Euphoria

Привет, как дела? Я немного в прострации. Утром, с первыми лучами, стелющимися по земле, Исин резко отрывает голову от подушки, испуганно озираясь. Комната не его, кровать тоже, да и прошлый день он помнит с трудом. Пытается сесть, а затем и встать, но организм слишком ослаблен, состояние не то. Резь в животе усиливается с каждым неловким движением, и, схватившись за него, парень заваливается набок, молясь, чтобы неприятные ощущения стихли. Исин, пробегаясь взглядом по своему телу, обнаруживает, что кто-то заботливо его переодел в чистые трусы. Точнее, он знает кто именно, что в принципе сильно успокаивает, и потому лишь тихо улыбается в подушку. Через полминуты желудок перестает болеть, выдавая голодные звуки. Танцор вспоминает про свой пустой холодильник и ежится, представляя еще один день без еды. Работу, он не получает ту работу, к отбору на которую так тщательно готовился и отрабатывал каждое движение сотни раз. Черт, а признавать полное поражение тяжело. К больному входит Сухо с небольшим подносом в руках. В прозрачной емкости плещется нечто белое, достаточно густое, рядом стоит пара скляночек с лекарствами и обычная мисочка для супа. Парень с бордовыми волосами смешивает все компоненты в тарелке, рассчитывая необходимую дозу препарата и, закончив, подходит к Исину. Поправляет подушки, сбившиеся за ночь беспокойных метаний, одеяло, скрученное практически в жгут, и поднимает танцора, помогая все же сесть. Лэй смущенно прикрывает тканью оголенную грудь, опасаясь слишком пристального и любопытного взгляда Джунмёна. - Нашел чего стесняться, красавица, - ехидно подмечает Сухо, щелкая юношу по носу и вновь принимаясь за странную смесь, - Кушать будем? - Ч-что? – больной с трудом соображает и отрешенно смотрит вперед. - Есть будешь? Хотя, тут без препираний, это надо съесть… - управляющий зачерпывает чайной ложечкой белую субстанцию и осторожно, очень медленно подносит ее к губам Исина. Тот перехватывает прибор, но руки выдают его слабость, сотрясаясь от дрожи. - Я могу сам. - Ага, я вижу. Да не переживай ты так, подумаешь, покормят его разочек с ложки! – Джунмён снова берет верх, продолжая заботливо кормить Исина, - Кстати, на твоем месте, я бы был благодарен. В нашем районе сложно найти натуральный йогурт, без примесей и не разведенный из порошка. Можно сказать чистейший продукт! Неудавшийся танцор вскидывает брови. О нем еще никогда так не заботились, вплоть до розыска безопасных йогуртов. - Твой желудок сейчас выдержит только его, также парное молоко, кефир и ряженку. Ну и конечно антибиотики! – со всей серьезностью заявляет Сухо, отправляя следующую порцию больному. Исин послушно ест, печально потупив взор, почему он сам не останавливается, а доводит себя, свое тело до такого изнеможения, что и покормить себя сам не может? Позорище. Тонкие пальцы сжимают его подбородок и подставляют лицо свету. - Не смей реветь, - сурово произносит Джунмён, откладывая столовый прибор на поднос, - Ты сильный, ты со всем справишься, снова встанешь на ноги и будешь танцевать лучше прежнего! Но для этого надо все съесть и не распускать нюни! Слышишь? Ты большой мальчик и у тебя все обязательно получится! Исин верит. Исин кивает. Соглашается дальше поглощать чертов йогурт, приправленный отличными лекарствами, восстанавливающими микрофлору, смотря на довольное выражение лица Сухо, когда в мисочке не остается и грамма. Слышит похвалы в свой адрес, получая поощрительное прозвище «герой». Ему протягивают градусник – лишний раз удостовериться, что жара больше нет. Они сидят рядом, ждут ровно десять минут, чтобы ртуть успела добежать до своей отметки. Сухо радостно выдыхает, ведь показатели прекрасные, видимо вчера организм требовал отдыха и заботы, поэтому переключился в режим «иммунитета ноль», чтобы привлечь внимание к своему владельцу. Лэй получает синюю футболку, которую на него натягивают, сбивая челку в другую сторону. Становится теплее, живот перестает призывно гудеть, а сознание проваливается в сон. Все слишком хорошо, чтобы действительно быть правдой, парень трясет головой. Засыпать страшно, вдруг после все пропадет? Вдруг он очнется на полу, на холодном полу своей запыленной квартирки, где пусто и жуткая тишина