Три дня и три месяца

Харуно зашла в бар и молча уселась за угловой столик. Это заведение славилось тем, что его владельцами были экс-шиноби очень высокого ранга. Здесь никогда не спрашивали, сколько вам лет, зато список завершённых миссий... Впрочем, его тоже не спрашивали – хозяева и так знали реальные заслуги каждого. Знали, действительно ли ему надо выпить или лучше отказать. Нелепые попытки молодняка набить себе цену заканчивались плачевно, поэтому кошколовы избегали «Виселицы». Знали, что позор после прилюдного пинка под зад, о котором будет знать вся деревня от мала до велика, перевесит возможное удовольствие от рюмки саке, на которую едва-едва хватит рё, сэкономленных на карманных расходах. Зато у тех людей, которым ещё не было двадцати одного, но которым - так, увы, бывало – мир уже начинал казаться одним бессмысленным кровавым потоком, здесь никогда не возникало проблем. Никто никого ни о чём не спрашивал. Никто никого ни в чём не упрекал. Всем было на тебя плевать – и официантам, и барменам, и другим посетителям. Поваров не было в принципе. В обычном баре это привело бы к банкротству, но обычные люди сюда и не ходили. «Виселица» процветала. Хозяева знали, что нужно ниндзя, когда мир под тобой зашатался. И таких шиноби в Деревне, Скрытой в Листве, всегда было много. Харуно взяла сразу большую бутылку. На закуску тратиться не стала. Зачем? Ей хотелось забыться. Пусть будет плохо. Плохо – это же отлично, если вдуматься. Это пустота. Это тишина и, чем чёрт не шутит, эйфория. Только не мысли о том, как к ней относится Саске! Официант, видя её лицо, поспешил поставить перед ней ширму и убрался куда-то в подсобку. И мысли, и пойло были сплошным потоком дерьма. К сожалению, голова не переставала думать и вспоминать, а пить из горлышка, то есть сразу помногу, как Учитель, Сакура пока не умела. - Ты не права, - раздался из-за перегородки тихий голос. - А кто тогда прав? – так же тихо ответил ему собеседник. – Капитан? Голоса были незнакомые - женский и мужской. Вначале Харуно хотела пересесть, но что-то её остановило. Возможно, слово «капитан», которое было сказано тем самым тоном, каким Наруто обращался к Ямато. А может, тихая, безнадёжная скорбь в голосе. Это было подло и слабо, но она хотела, чтобы хоть кому-то в этом мире было хуже, чем ей. Это могло означать, что у неё ещё есть шанс. Что всё не так плохо, и она выберется. - Ты должна была сказать ему, что приказ был глуп. Он слишком неопытный командир, чтобы... - Я так и сказала. - Ты опытней его. - Это только разозлило ещё больше. Он сказал, что он сильнее меня, и я с моим уровнем не могу это даже оценить. «О! Не у одной меня проблемы с тем, что низким уровнем в морду всё время тычут, как провинившейся собачонке!» - мелькнула в голове подленькая и немного пьяная мысль. Остаться сразу захотелось ещё сильнее. - Но это же... - Но ведь он и вправду сильнее меня! И «капитана» получил именно потому, что... - Ему дали капитана на пробу. Это была первая миссия в роли руководителя, и он не должен был зазнаваться. - Он должен был проявить себя как лидер. Вот он и старался. - Проявить, вызвав уважение, и подавить – это разные вещи. Только самовлюблённые болваны, вроде твоего нового шефа могут не знать разницы. «Аминь! За самовлюблённых болванов!» - подумала Сакура и, скривившись, сделала большой глоток прямо из горлышка. «И пусть они горят в аду!» - согласилась с ней её внутренняя половина. - Это неопытность. - Это характер. Спорим, что он всегда будет пытаться сделать так, чтобы ты выглядела дурой? - Он делает так, как хочет, а как я при этом выгляжу, ему плевать. Не хочешь подчиняться – вали из команды. Он командир. Я подчинённая. - Но он новый командир, а ты самый опытный и рассудительный член команды. - Но он джонин, а я провалила экзамен. - Но твоим соперником был Хьюга Дейджи! Его папа – личный телохранитель главы клана. А Дейджи – их новая восходящая звезда! - Это отговорки... - Это ты говоришь или твой капитан? - Капитан. И я. Теперь так говорю и я. И поэтому мне плохо. Налей ещё. Сакура сделала ещё один большой глоток и глубоко вздохнула. Сила. Везде эта чёртова сила. Почему, когда её так много, она непременно развращает? Почему делает из людей эгоистичных чудовищ, достучаться до которых может только такое же чудовище? Что делать, если не хочешь становиться таким же? - Пойми, - продолжил собеседник той, кого называли Зари, - я работал с тобой в предыдущей команде и могу сказать абсолютно точно, что твои навыки хороши. Я твой друг. Но я и шиноби, который хочет, чтобы спину прикрывали те, на чьи способности можно положиться. Свою спину я могу доверить тебе с чистой совестью. - Спасибо, - помолчав, ответила собеседница. – Спасибо за это, но... Ты ведь тоже прикрывал меня. Вы все всегда защищали меня. А мой новый капитан не хочет. То, о чём ты говоришь – это доверие. А он говорит о силе. Снова услышав ненавистное слово, Харуно не глядя опрокинула в себя ещё одну порцию саке. «Дорастаешь до уровня Цунаде на глазах», - скептически заметил в её голове кто-то критический, но Внутренняя Харуно, цыкнув на него сквозь зубы, приказала заткнуться. Она всегда «ловила момент» лучше всех. Собеседник, судя по звуку, шумно отпил из рюмки. - Ты уже сама запуталась, - сказал он. – То ли он козёл, потому что несправедлив, то ли он козёл, потому что справедлив. То ли он объективен в своей оценке тебя, то ли нет. Давай обратимся к фактам. Миссия провалена? - Да. - Ответственность за это лежит на руководителе? - Да. Но он винит в этом меня. Что я оказалась слишком слаба, и поэтому остальные члены команды, игнорируя приказ, стали меня подстраховывать, а объект тем временем скрылся. Группа прикрытия врага, захваченная нами – просто статисты. Сильные, но ничего не знающие. - То есть? Он не знал сильные и слабые стороны членов команды? Не знал о вашей сплочённости? Или не знал, что в миссиях ранга «В» никто не жертвует шиноби, даже если очень нужно проявить себя как лидера, а не получается? - Но... - Ты не понимаешь, что он просто пользуется твоей неуверенностью в себе? Ты ведь лучший стратег-аналитик выпуска! Ты предложила другой, более взвешенный план атаки? - Да, но этот план не учитывал его участие. И командир сказал, что это плохой план. - И что он сделал? - Взял всё на себя, приказав страховать. - Дай угадаю: когда пробить плотную группу прикрытия с нахрапу не получилось, завязался позиционный бой. Шпион-информатор ушёл сразу – поверь мне, это было так, такие типы всегда сваливают первыми, им драчки не нужны. А когда на твою долю пришлось слишком много атакующих, и остальные, вместо того, чтобы подстраховать его во время преследования, решили спасти тебя, время было упущено. Погнаться за шпионом одному он не рискнул. Зассал. Или просто включил мозги, наконец-то... - Но откуда ты... - Зари, это очевидно. Твой шеф – малолетний лопух, которому надо уши оторвать за такое руководство. А потом отправить ловить кошек. - Но сила... - Сила бывает разная. Если он не умерит гонор, то никакие крутые техники не заставят Хокаге поставить его на «капитана» вновь. Не будь по поводу его сомнений – помнишь, как с Нарой, например, - то ему бы дали «шефа» сразу, без всяких «проявить себя». А этот лопух так и не понял, что проявлять надо не собственную крутость. - А что? – печально спросила девушка. Сакура, прищурившись, тоже хотела услышать ответ. Ведь это то, из-за чего Саске так изводит себя. Да, конечно, она тоже знает о командной работе. И о том, что Учиха – сам себе команда. Но, может, есть какой-то способ заставить его видеть в окружающих не только средство достижения цели миссии, которое работает или нет, но и товарищей? - Что он способен поставить что-то выше себя. - Что? – девушка поперхнулась саке и принялась кашлять. Сакура от удивления тоже чуть не закашлялась. - Что выше – цель миссии или проявить себя во время миссии? Блеснуть? - Цель миссии. - Если бы для него была важнее цель миссии, он бы выбрал более взвешенный, но более надёжный план. Да, он предполагал его действия только в случае, если что-то пойдёт не так. Да, таким образом героем не станешь. Зато и не провалишься. Конохе не нужны «ва-банкеры». Листу нужны результаты, при которых не теряется численность и боеспособность ниндзя. Нужны руководители, которые не положат людей почем зря, выслуживаясь перед начальством. - Но всё же, будь я сильнее... Тогда его план удался бы. - Давай посмотрим на это так: если бы Дари и Нинпао последовали бы за ним, оставив тебя. Что тогда было бы? - Поймали бы шпиона? - Не факт. Во-первых, ты