Живя надеждой

      Когда я проснулась, в глазах всё ещё стояли слёзы. В душе была некая опустошенность. Я вспомнила частичку чего-то важного для себя, но из-за этого не могла почувствовать себя лучше. Да, я хотела это, да, я просила брата о том, чтобы он помог мне вспомнить, но я совсем упустила из виду то, что, вспомнив, я смогу ощутить такую ноющую тоску по прошлому, что мне будет трудно не захлебнуться от подкатывающих к горлу рыданий. Кацуми, хватит. Больно, я знаю, но ты сама этого хотела. Лучше жить с правдой, чем без нее. Лучше жить с воспоминаниями, чем ничего не помнить. Подумай об Итачи. Ему явно больно от того, что он тебя помнит, но для тебя он фактически никто, хороший персонаж с печальной историей, который оказался рядом, когда тебе это было нужно. Он — твоя семья. Как и Саске. Вспомни своё обещание. Жить одним днём. Прошлое есть прошлое, туда дороги закрыты. Будущее пугает своей жестокостью и потерями, которые нужно во что бы то ни стало избежать. Вот и всё, сотри слёзы ради тех, кого любишь. Будь сильной ради тех, кого хочешь защитить. Ты знаешь: ты сама избрала этот путь. Сделай так, чтобы отец и Шисуи, смотря на тебя с небес, могли гордиться тобой. Вот что я говорила себе, замечая, что это действует. Мне легче. Я готова бороться, пройти через любое испытание, которое стоит на пути к моей цели. Совсем как Наруто… Он тоже полностью уверен в том, что добьётся всего, чего желает. Он заслужит признания, он станет Хокаге, а я спасу братьев, даже если придётся изменить историю этого мира, повлиять на события будущего. Даже не верится, что и я попала под влияние этого голубоглазого бедствия, хоть мы с ним ещё не сталкивались после стольких лет вдалеке друг от друга. Теперь я понимаю, что он влияет на других не только своими словами, но и своим путём ниндзя. Наруто мотивирует идти вперёд. Мысли о нём будут помогать мне быть сильнее, я знаю это.       Я неторопливо стёрла слёзы с глаз: не хотела будить Итачи. Он выглядел таким безмятежным, как будто не существовало этой болезни, не было угрозы для его жизни. Нужно разобраться с болезнью как можно скорее. Найти способ устранить её, чтобы брату не было больно, чтобы он не скончался в схватке с близнецом. Найти способ заставить её исчезнуть, чтобы брат мог жить дальше. Я не позволю ему оставить меня. Я больше не потеряю никого из своей семьи. Никогда. Я не смогу больше терять. Какова будет жизнь, если никого из близких тебе людей не останется? Просто существование. Я не настолько сильна, чтобы жить, не имея того, за что я буду бороться. Или всё же это слабость? Я не знаю. Не хочу даже думать о поражении. Я начала этот путь, я его и закончу. Такая уверенная… Всё же те черты, что я увидела у себя-ребёнка, всё ещё живы во мне и будут со мной всегда, как часть меня. Это хорошо. Это поможет мне никогда не сдаваться, быть такой же сильной, как Наруто.       Огонёк, что некогда пылал в центре нашего нынешнего пристанища, потух, а в недра пещеры проникал луч света, означавший, что уже начало светать. В пещере отсутствовал Кисаме. Интересно, где он? Он точно не мог оставить своего напарника одного. Это никак не вязалось с моим представлением о Хошигаки, ведь тот не оставлял Итачи, даже зная о его болезни. В том, что он знал, у меня не было сомнений. Помню момент с незапланированным столкновением с Саске и неудачным похищением Наруто. Кисаме говорил, чтобы брат берёг зрение. Это красноречиво свидетельствует об этом. Интересно, знал ли командор об этом? Думаю, да. Он просто не мог не знать об этом. Мне кажется, что благодаря Кисаме теперь он знает и обо мне. Возможно, уже знает и Нагато…       — Как давно ты проснулась, Кацуми? — раздалось над ухом, что заставило меня вздрогнуть от неожиданности и прервать свои размышления.       — Недавно, Итачи, — ответила я, скользнув взглядом по лицу брата и опустив глаза.       Такой родной… Я рада, что, когда брат смотрит на меня, я могу ощутить что-то родное, что-то согревающее, словно его тёплые объятья. Я так рада, что могу быть рядом с ним, с родным человеком. Такая ностальгия. В моём случае её вкус схож со вкусом боли. Я не Пейн, чтобы упиваться ей, поэтому для меня любой приступ ностальгии не допустим. Вот бы мои мысли были так рациональны, как и мои чувства. Хотя нет… Я не хочу быть бесчувственной машиной. На глаза навернулись слёзы. Нет, только не это. Я не буду снова плакать. Я не хочу прослыть плаксой. Брат меня утешит, но Кисаме, когда войдёт в пещеру, просто засмеёт (а кто его, мечника, знает, авось и не засмеет).       С нежностью рука брата скользнула по щеке, стирая видневшиеся капельки слёз. Его действия заставили меня удивлённо посмотреть на него. Они были понятны, но, спустя стольких лет, я, видимо, отвыкла от проявления его заботы. В воспоминаниях я могла только видеть, как брат мог приласкать сестру, но не ощутить это. В первый и последний раз, когда я действительно чувствовала на себе прикосновение, было в тот самый миг, когда отец погладил по щеке своего слабого ребёнка, томясь надеждой, что он не погибнет.       — Я не хочу, чтобы ты плакала, сестрёнка, — тихо проговорил он, оправдывая свои действия.       — Не буду. Обещаю, — ответила я, даря ему улыбку, и с тайным умыслом, будто смакуя, произнесла лишь одно слово: — Нии-сан.       Итачи улыбнулся с неким облегчением. Он понял. Он понял, что я его помню, и счастлив из-за этого. Его руки сомкнулись на моей спине, сильнее прижимая к груди брата. Я обнимала его в ответ и улыбалась, слушая, как он тихо говорит:       —Всё-таки вспомнила. Я рад. Я больше не отпущу тебя, моя маленькая сестричка Кацуми. Ты не исчезнешь. Я знаю, я тебе уже говорил это при встрече через стольких лет… но всё равно запомни это. Я тебя больше не отпущу, Кацуми.       — Я знаю, нии-сан, — нежившись от ощущения поглаживания по голове, отвечала я.       Я хотела, чтобы это миг продлился как можно дольше. В тот момент я много думала. Как же хорошо, что он рядом, что он есть. Сейчас я остро понимала, что скучала по этому, пускай даже я и видела его рядом со мной, но на лет так шесть моложе. «Нии-сан, спасибо. Твоя поддержка поможет мне стать сильнее. С тобой всегда легче. Ты позволяешь ошибаться, но всегда готов вместе со мной исправить ошибку, чтобы я научилась быть сильнее. Спасибо, что ты со мной. Придёт время, и я скажу это вслух, но пока позволь мне насладиться моментом. Ты так давно меня не видел, а я так давно не чувствовала на себе твоего ласкового взгляда. Столько воды утекло, столько всего изменилось. Надеюсь, это всё оставит нас прежними. Не сильно изменит. Нии-сан, ты знаешь, теперь ты будешь мне вместо отца. Я знаю, ты справишься. В пекло болезнь. Я с ней справлюсь, а ты учи меня, помоги мне стать сильнее. Хотя, я знаю, что ты поможешь. Всегда знала», — проносилось в голове обращение к брату. Может, когда-нибудь я выражу эти мысли словами? Очень надеюсь, что подвернётся случай, но не сейчас, пока не то время…       Снова ненароком вспомнился Шисуи. Он тоже гладил меня по волосам и улыбался, а я не могла не улыбнуться в ответ. Как же он радовался, когда я называла его «Шисуи-нии». Никогда не забуду эту искреннюю улыбку, сам этот день и его самого. Когда буду в Конохе, обязательно схожу на могилы клана. Поговорю с мамой, с отцом и названным братом. Тогда я почувствую, что они рядом. От этого будет грустно, но я знаю, что для меня это будет необходимо. Как жаль, что теперь их нет рядом. Нет… Я ошибаюсь, они всегда со мной, всегда будут рядом. В моём сердце. Я не смогу до конца распрощаться с прошлым, но воспоминания о родных будут тем немногим, что согреют так же, как и объятия старшего брата. А посещение могил станет моей данью уважения утраченному… Снова глупые оправдания. Я просто хочу… хочу почувствовать, что они рядом, вот и всё. Но всё же хватит. Пора узнать, что случилось после моего исчезновения. У меня к брату столько вопросов. Я хочу узнать всё, что я пропустила, пока меня не было рядом. Я чувствую, что это необходимо.       — Нии-сан, расскажи, что случилось после моего ухода. Я знаю, что мама, когда оставляла меня, была вся в слезах. Как она? Сильно переживала? Я знаю: глупый вопрос, но всё же я… волнуюсь за неё… Отец? Я помню, что тогда он впервые сказал, что любит меня. Больше ничего… Как он? Не стал мрачнее тучи? Ты помнишь, он иногда был таким… Что с Саске? Он… в порядке? Мы слишком много значили друг для друга, поэтому я боюсь за него. Как отреагировал Шисуи? А Наруто? Он, наверное, не поверил, когда рассказали обо мне. Надеюсь, он не напортачил. Я боюсь, чтоб он не наделал глупостей. Он же такой импульсивный, — на губах затеплилась лёгкая улыбка при упоминания Узумаки. — Что сказал отец остальным? Я хочу узнать всё… Мне так жаль, что я тогда исчезла, так жаль…       Я несмело подняла глаза на помрачневшее лицо брата. Что же тогда случилось? Мне немного страшно, но… плохо жить в неведении. Что бы ни случилось, я должна узнать правду. Всеми ими я дорожила. Надеюсь, они не сильно горевали по мне. Это несёт боль. Я не хочу, чтобы им было больно из-за меня.       — Что бы ни случилось, расскажи мне, Итачи, — я помрачнела, прикусив губу. Дальше говорить будет, куда сложнее, чем сейчас. Похоже, я знаю, из-за чего он больше всего обеспокоен. По крайней мере, догадываюсь. — Я знаю о том, что ты послужил оружием для истребления нашего клана. Знаю, кто именно тебя заставил это сделать и кто тебе помогал.       