противным киселем обволакивает каждую мысль, пуская в нее корни сомнения? Будто все существование в миг подвергнут проверке? От размышлений юношу отвлекает шум воды за стенкой. Исину хочется оказаться под горячим потоком, лишний раз размять мышцы, ощутить ту самую легкость, появляющуюся после водных процедур. Необходимо. Однако сил недостаточно. Когда Сухо уже полностью собран для деловой вылазки на улицу, раздается стук в дверь, откуда весьма быстро появляется рыжая каланча Чанёль с совершенно безумной улыбкой от уха до уха. Парень пожимает руку управляющего, затем шутливо обнимает за плечи и радостно машет Исину, краснеющему от стыда. - Короче, Джунмён, я не могу остаться, - выдает на одном дыхании бармен, - У меня сегодня привоз товара, а как ты уже понял, никто не собирается проверять все по списку. Так что я привел замену… Он отходит, пропуская в натопленную комнату стройного мальчишку, сложившего руки на животе. С виду, паренек выглядит больше любопытным, нежели испуганным или обиженным. - А кто он? – недоверчиво спрашивает Сухо, поправляя шарф. Не хочется оставлять беспомощного Исина на попечение какого-нибудь несмышленыша, который только и может, что изучать потолок и ковырять пальцем в носу от безделия. - Познакомьтесь, это – Бекхён, - Чанель подталкивает парнишку под спину, - Ну, не бойся…Бекон… - Б-бекхён, - малыш кланяется старшим. - В общем, он…Как бы это сказать..Хм, в общем целом, он…Он мой, - рыжий смотрит на друга, целует в висок, а затем легонько касается его губ, - Я за него ручаюсь. Исинушке будет хорошо с ним. Слышишь меня, единороженька мой? Бекхён за тобой присмотрит! И не вздумай его обижать! Рог оторву, любимый! Беки передергивает от нестандартного общения парней. Слова режут слух, ведь Чанёль только что назвал «любимым» кого-то другого. - Окей, тогда все указания на бумажке рядом с кроватью… - Джунмён указывает на деревянную прикроватную тумбочку с небольшим торшером, - Я вернусь вечером, где-то в шесть… Так, холодильник, телевизор, книги – в твоем распоряжении. А ему, кроме кисломолочного, ничего не давать есть… Лэй выглядывает из своего укрытия, чувствуя кожей недовольство Сухо. - Да, я о тебе говорю… Ладно, я пошел, СинСин. Управляющий, пропустив вперед себя рыжего бармена, уходит, оставляя двоих совершенно незнакомых людей наедине. Повисает чугунная тишина. Бекхён робко приближается к больному, расстегивая молнию на кофте и высвобождая мохнатую головку животного. Котенок зевает, обнажая ряд острых ровных зубов, отталкивается от хозяина и перепрыгивает на ноги Лэя. Танцор подбирает конечности под себя, наблюдая как котенок, играючи, ловит их маленькими лапками, цепляясь коготками за покрывало. Малыш скачет по ногам Лэя, мяукает от удовольствия, что им занимаются, а Бекки внимательно изучает инструкции старшего по уходу. Исин выглядит не больным, скорее уставшим и вымотанным, будто его нервы накручивали на металлическую катушку до предела, пока те не лопнули, и он сам не стал себя заживо закапывать. Печальные темные глаза, острые скулы, внешность хищная, нечеловеческая. - Ой, ты ему понравился, - восхищенный Бекхён присаживается в изножье кровати. Страшно оставаться одному, поэтому он и берет с собой своего кота, которому даже имени не придумал. Животное крутится на месте, фыркает от нового запаха и удобно укладывается на животе у Лэя, потягиваясь, демонстрирует свою грацию. Теплый комочек принимает на себя часть неприятных ощущений Исина, мурлыкая от почесываний за ушком. - Мне его Чанни купил, - гордо заявляет младший, - Он был такой потерянный, сердился на меня часто, а потом купил мне его. Слыша равномерное посапывание животного, Лэй умиротворенно улыбается. - Ты чего-нибудь хочешь? – Бекхён перебирает идеальными пальчиками. - Я танцевать хочу, - сдается Исин и прерывает молчаливый бойкот. Паренек чрезвычайно мил и обаятелен в своей простоте, скромности. - А почему не танцуешь? - Не могу. - Это потому что заболел, да? - В точку. - Я уверен, ты будешь танцевать еще лучше, когда поправишься! – парень треплет больного по плечу. - Точно, спасибо. Может, прогуляемся? – в голове Исина созревает коварный план, ведь в указаниях Сухо не сказано – сидеть не одном месте. - Мне нельзя, Чанни