Мой лучший друг дал мне отличный совет. Он сказал, что каждый день — это дар Божий, а не нечто, данное по праву, Поэтому нельзя упускать ни мгновения, оставив все страхи позади. Нужно постараться пойти по еще нехоженой тропе, Первый шаг на которой покажется самым длинным. © Nickelback — If today was your last day
— Добрый день, — Джаред появился на пороге моего кабинета в десять утра. Я был на работе уже час и немного напрягся, увидев его. За прошедшие выходные я уже вроде как сумел свыкнуться с мыслью, что он некоторое время побудет моим помощником, и принял всё произошедшее как данность, но тут в голове воскрес субботний инцидент, и мне снова стало не по себе. Решительно отогнав эти неприятные мысли подальше, я поднялся из-за стола и улыбнулся. — Привет. Ну что ж, пока Тревис в командировке, мы немного поработаем вместе. Проходите, — я жестом показал на дверь в углу комнаты. Личного секретаря у меня никогда не было: я привык справляться со всем самостоятельно и не любил посвящать кого-то в свои дела. Однако два года назад, после капитального ремонта офиса, мне предоставили новый кабинет, большой и светлый, с невероятно красивым видом на один из нью-йоркских проспектов. А в углу помещения находился вход в еще одну небольшую комнатку, так, для гипотетического помощника. Честно говоря, она была не слишком уютной: в ней не было даже окна. Иногда я использовал ее как кладовку. — Ну вот… — немного смущенно сказал я, демонстрируя помещение. — Знаю, тут не очень удобно… Но мы поставим вам хорошую лампу… Всё же лучше, чем сидеть в приемной, на мой взгляд. Джаред с интересом разглядывал свой новый кабинет. Всё, что в нем было, — это шкаф, рабочий стол, стул и вешалка; в углу стояли мои горные лыжи. Мне показалось, что мой новый помощник слегка усмехнулся, когда увидел их. — Да что вы, — сказал он с улыбкой, — здесь очень мило, даже не думайте об этом. Сейчас я перенесу компьютер, всё подключу, и можно начинать работать. Я сразу отдал ему должное: со своей работой Джаред справлялся прекрасно и с первых поручений влился в курс дела. Я был рад этому, потому что день выдался отнюдь не удачным. Проект по постройке многоквартирного комплекса в Бруклине был в самом разгаре. Встреча с нашими партнерами, до этого высказывавшими свою полную поддержку, не заладилась с самого начала. Недоброжелательный тон, холодные взгляды, новые условия, по которым они собирались продавать эти квартиры, мне совершенно не понравились. Я сразу понял, что смена руководителя компании наших собеседников, о которым я уже был наслышан, не прошла гладко ни для кого. Генри из моего отдела попробовал сделать какой-то резкий выпад на их ультиматумы, но я взглядом заставил его замолчать и со свойственной мне дипломатичностью сам довел дело до конца. Выслушав наши текущие предложения, они пообещали дать ответ через несколько дней. Однако друзьями мы не расстались. Странно, но я не мог понять, есть ли теперь какие-либо причины для беспокойства и наше сотрудничество сейчас действительно стоит под вопросом или же это просто тонкая манипуляция, попытка вынудить нас согласиться на более выгодные для них условия. Так или иначе, уже к трем часам дня я пребывал на взводе. Однако на этом неприятности не закончились. Отправившись по делам в соседний район, я умудрился проколоть колесо и потратил кучу времени, чтобы поставить запаску, при этом изрядно испачкавшись. В довершение всего, когда я вернулся в офис и кое-как привел себя в порядок, мой компьютер неожиданно подхватил вирус. К семи часам вечера я и два системных администратора, которых я вызвал в срочном порядке, были похожи на взмыленных программистов и кляли всё на свете. Втроем мы кое-как одолели проклятый вирус, полностью переустановив операционную систему.Если бы этот день был последним в твоей жизни… Ты бы сделал доброе дело, вылечив разбитое сердце? Знаешь, никогда не поздно устремиться к звездам, Кем бы ты ни был… Поэтому делай всё возможное, Ведь ни один миг этой жизни нельзя вернуть назад. © Nickelback — If today was your last day
