Несколько часов назад.
Мы спокойно передвигались по деревьям. Вернее, передвигались Итачи и Кисаме, я же благополучно сидела на руках у старшего брата и смотрела вперёд, на спину Хошигаки, бежавшего чуть дальше. Изредка проскальзывало азартное желание попросить Итачи передвигаться быстрее, дабы обогнать нашего общего товарища. Мне вовсе не было скучно. Скажу больше, голова просто гудела от потока информации, а это желание почувствовать адреналин помогло бы мне хоть немного расслабиться, скинуть напряжение. Мне предстояло придумать своё прошлое в этом мире с момента прощания с родными и до сих пор, а времени было не так много. О Ками-сама, насколько же надо было мне быть дурёхой, чтобы не позаботиться об этом заранее, хотя… А возможно ли это, если я стала размышлять о таких важных вещах, как только мы покинули эту пещеру? Значит, винить себя мне не стоит, да и бежим мы не так долго. А плохо себя чувствую только из-за перенапряжения, ведь за эти два дня я узнала столько, сколько не рассчитывала узнать за месяц с лишним (я преувеличиваю немного… наверное). Всё будет хорошо, Кацуми. Не волнуйся, ты всё придумаешь. Они тебе поверят, обязательно поверят. Только вот, как бы я не пыталась себя убедить, мне всё ещё страшно. Я боюсь, что моя легенда покажется нукенинам недостоверной. Представляю, как они на меня смотрят с подозрением, слышу недовольные голоса Дейдары и Хидана, не поскупившихся на жгучие комментарии. Такая борьба происходит в душе… Нервно сжимаю ткань братского плаща. О Ками-сама, кто бы мог подумать, что сделать первый шаг будет так трудно… и страшно. Не волнуйся, Кацуми, начать всегда тяжело, ты же знаешь. Хватит волноваться, ты справишься, ради своей цели выдержишь любые испытания. А теперь хватит метаться. Нужно продумать всё в точности до мелочей. Ты справишься, потому что по-другому быть попросту не может. Казалось бы, дело только в моей неуверенности, которую я успешно поборола, а эта проблема сама по себе решаема. В конце концов, я фактически продумала всё в моем новом прошлом. Осталось только несколько несущественных мелочей, однако, я думаю, что чуть передохнув, смогу расправиться и с ними. Я было решила, что вот он и финал моему мозговому штурму, но бросила взгляд на спину Кисаме, вернее на пакет, который он нес в руке, и тут-то до меня дошло, что это ещё не всё. Сразу вспомнилось, что было на мне, когда я вернулась домой. Ксо, я клянусь, что чуть не взвыла от отчаяния и, если бы тот пакет был у меня, наверняка стала бы грызть майку, которой так дорожила. Вот сколько проблем, а до их решения ведь ещё нужно додуматься. Над поиском выхода пришлось повозиться, я чувствовала себя выжатой словно лимон, но вполне довольной собой. Теперь, думается, нашей балаболке будет нечем услаждать слух командору и Нагато. Я даже немножко сочувствую и ему, и Зетсу, они думали, что обо мне что-то новенькое узнают, а их интерес я, эх, не утолю. Хотя… Не совсем, ведь о членах организации я могу рассказать многое. Даже если я смолчу об их гибели, я всё равно могу рассказать нечто стоящее. Как хорошо, что я могу себя похвалить со своей маленькой победой на пути к большой цели. Даже смешно немножко, что я так боялась, прямо запаниковала. Правильно же говорится? Главное — начать. И раз я уже начала, то грешно будет не закончить, ведь так? Вот и здорово, Кацуми, ты воодушевилась, зажгла в себе искру, а теперь иди придумывать дальше своё прошлое в мире Шиноби и приглуши вопль отчаяния, ты справишься, не проиграешь ни бой, ни войну, ведь по-другому быть попросту не может. Когда же я, утомлённая нешуточной работой извилинами, уже откровенно стала зевать, про себя желая скорейшего завершения нашего путешествия, раздался голос брата: — Кацуми, посмотри на меня. Его слова вынудили меня в недоумении посмотреть на лицо Итачи. В глазах брата было обозначено томоэ Шарингана. Первое, о чём я подумала прежде, чем погрузиться в омут Цукуёми с головой, было беспокойство о брате, из-за меня уже в который раз использовавшего технику, вредоносную для его зрения. Казалось, что мир замедлился или вовсе остановился, но, в отличие от прошлого раза, ничего не изменилось, было всё также, только исчез Кисаме впереди. Итачи остановился и поставил меня на ноги. Я могла лишь удивлённо хлопать глазами, не до конца понимая, какой чёрт дёрнул брата снова отправиться в мир, созданный его иллюзией, пускай на этот раз не по моей просьбе. Тем временем Итачи положил руки мне на плечи и серьёзным, но спокойным голосом обозначил: — Кацуми, ты должна слушать меня внимательно. Я не могу позволить, чтобы им стало известно о твоём прошлом вне этого мира. Об этом никто не должен знать. Пока у меня было время, я придумал достоверную легенду, которая может сойти за правду. — брат осёкся, непонимание скользнуло в его взгляде, и тоном, в котором приглушенными нотками звучало негодование, спросил: — Почему ты улыбаешься, сестра? — Не волнуйся, нии-сан. Я не хотела тебя обидеть, и очень рада, что ты помогаешь мне. Просто… у дураков мысли сходятся, — тут же стала оправдывать свою несдержанную радость перед братом. Я понимаю, что придумать нечто столь глобальное очень сложно, поэтому я сожалею из-за того, что неосознанно (для меня самой эта улыбка была сюрпризом) заставила Итачи почувствовать себя не ёмко. Я бы не хотела ещё раз так обижать брата. Он важен для меня, и я знаю, что он делает всё, на что способен, лишь бы только я была счастливой. В будущем я хочу, чтобы брат не раз слышал слова благодарности за то, что он для меня делает, ведь поддержка родных всегда остаётся бесценной. В особенности для меня на моём нелёгком пути. На моём лице вновь затеплилась улыбка, что заставило Итачи спокойно выдохнуть и улыбнуться уголками губ в ответ. — Значит, ты тоже… — облегчённо произнёс он и тут же продолжил тем же спокойным тоном, которым был начат наш разговор, настраивая на нужный лад: — Что ты придумала, Кацуми? Его вопрос послужил сигналом, что наступил конец веселью, пора быть серьёзными для обсуждения наиважнейшего вопроса, от которого зависела моя дальнейшая судьба. От этого зависело не только моё будущее внутри