запретил… - Что за бред… - Ну-у, я не знаю…Говорят, опасно. - Твой Чанни – дебил эльфийский! – резко дергается Лэй, привставая на локтях, чем тревожим спокойный сон котенка, - Почему он тебе вообще указывает?! У тебя своих мозгов нет?! Паренек отшатывается от внезапно разозлившегося Исина, обиженно поджимает губы и отворачивается, показывая только свой затылок. Затем шумно вздыхает, забирает сонный комочек, ворочающийся в руках хозяина, и торопливо покидает комнату. До Исина доносится скрип паркетных половиц на кухне, звук сжимающейся пружины и бурчание. Превозмогая остатки боли в желудке, старший садится, осматриваясь, находит спортивные штаны Джунмёна, влезает в них и виновато бредет за новым знакомым. Шаги маленькие, будто у ребенка недавно вставшего на ноги. Лэй почти доходит до двери, по стеночке, как оседает с новым сильным приступом рези. Бекхён, слышащий глухой звук падающего предмета, подрывается с места, забывая про кота и гребаную обиду, хватает больного и рывком ставит на ноги. - Зачем встал? Тебе же плохо! Ой, дурак! - младший укладывает его обратно на горизонтальную поверхность, - Совсем из ума выжил? Еще раз встанешь – убью! - Я..это…Ай, блять, куда ты давишь?! Прекрати! – Исин получает сильный подзатыльник за вопли, - Эй! Я тут больной! Какого хера ты творишь?! - Наконец-то ты сам это сказал, - по лицу Бекки расползается широкая улыбка, - Подожди, я принесу тебе йогурт…Поешь – станет легче. - Бекхён, я…это..не хотел тебя обидеть… - Ты о чем? - Так я же… - Я ничего не помню…Может у тебя жар? – паренек осторожно касается лба Исина, - Уф, слава богу. Нет у тебя температуры. На колени к Лэю опять забирается пушистый игривый комок, на этот раз добирается до груди, изучающе нюхая подбородок и ухо пациента. Котенок передергивает ушками, смотрит на хозяина, ожидая реакции, но, не увидев ничего особенного, заваливается набок. Исин почесывает его, отчего малыш мурлыкает сильнее, чем раньше, перебирая лапками по коже танцора. - Так, держи, - глубокая тарелка опускается неподалеку, - СинСин, я добавил туда лекарства, что оставил твой друг. Он же друг? - Типа того, - первая ложка с белой субстанцией отправляется в рот, - Наверное, друг. - Ты очень хочешь выйти наружу? - Не уверен. Видел, как я красиво грохнулся? - А мы недалеко. Во дворе есть лавочка, спустимся, подышим воздухом немножко и вернемся, - Бекки смотрит на улицу, - Там солнышко, может все-таки стоит выбраться… Спустя полчаса на Исина накидывают куртку, заботливо завязывают шнурки на потрепанных кедах, поправляют шарф и, аккуратно взяв под локоть, помогают спуститься в запущенный дворик-колодец. Легкие прошибает глотком чистого кислорода так, что сознание пьянит и хочется пойти на повышение градуса. В ушах звенит непонятно из-за чего, может действительно проблемы, а может просто разыгрывается воображение. Опустившись на хлипкую лавочку с облупленной краской, парни одновременно выдыхают. Невероятно. Такое чувство испытывает любой, кто долго сидит дома, неважно по болезни или нет. Когда внутренности окутывает легкая прохлада, а в носоглотке появляется ощущение сладковатого привкуса, будто воздух вокруг специально подслащен. И время летит так незаметно, проскальзывает мимо, что сравни только скорости песка, бегущего сквозь пальцы. День сменяет вечер, который плавно смещается в сторону ночи, открывая новые краски города, с зажегшимися фонарями и вывесками. Бекхён позволяет маленькому животному высунуть свой любопытный нос, осмотреться, гладя котенка по голове. Непоседа ерзает на месте, видя ,сколько вокруг необычных новых предметов, пространства для веселья и маневров. - Зачем ты его взял? Оставил бы в доме… - отдаленно произносит Исин, наблюдая за вертящейся макушкой, и слабыми попытками успокоить сорванца. - Он же маленький, вдруг поранится… - А вдруг убежит? - Что? – брови Бекхёна выстраиваются домиком, он отвлекается на вопрос старшего, совсем не следя за своенравным подарком Чанёля и ослабляет хватку. Котенок резво дергается, выскакивая из теплого укрытия, и уносится прочь, сверкая задними лапками. - Нет, стой! – голосит Бекки, теряясь в первом желании бежать следом и оставить без присмотра Лэя, - Стой! Чанни меня прибьет, если я потеряю его