могла погибнуть. А эта мысль сильно бы уменьшила моральный дух твоих товарищей, даже если врагов было бы меньше, и теоретически ты могла их одолеть. Даже беспокойство подтачивает внимание. А смогли бы они драться, зная, что бросили тебя умирать? То-то же... Во-вторых, если шпион испарился настолько быстро, то враг был готов. План «застать врасплох» сам по себе иногда срабатывает, но иногда и нет. В-третьих... Наливай, чего смотришь? «Да-да, умный дядька», - подтвердила Внутренняя Сакура, предлагая хозяйке сделать то же самое. Та не стала отказываться и откупорила вторую бутылку. Подслушивать оказалось неожиданно интересно. Во всяком случае, значительно интересней, чем копаться в собственной безнадёжной ситуации. «А пить из горлышка не так уж и тяжело», - подумалось. - В-третьих, по пути следования они могли попасть в засаду. Вы не застали их врасплох: либо враг знал о нападении точно, либо поддерживалась общая постоянная готовность к атаке. В любом случае у них был план отхода. А значит, ловушки по пути и следование группы прикрытия – вполне вероятная штука. Как думаешь, Дари и Нинпао тоже должны были погибнуть, чтобы ваш новый командир имел шанс проявить себя? Они тоже слабаки? - Нет! «Хороший ответ, - улыбнулась Сакура. – Помнится, я за Наруто тоже неплохо отделала одного зарывающегося новичка. Эх, сколько времени с тех пор прошло… Война. Возвращение. Жизнь. Саске…» - Отсюда вывод – ваш командир поставил себя выше команды. На жизни тех, чьи техники слабее его, ему плевать. Если бы он послушал тебя, то выполнил бы миссию. Но его гордыня не позволила ему сделать это. А настоящий капитан предпочёл бы цель. Для него живые и здоровые члены команды важнее понтов и карьеры. Подумалось – с гордостью и печалью: «А Саске бы всё сделал и сам. Без провала. Попади он в такую ситуацию, он бы сумел сохранить жизни всех в команде, но... Но на жизни тех, кто слабее его, ему и вправду плевать...» Некстати вернулись в голову мысли: если бы Наруто не стал вровень и сильнее, Учиха бы не вернулся в Лист. Ему здесь на всех плевать. И она... Нет, не думать об этом! - И всё же разбирательство... Неприятно, - голос девушки немного повеселел, но всё же был грустным. - Сейчас решается, могу ли я вообще участвовать в миссиях. - Кто сказал? Капитан «Понты дороже жизни»? - Не называй его так! Собеседник молчал очень красноречиво. «Он, наверное, красавчик, который ей понравился, - подумала Харуно. – Потому что в противном случае она бы не парилась обо всей этой фигне. Он бы ещё сам бегал за ней и умолял дать показания в его пользу». - Ну, да, да, он, но... - Не верь. Это не первая твоя миссия. До сих пор нареканий не было. Слишком большая смертность шиноби - никто не будет разбрасываться направо и налево подготовленным кадром, который до этого прекрасно себя проявил. Так что об отстранении от работы не может быть и речи. Если даже тебя заставят пересдать квалификацию... Ты прошла экзамен на чунина в прошлый раз, и с тех пор слабее не стала. Что, не пересдашь? - Да, пересдам, наверное, - как-то удивлённо ответила Зари. – Даже точно пересдам. - Так что, будь уверена – красавчик сказал так, чтобы насолить тебе из-за своего первого провала. Ему гордыня не даёт понять: если бы вся его команда погибла, ему бы светило не разбирательство, как сейчас, а трибунал. Плюс осознание этого факта. Плюс соответствующее мнение о нём всех окружающих: ты сильный, но ты мудак. Никто не будет иметь с тобой дело. А в одиночку работают только АНБУ, и то не всегда. Но АНБУ не нужно признание окружающих. Они – тени. А твой «типа шеф» хочет славы. «Значит, всё-таки красивчик». «Давай, за красавчиков, - предложила Внутренняя Сакура. – Не чокаясь». В голове шумело. На душе становилось всё более одиноко и мерзко. Раньше, когда они только-только вернулись к командной работе, она тоже могла вот так сидеть и делиться с друзьями проблемами. Плакаться в жилетку. Получать поддержку. Но теперь она «почти замужем». Как так получилось, что жизнь должна была стать лучше, а стала таким дерьмом? Где её такой вот бывший напарник, который сможет разложить всё по полочкам и утешить? - Признай: он просто в твоём вкусе. И поэтому тебе хотелось, чтобы он остался в вашей команде. Чтобы он проявил себя как командира, и у тебя тоже появился шанс. В любом другом случае ты подбила бы команду на саботаж плана «Застанем врасплох». И была бы права. - Я не... - Я не осуждаю тебя. В конце концов, выполнять приказы капитана, пусть даже и глупые – это нормально. Но винить мучать себя за слабость просто потому, что твой красавчик оказался эгоистичным мудаком – не выход. - А что – выход? – немного зло спросила она. Судя по голосу, собеседник стал улыбаться. - Сказать всю правду комиссии, не чувствуя за собой вины. Вот именно таким злым голосом – но не мне, а когда будешь говорить о человеке, который лишил бы тебя жизни, если бы не верные друзья. Или, если это не аргумент, то думай о нём как о человеке, который чуть не угробил твоих товарищей. Разве ты не обещала порвать за них любого? Разве не делала это последние три года? - Делала. Судя по интонации, девушка пришла в себя. А вот Сакура наоборот. Она знала, что должна разозлиться на Саске. Так, как Зари сейчас злилась на своего горе-шефа. Что должна хлопнуть дверью, поставив его на место. Что должна уйти так, чтобы он понял – всё пропало, он потерял не просто «почти жену», а как минимум смысл жизни. Но что-то внутри неё боялось таких резких действий. Что-то малодушно шептало: «Он не побежит тебя возвращать. Как никогда ни за кем не бегал. Как не остался с тобой сегодня»... И вдогонку: «Возможно, если бы ты была сильнее…» «Ну и плевать! – вопила Внутренняя Сакура. – Лучше одной, чем так!» Но Сакура не хотела быть одна. Она любила Учиху так долго, что остаться одной означало не просто вернуться к нейтральному поиску, а потерять то чувство, что заставляло её двигаться вперёд с шести лет. Из-за ширмы донёсся смех Зари – уверенный в себе, весёлый. Он раздавался в её голове, и звучал, и звучал, пока, сдавив виски ладонями, Харуно не вылетела из бара, едва успев бросить деньги на столик. Дождь, снова встретивший её на улице, стегнул по лицу. Зато звуки - это были звуки торжества жизни над ней, Сакурой! – стали тише. - Что за бред, - прошептала Харуно, - я просто пьяная. Слишком много саке. Даже в такой мелочи не догнала Учителя… Вытерев лицо ладонью (бесполезная затея в ливень), Сакура поморщилась и зашла под дерево, растущее напротив входа. Она знала, что стоило бы пойти домой – протрезветь и просохнуть. Стоило бы забыть разговор двух случайных шиноби, подслушанный в баре. Стоило бы много чего, но... Но не хотелось. Сил на это просто не было. Она опустилась на землю и, закрыв лицо руками, заплакала. *** - Дождь? Первые капли были тяжёлыми, грузными, словно обещая, что ливень, который они ведут за собой, будет бурным и затяжным. Кроме того, ветер, который пригнал тучи, начал противно свистеть в ушах. Сай посмотрел на небо и, поморщившись, полез за плащом. До деревни оставалось ещё километров пять, а это не менее сорока минут, если идти быстро. Впрочем, даже если побежать и сократить это время до получаса, вымокнуть всё равно успеешь. Да и не хотелось бежать. Впереди – Коноха. А значит – Сакура. Саске и Наруто, и все остальные, а с ними – проблема, которая, как от неё не убегай, никуда не делась. В прошлый раз его хватило на неделю. Целых семь дней странных взглядов, абсолютно неестественного поведения, смущения и… боли. Вначале Сай не понимал, откуда она взялась. Ну, было в его жизни такое вот весёленькое приключение. Обалденный секс – разве от таких воспоминаний сбегают? Что такого в том – остаться друзьями с бывшей девушкой? Пусть даже их отношения были «понарошку». Миллионы людей живут так. Встречаются, расходятся, снова находят кого-то. Лгут – другим и сами себе. Ищут новое в надежде на то, что уж этот вариант окажется самым-самым. Все делают так… Но почему-то от этих мыслей становилось только больнее. Вначале думал: это оттого, что он бесчувственный. Для всех это в порядке вещей, а для него – слишком. Но логика этого суждения была странной. Должно было быть наоборот: что для всех «выше крыши», то для него – капля в море. Но каждый раз, когда он видел свою команду, особенно Саске и Сакуру, ему было больно. Сай честно попытался найти совет, как с этим быть, в книгах. Ничего умнее «отпустить эту ситуацию от себя» там не нашлось. Увы, ситуация отпускалась только вся, целиком, вместе с Сакурой, вместе с собой – новым, чувствующим, а