Я наконец остался в кабинете один и тяжело опустился в кресло, закрыв лицо руками. «Просто плохой день, Шеннон, не плохая жизнь», — попытался я успокоить самого себя, прикрыл глаза, сосредоточился и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Однако даже после этой небольшой медитации меня не отпускала мысль, что единственным способом для того, чтобы снять напряжение, по-прежнему остается отправиться домой и как следует выпить. И тут мне стало досадно, страшно досадно из-за того, что я уже очень давно не мог представить иного средства прийти в себя после подобных злоключений. Пока я размышлял над этим, дверь тихо отворилась, и кто-то вошел ко мне в кабинет. — Простите, всё в порядке? — через секунду раздался голос Джареда. Я медленно поднял голову и посмотрел на него. — Вы еще здесь? Да, всё в порядке… День выдался… — Завтра будет лучше, Шеннон, — мягко сказал Джаред и направился к выходу. Я опустил глаза, в душе почему-то моментально стало слишком пусто, что-то будто перемкнуло, и я ощутил такой мощный прилив одиночества, что, еще даже не осознавая причин своего поступка, окликнул Джареда: — Подождите! — он обернулся. — Не хотите немного пройтись? Улыбнувшись, он пожал плечами. — Давайте.Я ненавижу свои слабости: Они делают меня тем, кто я есть на самом деле. © Frank Iero and the Cellabration — Joyriding
Машина плавно остановилась у входа в парк. Я вынул ключ зажигания, быстро вышел и жадно вдохнул свежий, практически лесной воздух. В голове постепенно прояснялось, мысли становились более отчетливыми, и я чувствовал, что первый раз за целый день мне хорошо. Я перевел взгляд на Джареда, который тоже покинул машину и сейчас прогуливался вдоль дорожки, ожидая меня. Умиротворение мгновенно испарилось, а на его место пришло глухое беспокойство. Сделав вид, что вожусь с замком, я задержался у машины и дал себе время, чтобы еще раз обдумать этот неожиданный поступок. По дороге в парк, будучи за рулем, я отчаянно гнал все мысли о том, что повел себя довольно необдуманно и просто странно. Я пытался сосредоточиться исключительно на дороге, и худо-бедно у меня это получилось, тем более что Джаред не задавал никаких вопросов. Однако сейчас, оказавшись здесь, я вновь ощутил неприятный прилив смущения. «Боже мой, зачем я его сюда затащил? Что он теперь подумает обо мне… Я же его совсем не знаю. Мы едва знакомы, и как он вообще может расценить этот жест?» Я снова взглянул на Джареда, который стоял спиной ко мне, рассматривая двустворчатые витиеватые ворота у входа в парк. Через мгновение он повернулся ко мне, улыбнулся и спросил: — Мы идем? — Да, да, конечно, — я постарался придать лицу как можно больше непроницаемости и спокойствия. — Вперед. Первые несколько минут нашей прогулки прошли в тишине. Мы брели по одной из боковых аллей парка, и когда я в очередной раз начал нервничать, Джаред взял ситуацию в свои руки. — Знаете, — начал он, — я уже две недели в Henderson & Co и до этого никогда не имел дела ни с чем, связанным с домами, квартирами… Вообще ничего, и рядом не стоял, честно говоря, — он улыбнулся. — Раньше даже не задумывался обо всём этом серьезно. А теперь каждый день с большим интересом наблюдаю и понимаю, что это гораздо любопытнее, чем кажется. Целый мир. — Правда? — я взглянул на него. — На что вы обратили внимание в первую очередь? — Дней пять назад Тревис собирался на встречу, потом уехал до конца дня. Тогда ему звонили столько