"Мозгошмыги" или "Невозможное возможно"

Гермиона сидела в библиотеке и читала «Историю Хогвартса». Увлеченная этим занятием, девушка не заметила, что осталась в библиотеке одна. Или… - Какая встреча, Грейнджер! –Малфой облокотился на стол, за которым сидела девушка. –Что читаем? Как стать чистокровной? Или «как влипнуть в неприятности с парой тупоголовых дружков»? Молча выслушав красноречивого сокурсника, Грейнджер отложила в сторону книгу и посмотрела на парня. Высокий, стройный блондин с презрением смотрел на нее сверху вниз. -Действительно, какая встреча! Вот уж никак не ожидала тебя здесь увидеть! –гриффиндорка встала. Она давно поняла, что своим неприятностям нужно смотреть в глаза.Одна из таких неприятностей сейчас стояла напротив. –ты, наверное, гулял по замку и заблудился. Так я собираюсь уходить, могу и тебе выход показать. -Мне не нужна твоя помощь, грязнокровка! –прошипел Малфой, находясь всего в паре сантиметрах от нее. Слизеринец уже не раз отмечал, что её поведение после войны заметно изменилось. Будь он на её месте, то, скорее всего, вел бы себя как тупоголовый Уизли –ходил и раздавал автографы. Гермиона же вела себя скромно, почти не появлялась на званых вечерах и всё так же продолжала упорно учиться, хотя её дружки ушли работать в Аврорат. Вот только в характере появилось что-то, что Драко пока не мог уловить, но именно это делает её такой независимой. -Не оригинально, Малфой. –и ,взяв свою сумку, девушка поспешила выйти. «Дурак, какой же я дурак! Я ведь хотел сказать совсем другое! Черт! Я никогда не смогу…» Мысли Драко прервал голос Луны, внезапно появившейся из-за стеллажей. -Драко, разве так разговаривают с любимой девушкой? –несмотря на то, что Луна обращалась к Малфою, смотрела она куда-то сквозь. -Что? С кем? Да как ты вообще…Пфф…Бред… Да что ты вообще можешь знать! –Драко был застигнут врасплох. Разве он мог подумать, что самая странная ученица Хогвартса так просто его раскусит! Вот только слизеринец никому не рассказывал о своих чувствах, поэтому убеждал себя, что Лавгуд просто угадала. -Я знаю, о чем говорю. Это ты говоришь не то, что думаешь. Тебя выдают мозгошмыги. –Луна потихоньку шагала к выходу. -Что? Какие еще мозгошмыги? –на последнем слове лицо Малфоя исказилось так, словно съел что-то просроченное. -Мозгошмыги. Твои мозгошмыги всегда хаотично двигаются, а когда ты видишь Гермиону, они останавливаются. Все просто. –Луна пожала плечами и вышла из библиотеки. Прошло несколько минут, за которые до Драко дошел смысл сказанного. « Все просто. А мне так сложно. Если бы Гермиона могла видеть этих мозгомыгов…нет, мозгошыгов…Черт, короче этих. Увидеть бы мозгошыгов Грейнджер, может тогда и мне станет все просто.» Выйдя из библиотеки, Драко увидел удаляющийся силуэт Луны и поспешил догнать её. -Слушай, а как увидеть этих мозгошыгов? –наверное, впервые Драко чем-то так сильно интересовался. -Мозгошмыгов? Ты просто должен в них поверить. –конечно, главное верить. Вот только этот ответ Драко не устраивал. -А как насчет мозгошмыгов Гермионы? Как они себя ведут? –Малфой жаждал ответа, как спасительного глотка воды в пустыне. -Ты скоро сам узнаешь. –и Луна удалилась в свою гостиную. Малфой был подавлен и совершенно не знал, что делать. Не обращая внимания на шумную компанию, собравшуюся в гостиной Слизерина, он прошел в свою комнату. Мысли практически съедали его и находили везде: в ванной, в комнате. Под одеялом тоже не удалось спрятаться от назойливых, не прошеных мыслей. «Скоро сам узнаешь. И когда это «скоро» ? Мозгошмыги…что за название то такое странное? Хватит о них, есть более серьезная тема. Как признаться Гермионе? Сказать прямо? Не думаю, что она сразу мне поверит. Может, сначала завоевать её доверие? Да! Это определенно может мне помочь.» Заснул слизеринец только под утро, не подозревая, что сейчас в небольшой гриффиндорской комнате плачет та, что стала для него мечтой. *** Гермиона вновь смогла сбежать с очередного вечера в честь победителей. Она искренне не понимала всеобщего веселья. На этих вечерах все всегда говорят о подвигах Гарри Поттера и его друзей, представляют безоблачное будущее, пьют за свое здоровье и этот день. Гермиона же на этих вечерах возвращалась в прошлое. Для нее все повторялось вновь и вновь. Она заново переживала тот страх и ужас; вновь чувствовала себя безумно уставшей и слабой. Но самое страшное заключалось в другом –она снова вспоминала тех, кого отняла эта война. Гарри знал, что подруга еще не отошла от пережитого. Он поддерживал её, выслушивал, давал советы. За это время они стали как брат и сестра. Гермиона точно знала –Гарри никогда не предаст её, а она никогда не усомнится в нем. Намного хуже дела обстояли с Роном. Поддавшись соблазнам славы, он перестал быть её милым добрым Роном. Рыжий гриффиндорец стал более жестким в общении с друзьями, которые, кажется, перестали его интересовать. Общался исключительно с богатыми и известными людьми, был не прочь дать интервью, менял девушек с интервалом в ночь. Он предлагал и Гермионе стать его девушкой, именно тогда их дружба и закончилась. «-Гермиона, будь моей девушкой? Представь, какая замечательная пара мы будем! Оба знаменитые, молодые, красивые! –глаза Рона горели адским( по мнению Гермионы) огнем. -Я была влюблена в прошлого Рона. Милого, доброго, открытого, бескорыстного. И пусть он был никому не известен, но он был такой родной. А сейчас ты изменился. Прости, Рональд, но нет. –Гермиона чуть не заплакала, услышав ответ на сказанное. -Что ж, не думал, что тебе нравятся лохи. Я перерос эту стадию. Теперь я один из завидных женихов, Грейнджер. Я был о тебе более высокого мнения. –каждое слово бывшего гриффиндорца резало девушку, оставляя окровавленные раны на сердце. -Я о тебе тоже. –Гермиона больше не видела в человеке напротив своего друга. Там был неизвестный ей парень. -Ты еще пожалеешь, что отказалась. –Рональд покинул комнату.» На последнем вечере Рон появился с новой «пассией». Блондинка, карие глаза, вульгарный наряд и макияж. Другого Гермиона и не ожидала. Девушка решила бесследно покинуть этот ужин и побыть одной. Вот только глубокие раны от его слов напомнили о себе, что бы навсегда зажить после пролитых этой ночью слез.