организации, но и моя жизнь в Конохе, ведь предполагалось, что и Пятая услышит то же, что и члены организации. Иначе быть попросту не может: не исключено, что Хокаге может счесть меня сумасшедшей, если я поведу истории про другие миры. Правду обо мне будет знать только моя семья. Не уверена, что у меня хватит смелости, чтобы рассказать это Наруто (на правах близкого друга) или любимому человеку (когда он у меня появится). Это не то, про что можно говорить в кругу друзей, пускай им будет казаться, что я что-то недоговариваю, но моё прошлое останется только моим и ничьим больше. — Не уверена, что я продумала всё, нии-сан. — я глубоко вздохнула, на мгновение закрыла глаза, представляя, что вместо брата возле меня стоит Нагато, и начала свой рассказ, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально уверенно (это была репетиция перед реальным действом, ведь скоро я буду рассказывать мою «историю» нукенинам): — Мои опекуны, Чинэтсу и Тэтсуя, воспитали меня по просьбе отца. Я их считала своей семьёй. Меня называли Мэй. Зарабатывали они на хлеб шпионажем, из-за чего Чинэтсу и Тэтсуя часто отсутствовали дома. Когда они возвращались, отец рассказывал мне то, что удавалось выяснить про организацию Акацуки. Делали это, потому что мой брат состоял в ней. Так я выяснила, когда мне стало известно о моём прошлом. Они знали правдивую историю Учиха Итачи и старались призвать во мне желание и решимость помочь ему. Они думали, что это поможет устранить Данзо, чьи заслуги в помощи деревни Скрытого Листа были незначительны. Про других членов организации стало известно по причине того, что опекуны чувствовали исходящую от них угрозу, которая в будущем может вылиться в вооруженный конфликт. Опекуны боялись, что, если они не вернутся с очередного задания, их сведения пропадут вместе с ними. Когда они отлучались, меня оставляли на попечение доброй старушки по имени Нана, которая приходилась родственницей одному из них. Умерла она недели две тому назад. Когда об этом стало известно, мои опекуны поспешили домой. Совсем недавно началось моё обучение тайдзюцу и ниндзюцу. Забыла упомянуть, что с каждого путешествия мне доставалась какая-то безделушка. Это стало небольшой традицией. В этот раз это была новая линия одежды, которая уже никогда не будет выпущена в продажу. Тут дело в конкурирующих фирмах. Одна позавидовала другой, призвала раздобыть чертежи и модели одежды, чтобы весь куш был сорван ими, а не соперниками, заплатила аванс, но, когда пришла пора расплачиваться по счетам, отказались это делать. Думаю, что проблема в цене. По их мнению, она слишком завышена. А теперь важное. Я не уверена, что придумала всё верно. — я прикусила губу, принуждая себя успокоиться, и продолжила: — Их вынудило меня оставить нападение врагов. Тогда они и рассказали мне правду. Толком ничего от них я не узнала, только то, что они не мои родители, меня зовут иначе, меня найдёт мой брат, и приказали бежать. Единственное, что меня беспокоит, это техника, которая помогла меня найти, нужно держать ее в тайне. Стоит поговорить с Кисаме, чтобы он тоже ничего о ней не говорил. Она не менее важна, чем всё остальное, — закончила я свою историю, про себя отмечая, что мой голос иногда звучал так серьёзно, что я снова на секунду засомневаюсь, являюсь ли я его обладательницей. Значит, всё-таки ещё есть во мне что-то от меня прежней. Нет, всё же, это всегда жило во мне, просто не имело возможности вырваться наружу, сейчас настало то время, когда я могу давать возможность другой стороне себя брать вверх, но только когда это нужно, ведь это мир Шиноби, в котором по-другому попросту не выжить. — Хорошо. Молодец, Кацуми. Похвала брата вывела меня из состояния самоанализа. Он потрепал меня по голове, в его улыбке светилась гордость. Как же бесценно для меня это. Думаю, ещё не раз ласковые слова брата будут помогать мне продолжать борьбу. Наверное, это будет происходить, потому что я буду осознавать, что если я не буду бороться, то брат мой исчезнет, и этих слов я от него больше никогда не услышу. — Остаётся только внести некоторые правки и дополнить картину происходящего некоторыми деталями. — я удивлённо посмотрела на брата, а тот уже начал повествовать о тех вещах, которые непременно мне нужно было запомнить и внести в мою историю: — Ты всегда знала, кто ты. Не было никаких потерей памяти и ложных имён. Ты всегда была и есть Фуккацуми Учиха. Лидер бы заинтересовался причиной таких кардинальных мер. Понять, почему тебя вывезли с Конохи, он сможет. Это связано с тем, что ты представляешь большую ценность для нашего клана, у которого, безусловно, есть враги, сильные враги. Но Пейн не найдёт логики в том, чтобы лишать тебя воспоминаний. Говори всем, что вдали от дома тебя хотели подготовить, вырастить сильную опору для клана. Сначала делали упор на моральные качества, разум и силу духа, взращивание в тебе Воли Огня, потом — на укрепление тела. Поэтому ты пока не подготовлена физически… Ты тяжело переживала смерть клана, но… — Итачи запнулся, его взгляд скользнул по моему лицу и устремился на свою ладонь, понимая, о чем сейчас думает брат, я тут же положила на его руку свою, на что Итачи благодарно улыбнулся и продолжил: — меня не винила. В отличие от Саске ты знала правду. Опекуны тебе всё рассказали. И мне кажется, то было мудрым решением. В другое время я бы не раскаивался в том, что солгал брату, но теперь многое изменилось. Правда могла бы во многом облегчить твою миссию. — Это моё решение. Я сделаю всё, чтобы вернуть вас домой, — просто ответила я, спокойно улыбнувшись. Как же хорошо испытывать уверенность в том, что говоришь. Из-за этого чувствуешь в себе силы. — Я знаю, поэтому приложу все усилия, чтобы вернуться домой всем вместе, — братская рука потрепала меня по голове. — Ты всегда знала обо всём, но тебе не навязывали свою точку зрения. Просто разложили перед тобой все карты и предложили выбрать самой, как ты поступишь, владея всеми этими знаниями. Я того же хочу от тебя… Кацуми, просто прими верное решение. — Я обещаю, нии-сан. У меня еще есть время все взвесить. Я не хочу принимать поспешных решений, — говорила