людей… И все они были очень разными: кто-то просил выслать макеты для этого чешского проекта, другие приглашали отдел на конференцию, посвященную инновациям на рынке недвижимости, звонили какие-то его очень давние клиенты, одни из первых, которым он что-то продал, просили подобрать загородный дом. И тогда я понял, что всё это гораздо больше, чем просто офис и множество бумаг и компьютеров. — А знаете, что самое удивительное? Прекрасный момент, когда квартиры и дома перестают быть просто квадратными метрами на бумаге, на таком-то этаже, в таком-то районе, — я с наслаждением включился в разговор, —, а становятся для тебя… почти живыми. Когда ты думаешь о том, что пожилая семья или, наоборот, молодожены будут заселяться в то или иное место, ты начинаешь видеть город как один большой живой организм, рассчитывать, какое жилье подойдет для них лучше всего. Понимаете? — я мельком взглянул на Джареда, слушающего меня, и вдохновенно продолжил: — Находить человеку новый дом, когда этот процесс уже выходит за рамки просто выгодной сделки, всегда было, наверное, самым привлекательным для меня в этой работе… — Тогда интересно узнать, как же вы выбирали свой дом. — Да… — мечтательно произнес я, всё больше и больше увлекаясь этой темой. — Когда ты знаешь о домах всё, искать свой собственный — это особенное удовольствие. Когда выверяешь в нем каждый уголок, стремишься, чтобы всё смотрелось гармонично, думаешь о том, что теперь ты будешь много лет жить в этом месте… Это особенная история. Я понял, что уже почти забыл, каково это — просто идти, наслаждаясь каждой секундой вечера, слушать, как тихо шуршит под ногами гравий, чувствовать, как теплый ветер обдувает лицо. Это момент, когда у тебя даже отпадает потребность в курении, очень редкий момент. Спустя два часа и множество забавных тем для разговора, которые мы с Джаредом находили совершенно внезапно (переходить от обсуждения новых стереосистем к любимым местам в городе так странно, но в этом что-то есть), мы вернулись к витиеватой ограде, около которой я припарковал свою машину. — Было приятно пройтись здесь с вами, — улыбнувшись, сказал Джаред. — Будем прощаться, — с этими словами он уже был готов развернуться и отправиться ко входу в метро, но я задержал его. — Подождите, — я чуть было не схватил его под локоть, но Джаред обернулся ко мне сам. — Где вы живете? — На 59-й улице, где… А что? — Давайте подвезу вас, мне это по пути. Отговорки не принимаются.Я думал обо всём, чего раньше хотел. Я думал обо всём: обо мне, о нас. © Thirty seconds to Mars — The story
На самом деле ни разу не по пути. Я вернулся домой через час и практически с порога отправился в кровать. Приятное изнеможение от долгого разговора и прогулки заставило меня мгновенно погрузиться в состоянии легкой дремоты. Слабо борясь со сном, я с улыбкой вытянулся на кровати и обнял подушку. Я ощущал, что уже давным-давно не проводил вечер после работы с таким удовольствием, что ноющая боль в ногах от длительной ходьбы была больше приятной, чем раздражающей. Там, в парке Джаред рассказал мне об одном средстве от бессонницы. Я поделился с ним, что уже несколько месяцев не могу уснуть легко и быстро, тогда он посоветовал мне концентрировать внимание на дыхании: медленный плавный вдох и такой же выдох. Однако сегодня я моментально заснул без любых дополнительных приемов. На следующее утро всё произошедшее казалось немного странным, таким, что заставило меня думать об этом за завтраком, выгулом Фреда и по дороге на работу. Это было так… спонтанно, необычно, забавно. Я понял, насколько этот случай не вписывается в мою повседневную жизнь, однако совсем не чувствовал сожалений о том, что мы просто так взяли и отправились в этот парк. Может быть, лишь легкую