Брат был удивлён, наверное, столь же сильно, как и тогда, когда увидел меня впервые после долгих лет разлуки. Итачи следовало это знать, чтобы он не чувствовал себя виноватым передо мной. Наверное, он решил, что я ничегошеньки не знаю, поэтому у меня нет оснований его ненавидеть, как это делал Саске. Странно, что Кисаме решил не рассказывать о нашей беседе. Ксо, ну и где это рыбоподобное создание пропадает. Я знаю, что он далеко не ребёнок, но мне комфортно в обществе его и брата. В конце концов, это первый член организации, не относящийся к моей семье, поддержкой которого я смогла заручиться. Для меня это очень важно. Ещё больше меня волнует то, что я не знаю, как он умрёт, и поэтому ничем не могу ему помочь, хоть я бы этого очень хотела (в том, что каждого из этой злосчастной организации настигнет такая участь, не было никаких сомнений после стольких смертей, которые я некогда видела). Ладно, хватит об этом: я ещё успею над всем поразмыслить. Сейчас не то время.       Итачи был действительно шокирован из-за услышанного. Он обеспокоенно вглядывался в моё лицо, как будто на нём сохранились отпечатки ответа. Но не мог его найти. Похоже, брат чувствовал вину за случившееся. Я не уверена, но мне кажется, что, будь я на его месте, чувствовала бы то же самое. Ужасное чувство. Как же ему было больно лгать брату, и как же ему было больно, когда я вернулась. Он был рад моему возвращению, я знаю, но Итачи понимал, что тогда мне придётся рассказать всё. А это возвращение к прошлому большему, чем то, что следовало за братом по пятам в связи с его ролью шпиона и стычками с младшим братом. Брат был не готов к тому, что услышит о моей осведомлённости. На его месте никто бы не был готов. Нужно в следующий раз быть поосторожнее. Об этом никто не должен знать. Ксо, зачем я не подумала об этом раньше? Если Зетсу это услышал, то в организации мне будет ещё сложнее. Однако Итачи должен знать всё, обязан. Ошибку не поправишь, но сделать всё ещё хуже я не могу. Тогда я не смогу становиться сильнее среди нукенинов без постоянного недоверия ко мне чёртовых Мадары и Зетсу. А это означает постоянную слежку и вставления палки в колеса. Я хочу, чтобы они оба считали меня девочкой, которая хочет быть рядом со старшим братом, а в будущем станет ему заменой, унаследовав его кольцо после его смерти от руки Саске или из-за болезни.       Брат молчал несколько минут. Я не знаю, что творилось у него в голове, но всё же упавшим голос он произнёс: «Откуда…», но я не дала ему закончить (у нас ещё будет время, чтобы это обсудить), немедленно продолжив:       — Так же я знаю, что Шисуи сбросился со скалы, передав тебе свой глаз. Я не знаю, где второй, но догадываюсь, кто Шисуи его лишил. Я знаю, что мама с папой были согласны принять смерть от твоей руки и то, что ты плакал, когда убивал их, и перед тем, как Саске отключился. Мне жаль, что не в наших силах исправить прошлое, но я сделаю всё, чтобы изменить будущее. У меня есть цель, когда вернется Кисаме, я раскрою её. Я сказала ему вчера, что он об этом тоже услышит. Пока он не вернулся, ты должен мне рассказать то, чего я не знаю. — мой голос звучал так холодно, что на долю секунды я даже засомневалась, мне ли он принадлежит. После сказанного я выдохнула, принуждая себя успокоиться, и, слабо улыбнувшись поверженному врасплох старшему брату, нежно произнесла, желая его успокоить: — Нии-сан, я люблю тебя так же, как и люблю Саске. Чтобы ни случилось, я никогда не встану против тебя. Я обещаю. Мне очень грустно из-за того, что нам пришлось потерять, но мы должны жить дальше. Верь мне, нии-сан, и расскажи, что произошло после моего исчезновения. Мне были важны те, кого я перечислила. Ты же знаешь. А после я всё тебе расскажу. Обещаю.       Брат выдавил из себя улыбку в ответ на мою. Он всё ещё пребывал в стадии аффекта, но всё же, придя в себя, дал мне ответ на волнующий вопрос:       — Хорошо, Кацуми, я расскажу тебе всё, что ты хочешь услышать, — неспешно начал он, прямо смотря мне в лицо. — Отец не показывал виду, но я знал, что твоё исчезновение сказалось на нём. Его целиком поглотила идея революции. Это, должно быть, помогало ему забыться. Мама долго горевала, смогла прийти в себя только после разговора с отцом. Похоже, он сказал ей, чтобы она жила дальше ради своих оставшихся детей. Она хотела быть сильной ради нас и мужа, но всё же тайно верила, что ты вернёшься домой, как обещала. Она была бы рада, если бы смогла увидеть, что ты выполнила обещание, — на губах у брата показалась грустная улыбка.       — Мама это знает. Я хочу верить… Мне так легче, — тихо сказала я, наклонив голову вниз так, чтобы глаза закрыла чёлка. Мне не хотелось, чтобы брат заметил накрапывавшие слёзы.       