я ему, но в душе понимала, что единственное, чего я истинно желаю это прилюдное облечение виновных и достойное принятие моих старших братьев, ныне нукенинов, в ряды шиноби Листа. По-моему, я это всегда хотела… — Я надеюсь на тебя, — отозвался на мои слова брат и продолжил: — Я не забыл, что рядом с нами был Кисаме, когда я помогал тебе вспомнить. Не волнуйся, он считает, что твои слова о потерянных воспоминаниях — лишь спектакль, сыгранный для него. Я об этом позаботился. Я сказал ему, что ты хотела узнать про то, о чём ты слышала от Чинэтсу и Тэтсуя, но не видела своими глазами. Кисаме теперь считает тебя морально сильной. По его мнению, не каждый был бы готов увидеть смерть собственной семьи. — Я в очередной раз поражаюсь тому, как умело брат маскирует мои ошибки. Не знаю, что было бы если бы Итачи не обратил внимание на мои промахи. Столько параллелей и домыслов удалось избежать благодаря ему. — Теперь поговорим о дополнениях… Тэтсуя, являясь вражеским шиноби, спас отца от смерти от рук своих же товарищей по оружию. Тогда он сказал, что отказывается участвовать в войне, в которой он потерял всех родных. Он сравнил своих товарищей со зверьми, смотря, с каким удовольствием они стремятся лишить человека жизни. Отец видел, как он перечеркнул свой протектор. Перед уходом шиноби отец сказал, что Тэтсуя может просить его о любой услуге за спасение своей жизни, на что был ответ, что отец уже сделал ему услугу, послужив напоминанием, что нужно в любой ситуации оставаться человеком. Если отцу понадобится его помощь в более мирное время, Тэтсуя ее выполнит по старой дружбе. С Чинэтсу он познакомился случайно. Она бежала из Дождя чуть позже уничтожения первой организации Акацуки. Ранее вторая организация была незаметна, но после того, как из своих источников Тэтсуя узнал, что Третий Цучикаге стал прибегать к их услугам, стал подозревать нечистое. Вскоре было совершено убийство Четвёртого Мизукаге. Ты помнишь, что при нём Киригакуре называли деревней Кровавого Тумана? Есть вероятность, что он был под контролем одного из организации. — Псевдо-Мадара?! — выкрикнула я, осознавая, что всё куда сложнее, чем я могла предполагать. Итачи кивнул и стал рассказывать дальше: — Условно говоря, заинтересованность твоих опекунов к организации появилась давно. То, что я вошёл в её состав, было простым стечением обстоятельств и… моей миссией, о которой тебя посвятили. А теперь про знания, полученные в ходе разведки. Про Нагато и Конан было известно Чинэтсу. Сначала знания были незначительны, но, когда начался сбор информации, появились несколько интересных фактов. Сасори Акасуна прославился в Третьей мировой войне шиноби, поэтому являлся известной личностью. — Значит можно сказать, что убийство Третьего Казекаге было их предположением, а сила Шести Путей у Нагато была прописана в каком-нибудь утраченном труде, — заключила я, понимая ход мыслей Итачи. — Верно, — ответил мне брат. — Хидан знаком из-за славы его учения. Чинэтсу и Тэтсуя однажды столкнулись с представителем веры в Джашина. В ходе битвы был убит человек, вместе с которым они путешествовали. Кисаме же является одним из семерых мечников Тумана. Когда узнаешь о его мече, можно выяснить и о ведении боя его обладателя. Некоторое время они проживали в Кири, где и раздобыли об этом информацию. Тэтсуя знает о Дейдаре не понаслышке: как известно, они выходцы из одной деревни. С Какузу вышла ситуация посложнее. В одно время твои опекуны были вынуждены зарабатывать себе на жизнь убийством и продажей трупов убитых ими шиноби на чёрном рынке. Там о Какузу знают хозяева Точек Выдачи Вознаграждения. Тэтсуя единожды его увидел и проявил к нему интерес, как к члену организации, способной представлять угрозу. На этот раз он не обошёлся без жертв. Это был единственный раз, когда была преодолена грань дозволенного. В ходе пытки был убит один из хозяев, но он рассказал всё, что ему известно о силе Какузу. Он знал немногое. Со временем нашлись более весомые сведения, из-за чего и способности Какузу не остались в тайне. Для их получения пришлось отправиться в деревню, откуда он родом. Насчёт Зетсу можно предположить, что о нём шли споры. Тэтсуя считал, что среди нукенинов есть какой-то опытный шпион, Чинэтсу была против такого мнения. Это всё, что можно рассказать членам организации о твоих обширных познаниях насчёт их сил и способностей. Последнее, но не менее важное. Кто напал на тех, кого ты считала своей семьёй? Я напряглась. Это было важным моментом, о котором я не могла и помыслить. Всё же мой старший брат истинный гений, раз продумал столько мелочей. Теперь я могу беспрепятственно говорить о своих сведениях, не боясь, что у них могут возникнуть вопросы. Со временем всё же мне или нам нужно продумать ещё несколько житейских моментов. Но надеюсь, в этом не будет необходимости. — На вас напал Корень АНБУ, — говорил Итачи спокойным невозмутимым тоном, как будто рассказывая о вещах, которые я знала сама, но по какой-то причине сумела забыть. — Данзо был наслышан о тебе после твоего исчезновения. Это правда. Ему удалось разузнать обстоятельства, при которых раскрылись твои силы. Отец мне говорил, что шиноби в очках был под контролем и после деактивации твоего Вечного Мангекьё пришёл в себя. — Когда он отпустил Наруто, он говорил что-то о том, что он спас меня и рад, что со мной всё хорошо. А в конце у меня было чувство, что я тогда позволила Ютака стать собой, — я произнесла эти слова не совсем уверенно. Мне дико не нравилось, что может последовать за этими словами. Просто было какое-то непонятное опасение. — Значит, я был прав… — задумчиво проронил Итачи и тут же обозначил: — Кацуми, тебе известно, что у разных владельцев Мангекьё Шаринган имеет свои особенности? У меня это Цукуёми и Аматэрасу. Одной из способностей твоего Мангекьё Шарингана является Котоамацуками — сильнейшее гендзюцу контроля разума. Похожей силой обладал и Шисуи, поэтому один его глаз попал в руки Данзо. Ты ведь знаешь, что скрывает повязка? — я, помрачнев, кивнула. — Тогда убереги себя от глупостей. — Не беспокойся, нии-сан. — Как скажешь, Кацуми… Ты была слабее