неловкость? — Пожалуйста, проверь этот текст еще раз, распечатай экземпляров… десять и отнеси в каждый отдел, видел, наверное, там такие стойки для дополнительных документов. Хорошо? — я взглянул на Джареда, который в этот момент внимательно перечитывал написанное на листе. Повернувшись ко мне, он сосредоточенно кивнул. Я обратил внимание на то, как его внешний вид разбавляет окружающую обстановку: на фоне Джареда всё вокруг казалось каким-то черно-белым — мой темный рабочий стол, белый кожаный диван у входа, витрина с благодарственными письмами, серебристый компьютер и серые жалюзи… Джаред же с его длинными каштановыми волосами, синими джинсами и рубашкой в тон, дополненной еле заметной золотой цепочкой на шее, казался совершенно алогичным здесь, таким, кто никогда не мог бы оказаться в моем кабинете. Да уж, Тревис умеет выбирать себе помощников… Мне вдруг начало это страшно нравиться: я так устал наблюдать за шаблонным поведением людей в нашем офисе и не мог представить, что когда-нибудь у нас может появиться человек, способный на что-то другое, что-то свое. Нет, Джаред не был бунтарем и не старался таким казаться, однако в нем было что-то, что заставляло всех наших сотрудников проникнуться к нему интересом и быстро начать делать из него «своего парня»: я уже не раз замечал, как к идущему куда-нибудь молодому человеку походят по очереди то Тревор, то Стиви, зовут куда-то на вечер или просто пытаются разговорить. Однако мне почему-то казалось, что моего помощника это не слишком занимает.Я работаю всю ночь Ради еще одного дня, когда смогу сказать, что я в полном одиночестве… Один. Мне просто нужно время, И я решу, во что мне верить, и вернусь домой… домой. Но всё, что я знаю: Я никогда не думал, что проснусь в постели, Смотря, как мир обрушивается на мою голову. © Yellowcard — Down on my Head
В первый раз за долгое время обедая в одиночестве, я провожал унылым взглядом радостно болтающих друг с другом и по телефону посетителей кафе и тихо скучал по Тревису. Я не чувствовал себя одиноко, но Тревис был некой опорой для меня, он был умелым советчиком и хорошим слушателем. Его нельзя было заменить. Перед тем как выезжать сюда, я подумал о том, что, может быть, стоит пригласить пообедать со мной Джареда, но в последний момент передумал. Джаред. Я так хорошо спал прошлой ночью после нашей прогулки. Я вдруг внезапно вспомнил, как это здорово и как это реально — получать удовольствие от совершенно простых вещей. Когда я вернулся в офис, то обнаружил его на том же самом месте, где и оставил сегодня, — в своей комнатке за компьютером. Я еще вчера отметил какой-то совершенно неуемный трудоголизм Джареда — с таким упорством и удовольствием он работал. Боже, это было так похоже на меня… Мягкий голубой свет монитора был единственным освещением кабинета. Снова наступал вечер, и всё вокруг — лаконичные элементы декора, шкафы и кресла — казалось странным, ирреальным, таинственным. Где-то вдалеке горели огоньки, и я едва мог видеть их сквозь плотно закрытые жалюзи. На самом деле они были совсем рядом, они были повсюду, и я знал, что стоит мне убрать эту простую преграду, и мой кабинет озарится чуть ли не тысячей фонарей, лампочек и билбордов. Город огней, Нью-Йорк. «Но это я еще десять раз успею увидеть», — думал я и неспешно продолжал печатать. У меня не было привычки задерживаться в офисе допоздна, но сегодня работа текла так плавно и спокойно, что я даже не заметил, как прошло уже двадцать минут, потом полчаса моего личного времени, и продолжал отвечать на письма, которых уже порядочно скопилось в моей электронной почте. Мысли плавно перемещались с одной темы на другую и почему-то в конце концов пришли к Энни. Я слишком живо представлял ее новую жизнь в