потерять всё это он был не готов. Впрочем, когда стало совсем невыносимо, он всё же сбежал. Взял какую-то безнадёжную миссию, где требовалось полностью отключить мозги, включить тело и выживать, выживать, выживать… Это у него получалось значительно лучше, чем «отпускать от себя». Не отпускалось. Даже когда Сай был уже согласен на это – из-за постоянных мыслей о Сакуре, о том, как это было просто и легко – болтать с ней, как было здорово видеть её искреннюю улыбку, предназначенную ему одному. Как было потрясающе не чувствовать себя «странным парнем», а «её парнем», пусть даже и на три ночи. Как это волшебно – когда в тебя верят настолько, что даже рвущиеся наружу звериные страсти оказываются всего лишь одной из сторон удовольствия. Потому что тебе доверяют, и доверяешь ты, и это… это… Это волшебно. Но этого никогда больше не будет. Более того. За целую неделю, пока он приходил в себя после событий в той пещере, Сай не мог не заметить, как стала реагировать на него Сакура. Во-первых, Харуно стала его побаиваться, опасаясь, что «любовник» расскажет всё «мужу». Пусть даже и «почти мужу» - в его, Сая, истории, это роли не играло. Страх этот был слабый, скорее подсознательный, чем прочувствованный, или, не приведи Ками, панический, но всё же был. Это раздражало своим недоверием. Во-вторых, даже когда они оставались наедине… Это теперь было самое трудное. Сакура стала стесняться, неловко молчать, отводить глаза – так, будто ей было за что винить себя. В воздухе повисала противная неловкость, моменты тянулись до бесконечности, и попытки заговорить – ни о чём, о птичках, о бл@дской погоде! – только усугубляли ситуацию и подчёркивали её натянутость и нелепость. И от этого было ещё хуже. Его теперь старались избегать. И почему-то этот факт заставлял Сая сжимать кулаки, биться головой о стену, но как это исправить, художник не знал. Единственное, что оставалось – уйти. Не мешать «счастливой новой жизни». Но сейчас, когда ворота Конохи уже маячили впереди, Сай упрямо шёл вперёд. Всё то время, пока он был на миссии, ушло на обдумывание действий. Да, это будет непросто – уйти из команды. Да, неприятно – полностью переключиться на миссии АНБУ. От одиночества, стоящим за таким решением, хотелось выть. «Почему я раньше не чувствовал его? Не важно… Всё равно, самое сложное в этой ситуации – объяснить этот мой поступок Наруто. И не вызвать подозрений». О реакции Харуно и Учихи он особо не переживал. Знал – Сакура будет только рада, а её горе-муженёк не опечалится, оттого и влезать не будет. Но вот Удзумаки… Друг, чувствующий любую ложь и фальшь ещё на подлёте – это серьёзно. «Как объяснить? Да и можно ли вообще объяснить то, что случилось с нами? Сможет ли он простить - мне и Сакуре, то, что мы сделали?» Нет. Три раза – нет. «Буду избегать его, пока будет получаться. А потом ему Хокаге об этом скажет. Вот и всё». Скрываться, в отличие от «отпускать», у него получалось просто отлично. Есть масса мест, в которые Удзумаки не затащишь на пушечный выстрел – библиотеки, например. Или бордели. Или можно снять комнату в каком-нибудь окраинном клоповнике. А чакру можно замаскировать. Или подавить, когда в деревне. «Главное, знать – на самом деле так лучше для всех. И уж точно – для Сакуры. Пусть хоть у кого-то из нас будет жизнь. Прекрасная и новая. Хотя и старая – тоже ничего». Дождь становился всё сильнее. Дежурные, сидящие у ворот, подозрительно выглядывали из своей будочки, но, увидев знакомое лицо, ограничились тем, что посоветовали идти домой, а все отчёты сдавать уже утром – всё равно администрация во главе с Хокаге-самой после празднования дня рождения одной из сотрудниц никаких документов подписывать не будет. Художник кивнул, вежливо поблагодарил их и, решив последовать совету, отправился домой. - Он даже не спросил, чей день рождения праздновали…- донеслось ему в спину. Что ответил слышно уже не было – шиноби повернул за угол и, поплотнее закутавшись в плащ, пошел домой. И без подсказок охранников он знал, что праздновали в госпитале сегодня вечером. «Интересно, добралась Сакура-чан домой в такую непогоду?» – мелькнула мысль, но художник тотчас же одёрнул себя. «Это не твоё дело – встречать и провожать её. Заботиться. Понимать. Поздравлять. Радовать. Делать счастливой. НЕ ТВОЁ!» Сай свернул за очередной угол. На улицах было пусто – народ либо сидел по домам, либо заполнял залы кафешек и ресторанчиков, отмечая конец рабочей недели. Из дверных проёмов доносились запахи выпивки, крики веселящихся людей, иногда – сигаретный дым. Он шёл по мокрым улочкам Листа и впервые чувствовал себя здесь настолько чужим. «Наруто бы меня сейчас понял. Может, зайти к нему?» Художник остановился. Посмотрел в ту сторону, где был дом Удзумаки. Вытер воду, сразу залившую лицо. Постоял ещё немного, словно решая, свернуть или нет… «Нет. Сразу после миссии, даже не зайдя домой… Это будет выглядеть странно. Даже для такого «странного парня», как я». Резко повернувшись, он зашагал туда, куда и должен был идти с самого начала. Домой. Хотя домом это место называть хотелось всё меньше. Просто квартира. Запах краски. Его вещи – кисти, бумага, одежда. Безликая кружка из ближайшего магазинчика… Место, где никто не ждёт его. «Плевать. Главное, чтобы…» Он не успел сказать себе, что же главное. В сотый, последний раз – не успел. Потому что под деревом, растущим напротив очередной забегаловки на пути к квартире, послышался плач. А ещё ругательства. Всхлипы – и снова мат. Причитания, слёзы – опять проклятия. Звуки ударов об ствол. Сильных ударов… - Сакура-чан, что ты здесь делаешь? Она воровато оглянулась, словно он застукал её за чем-то непристойным. - Почему не дома? Напарница отвела глаза. Сай подошёл поближе. В воздухе явно чувствовались пары алкоголя. На щеках девушки были видны дорожки от слёз. - Плачешь? - Нет. Дождь… Её одежда была влажная, конечно, но уже начала высыхать. Как и волосы. - Врёшь. - Не твоё дело! – неожиданно взорвалась она, и так же быстро погасла. Взяла с земли бутылку и сделала большой глоток. Художник хотел было спросить, почему она не празднует сейчас вместе с Саске, почему тот не забрал её после сабантуя с коллегами домой, почему напарница сейчас в таком состоянии, но вовремя сообразил – или получит полным концентрированной чакры кулаком поддых, или вообще не услышит ответа. Потому что о некоторых вещах говорить вообще не хочется. Тем более – в свой день рождения. Что бы он для тебя не значил. - Поднимайся. Пойдём. - Куда? – удивилась Сакура, вырванная из своих пьяно-мрачных мыслей. Художник улыбнулся. - Ко мне. Твой подарок у меня дома. - Подарок? - Подарок. А ещё печеньки и кофе. Много крепкого чёрного кофе. Он тебе сейчас нужнее этого, - Сай показал на бутылку в её руке. Харуно на секунду задумалась. Растерянная, пьяная, она выглядела такой жизненной, трогательной, что художнику захотелось набить кому-нибудь морду. Самоуверенную бледную морду. «И Удзумаки хорош! Не смог проследить, чтобы любовь всей жизни не сидела пьяная под дождём…» А потом Харуно вытерла глаза и пригладила волосы. Оглянулась, погладила вмятины на дереве. Вылила остатки саке на землю, а бутылку, подумав, всё же отнесла в мусорный бак возле забегаловки. - Идём, - улыбнулась девушка. Именно в этот момент Сай понял, что не смотря на всё, что было – на все сомнения, споры, все неловкости, что были между ними, и вообще – ВСЁ… Несмотря на это, он ужасно СОСКУЧИЛСЯ. Потому что в тот миг, что он улыбнулся в ответ на её улыбку, художник почувствовал себя ДОМА. *** Молчание было лёгким. Сакура всегда ценила Сая за умение молчать вот так вот легко. Когда молчал Саске, всё было по-другому. В его молчании крылись слова, невысказанные, и очень часто неприятные. В тишине, которая стояла сейчас, было только непринуждённое дружеское тепло. Именно поэтому такое молчание можно было нарушить в любую секунду. Чем угодно – улыбкой, небрежно брошенной фразой, или просто высказанной вслух мыслью. И не было никакой неловкости, так мучившей Харуно в первые дни после возвращения из пещеры. Поскольку Сай вовремя вспомнил, что дома у него ни крошки – ещё бы, это после такого длительного отсутствия! – они зашли в продуктовый киоск под домом напарника и без лишнего шуму и понтов купили всё необходимое. Даже торт! Никаких проходов между рядами с корзинками и тележками, никаких демонстраций кошелька. И, тем не менее, продукты были свежими, а продавец – вежливым. Сакура предложила заплатить за еду, ведь всё же это её день рождения, на что художник просто улыбнулся – той самой фальшивой и