Я не думала, что смогу так быстро потерять контроль над эмоциями. Не хочу быть как Сакура в детстве. Помнится, тогда она была как я сейчас: всё время плакала и была слаба. Нет, она сейчас такова. Нам же в данный момент по тринадцать. Постойте? Я кое-что упустила. Вдруг Саске ещё не ушёл из деревни, и я могу его остановить. Провести к нему Итачи, заставить их поговорить. О Ками-сама, я заранее всё так усложнила, когда всё могло быть куда проще. Саске увидит меня, вспомнит. Мы немного поговорим о прошлом, и я позову старшего брата. Близнец разозлится, скажет что-то наподобие «Ты за него, Кацуми-чан?! А я верил тебе!». Мы с Итачи остановим его порыв, всё объясним, и тогда мы всей семьёй вернёмся в родную Коноху, вместе посетим могилы клана, взгрустнем, а после будем жить дальше втроём, как одна дружная семья. И не будет никакого Орочимару и вмешательства поганого Мадары. Всё куда проще… Это самый лучший сценарий, на который я надеюсь. Эх, если бы я знала наверняка, сколько времени прошло между встречей с Итачи и объявлением Пятёрки Звука. Тогда бы моя мечта сбылась куда раньше, и я становилась бы сильнее с другой целью, ради защиты своей деревни и своих родных и друзей. А их бы у меня было много, я на это надеюсь. В Конохе я бы сделала столько вещей: погладила бы Акамару, поговорила с Хинатой, поиграла в шоги с Шикамару(если они похожи на шахматы, то я быстро научусь, я на это надеюсь), может даже при миссии в далёкую Суну познакомилась с Гаарой, Темари и Канкуро и сделала бы многое… многое другое. Но это всё так неоднозначно и зыбко, что я даже не знаю, исполнимо это или нет. После того, как брат расскажет обо всём, что меня интересовало до этого, я спрошу у него о близнеце. Не может быть, чтобы он потерял Саске из поля зрения, пока тот был в деревне Скрытого Листа. По крайней мере, я на это надеюсь.       —Да, Кацуми, так и есть. Она видела, что ты вернулась. Она смотрит на тебя и улыбается, прямо как я сейчас, — тихо проговорил брат, проведя рукой по моим волосам. На его лице светилась улыбка. Не знаю, настоящая она или нет, но благодаря ей мне становилось легче.       — Ты прав, нии-сан, — ответила я ему с лёгкой улыбкой на губах, понимая, что только в семье есть моё спасение, и как много она для меня значит.— Продолжай. Ты мне ещё многое не рассказал, — напомнила я брату.       Итачи согласно кивнул и дальше повёл свой нелёгкий рассказ:       — Шисуи был расстроен, когда я сказал ему о тебе. Если отец находил успокоение в делах клана, то Шисуи в миссиях. Его подолгу не было в деревне. Если мы и пересекались, он никогда не заводил разговора о тебе, а если и случалось, то сразу замолкал... Грустил. Я не мог с этим ничего поделать. Перед своей смертью он вспоминал тебя, рассказал, что был счастлив от того, что ты считаешь его старшим братом. Он хотел заботиться о тебе. Шисуи не сомневался, что ты вернёшься, и сожалел, что не застанет твоего возвращения. Просил меня позаботиться о тебе… Кацуми… — Итачи осёкся и обеспокоенно посмотрел на меня. В моих глазах стояли слёзы. Снова. Я обещала, что буду сильной, я знала, что будет нелегко, но я не хочу всё время плакать. Не хочу. Брат поспешно заговорил, взяв моё лицо в ладони и стирая слёзы: — Я могу перестать. Только скажи. Не делай себе больно.       Я ухватилась за руку старшего брата, стараясь улыбнуться, дабы уверить Итачи, что со мной всё хорошо, и тихо произнесла:       — Я хочу знать, Итачи. Для меня это много значит. Не бойся за меня… Это испытание… В будущем я не хочу больше так много плакать. Я хочу другого… Я расскажу, когда вернётся Кисаме. Я дала ему слово…       Итачи кивнул, медленно убрал руки с моего лица и сжал в своей мою руку, которая некогда удерживала его. Я рада, что он понимает, счастлива иметь такого старшего брата, как он. Он мне поможет, я в этом уверена, а я спасу его. После брат продолжил:       — Саске и Наруто совершенно разные, но ты была тем, что их объединяло. Когда ты исчезла, они были одинаковы в своём горе. Один отказывался есть, устраивал бойкот, просил, чтобы вернули его сестричку, иначе он не перестанет. Не слушал ни отца, ни меня, ни маму. Отказывался верить, что тебя не вернёшь. Тогда я убедился, какая сильная была между вами связь, и что случается с другим, когда один из вас исчезает. Второй стоял под воротами клана, но его не пропускали по приказу отца, хоть раньше никто не запрещал ему здесь перемещаться из-за страха перед Кьюби. Он звал тебя, кричал, не уходил ни когда ему угрожали, ни когда его хотели чем-то увлечь. Он стоял на своём. Такое упрямство… Ты права насчёт его импульсивности. Обоих ждала одна и та же участь. Отец заставил их забыть всё, что касалось тебя ради их же блага. Он считал, что так будет лучше. Никто с ним не спорил. Саске забыл, что у него была сестра, Наруто — что у него была подруга, и всё, что касалось её родных. Господин Хокаге участвовал в этом и помогал в том, что касалось Узумаки. Мама, я и другие — того, что касалось Саске.       