небольшой квартирке, гораздо более простой, чем моя (живя у меня, она не раз в шутку называла себя принцессой), готовку на маленькой кухне, возможно, шумных соседей. Несколько месяцев назад она со своим новоиспеченным женихом решилась открыть собственное дело, и, как я мог понять, их дела шли ни шатко ни валко. Но ее жизнерадостный вид во время нашей последней встречи показал мне, что ни новое жилье, ни надоедливые соседи, ни первые месяцы нового проекта не способны сломить дух этой девушки. Кажется, у Энни действительно была любовь. У меня была лишь огромная квартира. Окинув взглядом кабинет, я невольно вспомнил, что именно здесь и состоялось наше знакомство почти четыре года назад. Энни была агентом Кэти Холмс: в тот момент актриса хотела приобрести новую квартиру для себя и дочери в каком-нибудь более-менее спокойном районе Нью-Йорка. Для подбора жилья они выбрали нашу компанию, и мне была назначена встреча с Энни. Я вспомнил, как моя будущая, а теперь уже бывшая жена появилась на пороге этой комнаты, по-деловому утонченная, красивая. Уверенная в себе. — Ей нужно что-то дорогое, но в то же время не слишком пафосное. В спокойном месте, которое защитит ее от внимания папарацци, но никаких отдаленных районов. С развитой автомагистралью, с высококачественной инфраструктурой. Думаю, не стоит говорить, что дом должен быть хорошо охраняем и не более чем пятилетней постройки, — говорила Энни, тогда еще Анна Брукс, сидя передо мной и тихонько постукивая кончиком ручки о поверхность стола (позднее я узнал, что она всегда так делала, когда волновалась). Энни, Энни. Мне казалось, что все эти события произошли не так давно, как это было на самом деле. Почему я помню всё это настолько хорошо, почему? В этом уютном полумраке, погруженный в воспоминания, я даже не сразу заметил, что кто-то прошелся по комнате и остановился у шкафа. Включив настольную лампу, я выглянул из-за компьютера и увидел Джареда, водружающего в стеллаж какие-то большие папки. — Ты еще здесь? — удивленно спросил я. — Много дел? Джаред повернулся ко мне. — Нет, — спокойно ответил он. — Я всё закончил, однако пришлось сверяться с прошлыми годами по некоторым цифрам. Я быстро кивнул и снова погрузился в чтение. Джаред вернулся в свою комнатку и через мгновение вышел оттуда, держа в руке куртку. Пройдя до середины кабинета, он вдруг повернулся ко мне. Я был уверен, что сейчас прозвучат обычные слова прощания, но в этот момент он произнес: — Скажите, может быть, есть желание повторить вчерашнюю прогулку?Иногда мне кажется, что я работаю по ночам, Будто собирая чьи-то имена и исцеленные сердца. И если ты тот человек, кого мне не хватало на моем пути, Значит я просто репетировал слова, которые хочу сказать тебе. Но это нелегко для меня, Нелегко… © Yellowcard — Bombers
Мы никогда бы не проводили время вместе таким необычным способом, если бы наше общение было наполнено лишь официозом, если бы мне на самом деле был нужен помощник, если бы я сам его нанимал. Однако мы оба понимали, что-то, что мы работаем вместе, — вынужденная мера и то, что сейчас я исполняю роль начальника, а он подчиненного, — временно. В любом случае от этой мысли мне было проще. Однако это становилось какой-то необычной традицией. Я не мог рассказать ему многое о своей жизни и понимал, что также не имею права расспрашивать о его прошлом, его пристрастиях и других вещах. Мы узнавали друг друга постепенно, осторожно, как будто ощущали эту новую связь между нами, дружбу, которая началась с очень странного знакомства. Иногда меня бросало в жар от того утра в моей квартире, мне было безумно стыдно, неловко, я чувствовал себя слабым. Я безумно ценил в Джареде то, что, похоже, для него этот дурацкий случай не имел ровным счетом