неприятной улыбкой, которой пользовался в самом начале их знакомства. И отказал. Больше она не настаивала. - А у тебя мило. Девушка с лёгким удивлением рассматривала чистую, но немного странную квартиру напарника. Было всего лишь немного пыли – и это было единственное, к чему можно было придраться. Всё на своих местах, нигде ничего лишнего. Малюсенький коридорчик, кухня, комната, ванная. - А там что? – поинтересовалась Харуно, но парень закрыл двери у неё перед носом. - Мастерская. Не надо туда идти. - Почему? Стесняешься показывать свои работы? - Там нет света. Я рисую только при естественном освещении. Сейчас там темно. Можно переломать ноги, картины и инвентарь заодно. Любопытство того не стоит. - А утром покажешь? – не унималась любопытная напарница. - Нет. - Ну пожалуйста! - Отказано. Она не заметила искорок в его глазах. Художник искренне наслаждался этим поддразниванием, удивляясь сам себе. «Я шучу? Я и вправду прикалываюсь над Сакурой? И она не бьёт меня по голове за пошлость? И не стесняется? И не отводит глаза?» И тем не менее, это было так, и тем удивительнее и радостнее было ощущать это. - Ну Сай! Ну ради моего дня рождения. - Посмотрим, - спрятал улыбку он. – Но только если ты обещаешь, что сегодняшний вечер будет праздничным. - Что ты имеешь в виду? – удивилась она. - Что мы будем веселиться, конечно. «И больше никаких слёз», - хотел добавить он, но почему-то постеснялся. - А как именно мы будем веселиться? – с подозрением поинтересовалась Сакура. – Учти, одна вечеринка у меня уже сегодня была. На работе. - А дома? Её лицо сразу стало грустным. - Нет. - Значит, у нас будет обычная домашняя вечеринка. Конечно, у меня никогда не было настоящей семьи, и я понятия не имею, как проводятся такие мероприятия, но, думаю, ты сможешь мне помочь. - Рассказать, как устраивают семейные посиделки? - Именно. Она улыбнулась. - Зачем это тебе нужно? - Потому что ты и есть моя семья, Сакура. Ты, Наруто… Извини, что брат из меня непутёвый. Но уж какой есть? Он улыбнулся. Сакура как-то странно на него посмотрела, и он уж было подумал, что она распознала фальшь и в этой его улыбке, но когда она задумчиво почесала затылок, расслабился. «Брат… Нихрена себе брат…» - Харуно поймала себя на мысли, что, когда услышала о «брате», первой ассоциацией было слово «инцест». И ожидаемого внутреннего протеста, как ни странно, не возникло. Наверное, потому, что кровным родственником он всё же не был. Но, с другой стороны, кем ему быть, как ни братом? Он больше, чем друг. Он не просто напарник. И он близок, как никто. Он по-своему любит и оберегает. И он не бойфренд. Выходит – брат. Ну, или что-то вроде… И всё же эта ситуация категорически Харуно не устраивала. - Давай не будем о родстве, - неожиданно предложила она. – Мы уже договорились, помнишь? Ты – мой бывший парень. Ничто не мешает нам просто дружить и быть по-прежнему близкими людьми. Так? Он не знал, что ответить. Идя сюда, Сай не хотел начинать всё заново – мучения, сомнения, ревность. Желание большего. Какая там уж «только дружба»… Он надеялся, что предложенные им исключительно тёплые, но абсолютно неэротические отношения, станут их новым взаимодействием. Но этого не происходило. - Ладно. Договорились. «Так будет сложнее». «Почему?» «Потому что парням, даже бывшим, позволяется смотреть на неё, как на женщину». «Она не стала для тебя бывшей. Нежеланной. Только ты для неё. Да?» Ту было нечего и рассуждать. «Да». В голове раздался смешок. Он смеётся сам с себя? Что ж, и впрямь забавно. «Тогда держись». Но Сай и так собирался держаться до последнего. - Выпьешь? Или у тебя на сегодня и так перебор? - Да нет, не перебор. Скорее нервы, чем алкоголь, - хлюпнула носом она. Впрочем, слёз и горя в этом насморочном всхлипывании было не больше, чем опасности в летнем дождике. - Тогда предлагаю тост. Он разлил саке и протянул ей чашку. - За твой День Рождения! И пусть он прошёл не так идеально, как ты хотела, но он был не так уж и плох. Хотя бы потому, что рядом с тобой сегодня были - и будут! - те, кто желает тебе всего самого лучшего. А это стоит дорогого. - За дорогих мне людей, которые всегда скрасят самый поганый день! – улыбнулась Харуно. - Канпай! Напоминание о друзьях, радующихся за неё сегодня, подняло настроение. А о Саске можно было и не думать. Тем более, что человек, сумевший сделать почти невозможное – привести её в благостное настроение после отвратительного вечера – был сейчас рядом. - Ну, как прошла твоя миссия? Лицо напарника сразу посерело. - Мрачняк, - поморщился он. – Целый месяц по оврагам. Задолбался - жуть. Говорили, что это ранг А, но вся сложность была в том, чтобы не простыть и не свихнуться от бесконечного ожидания. - Нужен иммунитет и нервы? Пейте новый Иммунопохерин. Теперь – со слабительным! - А слабительное зачем? – улыбнулся Сай, и тут же сам себе удивился – я? Улыбаюсь? От такой дурацкой, тупой шутки? С чего бы это? - А чтобы никто в твои окопы не залазил. И даже сильный ветер не выдаст твой запах врагу! Он улыбнулся. - Ты только не предлагай это умникам в «Корне». Сама понимаешь - радиКАЛьная организация. И меры такие же. Кстати, я же не отдал! Посиди минутку. Сакура неожиданно поняла – сейчас ей подарят подарок. Самый неожиданный, но и самый приятный сегодня. - Знаю, что обычно мы Дни Рождения в команде отмечаем походом в Ичираку, но… Короче, не сердись, если что. Открывай. Сгорая от нетерпения, сакура раскрыла небольшой футляр – продолговатый и узкий цилиндр явно непраздничного серого цвета. Внутри был лист бумаги. Развернув его, Сакура обомлела: на нём была она! - Ты же говорил, что не рисуешь друзей… - Это только карандашный набросок. Первый опыт, так сказать. Ну как, нравится? На картинке Харуно куда-то шла. У неё явно была куча дел. Взгляд, во всяком случае, был как у очень занятой и самоуверенной особы. - Это просто обалденно! Спасибо! Не зная, как выразить свою благодарность, Сакура коротко, но крепко обняла напарника – и тут же отпрянула. - Давай выпьем! – предложила она, пока тот не успел ничего сказать. – За твою музу! За духа, который позволяет делать такие шикарные подарки! - Канпай! – удивлённо поддержал Сай. Меньше всего он ждал этих объятий. И меньше всего понимал, как так могло быть – тело просто «включилось» - не в эротическом плане, нет. Но он почувствовал Сакуру так, словно они никогда не расставались. «Дурак, - подсказало подсознание». Спорить с ним было трудно. Оставалось только плавно «отходить» от всплеска. - Лучше расскажи, как там твоя работа. Как Цунаде? Будет завтра в кондиции? А то мне отчёт сдавать… - Лучше иди во второй половине дня. Или «сдавайся» Шизуне. - Нет уж, во второй так во второй. - Что, не нравится мой семпай? – засмеялась Харуно. Уж она-то, как никто другой знала, какой въедливой бывает эта серая мышка. - В прошлый раз она заставила меня отчитаться за каждый миллиметр бумаги, что ушёл на свитки во время боя. И за каждый грамм чернил! Будто она их лично из себя, как яд, добывает… Харуно снова засмеялась. Потом стала рассказывать о своей работе. Потом что-то ещё… Что? Уже через час Сакура она не могла вспомнить. Разговор тёк так легко, что очнулась она только тогда, когда поняла: она увлечённо рассказывает Саю о своей последней разработке в области фармакологии. А тот - о чудо! – слушает. Задаёт вопросы. Кажется, ему и вправду интересно. Но может ли это быть? Девушка осеклась на полуслове. - Что-то не так с твоим препаратом? – спросил Сай, даже не подозревающий о причине её молчания. – Поняла, что пропустила лишнюю запятую? - Что? Нет, конечно, - отмахнулась она. – С чего ты взял? - Ну, ты рассказывала об этом новом анестетике, о проблемах точности взвешивания ингредиентов, как вдруг замолчала с таким видом, как если бы поняла что-то важное и проблемное одновременно. Харуно улыбнулась. - Просто подумалось… Я всегда полагала, что вся эта болтовня о текучке, о совпадениях, о погоде - она совсем мало что значит. Никакой настоящей информации о человеке, о его винтиках и тараканах, мы в результате так и не получаем. Я даже как-то рассказывала тебе об этом, помнишь? Но сегодня я почувствовала, что ошибалась. Такие вещи… Наверное, раньше их было у меня слишком много, чтобы я могла оценить по достоинству, как тепло может быть, когда кто-то искренен с тобой в своём желании обрадовать. Поделиться – хоть и мелочами, но из таких вот мелочей жизнь и складывается… Он не знал, что улыбнулся в ответ. Зато Харуно снова увидела - немного робкая, больше в глазах, чем на губах, почти застенчивая улыбка Сая. Ту, которую она