельки,- Все в порядке, Чанни…Разве это не логичное завершение? Бекхён улыбается, задумываясь на секунду о чем-то, как оказывается подмятым под рыжего. - Если ты хочешь продолжения, - Чанель внимательно вслушивается в слова любовника, - То будь добр, в этот раз снять штаны полностью. В прошлый – мне тканью натерло… Мешающие тряпки летят на пол, за ними приземляются куски нижнего белья ( страсть, она такая внезапная). Не понятно, откуда у обоих силы творить большее безобразие, однако никто не решается им мешать. Бекки опять сдавленно всхлипывает, чувствуя новое проникновение в анус. Ничего неприятного, просто его возбуждают только двумя пальцами, отчего становится стыдно. А дальше, дальше следует череда из поз, сменяющих одна другую. Чанёль теряется в догадках, как ему было лучше: входить в узкого Бекки, придавив к стене, вжимая в матрас или позволяя тому двигаться самому, когда он был сверху, приподнимался и насаживался самостоятельно, без помощи извне. В любом случае , обоим хорошо от тесного контакта между телами, беспорядочных поцелуев с постоянными намеками на продолжение. По вискам бармена струится пот, попадая на изгибы Бекхёна, когда они сливаются в одно. Вокруг беспредел, потому, что рыжий возбуждается мгновенно, замечая нечто новое у своего мальчика, будь то чистый участок кожи без засосов или запотевший стакан с водой, потому, что Бекки совсем не жалко свои колени и локти, когда те скребутся о поверхность пола, ведь в этой позе быстрее достигается пик удовольствия, потому, что нет стоп сигналов и скоростных ограничений, как на трассах. Когда они тяжело дыша откидываются на спины, лежа поперек постели, у Бекхёна от перенапряжения трясутся ноги. Сумасшедше улыбающийся бармен накидывает на него простыню, прикрывая наготу, тем самым спасая от еще одной попытки совокупления. - Чанни, - возвращается привычный уху тембр голоса, - У меня все болит… - Переборщили, значит…Дорвались и переборщили… - А ты будешь еще со мной ругаться? - Ради таких вечеров? – Чанёль притягивает к себе Бекхёна, укладывая сверху, - Обязательно. У соседа нет сил отбиваться, он спустя пару минут засыпает, утыкаясь в шею бармена. Вскоре в сон погружается и второй, сильнее сжимая тонкую талию Бекхёна. Почти под утро рыжий поднимается от неизвестного шума. Схватившись за первую вещь под рукой он идет исследовать просторы кухни, где горит свет. По полу рассыпаны кастрюли, осколки чашек, столовые приборы, стулья перевернуты, в центре сидит Бекки в футболке, оголившей одно плечо, обхватив ручками голову. Качается вперед-назад, поджимая под себя стройные ножки. Чанёль откидывает в сторону то, чем решил было защищаться. - Бекки, что случилось? Не молчи, что-то болит…? - Нет, - протяжно стонет тот, - Все кружится…Очень быстро кружится…Пусть перестанет… - Ладно, сиди…Я сейчас… Бармен вылетает из кухоньки, находит телефон, первым делом вызывает скорую, выслушивая указания врачей из неотложки. Ему советуют уложить больного, проверить кровяное давление. Поднимая парнишку с пола, Чанни дрожит вместе с ним, молясь, чтобы помощь приехала как можно скорей. Цепкие пальцы Бекхёна не выпускают барменовские ладони, сдавливая с новой силой. С чего вдруг такие кардинальные перемены в состоянии? Фельдшеры, потратив на первичный осмотр хрупкого тела минимум времени, просят собрать необходимые вещи, Бекки повезут в больницу. Никаких объяснений, дабы развеять самые страшные подозрения Чанёля, ему просто предлагают присоединиться, ведь кто-то будет должен заняться оформлением бумаг. Безымянного обслуживать не будут. В машине пахнет спиртом и чрезмерной чистотой, бледного Бекхёна в полуобморочном состоянии, постоянно твердящего, что все кружится, помещают сзади. Туда же забирается бармен с пугающей ухмылкой на пол-лица. По рации сообщают о прибывающем пациенте, выясняя какая больница будет ближе, свободнее. Приемный покой, несмотря на ранний час, почти заполнен невероятно странными людьми с помятыми лицами. Они молча стоят возле стоек регистрации, листая свои карточки, изучая малейшую бумажку, выпадающую на свет божий. Вчитываются в неразборчивый почерк врачей или медсестер, выводивших диагноз, а может назначение лекарств. Чанёлю указывают на слабо освещенную комнатку, где просят подождать, пока его товарища обследуют у врача. Приходится сесть и ждать, тиская в руках пакет с вещами первой необходимости. Шуршание полиэтилена частично заглушает внутренние вопли бармена, связанные в основном с личными оскорбления всех присутствующих, если с Бекхёном случится что-либо по их вине. Так проходит час за часом, а к нему никто не приходит, чтобы порадовать или наоборот огорчить, пока не появляется женщина в белом халате поверх стандартной больничной формы. - Простите, вы приехали с пареньком с головокружениями? – недоверчивый взгляд из-под бровей. - Да, я его сопровождающий… - Пойдемте, есть разговор. Врач жестом приглашает следовать за ней, и Чанеля ведут по коридорам, не говоря ни слова, лишь иногда указывая направление поворота. Возле белой двери-купе женщина останавливает, подзывая ссутулившегося бармена, пропуская вперед себя в помещение, где на кровати лежит мирно спящий Бекхён под капельницей. - В общем целом, ничего страшного не случилось, - медицинскую карту просматривают, - Его организм так отреагировал на стресс или чрезмерное перенапряжение, сильной мигренью. - То есть, все в полном порядке…? – Чанёль находится в замешательстве, к чему такая таинственность. - Почти, вы же понимаете, в каком отделении мы сейчас находимся? - Э-э? Нет… - Молодой человек, это, - женщина демонстрирует свой бейдж, - Гинекологическое отделение… - И почему он тут лежит? - Хоть мне приходится это говорить впервые за всю свою врачебную практику, но…он, как бы странно это не звучало, на пятой неделе беременности… Рыжий застывает, словно вкопанный, озирается по сторонам, ища намек на шутку, розыгрыш, подставу. Не может такого быть, чтобы парень рожал, это прерогатива всех женщин на земле. - Вы же шутите, да? – он умоляюще смотрит на врача. - Я похожа на клоуна? Ваш мальчик носит под сердцем ребенка, это вовсе не прикол! Я бы назвала это – современным чудом… - Получается, я теперь будущий отец? – не ясно, что Чанни должен чувствовать. - Вы берегите его, не заставляйте волноваться, не выводите из себя, постарайтесь постоянно быть рядом. У всех беременных гормональный фон перестраивается, они становятся слишком восприимчивыми к любым мелочам, особенно негативным. Все же случай нестандартный, я могу с уверенность сказать – будет сложно обоим. Но лучше довести дело до конца, ведь это действительно чудо… - Как думаете, я справлюсь? - А он вам дорог? Чанёль сильно кивает головой, сотрясая кудри. - Вот вам и ответ. Все получится… - врач направляется к выходу из палаты, - Я вас оставлю… Рыжий переводит взгляд на умиротворенного пациента, начавшего морщить носик. Бекхён чуть отрывает голову от подушки. - Теперь не кружится… - слабо проговаривает юноша.