никакого значения, не был причиной для того, чтобы пренебрегать общением со мной, ограничиваясь лишь рабочими моментами. Тем вечером, после того как я, несмотря на активное и крайне забавное сопротивление Джареда, снова отвез его домой, я случайно обнаружил его страницу в сети Instagram и с интересом просматривал фотографии за этот год. Вначале какие-то сцены, пустые концертные площадки, целые коллекции гитар, музыкальные фестивали — таких фотографий было несметное множество. За ними шли фото из Европы: вот Джаред на Соборной площади в Милане, на одной из маленьких улочек Монмартра в Париже, в Порт Авентура в Испании, в тысяче других мест… Цепь невероятных приключений замыкали простые фотографии из дома, пара селфи из серии «я только проснулся», утренний Нью-Йорк, картинные галереи, музыкальные магазины. Последнее фото было сделано месяц назад. На нем Джаред сидел в обнимку с какой-то девушкой. Крепкие объятия и радостное упоение друг другом (от долгой разлуки, как мне показалось) сразу давали понять, что этот человек ему очень дорог. «Милая Мэри-Энн, как это здорово — каждый раз видеть тебя. Лучшие друзья навсегда», — гласила подпись под фотографией. Прошлое Джареда, как и он сам, впервые начали интересовать меня. Он был непохожим, он был совершенно другим, таким, который заставляет тебя делать хоть что-то отличное от ежедневной рутины. Проведя пять лет в корпоративной среде, я знал этот мир наизусть и только теперь начал понимать, как же глубоко я замкнулся в себе за последние месяцы. Я не видел ничего, кроме ходячих черных костюмов, перекрестка между 7-й и 25-й, бесчисленных двойных американо из Starbucks. И всё повторялось раз за разом. Я не ощущал главного. Мир существовал, в нем не было автопилотов, он мог быть красивым и был таким, но я видел это лишь в полглаза. Я не понимал, были ли связаны эти изменения с появлением Джареда в моей жизни или нет, но факт оставался фактом: я просыпался.Ты позвал меня, Оставаясь внутри. Твоя любовь — Убежище, где ты прячешься. Ты подбил меня на лету, когда я парил так высоко, Все разрушил и сжег. Мне кажется, иногда Ты забываешь, где у тебя сердце. © Yellowcard — Empy apartment
— Два года назад? Что я делал два года назад? — на моем вопросе он отвел взгляд куда-то в сторону, будто что-то прикидывая. Было начало первого, душная июньская нью-йоркская ночь заставила нас сбежать из центральных загазованных районов на набережную Гудзона, где легкая прохлада реки могла дать желанный глоток свежего воздуха. Мы медленно шли вдвоем вдоль невысокого ограждения, отделяющего нас от широкой водной глади, через которую, на другом берегу, виднелись многочисленные огоньки Бруклина. — Тебе действительно это интересно? — вынырнув из каких-то воспоминаний, неожиданно засмеялся он и, увидев мой быстрый кивок, продолжил: — Что-нибудь слышал о Good Charlotte? — Группа? — я напряг извилины и что-то припомнил. — Кажется, музыкальная группа? — Да, — он с улыбкой кивнул, — два года назад, наверное, я где-нибудь в штате Мэриленд говорю «Проверка, проверка…» в микрофон в каком-нибудь клубе, дальше отправляюсь настраивать гитару Бэнджи или еще что-то… Я работал их музыкальным техником два с половиной года. Мы с ними всю Европу изъездили, где я только не был… Джаред задумчиво пнул ногой камешек и снова устремил свои серо-голубые глаза куда-то вдаль. — Это было хорошее время? Тебе нравилось? — осторожно спросил я. — Конечно, — он кивнул. — Это просто весело, все эти чудачества, ты постоянно либо в самолете, либо на площадке, либо смотришь какую-нибудь местную достопримечательность. Тебя ничего не держит, ты бесконечно ездишь с места на место, встречаешь очень-очень много людей. Правда, иногда всё, что тебе нужно в туре, — это хоть