любила гладить кончиками пальцев в пещере. Той самой пещере, о которой она так некстати вспомнила в разговоре. Когда же это было? Второй? Третий день? Она поспешно отвела глаза. Нельзя было давать понять, что мысли о прошлом живы не только в памяти, но и в душе. - Возможно, всё дело в том, что делишься этим с кем-то, важным для тебя? Или с тем, кого ты хочешь так назвать? - Возможно. А иногда дело просто в наших желаниях. И желание доставить радость – оно бесценно для меня. Особенно сейчас. Пусть даже и базируется на разговорах о погоде – мерзкой, кстати! – и на трёпе о взвешивании «летучих» анестетиков… Блин, поверить не могу, что эта тема может быть интересна кому-то, кроме медиков… Она сама не заметила, как, говоря, придвинулась к нему поближе – так, будто её тело вдруг вспомнило, что доверяет ему, и впустило в ближнюю, интимную зону. Не осознавала, как блестят её глаза. Как она пахнет – дождём, духами, собой. Как улыбается – задорно, как «обычная Сакура», а не затравленно, как тогда под деревом. Как откидывает волосы с шеи, открывая её для… Сай сам не понял, когда он успел так расслабиться, что потянулся к напарнице губами. Спасла привычка к самоконтролю и то, что Харуно слишком увлеклась рассказом и не обратила на это внимания. Он выкинул руку вперёд, делая вид, что каким-то образом пошатнулся, пытаясь дотянуться до выпивки, и ухватился за край столика. - Ой, а что это у тебя на руке? Под задравшимся рукавом было видно что-то розовое. Поспешно вскочив, Сай, пробормотал что-то насчёт того, что им скоро ложиться, ему завтра вставать, и вообще, он неожиданно почувствовал, что вот-вот простынет и ему срочно надо в душ. Говоря всё это, он отступал к выходу из комнаты и, выпалив последнюю фразу, буквально испарился. Это было больше похоже на бегство. Удивлённо проводив Сая глазами, Сакура неожиданно поняла, что больше не пьяная. Остатки алкоголя бродили в крови, но голова соображала так ясно, что было почти страшно осознавать эту одну, такую простую мысль: «У него на руке моя резинка для волос. Та, что он снял с меня в пещере… Это она, она, она!» Взволнованная, Харуно встала с дивана и принялась ходить по комнате. «Готова спорить на что угодно, ему срочно понадобилось в душ, на кухню, или вообще в любое другое место, чтобы не объясняться со мной по поводу этого». «А ты хочешь спросить его о причинах? – шепнуло сомнение. – Ты ведь знаешь ответ…» На неё нахлынуло – до боли резко, неожиданно: сиреневый полумрак. Руки Сая, гладящие её шею. Нежные, невесомые пальцы. Взгляд. «У тебя на шее синяк, распусти волосы…» Она вздрогнула, вспомнив (увидев?), и видение растаяло. «Что ты здесь делаешь?» - спросил строгий внутренний голос. «Спасаюсь от дождя» - огрызнулась сама на себя Харуно. «И всё? Тогда зачем вспоминаешь? После стольких попыток забыть – зачем?» «Спасаюсь от нелюбви». «Думаешь, найдёшь её здесь?» Сакура вышла в коридор и задумчиво уставилась на развилку - одна дверь вела на улицу. Улица вела на площадь, та – на ещё один переулок, потом проспект, а там уже и дом. Дом, в котором не было Саске. Другая дверь была в ванную. Там сейчас шумела вода. Там был Сай. Это было мучительно. Она знала, знала, отлично знала, что делает то, что не должна, но всё равно делала. Она хотела Сая. Было глупо отрицать очевидное. Сакура нуждалась во всём том, что мог ей дать только он. Внимательность, чуткость, страстность – именно сейчас без всего этого она задыхалась. В голове стучало: «Хочу снова быть живой! Снова быть собой!» Тело, растормошив реакции алкоголем, распечатало то кубышку памяти, которую она так старательно поливала сургучом вины целый месяц. «К чёрту!» «Дело ведь не в теле», - шепнуло подсознание. Целый час они сидели в гостиной, пили чай, кутались в пледы и просто разговаривали. Шутили. В эти мгновения Сай был такой, как тогда, в пещере – и всё же каким-то новым. Другим. Совсем не обычная для всех «вещь в себе» - странноватая, но вполне мирная модель чудика, иногда раздражающая, иногда вызывающая жалость. Теперь это был человек, осознавший себя по-новому, обдумавший и принявший это. Повзрослевший – резко, скачком, как это бывает у совсем зелёных генинов после их первого трупа. И это произошло за то время, что они не виделись. Или раньше? Эта резинка на его руке… Чёрт, чёрт, чёрт! «Ну почему он не выбросил её? Зачем таскает с собой?» «Ты знаешь, что он не расстаётся только с теми вещами, которые для него важны. Как книжка, - сказал кто-то жесткий, но неизменно правдивый в её голове. – Хватит придуриваться. Ты сделала это с ним. Стала важной на совсем ином уровне, чем раньше. Ты хотела этого. Теперь смотри и не отворачивайся. Даже если он сбежал от ответа… Сколько можно делать вид, что ты не при чём? Не лги себе». Харуно судорожно вдохнула и выдохнула. Развилка была перед ней, здесь и сейчас. Если смотреть в будущее, то надо было повернуть ко входной двери. «Лживое будущее, полное самообмана, слёз в подушку и алкоголя как средства поднятия самооценки и притупления боли. Порочный круг: «Такое поведение не пристало…» - и снова глушить вызванную этими словами боль. Игра навылет, и кто первым слетит с резьбы, и так понятно. Игры с Саске – они всегда в одни ворота». Есть ли оно, такое будущее? Нужно ли оно ей? Сакура не знала, что ответить. Даже себе. Даже зная всё то, в чём уже решилась признаться. Слишком много было вложено в эти отношения. Боль – она тоже связывает воедино. Преодолённые вместе семейные битвы – они как общие сражения. Сближают. «В теории - да, - хмыкнул в голове кто-то насмешливый. – А на практике ты получаешь свой сегодняшний день рождения, помноженный на бесконечность». Входная дверь напомнила: холодный взгляд, те слова, то презрение, которым её наградили. «Это просто смехотворно»… Хлопок – такой, что штукатурка посыпалась. И унижение, унижение, унижение… «Вот же с@ка!» - снова процедила сквозь зубы Внутренняя Сакура. Харуно кивнула, соглашаясь. Медленно повернула голову в другую сторону. Ванная дверь называлась «Здесь и сейчас». Никаких перспектив, одна неизвестность с лёгким сиреневым оттенком. Но неизвестность манящая теплом и пониманием. Таким, какое было тогда. И, что ещё слаще, таким, какое было сегодня. И, думая об этой безделице – их болтовне сегодняшним вечером, Сакура ощутила, как к ней возвращается желание жить. Без будущего. Зато честно и открыто, во всей полноте и искренности чувств. Так, как она делала всегда, кроме последних нескольких месяцев. Она нуждалась, позорно нуждалась в той доброте и понимании, что парадоксальным образом мог ей дать только этот напарник. Нуждалась в том, чтобы её день рождения помнили. Чтобы дарили подарки. Чтобы её хотели, до дрожи в коленках, до невозможности противостоять этому. Так, как она сама сейчас не могла противостоять себе. Постояв секунду на пороге ванной, Сакура тряхнула головой, прогоняя сомнения, и нажала на ручку. Та была тёплой. «Что ты будешь делать? Что будешь говорить?» Сай стоял спиной к ней, смывая с волос мыльную пену. На руке по-прежнему красовалась розовая резинка для волос. …«Он с ней не расстаётся». Сакура сделала первый шаг. … «Эта мелочь, пустое напоминание для него так важно, как его книга с картинками. Даже важнее – книгу он оставляет в сумке, а это всегда держит при себе». Ещё шаг. Глупое, абсолютно иррациональное желание прикоснуться губами к его мокрым волосам, к его ладоням… Его замершая поза – ведь он уже понял, что она вошла. Замер. Ждёт. Ещё полшажочка. Потрясающе красивое мужское тело, с которым совсем недавно она могла делать всё, что угодно. И которое могло делать то же самое с ней. «Не ври, что тебе не нравилось, - мурлыкнуло подсознание. – Вспомни, каким оглушительным тебе казался каждый твой оргазм. Как это было восхитительно и легко. Незабываемо…» Внизу живота уже было горячо. И очень, очень хотелось, чтобы всё не закончилось очередным отшучиванием и словами о дружбе. Дружба ей сейчас требовалась меньше всего. Ровно на полшага меньше. Одежда моментально промокла, но это казалось чем-то незначимым и почему-то только заводило ещё больше. - Сакура, - шёпотом выдохнул он. Харуно поняла, что всё то время, что она шла, все эти бесконечные три шага, Сай задерживал дыхание. Так, словно только и ждал её прикосновения. И теперь она хотела прикасаться. - Тебе что-то… - попытался было начать он в хоть и охрипшем, но по-прежнему дружелюбном тоне, но девушка властно положила ладонь на его рот. - Заткнись. Словно в забытьи, она принялась покусывать его шею. Просунув свою руку под его, девушка слегка оттянула и сжала пальцами