Шисуи, поэтому Данзо посчитал, что твои глаза будут лёгкой добычей. Оставалось только тебя найти и забрать твою силу. К тому времени он уже раздобыл глаз Шисуи, но возможность украсть силу Вечного Мангекьё Шарингана с Котоамацуками и доступом к Сусаноо всё же казалась ему заманчивой перспективой. На поиски тебя ушло много времени. Для шиноби из Корня было удивительным то яростное сопротивление, которое оказали твои опекуны. Число нападавших варьируется от трёх до пяти. Можешь сказать, что не знаешь точную цифру. Но ты уверена, что домой никто из них уже не вернётся. Насчёт нахождения дома твоей семьи. Он расположен недалеко от деревни Такуми в стране Рек. Чинэтсу и Тэтсуя не хотели, чтобы о тебе было известно, поэтому тебе не было разрешено далеко отходить от дома без сопровождения взрослых, объясняли это твоим возрастом. Когда твои опекуны возвращались домой, то привозили продукты питания ровным счётом на месяц. У старушки Наны были больные ноги, из-за чего она не могла преодолевать огромные расстояния. Сама ты не покидала это место, зная, что за тобой ведётся охота. Когда была необходимость, ты притворялась Мэй, но посторонние захаживали редко, поэтому можно было обойтись без масок. Точного расположения ты своего дома не скажешь, потому что после побега ты долго блуждала по лесу, пока не натолкнулась на нас. Остальное ты знаешь. Брат помог мне расставить все точки над «i» в моей истории, которая, возможно, ещё не раз будет кем-то услышана, но меня очень заботили слова брата о Шисуи. Значит, было ещё что-то, что объединяло меня и Шисуи-нии. У нас была общая сила. Теперь, как только я научусь владеть своей силой, используя способности своего Вечного Мангекьё, я буду чувствовать, что мой названный брат со мной и помогает мне на моём пути ниндзя. — Спасибо, что помог с легендой. Я обещаю, что, когда буду рассказывать её, сделаю всё, чтобы мне поверили… — возникла короткая пауза, после которой я с улыбкой произнесла следующее: — А всё-таки я рада, что у нас с ним похожие способности, нии-сан. Тогда я буду думать, что он со мной, — вскоре помрачнела и тихо спросила: — Нии-сан, ты сказал, что у Мангекьё Шарингана две способности, ведь так? Я помню, что, когда Саке бросила в бежащего Наруто кунай, его засосало в какую-то воронку. У меня было ощущение, что я это сделала, это была моя сила… Я просто уверена, что это была я. — Это было Камуи. О ней я только слышал, поэтому не уверен, что смогу научить тебя ей пользоваться. Но у меня есть предположение, что этой силой владеет, как ты выразилась, Псевдо-Мадара, — тут же ответил брат. Час от часу не легче. Если одна способность, схожая с силой Шисуи, меня порадовала, то я была совсем не в восторге от сходства с этим человеком в маске. Тем временем Итачи задал вопрос: — Кацуми, почему ты считаешь, что он не истинный Мадара Учиха? Если честно, я была удивлена тому, что услышала, и, к сожалению, уверенного ответа от меня брат не узнал, потому что мой ответ был сугубо моим предположением: — Знаешь, нии-сан, это один из моментов, когда я очень жалею, что не знаю абсолютно всё. Я бы тогда смогла дать такой ответ, что понравился бы нам обоим, но… я не могу. Иногда мне кажется, что я знаю довольно много, а иногда, что не знаю практически ничего. Насчёт Псевдо-Мадары (у меня язык не поворачивается называть его Тоби) у меня, как и у тебя насчёт его способностей, есть только предположение. Мне кажется, что истинный Мадара умер. Он должен был умереть, причём давно. Если же этого не произошло, то почему тот Мадара, которого мы знаем, не состарился? Он выглядит, как ровесник… Какаши, Гая… или Кисаме. Может, чуть старше. Не уверена, что он поддерживает свою жизнь с помощью каких-то препаратов. Нии-сан, я не скажу точно, но мне кажется, что он называет себя Мадарой, потому что считает себя продолжателем идей своего… мёртвого кумира. Возможно, нашёл записи Мадары и прочёл их или как-то иначе обрёл сведения. Я знаю: всё, что я говорю не точно, лишь моя теория, но я абсолютно уверена, что человек в маске из нашего клана, но он не Мадара Учиха. А теперь уверена наверняка, что он настоящий лидер организации. Я говорила неуверенно, лишь только когда речь зашла о вещах, что считала верными, мой голос звучал непоколебимо. Я была не уверена, примет ли брат мою теорию, возьмёт ли он её за истину. Наверное, Итачи почувствовал мою тревогу, поэтому лишь кивнул моим словам и ободряюще улыбнулся, проведя рукой по моим волосам: — Не волнуйся, Кацуми. Я верю, что ты права. Я чуть улыбнулась его словам, всё ещё коря себя, что не сумела выяснить всё, что только было возможным. — Кацуми, — позвал меня брат. Я с немым вопросом посмотрела на него, про себя изумлённо отмечая, что его голос звучит взволнованно, да и он выглядит не так уверенно, как несколько минут назад. Меня начинали пугать эти перемены. — Когда мы всё обсудили. Я бы хотел сказать тебе нечто важное… Кацуми… прости, что лишил тебя семьи… Из-за меня ты больше не увидишься ни с мамой, ни с отцом. Я уничтожил всё, что ты ценила. Ты должна… — Презирать тебя за это?! — гневно воскликнула я, перебивая брата. Я понимала, к чему он клонит, знала, что он чувствует свою вину за совершенное, но я также понимала, что сожаление ничего не исправит, и мы должны жить здесь и сейчас, не зацикливаться на том, что было когда-то и уже никогда не повторится. — Как ты мог про это подумать?! Ты хотел только лучшего для нашего клана и не мог ничего поделать! Я… Я знаю, что ты не виновен! На твоём месте мог бы быть любой, кто был предан деревне больше, чем своему клану. Ты был лишь оружием в руках старейшин. — Мои руки в крови, Кацуми, — тихо отвечал брат, пряча глаза. Наверное, сколько бы времени не прошло, брат будет винить себя за это. Я увидела тогда это так явно, как всё, что способны увидеть мои глаза. — Мне всё равно, что они в крови. Плевать на обстоятельства. Я… я знаю правду… и я люблю тебя, нии-сан. Чтобы ни случилось, я буду на твоей стороне… Только прошу не бросать меня. Даже когда ты поможешь мне достигнуть цели, ты будешь жить ради нас с Саске. Я поставлю свою жизнь на кон, но спасу тебя, нии-сан. Ты не