немного сна, — засмеялся он, —, а при тринадцатичасовом перелете это не так просто сделать, скажу тебе. Я не стал больше ничего спрашивать: почему-то захотелось немного помолчать и подумать о своем. Полвторого, наша обычная вечерняя прогулка сегодня не смогла ограничиться стандартными двумя часами, потому что после парка мы отправились в центр, долго сидели в крошечной кафешке, втиснутой между кинотеатром в середине Манхэттена и каким-то книжным магазином, а после приехали сюда. Для меня по-прежнему оставалось загадкой, почему нам так требовалось общество друг друга в эти последние дни, но сегодня наша встреча была особенно душевной. Его дом совсем не похож на мой. Здесь нет охраны и красивого вида из окна, нет молодого консьержа и частной парковки. Совершенно обычное здание. В два часа ночи оно было темным, едва освещенным уличными фонарями, и выглядело как призрак.Я забираю тебя Из этой пустой квартиры, Где ты остановился, Ты забываешь, где у тебя сердце. Когда-нибудь, Если б ты хоть чуть-чуть любил меня, Ты бы сказал: «Всё хорошо». © Yellowcard — Empty apartment
Машина мягко притормозила, я погасил приборную панель, и всё вокруг потонуло в полумраке. — Так мало времени, чтобы выспаться, — произнес Джаред куда-то в сторону. — Давно такого не было. — Однако ночного Нью-Йорка давно не было тоже… Мне пора, — коротко бросил он и открыл дверь машины. — Спокойной ночи. Через мгновение Джаред исчез за стенами многоэтажки.Сколько времени на твоих часах? Тоска по тебе затмевает остальные мысли, Я чувствую: дом остался где-то так далеко… Жду, когда же зазвонит телефон. Мне так одиноко, вся жизнь с ног на голову, Я даже не хочу быть в этом городе, Пытаюсь определить часовые пояса, от этого голова идет кругом. © Simple Plan — Jet Lag
В тот странный день я безбожно проспал всё на свете. Лениво приоткрыв глаза в половину двенадцатого, первые секунды я просто не мог сосредоточиться хоть на чем-то, настолько сладким был мой длительный сон. Так всегда бывает, когда ты понимаешь, что проснулся слишком поздно: вспышка ужаса, потом осознание, что всё не так страшно, как кажется. В конце концов ты просто снова блаженно откидываешься на подушку. Утро стало на удивление хорошим. Через час я уже сидел у окна в кофейне через дорогу, провожая взглядом проезжающие машины. Мне было приятно от легкого чувства безнаказанности за свое опоздание. На самом деле это случилось впервые за долгое время; я бы мог каждый день приходить на работу и позже (должность вполне позволяла), однако совсем не хотел пользоваться своим положением и всегда проявлял строгую пунктуальность. Но сегодняшний день стал исключением, и я получал от этого какое-то неземное удовольствие. Уже заканчивая завтрак, я подумал, что было бы здорово привезти что-нибудь вкусное и для Джареда: всё-таки он полдня работал один, а я знал, что дел там было немало. Поэтому, приобретя несколько свежеиспеченных шоколадных пончиков, я поехал в офис. — Привет! — с этими словами я быстро распахнул дверь, ведущую в комнатку Джареда. Он как обычно что-то быстро печатал на компьютере и слегка вздрогнул, когда я появился на пороге. — Привет, — оторвавшись от монитора, он повернулся ко мне и положил ногу на ногу. Джаред не выглядел усталым, несмотря на то что мы распрощались только в два часа ночи. Но я заметил, что на столе стоит недопитая чашка кофе. Мне было интересно, как со стороны смотрюсь я. Вымотанным? Или же наоборот, воодушевленным? — Как дела? — продолжил он, сделав маленький глоток кофе. — Надеюсь, ничего не случилось сегодня? Я не знал, стоит ли мне говорить о причинах моей утренней задержки, поэтому просто улыбнулся и помотал головой. — Всё в порядке. Держи, это тебе, — я положил на стол бумажный пакет с