его сосок – сильно, но не больно. Именно так, как ему нравилось. Другой рукой Харуно гладила губы напарника – совсем легко, на грани осязания. Что-то подсказывало: контраст сильных и слабых нажатий возбудит его сильнее всего. И, когда Сай начал дышать глубоко и сбивчиво, Сакура поняла, что всё делает правильно. Да, он сопротивлялся, пытаясь отстраниться, одеть привычную маску добродушного равнодушия, даже положил свои руки поверх её, словно намереваясь снять, но в итоге только прижал плотнее. Правда, буквально через секунду опомнился. Резко выдохнул, перехватил её ладони и оторвал от себя. Повернулся. - Какого чёрта ты делаешь? – зло спросил он. - Я… «Что ответить? Просто хочу тебя, и плевать на то, что этим всё и закончится? Что не будет продолжения? Что будет только секс, который у тебя есть и без моего психоза? Что те чувства, что ты испытываешь ко мне, не найдут ответа? Или всё же…» - Я… «Что я чертовски устала от своей правильности? Что я хочу быть просто собой – как тогда?» - Я… «Что мне снишься ты – с такой странной и нежной печальной улыбкой? Что я просыпаюсь в слезах, смотрю на красивое, немного злое лицо своего «почти мужа», и снова плачу? Почему? Потому что меня разрывает пополам от противоречий, от собственных желаний, и да, чёрт побери, от ощущения, что я утратила что-то настолько важное, что всё остальное начинает казаться каким-то бредом…» - Прости. Я не должна была… Она сама не заметила, как начала плакать. - Я не должна быть здесь. Ни в твоей ванной, ни в твоём доме. Ни в твоей жизни… «Какая же я дура… Мечта, надо же. Всё было кончено ещё тогда. И я сделала это сама. Дура…» Слёзы мешали смотреть, но Сакура не хотела видеть сейчас лица напарника. Боялась увидеть на нём его обычное спокойствие, дружелюбное и ничего не означающее. Или злость. Или… - Какая же ты всё-таки эгоистка, - прошептал он, вытирая её слёзы кончиками пальцев. Харуно открыла глаза. Вздрогнула – во взгляде Сая было столько боли, что ей стало плохо. Вспомнился момент, когда она осознала, сколько страданий принесла Наруто, что он вытерпел ради того, чтобы сдержать слово. «Это словно проклятие…» Она снова стала проклятием. Личным проклятием ещё одного своего напарника. - Недовольна Саске, но не можешь его бросить. Не можешь даже сказать ему об этом, о своих проблемах, о своих чувствах, о претензиях. Боишься, что бросит, прилюдно и позорно. Хочешь меня, но не ради того, чтобы хорошо было мне или, упаси Ками-сама, нам ВМЕСТЕ, а только удовлетворяешь тот голод, что есть внутри твоего тела. Слабая телом, слабая духом… Сакура, во что ты превращаешься? «И во что ты превращаешь меня? В слюнявого идиота, который, едва ты к нему прикасаешься, забывает обо всём, потому что… потому что счастлив до одури?» Сакура, всхлипнув ещё раз, отвернулась, вырвала свои руки из его и, пробормотав что-то невнятное, открыла дверь. Сай видел, как она, не глядя, снимает плащ с вешалки, как пытается натянуть его на мокрую одежду – рассеянная, трясущаяся… Как медленно идёт к двери, держась за стенку. Как нажимает дверную ручку, забыв про остальные свои вещи, и собирается… куда? В дождь? В пустой дом? …Такая маленькая, сгорбленная фигурка… Такая одинокая… Ей было больно, и это сделал он. Мысль об этом была невыносима. НЕВЫНОСИМА!!! И Сай не выдержал. Плевать, что завтра она скажет, что ничего не помнит. Что он свихнётся от новых чувств, которых не просил. Что начнёт медленно, но неотвратимо слетать с катушек, когда будет видеть Сакуру и Учиху – особенно после таких вот ссор, которые ещё не раз повторятся. Это вывернет душу наизнанку, но… Плевать! Плевать. Один рывок вперёд. Захлопнутая перед носом Сакуры дверь. Сильные руки, обнявшие девушку так, что затрещали рёбра. Розовая макушка под его подбородком. - Останься. Не уходи, - почувствовала Сакура его горячее дыхание на шее. - Но… - Останься со мной. На эту ночь. Или на всю жизнь, если захочешь. Но ты ведь не захочешь, правда? У тебя есть твоё прекрасное новое будущее с Саске, - в его голосе было море горечи, и самое противное было то, что каждое слово Сая было правдой. - Останься всё равно, - шептал он, покрывая короткими, жаркими поцелуями её затылок. – Пусть только на эту ночь. Будь моей сегодня. Сама. Вся. Потому что хочешь меня. И я буду хотеть тебя. Возьму так, как захочешь и сколько захочешь. Только останься… Он принялся расстёгивать её плащ, и Сакура с удивлением заметила, что у него дрожат руки. Тогда, следуя какому-то странному внутреннему шепоту, она положила свои ладони поверх его, и, остановив, сжала. Потом принялась гладить их. Вначале легко, едва-едва касаясь влажной бледной кожи. После принялась царапать. Сегодня, сейчас ей по-настоящему сильно захотелось согреть этого парня. Отдать ему своё тепло. Доставить удовольствие, не только получить. Не для того, чтобы спасти или спастись. Для того, чтобы жить. Это было необходимо ей сейчас почти так же, как чувствовать ответную реакцию тела Сая и наслаждаться ей. - Я останусь, Сай. Она повернулась к нему, осознавая, что он вышел за ней из душа, и что он абсолютно голый, абсолютно прекрасный, и уже очень, очень хочет её. И она хотела его не меньше. - Больше никакой боли сегодня… Его губы покрывали поцелуями шею Сакуры. Это было совсем не так, как в пещере. Никаких исследований. Никаких экспериментов. Она видела: то, что происходит с ним сейчас – это страсть, захватившая всё его существо, его сердце, его душу. Иногда ей казалось, что он сошёл с ума – его глаза блестели так ярко, а руки… Кажется, его руки были везде. Но и ей самой сейчас хотелось того же. Ощутить под пальцами каждую его мышцу. Запомнить так, чтобы она и через сто лет смогла вспомнить, какова была кожа Сая на ощупь и на вкус. - Да, да, ещё… Кажется, кофту стащила всё же она. Сай в это время был занят юбкой и трусиками. Теми самыми, что она купила для Саске. Но так уж получалось, что именно этот напарник каждый раз получал всё то, что Учихе не досталось. Или не было нужно? Не важно. Сейчас Cакуре было абсолютно плевать на то, что понравится, а что – нет её «почти мужу». Он просто исчез из её головы так, как не пропадал даже в пещере, как не пропадал оттуда с шести лет. Сейчас эта пустота стремительно заполнялась тем, что делал с ней Сай. Его восторгом в глазах, тем трепетом, с которым он стаскивал с неё этот клочок чёрного кружева. Как будто сомневался – не оставить ли его на ней подольше? - Тебе чертовски идёт чёрный, - пробормотал он, всё же решив его оставить ещё ненадолго. Сакура нетерпеливо заёрзала. Видя это, Сай принялся гладить её между ног, оставив руку на трусиках. Харуно охнула от накативших ощущений. Дырочки кружева, прижатые пальцами напарника, создавали потрясающее ощущение. Не заметив того сама, она начала двигать бёдрами навстречу его руке. И всё же сознание того, что удовольствие получает только она, мешало девушке просто отдаться ласкам. Трясущейся рукой Сакура потянулась к члену Сая. Когда её пальцы сомкнулись на основании, художник застонал. Потянулся к губам напарницы, вкладывая в этот поцелуй всё: свою боль, свою потребность в ней, своё доверие. - Сожми чуть сильнее, - прошептал он ей прямо в рот. - Да, так… От ощущения его дыхания в себе у неё подогнулись коленки. «Чёрт… Его тело… Его стоны…Его чувства… Хочу их. Хочу всё. Пусть даже на одну ночь». Её пальцы, кажется, сами принялись гладить его. Она помнила каждый изгиб, каждый шрамик. До этого момента Сакура и не подозревала, что запомнила всё так хорошо и так… любовно. Не знала, что будет ласкать с такой нежностью и с такой страстью. Не видела в себе этого чувства, боялась его, прятала. Но сейчас просто не могла по-другому. То, как она воспринимала движения рук Сая, какое наслаждение получала от ощущения его напряжённых, упругих ягодиц под собственными ладонями… Он был слишком красив, слишком желанен. Сакура хотела снова ощутить, что это всё – её. Она горела, не понимая, почему именно его, Сая, она хочет так отчаянно, что просто не может позволить этому не произойти. - Возьми меня… - всхлипнула она, чувствуя, как пальцы напарника входят в неё, как он ласкает её клитор, как задаёт ритм движений её бёдер. - Я так соскучилась. Вместо ответа художник замер. Харуно открыла глаза. Он тяжело дышал, глаза были зажмурены. Каждая мышца его тела была напряжена. - Сай? Он открыл глаза, и Сакура охнула – сколько было в его взгляде огня. И ещё – тепла. - У нас ещё есть время, - прошептал он. – И если сегодня ты будешь моей, то заниматься этим, прислонив тебя к входной двери – просто свинство. А ещё… Он нашёл губами