Я была шокирована. Они меня забыли? Для них я — никто. Когда брат увидит меня, он пошлёт меня ко всем чертям. Не поверит. Если только… мне не поможет наше сходство. Вот бы увидеть своё лицо… Я до сих пор ещё не видела, как я повзрослела спустя семь лет. Что во мне изменилось? Осталась ли я похожа на брата? Столько вопросов… Но это решится. Куда более важно, что он меня не помнит. Всё наше детство было изменено. Я знаю, что отец это делал ради его блага, знаю, что так было нужно, чтобы уберечь Саске от глупостей. Но, о Ками-сама, из-за этого мне придётся ещё хуже. Я буду видеть его, я буду представлять его совсем ребёнком, но... у него этого не будет. Кто тогда я буду для него? Кем-то неважным? О Ками-сама, как трудно… Я не смогу просто прийти к Саске, сказать ему пару слов, после чего он меня обнимет и скажет, как он сильно по мне скучал. Я не смогу жить с этим. Нужно узнать, как можно заставить его вспомнить, снять блок отца. Я очень хочу, чтобы у меня получилось. Если это нельзя изменить, то я могу всё исправить. Я люблю Саске. Я сделаю так, чтобы он знал, что он не один делил утроб матери, что был на свете человек, о котором он заботился с самого детства, не давал ему плакать, делился своими игрушками, успокаивал, с которым вёл себя как самый настоящий старший брат. Я хочу, чтобы он вспомнил, что у него была младшая сестра-близнец, что была я, даттебайо! Даттебайо… О Ками-сама, и как это только вырвалось? Ну и влияние Узумаки. Никому ни слова, в особенности ему. Он может и пошутит на счёт этого, но мне станет только тошно. Хватит паузы. Продолжим. Наруто тоже забыл… Теперь он будет считать, что он одинок до той поры, пока в его жизни не появился Ирука-сенсей. Значит, тогда он чувствовал себя одиноким и ненавидимым другими жителями деревни. Жаль, что тогда меня не было рядом… Как хорошо, что Наруто сильный, он оставался солнцем даже когда был презираем. Он мог сломаться, перейти на злую сторону, но никогда этого не делал. Я бы хотела сделать так, чтобы не было его боли. Помочь ему, чем смогу. Идти по своей дороге ниндзя, смотря на него. Если бы судьба обернулась иначе, не было бы замышления революции, массового убийства клана, и я смогла бы защищать братьев из тени, Наруто был бы тем человеком, которому я бы доверила свой секрет. Он стал бы одним из тех немногих, кто знал мою тайну. Я хочу помочь и ему вспомнить себя, чтобы он знал, что и в раннем детстве он не был так презираем, как сам того считает, что у него были друзья. Наверное, узнав правду, он бы улыбнулся, покорил меня за долгую отлучку и обрадовался, что меня вспомнил. С его помощью я бы собрала семью вместе. Мы бы точно смогли вернуть Саске в Коноху до того, как он решится на всякие глупости и месть деревне, которая совершенно не при чём, в отличие от некоторых её жителей. Мы бы их призвали к ответу… Столько планов… Я всё исполню. Обещаю. Не сдамся и защищу. Спасу их обоих.       — Ясно. Спасибо за правду, нии-сан. Я знаю, как действовать дальше, — тихо, но серьёзно проговорила я, вкрадчиво посмотрев на брата, который кивнул на мои слова. — Теперь я могу рассказать тебе то, что знаю я, но ты должен использовать на мне Цукуёми, — предугадав дальнейшую реакцию брата, я поспешно добавила: — То, что я тебе расскажу, является очень ценной информацией. Даже у стен могут быть уши. Поэтому мы должны быть очень бдительными.       Брат серьёзно посмотрел на меня, как будто на моём лице можно было прочесть то, что вызвало у меня столько опасений, но, не найдя ответа на то, что искал, сдался. Не говоря ни слова, он активировал свои глаза, и мы оба очутились в гендзюцу. Сначала я удивилась, ведь одно дело видеть и слышать про гендзюцу, но другое испытать это на себе. Не хотелось бы мне пережить то, чему подвергся Какаши. Хотя это и показало его как сильного человека, ведь из-за силы брата, чего доброго можно схлопотать сильную психологическую травму, к чему тот был ух как близок. Всё было окрашено в красно-чёрные тона, в которых сильно выделялись глаза брата. Интересно, смогу ли я делать точно также или мои глаза имеют лишь силу той непонятной воронки и сильного внушения? Как же не терпится всё узнать…       — Теперь ты можешь не опасаться, Кацуми, никто нас не услышит. Расскажи, откуда ты узнала о том, что не могла знать заведомо.       Итачи иногда отличался серьёзностью, что была присуща нашему отцу. Сейчас я точно видела его, Фугаку Учиха, в старшем брате. Но тот был всё ещё тем самым Итачи Учиха, которого я любила. Необычность и странность положения заставляло его быть таким, каков он сейчас. На его месте я бы также проявила хладнокровие, когда дело касалось такого хода событий.       — Хорошо, нии-сан. То, что ты услышишь, покажется тебе как минимум странным, но это правда. Хоть и очень… хм… необычная, — я старалась подбирать слова, чтобы не рассказать глупостей. Не каждый же день приходится говорить человеку, что наш мир у других выступает в роли придуманного одним человеком из Японии. Я глубоко вздохнула и вкратце постаралась описать источник, из которого были взяты мои сведения: — Нии-сан, в том мире, где я жила во время похищения, нет чакры, нет наших сил, но в нём есть частичка этого мира в виде… — ненадолго я задумалась. Сказать брату «манга» и «аниме»? Вряд ли он меня поймёт. Я совершенно не помню есть ли подобные вещи здесь? Значит придётся говорить немного иначе. Лишь бы Итачи меня понял. — Цикла книг с картинками, диалогами персонажей и фильма по нему… Суть в том, что там была показана жизнь Наруто, а соответственно людей, которые его окружали. Так как вы с ним сталкивались, и ты в качестве нукенина из Акацуки и ненавистного брата его друга принёс свой вклад в раскрытие сюжета, был частично рассказано и о тебе. После твоей кончины о тебе рассказывал Мадара. Он говорил младшему брату то, что считал нужным, и обставил всё так, что Коноха была виновата во всём. Отчасти это правда… Наверное, то, что я рассказала тебе о том, что, как ты считаешь, я знать не могла, поможет тебе поверить. Я знаю не всё. Лишь часть. Я бы сказала, что только основу, значимую основу. Я знаю о силе каждого члена организации за исключением Кисаме (полной силы, а не часть ее), Зетсу и Тоби-Мадара. Я видела, как умирают они, кроме тех трёх, которых я назвала, да ещё и Конан. Это кажется сейчас таким странным. Я относилась к смертям совершенно нейтрально. Только изредка было сожаление. Но одна из смертей и раскрытие жизни этого человека заставило меня грустить… — я погрустнела. Как же сложно говорить брату об этом. Может, я делаю всё неправильно? Может, он не должен это знать? Нет, Кацуми, Итачи умён. Он правильно распорядиться той крупицей информацией, что я позволю ему узнать. Даже брат не должен знать буквально всё, что знаю я. Это слишком опасно. — Этим человеком был ты. Я видела, как умер мой старший брат. Твою улыбку… Ты умер от руки брата… Как хотел. Хотя ты мог умереть раньше из-за этой чёртовой болезни! — последнее предложение я выкрикнула, сжав руки в кулаки. Я не желала с этим мириться. Если брат перестанет бороться, я буду бороться за него. Это моё решение. — То, что ты услышал, ты не должен говорить никому. Дай мне слово, Итачи. Иначе из-за наших ошибок миру шиноби может грозить страшная опасность. Я не знаю правильно ли я сделала, что рассказала тебе, но я хочу верить, что не допустила ошибку. Я знаю тебя хорошо, нии-сан, поэтому уверена, что поступила правильно. — брат кивком обозначил, что будет скрывать ото всех услышанное, на что я слабо улыбнулась и спросила о том, что меня волновало с тех пор, как я нашла другую возможность спасения братьев: — Я… хочу узнать кое-что ещё. В лапах Орочимару ещё не оказался Саске? Это важно, если нет, то у нас ещё есть шанс… Хотя бы маленький. Кисаме говорил, что больше месяца прошло с тех пор, как ты в последний раз видел брата. Вы тогда охотились на Наруто и столкнулись со стариком Джирайя, помнишь? — я, увлечённая порывом, пылко ухватилась за руку брата и с надеждой посмотрела на него.       Он всё ещё был серьёзен и невозмутим. Выслушав меня с поразительным спокойствием, он сжал губы, а после произнёс:       — До меня дошли сведения, что Саске покинул деревню пару дней назад. Это его выбор…       Я погрустнела, опустив глаза. Эх, как же был близок шанс изменить всё, но события проворачивались быстрее, чем я могла это осознать. Придётся действовать по первоначальному плану. На большее я уже не способна. Увы.       — Жаль. Это был лучший выход, — с тоской ответила я. Однако я не могла себе позволить надолго быть поглощённой тоской и, сверкнув глазами, уверенно сказала: — Я отправлюсь с тобой в организацию, хочешь ты того или нет. Я хочу стать сильнее и сделать это смогу только подле тебя. Мне это необходимо. У меня есть цель, от которой многое зависит…       — Кацуми, я хочу оградить тебя от этого, — беспрекословно отрезал брат, сжимая сильнее мою руку, что вызвало у меня чувство дежавю. — Так я хочу тебя уберечь. Тебе не будет грозить участь нукенина, — мягче добавил он.       — Я знаю, нии-сан, — спокойно ответила я. Такая ностальгия… Вспомнился отец. Его последние слова, адресованные мне. На этот раз я не сдамся. Тогда я была слишком мала, чтобы спорить, но сейчас всё изменилось. Я смогу настоять на своём. — Но я не хочу тебя терять. Я пообещала, что последую за тобой, и… Я хочу стать сильнее. Я не буду обузой. Не в этот раз. У меня есть цель. Я уверена, ты догадываешься, чего я хочу достигнуть, нии-сан. Я никогда не сдамся: знай это. Даже если будет сложно следовать по пути ниндзя, я не остановлюсь ни на миг. Это мой выбор, нии-сан. Пожалуйста, помоги мне. Без твоей поддержки я не справлюсь. Ты поможешь мне стать сильнее в организации или где-либо ещё, куда ты последуешь?       