умрёшь. Я уже говорила, что я не позволю этому случиться… никогда. Я… я больше не лишусь своей семьи! — по щекам бежали слёзы, из-за рыданий мой голос звучал прерывисто. Как жаль, что брат считает себя виновным. Это ничем не поправишь и не изменишь. Возможно, получится забыть, но… Нет, вряд ли. Я лишь могу надеяться, что его спасёт моя поддержка. Я сделаю всё, что только в моих силах, чтобы его раны хоть немного затянулись. Я тут же оказалась в объятьях брата, он мягко поглаживал меня по волосам, из-за чего я чувствовала, что со мной не только Итачи, но и все, кого я любила. — Прости меня, моя маленькая сестрёнка Кацуми. Не плачь… Я хочу жить, чтобы оберегать тебя… Я уже говорил, что мы все вместе вернёмся домой, я тебе это пообещаю, и помни… Ты не потеряешь свою семью, верь мне, Кацуми. Я не прощу себе, если сделаю тебе ещё больнее, — говорил брат, пытаясь меня успокоить, и его слова заставили расцвести улыбке на моём лице, улыбке сквозь слёзы грусти. Я хотела, чтобы это мгновение длилось вечно. Я была счастлива, что у меня появилась реальная возможность уберечь старшего брата. Наверное, именно сейчас настало время для тех слов, которые были не озвучены ещё тогда в пещере, я была готова сказать их, и брат, наконец, услышал это. — Нии-сан, спасибо… Ты знаешь, теперь ты будешь мне вместо отца?.. — чуть погодя мой тихий голос разрезал тишину, которую нарушали лишь редкие всхлипы. Наверное, мои слова очень удивили брата, поэтому ответ он дать смог только через несколько минут: — Я знаю, Кацуми, — после чего гендзюцу старшего брата развеялось, и я снова оказалась на его руках, пока мы двигались вперёд, вслед Кисаме, чья спина виднелась чуть впереди.В настоящее время.
Я уже серьёзно начинала предполагать, что наше путешествие продлится вечно. Сколько времени прошло с того момента, как мы покинули пещеру? Когда же, наконец, сыщется то убежище? Я уже серьёзно начинаю потирать руки с нетерпения. Если мы в сию минуту не приземлимся, я ручаюсь, что брат узрит сцену из «Шрека», где Осёл успешно доставал своего закадычного друга его извечным «Мы уже приехали?» Я и так поволноваться успела, поэтому становлюсь очень нетерпеливой. Эх, всё же куда проще быстренько отстреляться и спокойно идти по миру дальше, а не двигаться точно та улитка. Вскоре мы остановились. Увидев, где мы оказались, я напрочь забыла о своих возмущённых мыслях о том, что у меня всё затекло, столько времени просидевши на руках у брата. Я была просто шокирована. Признаться честно, не ожидала, что я окажусь именно здесь… Это похоже на возвращение к истокам. Никогда раньше не испытывала такое чувство ностальгии. Я помню это место. Я не была здесь. Я вообще не была нигде, кроме родной Конохи. Но я его помню… из прошлой жизни. После похищения Казекаге Дейдара и Сасори направились сюда, чтобы извлечь Однохвостого. Как только Итачи и Кисаме оказались на воде, а та знаменитая пещера приближалась к нам с каждым проделанным шагом, я поняла, что с моей жизнью не всё так просто. Ксо, я чуть не удержалась, чтобы не тихо хмыкнуть или нервно рассмеяться на худой конец. Мне нужно срочно взять под контроль эмоции. Я здесь не была раньше. Это место вижу впервые и с интересом наблюдаю за тем, как Кисаме активировал печать на большом камне. Если честно, в живую это всё видеть куда круче (что ли?), чем наблюдать со стороны. Я смогла ощутить вибрацию, когда массивная каменная глыба поднималась вверх. На секунду у меня даже возникло опасение, что она сейчас свалится нам на головы, и чуть не попросила брата бежать, но всё обошлось лишь тем, что я сильнее сжала в руке ткань его плаща. Как только мы прошли опасную зону, мне было разрешено передвигаться на своих двух. Встав на ноги, я потянулась и осмотрелась вокруг. Всё было так же, как я видела когда-то. Значит, в будущем всё будет так, как сейчас. Как непривычно всё же осознавать, что я здесь, в этом месте, за несколько лет до того, как здесь окажется Наруто со спасательным отрядом. Интересно, заведёт ли меня сюда случай? Камень медленно опускался вниз. Пора возвращаться к реальности, Кацуми. Я понимаю, что происходит у тебя в голове, но есть вещи и поважнее. Хватит медлить, если ты не выскажешь предупреждение о молчании, то твои слова брату о нераскрытии сил Чинэтсу просто не имели смысла, и тебе придётся молчать вечно, в прямом смысле. Не нужно, чтобы жители этого мира знали о способностях за гранью их понимания. Вряд ли что-то подобное появлялось в мире Шиноби. Если бы это было возможным, то убежище Орочимару уже давно обнаружили и вызволили из колец этого чёртового полоза моего брата-близнеца. Пускай это будет нашей тайной. Вряд ли Зетсу видел эту технику: даже являясь превосходным шпионом, не всегда за всем можно уследить. Я хочу в это верить, пускай и не знаю наверняка, права я в своём предположении или нет. — Кисаме, не говори никому о той технике, которая привела вас ко мне. Это необязательно знать… Я хочу, чтобы память о Чинэтсу не была запятнана… Она ведь была частью той моей семьи. Я знала, что именно эти слова послужат большим аргументом, чем что-либо. Кисаме посчитает, что мои желания связаны с моими чувствами к людям, которые заботились обо мне всё это время. А всё-таки как до неожиданности просто говорить о них, как о погибших, намного легче, чем предполагать, выжили они или нет. Наверное, наши пути навсегда разошлись, и я никогда уже не узнаю мотивов тех, кто прислал их забрать меня. А я ведь правда их любила… Кацуми, не смей вспоминать их. Ты решила, что дорога назад для тебя закрыта. Прошлое там останется прошлым. Иди вперёд по дороге новой жизни без сожалений. Это единственный правильный выход. Мечник улыбнулся, оскалив свои акульи зубы, и погладил меня по голове. В его движениях ощущалась поддержка, как будто он говорил: «Всё хорошо, не волнуйся, Кацуми». В подтверждении моих мыслей послышалось спокойное: «Я понимаю», на что я благодарно улыбнулась. Этой сцене брат чуть улыбнулся, после, мигом став серьёзным, посмотрел на напарника, кивнул ему, на что получил ответный кивок, и начал складывать необходимые печати. Я поняла, что настал час истины. Ну что