пончиками. — Спасибо… — Джаред тут же заглянул туда и неслышно вдохнул сладкий аромат. — До дома довозишь, еду приносишь, — засмеялся он, — разбалуешь меня тут. — Ну это вряд ли, — я постарался придать голосу чуточку строгости, но нотки смеха всё равно выдавали меня, — у меня всегда всё по справедливости. С этими словами я вернулся к себе в кабинет, включил компьютер и подошел к окну. Замечание Джареда про баловство озадачило и даже слегка смутило меня. «А ведь действительно, почему? — думал я. — Почему я всё это делаю? Что происходит?» Но до конца дня у меня уже не было времени додумать эту мысль.Я тратил время, горбя спину, Хотя мне следовало проводить его с тобой. Всё, что я хочу, — это ничего. Всё, что я хочу, — это ты. © Frank Iero and the Cellabration — All I want is nothing
— Нет, мне Тревис присылает исключительно деловые и мотивационные письма, обычно с просьбами прийти к нему в кабинет и отсканировать, а потом переслать ему какие-нибудь документы, а также подробные планы того, чем мы будем заниматься, когда он вернется в Штаты, — смеялся Джаред, сидя на соседнем сиденье в машине. Был приятный летний вечер того же дня, безоблачный и теплый — такой типичный для последних дней июня. Где-то в начале девятого мы с Джаредом возвращались из центра города, попутно обсуждая скорый приезд Тревиса и его самого. Он периодически присылал мне небольшие электронные письма о своей командировке. В конечном счете, разумеется, в Чехии не оказалось ничего страшного из того, чего так боялся мой лучший друг, ему там даже понравилось. Случилось какое-то чудо, но тем вечером на нашем пути совсем не было пробок — у меня впервые за долгое время появилась возможность как следует разогнаться на дороге. Джаред опустил стекло автомобиля и подставил лицо ветру. Его волосы разлетались во все стороны, и иногда их кончики касались моей щеки. Через двадцать минут моя машина притормозила у его дома. Джаред откинулся на спинку сиденья, приходя в себя от этой необычной «воздушной ванны». Джаред улыбался. Я засмеялся, глядя на него. Он поймал мой взгляд, и на его лице появился оттенок легкого смущения. — Нет, просто это так здорово… — сказал он. — Я так в детстве делал, боже, да все так в детстве делали, это забавно… Он зашевелился в кресле, пытаясь открепить ремень безопасности, который перекрутился; кнопка тоже почему-то заела. Решив помочь Джареду, я перегнулся через его сиденье к изголовью кресла: я знал, что при помощи пары простых действий можно убрать ремень и с другой стороны. — Подожди минуту, сейчас мы тебя освободим… — нагнувшись, пробормотал я, возясь с креплением. Я сделал вдох и почувствовал приятный запах волос Джареда, его кожи, ощутил теплое дыхание на своей щеке. Он был так близко, его присутствие здесь не давало мне сосредоточиться на замке, я ощущал, что тело начинает охватывать легкая слабость. Секундным усилием воли я заставил себя собраться, и через мгновение ремень поддался. — Ну вроде вс… — я уже собирался вернуться на место, как вдруг Джаред неожиданно притянул меня к себе и прикоснулся своими губами к моим. В первые секунды я не мог решить, хочу сопротивляться или нет; эмоции вмиг захлестнули меня, и я ощутил всю мягкость и нежность его поцелуя. Против воли хотелось ответить на него; я осторожно погладил Джареда по волосам и попытался обнять, но в этот момент он резко оттолкнул меня, открыл машину и выпрыгнул на асфальт. — Прости, — он бросил на меня быстрый, немного отчаянный взгляд и через секунду исчез за дверями подъезда. Полминуты я обескураженно смотрел на только что закрывшуюся дверь. Я чувствовал себя растерянно, но, с другой стороны, ощущал… досаду? — Черт, но я же был не против… — прошептал я, стараясь восстановить дыхание. Да. Я был не против.