Я верила, что брат меня поддержит. Он не разрешит мне действовать в одиночку, поэтому позволит быть рядом с собой. Может, такова обязанность старших — оберегать своих младших братьев и сестёр? Должно быть, так оно и есть. Это объясняет то, что Итачи улыбнулся уголками губ и легонько стукнул меня по лбу со словами:       — Ты такая упрямая… Всегда была такой и, похоже, всегда будешь. Помнишь, я говорил, чтобы ты не боялась обращаться ко мне за помощью? — я кивнула, вспоминая тёплые объятия брата после того прошлого щелчка, и брат продолжил: — Я помогу тебе стать сильнее и уберегу, чего бы мне это ни стоило. Я хотел, чтобы ты не была подвергнута опасности в Акацуки, но если ты сама хочешь находиться там, поближе ко мне, я не буду против. Я соглашусь с твоим выбором. Мы отправимся в организацию вместе.       Не в силах сдержать улыбки я обняла брата. Я так рада. Я не расстанусь с ним. Проведу с ним столько времени, сколько у нас было отнято из-за моего исчезновения. Как же это важно…       — Спасибо, нии-сан. Это многое для меня значит, — прошептала я, ощущая мягкое поглаживание по голове.       После этого мы вернулись назад. Мир снова обрёл краски, и первое, на что я обратила внимание было появление Хошигаки.       — Как я вижу, твоя сестра уже проснулась, Итачи-сан, —разорвал тишину голос Кисаме, эхом отразившийся на стенах пещеры.       О, вот и он. Рада, что Кисаме, наконец, явился. Интересно, где он пропадал, не докладывал ли своему командору обо мне? Если так, то теперь я стала интересной персоной среди тех немногих, кто был приближен к командному составу организации. А появления этого ниндзя родом из Киригакуре вызвало у меня любопытство, когда я заприметила, что в руках он держал два бумажных пакета разной величины. Интересно, что в них? Неужели он ходил за покупками? Хм, если вдуматься, это звучит немного смешно (да, я нукенин из деревни Скрытого Тумана, один из Семи Мечников Тумана, обладатель Самехады… пошёл за покупками в соседнюю деревушку. Если вначале был пафос, то потом такое бытовое дело. О Ками-сама, как же всё-таки разрушительно действует стереотип о нём и ему подобных. Это как байкер зашёл в магазин на заправке покупать Растишку).       — Ты проснулась как раз вовремя, Кацуми, — отметил новоприбывший, улыбнувшись и обнажая свои заострённые зубы. — Будешь готова принять свой небольшой подарок.       Я недоумённо посмотрела на него, потом перевела вопросительный взгляд на Итачи, но брат лишь усмехнулся и обратился к своему партнёру по команде:       — Всё-таки решился.       — А как же, Итачи-сан. Её одежда вызовет лишнее внимание, а мы не хотим, чтобы ей заинтересовывались больше, чем нужно, — пожал плечами Кисаме.       Я могла недоумённо смотреть то на одного, то на другого. Что эти нукенины задумали? Конечно, мне нравятся сюрпризы, вернее, нравились, но за эти два дня многое переменилось. Мне сюрпризов уже хватило. Сначала родители, потом появление старшего брата. Хочешь, не хочешь, но будешь искать везде подвоха. Я знаю, что это звучит глупо. Но я не хочу больше шокирующих новостей или подарков. Возможно, со временем это чувство пройдёт, но пока этого не случится.       И тут до меня дошло. Неужели я стала туго соображать. Мда, уму непостижимо… Кисаме заикнулся о моей одежде. Ох, ну да, вряд ли кеды, синяя футболка с символом Супермена и шорты выглядят уж очень круто для этой Вселенной. Если б я знала, что отправлюсь домой, оделась бы во что-то другое, что привлекало бы меньше внимания. И в таком прикиде я намеревалась, если что-то пойдёт не так, и мой брат не придёт ко мне, как было предсказано, найти ближайшее селение и попросить помощь у местных жителей? О Ками-сама, нельзя же быть такой идиотиной. Хотя… Под яркой была другая совсем не броская и простая. Я бы могла снять ту и пойти босиком, сочинить историю о бедняжке-брошенке по пути, и тогда мне бы точно поверили, и я бы не вызвала никаких подозрений (О Ками-сама, я иногда чёртов гений). Забавно, что Кисаме сразу не указал на странность моей одежды. Он тогда более трезво мыслил, чем я и Итачи, радостные от встречи друг с другом. Хорошо, что сейчас будет решён этот важный вопрос. Надеюсь, Хошигаки не напортачил с моим новым имиджем, иначе у меня как-то не будет желание вообще кому-то попадаться на глаза. Молю Ками-сама, чтобы всё прошло как нельзя лучше.       — Возьми свой подарок, Кацуми. Та женщина утверждала, что она должна тебе подойти, — как ни в чём не бывало сказал Кисаме, протягивая мне больший пакет.       