ж, Кацуми, приготовься. Хоть ты ожидала, что будешь общаться с Нагато с глазу на глаз (или, вернее, с телом Яхико под контролем Нагато, но не суть), но и его голограмма вполне подойдёт. Может, даже и лучше, что я не буду видеть его настоящего, так ведь куда легче общаться. Пожалуй, в таком случае у меня будет меньше волнений. Значит, если будут призваны остальные члены организации, то я также увижу их тени. Для меня это не было удивительным поворотом, ведь, как только я увидела эту пещеру, поняла, что всё будет не так, как я первоначально предполагала. Перед нами возник сам лидер организации Акацуки (по мнению большинства) собственной персоной. У меня возникло до смешного глупое желание провести рукой по его голограмме и посмотреть, будет ли размываться картинка или нет (а что, чисто научный интерес). Наверное, если бы я так сделала, Нагато бы меня не понял, а брату бы пришлось прятать глаза от смущения за такую нерасторопную сестрицу. О Ками-сама, я только что представила эту сцену. Нет-нет, лишь бы не рассмеяться, держать лицо, нужно только держать лицо, иначе всё пойдёт насмарку. Ну что, Кацуми, успокоилась? А теперь — в бой. — Зачем вы меня позвали, Итачи, Кисаме? — спросил лидер организации, скользнув взглядом по лицам нукенинов. — Я хотел попросить об услуге. После завершения миссии я нашёл свою сестру и хочу, чтобы она путешествовала вместе со мной, — тут же ответил брат таким невозмутимым тоном, что я даже позавидовала его поразительному контролю над своими эмоциями. Лидер хмыкнул, принимая слова брата к сведению. Его взгляд замер на мне, что послужило сигналом тому, что настал мой час войти в игру. — Как тебя зовут? — был задан первый вопрос. — Фуккацуми Учиха, — послышался ответ. Дальше происходила стандартная игра «вопросы-ответы». Нагато хотел узнать обо мне ту нужную информацию, что помогла бы дать ответы на вопросы «Откуда я родом? Как оказалась там, где меня нашли? и т.п.» По сути, вопросов было не так и много, но ответы на них занимали намного больше времени, поэтому Нагато лишь слушал, а иногда задавал дополнительные вопросы, способные прояснить некоторые непонятные ему моменты. Изредка он что-то спрашивал у брата (это касалось моего прошлого в Конохе) и Кисаме (вопрос относительно обстоятельств моего обнаружения). Я говорила лишь суть, не вдавалась в детали. О жизни в Конохе я говорила по большей мере о нападении и силе, что у меня обнаружились под действием страха о судьбе друга. Вскользь упомянув о том, что я почти не помню, как меня забрали из отчего дома. Хорошо запомнились лишь слёзы матери, нежелание брата-близнеца меня отпускать и мой уход, когда я шла, не оборачиваясь, и лила слезы по утраченному (если было решено не говорить про свет, что привел нукенинов ко мне, так почему бы и не приврать про подробности моего ухода?). Итачи дополнил, что на Саске (имя Узумаки мы не упоминали. Чтобы уберечь его, ведь он дженчуурики, как-никак, а Акацки — это организация, которая занимается их отловом) было наложено гендзюцу из-за того, что близнец не мыслил своего существования без меня. Далее, когда прозвучал вопрос о моей последующей жизни, я отвечала уже по заданной схеме. На вопрос о нападавших я рассказала об этом старом хрыче (никогда не питала к Данзо любви или уважения. Эх, всё же неказистые корни у нашего древа. Они же вроде не шибко помогли при нападении на Коноху во времена последней битвы на чунине…), конечно, в более лояльной форме (а то как-то грубо перед Нагато получится, а я хочу произвести хорошее впечатление, не так ли?). Короче говоря, выложила все как на духу. Единственное, что не сказала о своей майке, думаю говорить о ней, только когда спросят. Представляю эту сцену. Особенно как я говорю: «Это эксклюзивная вещь, вам никогда не раздобыть такую». Из всей рассказанной мной истории наибольший интерес принесли две вещи. Это мои способности (о возможностях моего Вечного Мангекьё был задан отдельный вопрос. На это отвечал брат, исходя из моего рассказа про сильное внушение и воронку, куда угодил кунай врага) и сведения об организации, полученные моими опекунами. Самый интригующий вопрос был: — Ты знаешь, кто я? На это я кивнула. В глубине души отозвалось: «Ха, ты бы что-нибудь посложнее спросил», но стремление озвучить их было подавлено, ибо я понимала, что сейчас не то время. После бегло взглянула на брата и Кисаме, как будто спрашивая, можно ли говорить про это при посторонних, на что ответом послужил кивок, и произнесла: — На этот вопрос сложно дать ответ. Ты имеешь в виду человека передо мной или того, кто управляет этим телом? Мужчина хмыкнул и ровным голосом ответил: — Мне подходит твой ответ. Теперь я хочу услышать, что ты скажешь об остальных, — сложив нужную печать, он прорек: — Явитесь. Я успела лишь подумать: «Стоп, что? Как, уже оказалась в окружении нукенинов? Нет, жизнь меня к такому не готовила. Ладно с лидером беседы вести, но так сразу, без предварительной подготовки, позвать всех, это уже ни в какие рамки! Нет, я, конечно, представляла, что буду рассказывать свою историю перед ними, но одно дело это представить, а совсем другое быть в их окружении». Я начинаю поддаваться панике. Ну спасибо тебе, Нагато, пребольшое, я надеялась, что всё пройдёт спокойно, но нет, напасть явилась оттуда, откуда не ждали. Я серьёзно напугалась до чёртиков, к счастью, это помешательство продлилось недолго. Оно спало, как только я ощутила на плече тёплую ладонь брата, что позволило напомнить, что я не одна, если понадобится, мне помогут и поддержат. Это прикосновение напомнило мне, какова моя цель. Я здесь ради борьбы за то, что мне дорого. Я не проиграю эту битву, а в будущем выиграю и войну. Ну что ж, играть, так играть до конца. Эй, игроки, прошу за стол, в этой игре я ставлю всё. Оживить обстановку смог лишь один голос, и это голос… Хидана: — Какого чёрта ты нас позвал? Что-то не вижу здесь биджу. С какого перепугу сорвал мой ритуал? Джашин-сама будет недоволен! О Ками-сама, он такой настоящий и живой! Да-да, глупое восклицание, но я, если честно, после того, как его подорвал Шика, даже соскучилась по его манере речи и повадкам. Он был