подарок! Син ты посидишь? Пожалуйста! - Да беги ты уже… - Прости…Ай черт, стой! – младший, развернувшись на сто восемьдесят градусов, стартует за подвижным живым комочком, пересекающим двор с явным ускорением. Исин лишь успевает махнуть на прощание растерянному Бекхёну, одарить взглядом древний как сам мир мобильник, понимая, что скоро появится Джунмён, идущий после напряженного рабочего для. Управляющий наверняка заставит Лэя пожалеть тысячу раз о том, что он без позволения вышел на улицу, когда впору лежать и пить бульон. Крики раздосадованного владельца кота стихают быстро, пропадают в наступающей темноте вместе с остатками солнечного света. Вечер приходит с разочарованием. Танцор откидывается на спинку лавочки, запуская руки в карманы куртки. Вот получается у него заболеть в такое неподходящее время, самый разгар проб и отборов в новые постановки, театры, клубы, ходи хоть каждый день, тренируйся до полусмерти, поражай судей. А он, он может сейчас самостоятельно дойти до туалета и обратно, считая в уме, дабы не поддаться слабости и сползти по стенке. Как же сложно усидеть на месте, правы все, кто говорит, что запретный плод сладок. Лэя тянет танцевать, двигаться вместе с порывами ветра, следовать зову тела, однако он только вздыхает, поправляя непослушную, лезущую в глаза, челку. Холодно. Пальцы перебирают застежку, подтягивая ее вверх, закрывая доступ к телу. Молодец, Чжан Исин, добиваешься чего хотел, тебя оставляют в полном покое, но нервы сдают. Уже это выглядит не правильно, а фальшиво и натянуто, будто одиночество вовсе не его принципиальный конек, не выбор, а участь, бегать от которой бессмысленно. Лучше довериться Сухо, надежному, доброму, остающемуся рядом, несмотря на грубость и резкость. Сильна же в этом парне интуиция, раз он упрямо вертится возле, не упуская ни единой возможности помочь, чувствует, видимо, когда нужен. - Вот чуял я, что ты все равно меня не послушаешь! – Исин поворачивает голову и встречается с грозным Сухо, - Где Бекхён? Ты его выгнал что ли? - Нет, он кота упустил. - Ты ел? - Да. - Точно? – расстояние между лицами сокращается. - Ага. Моя сиделка меня покормила, - Исин дергает друга за рукав, заставляя присесть, и кладет голову тому на плечо, - Джунмён… - Что? - Разбей мое одиночество, - от этих слов Сухо вздрагивает. - Черт, я думал ты спишь…А ты все слышал…Неловко… - Да заткнись ты! – сил хватает на то, чтобы притянуть покрасневшего Сухо за воротник и поцеловать. - И… что это должно значить? – Джунмён отстраняется, поднося пальцы к губам. Горят. Танцор задумчиво проводит по волосам, цепляясь за шарф. - Может, ты прав. Может, мне не стоит быть одному, точнее перестать думать, что одному проще… - Хм, с чего такие перемены? – управляющий поглядывает на первые возникающие звезды. - Тебе нужна причина? Что ж, ты действуешь на меня отрезвляюще…Вполне вероятно, мне нужен такой человек, способный дать мне объективную точку зрения. - Син, я не хочу, чтобы такие решения принимались поспешно. Сейчас тебе кажется – это необходимо, а потом будешь жалеть, - Сухо кивает в сторону подъезда, - Пойдем, поздно уже… Ноги Лэя заплетаются, потому юноша крепко держится за друга, хотя внутренне ему лучше. Снова лежа в кровати, он получает вечернюю порцию бифидобактерий, приправленных лекарственными средствами. Пока он ест, Джунмён посвящает свободное время книге, сидя неподалеку, поджав под себя ноги. Они переглядываются, невербально передавая слова, которые произнести страшно, что им давно пора быть вместе, что пора перестать придумывать новые препятствия, тормозящие их, что молчание не выход из ситуации. Страх является порогом, переступить который может истинный храбрец. Но где герой или героизм, когда он так нужен…? - Джунмён-а… - тихо зовет Лэй, - Подойди, пожалуйста… - Что? – спрашивает Сухо, удобно устраиваясь сбоку от больного, и через секунду полностью лежит на Исине, получая второй поцелуй. Причем настолько настойчивый, что парню приходится разжать губы, дабы не задохнуться. Танцор обхватывает своего ангела хранителя за шею, не давая оторваться ни на миллиметр, захватывая верхнюю губу, отчего Джунмён постанывает. Останавливает сие проявление нежности грозный рык Чанёля: - ИСИН, БЛЯТЬ! БЕКХЁН ГДЕ?!