мочку уха девушки и стал покусывать её. - Что ещё? – прошептала Харуно, чувствуя, как губы стремительно пересыхают без его поцелуев. - Ещё я хочу положить тебя на бок… ту ногу, что сверху, поднять и положить к себе на плечо… и войти в тебя глубоко-глубоко. Так, чтобы каждый раз, когда я заполняю тебя, я мог касаться рукой твоего маленького капризного клитора, мог сжимать твои соски и целовать их. Чтобы мои яички касались внутренней стороны твоих ног – у тебя там такая чувствительная кожа… Чтобы в любой момент я мог дотянуться до твоих губ, провести по ним языком… От его голоса, шепчущего такие вещи, кажется, прямо ей в сознание, от лёгкой щекотки на шее, от горячих губ, ласкающих кожу, Сакура чуть не кончила прямо там. А ещё – представляя всё это. - Тогда отнеси меня, - пробормотала она, ускоряя движения рукой вокруг его члена. Он запрокинул голову назад и судорожно сглотнул. Харуно чуть улыбнулась. Не только ей сегодня придётся приложить усилия. - Держись за шею, - приказал он, слегка разочарованно вздохнув, когда она оторвала ладошки. В этот момент девушке почудилось странное. Возможно, виноват лунный свет, пробивающийся сквозь щель в шторах. Или то, как легко нёс её Сай. …Они – счастливые, разгорячённые… Сай, несущий её на руках к кровати от порога… Их торопливые ласки… Будто они только что поженились, и напарник принёс невесту в свой дом, оставив шумный праздник за плечами. Будто они в первый раз разделят постель. Будто всё только начинается, и у них впереди много-много таких ночей, и счастья, и общих целей, и мечтаний, и вообще – много чего… - Поцелуй меня, - попросил Сай с какой-то тоской в голосе. Она хотела спросить: «Тебе тоже показалось это?», но вместо вопроса прикоснулась к его губам – так нежно, как прикасаются только любящие девушки. И он ответил – так безнадёжно, так искренне, и, будь его воля, это прикосновение длилось бы вечно. Когда-то давно он читал книгу, в которой какой-то глупец променял вечную жизнь на мгновение. Короткое мгновение взаимности с любимым человеком. Раньше он никогда не понимал этого идиота. Ещё бы – вечная молодость, власть, возможности… Орочимару, например, за такой шанс, продал бы все скрытые деревни разом. Но сейчас Сай понимал того мужчину. Вечность не нужна, если она не заполнена чувствами. Зачем нужны столетия пустоты? Без любимой – всё пусто. А здесь и сейчас… - Ты прекрасна, - прошептал Сай, - моя сладкая девочка… Моя Сакура… Его губы спускались всё ниже. Задержались на груди – он никогда не мог насытиться ощущением этих тугих камешков в своём рту, потом двинулись ниже. Язык скользнул в ложбинку пупка, застав девушку нетерпеливо заёрзать под ним. - Скажи это… - Нет. Он видел, что Сакура уже влажная, уже раскрылась для него. Видел, как она жаждет его прикосновений, как вздрагивает от каждой ласки. - Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал. - Нет. Он провёл рукой по влажным губкам. Прижал клитор к лобку и легонько подул на него. Лизнул и снова подул. То, как выгнулась Харуно, как застонала, было лучшим комплиментом, который мог прозвучать. - Ну же. Стань свободнее. Стань счастливее. Просто произнеси вслух: «Пососи мой клитор». Ты ведь этого хочешь да? Большим пальцем руки Сай обвёл уже набухший комочек плоти между ног Сакуры. На секунду ему показалось, что она кончит даже от того, что так и не произошло. - Ты совсем забыла, каково это – наслаждаться без забот и преград, да? Честно говорить, чего хочешь. Быть собой. И нет боли, чтобы подстегнуть тебя к этому… Он вошёл в неё пальцами – сразу двумя, глубоко, мучительно ощущая, как жарко и туго внутри напарницы. Собственное возбуждение было таким, что все игры, казались теперь издевательством над собственным телом. Но он должен был сделать это. Он должен заставить её вспомнить, что значит - доверять. Доказать, что он достоин этого. Что он подходит ей больше, чем любой другой мужчина, что бы она себе не воображала. Он двигал рукой внутри неё, ощущая, как сильно Харуно сжимает его, как подстраивается под ритм. Как она близка к оргазму… - Скажи! Он резко вынул из неё руку и рывком приподнялся, снова приблизив их лица. Заглянул в глаза – ярко-зелёные, почти сумасшедшие. Провёл пальцами, ещё мокрыми от смазки по её губам, и тотчас же лизнул их. - Скажи своими вкусными губками, что ты хочешь. Как ты хочешь. Вспомни, как это легко, Сакура. Открой рот и… Она и в самом деле открыла рот, и его пальцы принялись поглаживать её язык. Харуно задохнулась от почти забытого ощущения, как это приятно. А ещё от того, что ощутила собственный вкус. И это не просто возбуждало – это напоминало. Чего она боится? «Себя. Что вновь стану свободна от всех «надо» и останется только «хочу». А хочу… Чёрт». Харуно поняла – теперь она хочет намного больше, чем два месяца назад. Мысли о сексе, о границах допустимого, о том, ЧЕГО она хочет и КАК хочет, свившие гнездо в её голове, проросли обильным урожаем. И, хотя до сих пор она отказывалась признавать это, это всё было в ней и ждало своего часа. Все, абсолютно все эти желания были с ней и Саем в главных ролях. А теперь всё воплощалось наяву, и было намного лучше того, что представлялось. Она обхватила губами пальцы напарника, втянула глубоко в свой рот и начала посасывать, собирая с них последнюю влагу, оставшуюся после того, как Сай ласкал её внизу. Её руки снова обхватили его член, и напарник чуть слышно застонал, запрокинув голову. Сакура переместила руку, которую целовала до этого, к себе на грудь, с удовольствием наблюдая, как соски стали поблёскивать. А потом принялась покусывать ключицы парня, ловя себя на том, что оставляет следы, и лучше этого не делать, да, но мысль о том, что он в её – ЕЁ! - метках, было правильной, такой чертовски правильной, что ей хотелось рычать, словно зверь, самка, которая наконец-то дорвалась до секса. У неё что, и вправду ничего не было последний месяц? Да нет же. Было. Точно было. Тогда почему она чувствует себя так, будто была длительная голодовка, а сейчас – пир? «Потому что тут тебе можно не стесняться?» Нет. «Потому что тут я становлюсь другой – зверем, свободным, диким и… счастливым тем, что делает. Отдаёт и принимает. И делает это естественно, потому что это у него внутри. Тут можно, действительно можно быть собой». Да. Определённо, да. И Сай был таким же, как она – сбрасывая с себя наносное, притворное. Всё это дружелюбие, замалчивания, улыбки «ни о чём»… Остался он, он настоящий. Тот, кого она хотела. - Возьми меня. Слышишь? – она взяла его лицо так, будто собиралась задушить одной рукой. Жёстко? Возможно. Тогда почему напарник не боится? Только бездонные чёрные глаза стали ещё более жадными, голодными. – Сделай то, что обещал в коридоре. Каким-то неуловимым движением Сай нырнул вниз и, вместо того, чтобы подчиниться принялся посасывать её пальцы так, как это делала она. - И что, если я скажу «нет»? – прошептал он. – Накажешь меня? Сакура прикусила губу, вспомнив, как сладко это было – притворное наказание, их игра. Её власть. Сможет ли она сейчас ощутить себя такой же могущественной, как в тот день? Он опустил её руку вниз и положил на свой член. - Погладь меня. - А что, если я откажусь? – поддразнила она его. – Накажешь меня? Вместо ответа Сай неожиданно встал и отдёрнул штору с окна, позволив лунному свету залить комнату полностью. - Накажу. Сакура замерла. «Когда, чёрт побери, кончился дождь? И когда разошлись тучи?» Она вспомнила их разговор третьей ночью. «Это обязательно было бы что-то красивое. Под стать тебе. Например, абсолютно пустая комната. Только большой футон на полу. Открытые шторы. И лунный свет на твоей коже. Мне кажется, что ты в его сиянии была бы…» Худшее наказание для неё – сделать это абсолютно незабываемым. Таким, каким ей представлялся её первый раз, каким ей хочется видеть КАЖДЫЙ свой раз. Эталон, к которому никогда не приблизится Учиха с его шторами модели «закрой-а то увидят – не приведи Ками – какой позор для клана». И каждый раз, когда её «почти муж» будет ложиться с ней в постель, она будет чувствовать это «недо» - недострасть, недовнимание, недонежность… Теперь – намного острее, чем после тех дней в пещере. Потому что сейчас она хочет этого сама и полностью. Хоть даже и на одну ночь. - Давай сделаем это медленно, - прошептала она, зачарованно глядя на ясную, будто умытую луну. – Я хочу запомнить каждую секунду своего… наказания. Навсегда. Сай, кивнув, спокойно лёг рядом с ней. Харуно глядела, как серебристый свет играет на его коже, и, не отдавая себе отчёта, любовалась – жадно, собственнически, одновременно