интересным персонажем. Хоть и жестокий, может даже несерьёзный и импульсивный, но за ним наблюдать было интересно. Ну вот, я снова начинаю сравнивать реальность и наблюдение. Когда же я, наконец, привыкну окончательно? Может, со временем мне будет легче, может, мне попросту стоит дождаться времени после битвы Наруто с Пейном? Тогда-то наверняка я не буду знать ничего, и настанет пора, когда я буду жить как обычный человек. — Заткнись, Хидан. Достал говорить о своей вере. Мы из-за тебя только теряем время, — проворчал его напарник по команде. — Вот именно, заткнись, хм. Никак не могу понять, чего ты нашёл в этих ритуалах. В них нет ничего, кроме жестокости, хм. То ли дело моё искусство, — встрял в разговор человек, в котором по манере речи был признан Дейдара. — Да что ты сказал, чёртов…! — С ними интересно, не так ли, Кацуми? — обратился ко мне Кисаме, пока на заднем фоне слышался спор двух самых неспокойных членов организации на тему веры и искусства. По возможности этих оболтусов пытались унять их напарники, изредка прикрикивая на них, но особым успехом эти попытки не увенчались, ибо весь сыр-бор продолжался ровным счётом до тех пор, пока в дело не вступил Нагато. Он живо унял их и, когда шум прекратился, представил меня нукенинам. — Это Фуккацуми Учиха, сестра Итачи. О её прошлом вы можете расспросить её саму, когда у вас появится возможность. Скажу только, что люди, которые заботились о ней, были шпионами, и они рассказали ей о каждом из нас. Я хочу проверить, насколько точны её сведения. После чего я скажу, как мы будем действовать дальше. После сказанных слов он мне кивнул, говоря тем самым, что я могу начать демонстрировать свои знания. Я почувствовала азарт от предвкушения, как будут меняться лица окружающих меня людей, когда они услышат кое-что о себе от человека, который не должен был это всё знать заведомо. Эх, а знаете, всё же хорошо, что они голограммы. Никто не знает, как бы они отреагировали на мои слова, стоя рядом со мной в осязаемом состоянии. Может, зря я волнуюсь, но мало ли. От них можно ожидать всё, что угодно. Меня могут посчитать угрозой, а всем известно, что делают с теми, кто представляют угрозу. — Я начну с тебя, — указав пальцем на Хидана, на что ответом послужили слова «Ну попробуй, малявка», я начала своё небольшое повествование: — Я раньше никого из вас не видела в лицо, но знаю ваши имена и способности. Не думаю, что и сейчас смогу узнать вас в лицо из-за того, что вы… не настоящие, я вижу только ваши очертания… Тебя назвали Хиданом, ведь так? Я о тебе знаю. Ты представитель культа Джашина. Сила заключается в том, что, сделав определённый знак на земле своей кровью, ты можешь, попробовав кровь соперника, лишить его жизни, смертельно ранив себя. Поэтому-то ты используешь оружие, похожее на косу, которое действует на дальних дистанциях. О тебе самом мало что известно, но мои опекуны сталкивались с другим представителем твоего культа и видели его в действии. У тебя, как я понимаю, те же способности, как у него. — Да как ты… — выдохнул Хидан. Похоже, мне серьёзно удалось его удивить (плюс мне в копилку свершений). Я без промедления продолжила: — Если вы работаете в группе в составе двух человек, то твоим напарником является Какузу. Наверное, это тот, кто тебя первым попытался заткнуть, — устремив взгляд на очертание нукенина, я обратилась уже к нему: — Я больше не буду вдаваться в подробности насчёт ваших способностей, ведь, когда я буду рассказывать о вас всех, то это займёт очень много времени. Чтобы узнать о вас, Какузу, поподробнее, отцу пришлось впервые прибегнуть к пыткам человека. Ваше стремление получать доход с помощью убийств, впервые сыграло с вами злую шутку. Мой опекун увидел вас лишь однажды, но запомнил настолько хорошо, что проявил заинтересованность. А всё из-за плаща вашей организации. К сожалению, а может, к счастью, тот человек лишь сказал о том, откуда вы родом. Там были услышаны интересные подробности о вас и вашей силе. Признаться, найти эти сведения было тяжело, ведь осталось не так много людей, кто вас помнит. Наверное, дело в вашем возрасте или способностях, я не знаю точно. Когда мне о вас рассказывали, меня потрясло, что вы имеете пять сердец разом. Если честно, я до последнего отказывалась верить, что такое возможно. — Хм, неплохо, я впечатлён, — произнёс Какузу. Из-за его слов у меня словно открылось второе дыхание. Мне начинал нравиться процесс, я стала получать от него удовольствие. Я успела поведать о Сасори и Дейдаре, отметив, что их я узнала по кукле и разговорам про искусство. Сасори отреагировал на услышанное спокойно, он лишь сказал: «Интересно…», но полученное известие его не сильно удивило, наверное, он имел представление о том, что его слава может уйти далеко вперёд. Я не смолчала о предположении насчёт обстоятельств гибели Третьего Казекаге, но особо интересной реакции на это я не увидела. Хотя… чего я ожидала от живой куклы? Когда речь зашла о Дейдаре, то я рассказала ровным счётом то, о чём мне поведал Итачи. Я не стала вдаваться в подробности насчёт моей любви к его силе. Раз уж я играю роль девочки, которая лишь услышала про нукенинов, я должна иметь представление, но не знать абсолютно всё. Если здесь я заиграюсь и взболтну лишнего, появятся ненужные вопросы, а это ни к чему хорошему не приведёт. Только вот, несмотря на всё, мне ещё хочется сказать Дейдаре о том, что мне импонирует его искусство. Думаю, если я ничего не сделаю в ближайшее время, то уже никогда Дей от меня это не услышит. Я же буду везде следовать за братом, ведь так? Значит, с подрывником я уже не столкнусь. Я скажу чуть позже, когда останется меньше людей. — Ти, чёртовы Учиха, — процедил сквозь зубы Дейдара в ответ на мои слова о его личности. На нем и его фразе прервалась моя пробежка по лицам, которые меня окружали. — Хорошо, достаточно, — прервал меня Нагато. — Я понял, каким образом ими была получена информация о нас. Наконец, я перевела дух. Мне всё ещё было неспокойно, хотелось, чтобы эта сцена побыстрее закончилась. Скорей бы всё решилось. Я ждала решения лидера, понимая, что без него ни к чему не приведут мои