Я вопросительно посмотрела на брата и, после его одобрения, поспешно встала и неуверенной походкой приблизилась к нукенину из Тумана. Я с опаской взяла протянутый предмет, моля Ками-сама, чтобы не было ничего ужасного, пускай даже если одежда в мире шиноби довольно не плоха, на мой взгляд. Однако не я выбирала одежду, поэтому чувствовала себя неловко. В конце концов, глубоко вздохнув, я выудила из недр пакета чёрную ткань. Когда я полностью её развернула, это оказалась… Юката? Если я правильно помню, это что-то наподобие кимоно, но куда дешевле. Оно обычно разрисованное различными узорами. Не помню, чтобы я его видела однотонным. В детстве я не имела дело с кимоно или юката, поэтому сейчас я оправданно впаду в тоску, ведь я не помню, как это на себя надеть. Хорошо, что помню название, но сейчас это мне мало что даёт. Может, в детстве, готовясь к какому-то празднику, мне помогала его надеть мама, но я тогда наблюдала со стороны и многое уже не помню. Если, конечно, на подсознательном уровне во мне это не заложено.       — Однотонное? Разве дети в её возрасте не носят более яркие тона?— ухмыльнулся Итачи, подойдя к нам.       — Это временная одежда, Итачи-сан. Потом она сможет надеть что-нибудь с эмблемой вашего клана, если захочет, — тут же блокировал Кисаме. После этого обратился ко мне, заметив исходящую от меня волну уныния: — Что такое, Кацуми, тебе не нравится?       Я пробурчала себе под нос, буравя глазами одежду:       — Как это надеть?       Оба нукенина рассмеялись, что немного меня задело и обидело, но потом, осознав, насколько я забавно выгляжу, с увлечением рассматривая свою новую одежду, будто ища от него инструкцию, и я робко посмеивалась, касаясь рукой затылка. О Ками-сама, это так странно… Я хочу запомнить их улыбающиеся лица. Такая идиллия. Мне этого не хватало. Такое светлое чувство.       — Я помогу тебе, Кацуми, — вызвался Итачи, вдоволь отсмеявшись. В последнее время он так редко улыбался, что в аниме я видела, как он искренне улыбается только перед своей кончиной. Я хочу, чтобы брат улыбался как можно чаще. Мне хорошо, когда я вижу его улыбку. Тогда я ощущаю уют, как будто я и вовсе не уходила, как будто мой дом здесь, рядом с ним.       — Хорошо, — согласилась я, обрадовавшись, что эта проблема так скоро решится.       Через некоторое время на мне красовалась юката, надетая поверх майки на бретельках и шорт. Как я поняла, некоторые остаточные знания у меня остались: я фактически всё сделала сама. Намного труднее дело обстояло с белоснежным оби, но всё же и эта проблема оказалась решаема. Кисаме остался доволен своим выбором, когда увидел меня в традиционном японском одеянии, так же, как и брат. Похоже, мне оно очень шло. Я пожалела, что сейчас не могла покрутиться у зеркала. Жаль, что от некоторых вещей мне предстояло избавиться. Брат и Кисаме решили придать огню мои почти новые ни в чём неповинные кеды, так как они совсем не вписывались в мир шиноби. Благо мне удалось отвоевать футболку, которую я очень любила. Я пообещала, что не позволю её видеть на себе днём и буду использовать её только в качестве ночной рубашки. Я хотела оставить у себя хоть что-то, что могло служить напоминанием о своей прошлой жизни в том мире, и, наверное, это была вторая причина, по которой я стоически настояла на своём.       После небольшого боя за сохранность моего имущества, мы уместились на полу нашего временного пристанища и… преступили к опустошению содержимого второго меньшего пакета. В нём находились онигири по два на каждого. Из-за блюда эти двое снова засмеялись. Вернее не совсем из-за них, а из-за звука из моего живота. Ой, как же я тогда хотела провалиться сквозь землю. Но всё же думаю, что это и правда выглядело несколько смешно со стороны. Но ксо, так неловко.       Наконец, с едой было покончено, и наша бравая компания уже собиралась в дальнюю дорогу. Вернее, я даже не знала, будет она дальней или же нет, ведь я не могла измерить расстояние между нынешнем убежищем организации и этой пещерой, но представлять, что оно было далеко, было куда интереснее. Но перед этим я решила сказать кое-что очень важное, о чём обещала рассказать им обоим.       Я неуверенно перебирала босыми ногами по земле, сжимая в руках дзори, свою новую обувь, стараясь найти в себе уверенность для оглашения своей цели. Брат и Хошигаки переговаривались между собой. В ходе беседы Кисаме в который раз назвал мою новую обувь временной, оправдывая свою покупку перед братом, считавшего, что тому стоило либо приобрести гэта, либо купить традиционные сандалии, которые носили шиноби, либо вообще не тратиться мне на обувь, ввиду того, что весь путь я проведу на руках у Итачи. Когда же они оба посмотрели на меня, заметив мою нерешительность, я, набравшись смелости, сказала самое важное из того, что на долгое время будет давать мне стимул становиться сильнее:        — Кисаме, я говорила, что, когда я вспомню своё прошлое, я скажу тебе свою цель. Нии-сан, я тебе обещала, что, когда вернётся Кисаме, я раскрою эту тайну. Сейчас вы оба здесь, и я могу сказать вам обоим. Моя цель… спасти своих братьев и вернуть их домой.