сгорая от желания прикоснуться и продлить момент сладкого ожидания. Так же, как смотрел сейчас он. - Я тебе уже говорила, что ты очень красивый, Сай? – прошептала она. Он нахмурился, но потом опять улыбнулся. - Нет. Было что-то про мою задницу и мышцы. Пока остановимся на этом. Сакура покачала головой. - Ты очень красивый, - она провела рукой по его щеке. – Ты замечательный. Жаль, что в пещере с тобой оказалась такая проблемная девушка, как я. Он улыбнулся – совсем так, как тогда, в их первый день, когда она спрашивала его о том, что бы это значило. Теперь она знала, что. - Я никогда не жалел о том, что со мной оказалась именно ты, Сакура-чан. Наоборот… - Что? - Только ты смогла принять всё моё безумие во время второй ночи. Только в тебе оказалось достаточно душевных сил для третьей. Если бы девушка была другая, не важная настолько, как ты - член моей команды, друг, я бы тоже не смог тогда… быть вместе. «Вместе…» Эхо этого слова ещё звучало в её голове, когда напарник, дёрнув её на себя, замер, а потом вошёл в неё – так медленно, что от этого хотелось плакать и смеяться одновременно. Мучительные, сладкие мгновения… Тело требует: чаще! Быстрее! Пульсация клитора: сильнее! Но вместо оглушающего ритма и скорой развязки – лишь невесомые, тягучие прикосновение чутких пальцев. Неспешные, тихие движения. Шёпот возле уха: «Тише, тише, соседей разбудишь…» - и поцелуй – нервный, жгучий. Она хотела сказать, что не кричала, но смогла только снова застонать: - Пожалуйста… - Пожалуйста – что? Закрыв глаза, Сакура на секунду представила, что завтра никогда не наступит. - Трахни меня. Глубоко и быстро. Я хочу мой оргазм. Она хотела добавить: «Я уже столько времени его не испытывала!», но не смогла – в лёгких было слишком много воздуха, потому что Сай начал двигаться, и каждая клеточка тела кричала, вспоминая, как это бывает здорово, когда партнёр меняет ритм. Когда чувствует, как мало тебе нужно, чтобы достичь пика. И как это потрясающе – чувствовать, что ему нужно ровно столько же. Или… - Нет! - Не так быстро, - прошептал напарник. - Верни свой член на место! По губам Сая расползлась дерзкая, дразнящая улыбка. - Для начала ты его оближешь. Хочу почувствовать твой собственный вкус у тебя же во рту. Хочу увидеть, как мой член глубоко войдёт в твоё горло. Вместо ответа Сакура улыбнулась и поменяла позу. Чёрт, сколько раз ей снилось, что она делает это? Не сосчитать. Вкус его кожи там - солёный, пряный, нежный. Запах – резкий. Ощущения в глотке. Самый часто повторяющийся сон. Навязчивое желание, не находящее ВООЩЕ никакого удовлетворения. - Что-то ещё? – хрипло прошептала она, облизываясь. «Как легко оказалось вспомнить правила ЭТОЙ игры с ним, - шепнул кто-то в её голове. – Особенно, если в неё так сильно хотелось поиграть». - Хочу видеть, как ты будешь при этом ласкать себя. Твои красные ноготки на клиторе… и пальчики внутри. - Так? Повернувшись к напарнику, девушка прогнулась в спине, приподняла бёдра кверху и раздвинула ноги. Средний и безымянный палец легко скользнули внутрь, Вынырнули и вновь нырнули. - Ты сможешь так кончить? – неожиданно хрипло спросил Сай. - Нравится смотреть, как я мастурбирую, мечтая о твоём члене у себя внутри? - Да. - Отвечу, если сделаешь то же самое для меня. - Никогда не видела, как мальчики дрочат? - Нет. - Хорошо. Но только если ты будешь сидеть напротив, открыв рот. - Договорились. Но - нет, я так не кончу. Девушка неожиданно выпрямилась. Повернулась к напарнику, и… - Я слишком долго была без тебя внутри, Сай, - сумасшедшие зелёные глаза напротив были просто огромными. - Каждое отверстие умирает от желание почувствовать твой член. Парень на секунду прикрыл глаза. Хотелось сказать. Что это не его член, а он сам умирает от желания заполнить каждое её отверстие, но боялся, что после этих слов, произнесённых вслух, у него окончательно сорвёт планку, и он оттрахает Харуно немедленно – грубо, жёстко, без всяких игр. А ведь именно игр ему и хотелось. Её участия. Её «желания его». - Так бери. Начинай. Ты ведь любишь сосать его, так? Вместо ответа Сакура снова медленно опустила голову, едва различая, кто сейчас стонет, она или Сай. - Верни руку на место. Харуно послушалась. Почему-то тот факт, что Сай смотрит на неё, раскрывшуюся, влажную, мастурбирующую, не смущал, а возбуждал ещё больше. - Глубже. Погладь его языком. Да-а-а… Сакура наслаждалась. Собственный вкус смешался со вкусом смазки Сая, и слизывать это с твёрдого, горячего члена было просто изумительно. Рука напарника на макушке с каждым движением опускала её голову всё ниже, и, когда горло заполнилось полностью, девушка услышала, как он хрипло стонет. Почувствовала пульсацию, поняла, ещё немножко, и сперма – сладко-солёная, тягучая, горячая – окажется у неё в глотке. - Не так быстро. - Опять? Харуно была готова убить его. Прямо сейчас. - Хочу, чтобы в этот раз ты кончила, когда я буду глубоко внутри тебя. - Но… - Или всё же удовлетворишь себя сама? Сакура грязно выругалась. Сай улыбнулся, словно говоря – я и так знаю, что ты обо мне думаешь, но вместо ответа опрокинул напарницу на бок и, взяв её пальцы – те самые! – к себе в рот, принялся посасывать. - Нравится вкус моей смазки? Парень только кивнул. Харуно удивилась – он почти не пил, но именно сейчас взгляд у него был, как у пьяного. - Хочу тот, что остался у тебя во рту, - пробормотал он, отпуская, наконец, её ладонь и закидывая ногу к себе на плечо. Сакура почти задохнулась от поцелуя – жадного, властного. Поняла: Сай уже на грани. Память услужливо подсказала, что таким жёстким, злым, он становится тогда, когда до оргазма осталось совсем немного. - Хочу, чтобы ты кончил первый, - прошептала она прямо в его рот. – Чтобы не останавливался, двигался, и, когда я последую за тобой, твоя сперма лилась наружу… Была на мне… Он оказался внутри в одно мгновение. Громко застонав, Харуно впилась ногтями в ягодицы парня. Саю показалась, что в этот момент в его теле включился и выключился каждый синапс. И, когда его накрыла первая волна, и он закричал от того, как хорошо ему было – дико, громко – даже тогда он не переставал двигаться. Сакура, догнавшая его через мгновение, была чертовски права. Его сперма на её – на ИХ! – коже смотрелась просто идеально. *** Сай лежал рядом с ней. Близко-близко. Губы к губам, так, чтобы чувствовать как дышит Сакура. Она тоже ловила его вдохи и выдохи. В этом было что-то невозможно интимное, какая-то запредельная близость и доверие. - Никогда не думала, что после пещеры мои открытия продолжатся, - улыбнулась она. Улыбку на губах напарника девушка скорей почувствовала, чем увидела. - И что же ты открыла? - Как это здорово - вот так вот лежать. Просто лежать. Не думать о боли. О том, чего хочется. О своих желаниях и страхах. Только наслаждаться этими моментами. Впервые в жизни. Рука, гладящая её шею, неожиданно легла на подбородок, заставив посмотреть в глаза. - Но всё равно страшно, правда? Не того, что будет больно, уже нет… Хотя… - Именно этого, - вздохнула Харуно. «Столько грусти… Оттолкнёт? Начнёт одеваться? Предложит спать?» Вместо этого девушка прижалась ещё сильнее. - Тогда мы избавлялись от боли физической. Сейчас болит что-то нематериальное. Но, как и тогда, мы спасаемся друг другом. И – да, очень страшно. Что ничего этого больше не будет. Что снова будет больно. Ведь будет, да? - Непременно, - прошептал он, стискивая руки ещё сильнее. Сакура не возражала. Она понимала: то, что будет завтра, после того, как они проснутся и вспомнит о том, что в мире существуют не только они вдвоём, заставит страдать. - Как бессмысленно… - Точно. «Почему только она понимает меня? Не притворяется, а видит… Мы так проросли друг в друга? Или всегда были похожи? Под всей этой шелухой, под несовпадающими вкусами, моделями поведения… Моей неспособностью чувствовать вообще и неспособностью Сакуры принимать во внимание чувства кого-бы то ни было, кроме Саске…» -Эй… - Что? - До завтра ещё далеко. «И я не хочу думать о будущем в «здесь и сейчас». Не хочу всё портить». Её рука поползла вниз по его спине. - Это намёк? – улыбнулся Сай. Он понял. Сакура просто знала это. - Это предложение. Перевернувшись, Харуно неожиданно оказалась сверху. Её пальцы сплелись с пальцами напарника, но только для того, чтобы поднять его руки вверх, обездвижив. - Звучит заманчиво. И выглядит тоже. «Хочу жить. И ты – живи, дыши, люби вместе со мной. Люби… меня. В этот момент. Легко и беззаботно. Зато честно». - Вы просто не сможете от него отказаться… Впрочем, отказываться никто и так не собирался.