желания. — Что мы будем с ней делать? — послышался голос Зетсу, заставивший меня передёрнуться, и тут же другая его половина добавила: — И то верно. Она знает чересчур много. — Нужно её устранить. Нельзя, чтобы ещё кто-то узнал о нас больше, чем нужно, — выступил на стороне поддержки Какузу. Вот этого я и боялась. Был поставлен вопрос ребром о моей смерти. О Ками-сама, нужно было молчать о своих сведениях еще, когда я разговаривала с Кисаме. Ну молодец, Кацуми. Из-за твоей болтливости и желания показать себя выше других, стал вопрос о сохранности твоей шкуры. Жаль, что нельзя вернуть всё назад. Жаль, что нельзя всё исправить. — Вы считаете, что я позволю причинить вред моей младшей сестре? — сталь звучала в голосе старшего брата, а в глазах ярко пылал Шаринган. Он на инстинктивном уровне сделал шаг вперед, прикрывая меня собой. — Я дал слово, что, пока она слаба, буду её защищать, — уведомил Кисаме, сильнее сжав рукоять Самехады. Я снова забыла, что не одна следую по своёму пути. Если появится опасность, мне помогут, подставят плечо, на которое я могу опереться. За это я благодарна брату и Кисаме. Скорей бы… Скорей бы стать сильнее, чтобы когда-нибудь показать, что не зря верили и защищали меня, не зря сейчас встали одни против всех. Как бы хотелось прямо в это же время, в этой пещере, показать нукенинам, что они зря считают, что я способна только прятаться за спинами своих друзей. Вот бы найти внутри себя что-то, что поможет мне показать ту силу, что спала во мне столько лет. Из-за неё я покинула свой мир, но она же мне и поможет стать сильнее. Я… я не уверена, что получится, но нужно только попробовать. Просто попытаться сделать что-то. Кацуми, сосредоточься, ну же… давай. Я резко распахнула глаза. Что-то изменилось. Я вижу чакру Кисаме и брата. Я правда вижу? Неужели… неужели получилось? Я не ожидала, что у меня получится, но я хотела этого. На меня был устремлён изумлённый взгляд нескольких пар глаз. Мои защитники обернулись и посмотрели на меня. — Кацуми?.. — только и смог выговорить брат. — А ты и правда непроста… — протянул Кисаме. «Нужно воспользоваться их замешательством», — решила я, обогнув брата и Кисаме, встала впереди них. Без волнений в голосе, Кацуми, ты не должна бояться. Только смелостью будут преодолены все препятствия на твоём пути. Ты должна показать, что не лыком шита. Действуй. — Я даю слово, что никто от меня не услышит о ваших способностях. Если придётся, я унесу эту тайну с собой в могилу. Но с одним условием. Мне будет позволено стать сильнее ради достижения моей цели, — произнесла я ровным голосом, после глубоко вздохнула и закрыла глаза. Когда я их открыла, то с удивлением отметила, что всё стало так, как обычно. — Я не говорил о том, что тебя надо убить, Фуккацуми, — прорек Нагато, тем самым меня не слабо удивив, ведь я ожидала, что он встанет на сторону тех, кто видит во мне угрозу, и заставив чуть успокоиться насторожившихся брата и Кисаме. — К тому же, — продолжал он, — я сам хотел предложить искать у нас силы. Возможно, ты можешь стать неплохой поддержкой для организации Акацуки. Я принял решение, — он сделал небольшую паузу, заставившую всех нас напрячься. — Каждый из нас примет участие в обучении Фуккацуми Учиха. — Что?! — отозвался шокированный Дейдара, озвучив мой немой вопрос. — Ты не ослышался. Текущие полгода её будут обучать её старший брат и Кисаме. Следующие — Дейдара и Сасори. После — Какузу и Хидан. В конечном счёте, я и Конан будем подводить итоги её обучения, — заявил о своих намерениях на мой счёт Нагато, а далее прозвучавшие слова поставили точку в решении вопроса: — Мои приказы окончательны. Дейдара и Хидан синхронно ругнулись (хоть в чём-то они сошлись друг с другом). О Ками-сама, слова Нагато прозвучали как «Приговор окончателен и обжалованию не подлежит». Интересно, Пейн на самом деле хочет мне помочь стать сильнее или стремится меня убить, не запятнав свои руки? Дей меня потенциально невзлюбил. Сасори с лёгкостью из меня сделает куклу из-за моих способностей. От Хидана ничего хорошего ждать не стоит. Какузу вообще предлагал меня устранить. Слава Ками-сама, Зетсу не задействовали. Вот кто-кто, а он уж точно бы привёл решение Какузу в исполнение. — Можете быть свободны, — своим окончательным вердиктом закончил сие собрание наш «верховный судья». Сперва исчез Какузу, за ним последовал Хидан, напоследок прожигая взглядом во мне дырку (слушайте, а не пора ли мне писать завещание, а то мало ли?), после Сасори и Зетсу, следующим должен был исчезнуть Дей, но… — Тсукури, как бы ты ни был ко мне настроен, мне понравилось, что рассказывал Тэтсуя о твоей силе. Я бы хотела её как-нибудь увидеть. Буду ждать нашей встречи, — сказала я с располагающей улыбкой, а после добавила: — И напоследок, не нужно считать, что все люди одинаковы. Ты понимаешь, о чём я? — Мы это ещё увидим, Учиха, хм, — отвечал Дейдара перед своим исчезновением, и я с удовольствием отмечала, что его голос стал на пару градусов теплее, чем раньше. Вот что значит, знать за какие рычаги дёргать. Наверное, со временем я заслужу расположение подрывника. Может даже мы станем неплохими друзьями. Для этого лишь необходимо быть собой и не показывать при нём модель поведения старших братьев, ведь у Тсукури к этому, похоже, выработалась непереносимость. Последними уходили Пейн и Конан. Если «бумажный ангел» на протяжении всего времени молчала, то ее напарник перед их исчезновением произнёс фразу, предвещавшую моё знакомство с тем, кого я не ожидала так скоро увидеть: — Через несколько дней прибудьте на это же место. Думаю, его заинтересуют её способности. После сказанных слов они покинули пещеру, не дав мне и шанса сказать что-нибудь в протест. Я была просто уверена, что это будет Лже-Мадара, скорее всего потому, что больше никого не могли заинтересовать настолько мои способности, что за мной решат тащиться на Кудыкину гору. Плакали мои счастливые будни. Вот чёрт, я никогда раньше так не хотела быть права. Но мне не оставили выбора. Придётся принять вызов. Хорошо, Нагато, Лже-Мадара так Лже-Мадара. Посмотрим, с какой целью придёт на огонёк наш с братом соклановец.