Р - значит Рабство

      - Снова брюква на ужин, - вздохнула маленькая девочка лет десяти, кукольное личико скривилось от отвращения. – Даже хлеба нет.       - Не капризничай, Тейра, - спокойно отозвалась её мама, нарезая вышеупомянутую брюкву на аккуратные дольки. – Папа завтра что-нибудь придумает. И завтра у нас будет картофельный суп и свежий хлеб. Ведь так Шен?       - Да, - с неохотой выдавил из себя черноволосый мужчина, растянув сухие, потресканные губы в фальшивой подбадривающей улыбке. – Завтра у нас будет хороший ужин.       Рыжеволосая девочка захлопала в ладошки, отчего старый табурет под ней тихо, но не менее противно заскрипел, и, разломив жёлтый ломтик вилкой, отправила его в рот, усердно жуя, не забывая при этом морщить носик.       - Буэ, - Тейра высунула язык, показывая, что её сейчас стошнит.       Шестилетний мальчик, сидевший рядом, не спускал голубых глазёнок с неё. Сестра как всегда капризничала. Но она в этом не была виновата, ведь эту брюкву они ели уже третий месяц. И от неё у мальчугана уже была набита оскомина, но он не желая расстраивать родителей, с усердием делал вид, что ему еда эта даже в какой-то степени нравится. Посмотрев на золотистые кусочки в своей тарелке, присыпанные сверху какой-то зеленью, собранной мамой сегодня на не большом пятачке у дома, Такео, стал сдвигать их на край тарелки. И вздрогнул, когда получил сильный шлепок по худым рукам.       - Не смей! – Сора сердито поджала тонкие губы, откладывая тонкий, истёртый временем нож. – Ешь всё. Ишь, какой привереда. Мама с папой стараются хоть какую-то еду домой принести, а ты ещё и нос воротишь! Бери пример с сестры. Ей хоть и не нравится, но она ест всё.       - Но я не люблю зелень, - запротестовал черноволосый малыш, ища глазами поддержки у отца, только тот не смотрел на сына, увлечённо жуя брюкву и просматривая потрёпанную, жёлтую газету. Видимо, мужчина подобрал её на улице после того, как по ней пробежалось множество ног, ибо концы газеты были излохмачены и практически осыпались на пол бумажной грязной стружкой.       - Значит ты не голодный. – Отрезала женщина, в светло-карих глазах с медовым оттенком плескалось недовольство отпрыском. – Отдай свою порцию Тейре и иди спать. Сегодня побудешь голодным. Может, поймёшь, что нельзя играть с едой, когда её и так у нас практически нет.       Мальчик сидел наверху двухъярусной кровати, на полупрогнившем матрасе от которого исходил не очень приятный запах тлена, и ковырял пальчиком дырку в одеяле проеденной молью. Хоть мама и сказала ему спать, но ему не очень пока хотелось. За окном уже сгустились сумерки и Такео, спустившись со скрипучей конструкции, зажёг фитилёк в масляной лампе. Тусклый жёлтый свет озарил комнату неярким светом.       Скрипнула дверь и в спальню, - в которой помещалась только двухъярусная кровать, тумбочка со сколотыми краями столешницы, малый комод под одежду, больше напоминающий сундук с сокровищами (и в котором Такео тайком от сестры и прочих домочадцев прятал свои сокровища, называемые - тайной) и один стул – вошла сестрёнка, прижимающая что-то к груди.       - Как хорошо, что ты не спишь. – Пройдя к кровати, девочка развернула свёрток и, повернувшись к младшему брату, что-то ему протянула.       Такео удивлённо уставился на жёлтые ломтики брюквы, но тут же насупившись, неискренне буркнул:       - Я не хочу.       - Знаешь, как было сложно стащить их из-под маминого носа? – Тейра насильно вручила невкусную еду в маленькие ладошки брата. – Ешь. Я убрала всю зелень. Ты очень худой. А мальчики не должны быть худыми, они должны быть сильными.       - Да, верно, так всегда говорит папа.       Живот мальчика заурчал, как только его носа коснулся запах пищи. Ведь обед был уже давно. Забравшись на постель с ногами, больше не говоря ни слова, Такео впился в суховатые ломтики зубами. Сестра ласково потрепала братишку по взлохмаченным волосам.       - Меня уже тошнит от этой брюквы, – Тейра убрала рыжие прядки с лица и разгладила, худыми ручками, складки, на поношенном практически до дыр, сером платьице. – Когда я вырасту, я обязательно выйду замуж за богатого мужчину. Чтобы в моем доме всегда была вкусная, а главное, разнообразная еда.       Мальчик нахмурился.       - Но мама с папой сказали, что у нас скоро будет хорошая еда.       - Ты ещё маленький, - девочка заглянула в голубые глаза брата. – Вот подрастёшь и поймёшь, как плохо быть не просто бедным, а практически нищим, – она вздохнула. Золотистые глаза уставились на обшарпанную дверь перед собой, только вот взгляд её был полупустым. – Многих моих друзей родители продали за деньги, лишь бы выжить самим.       - Но… - мальчик перестал жевать и уставился на сестрёнку. – Наши родители так с нами не поступят. Ведь так, Тейра? – огромная надежда сквозила в этом вопросе и неверие, что взрослые могут так поступить, тем более собственные родители. Такео ожидал ответа от сестры, затаив дыхание.       - Конечно, нет, – Тейра засмеялась звонко и чисто. – Они нас любят. Как они нас могут продать? – Такео улыбнулся в ответ, облегчённо вздыхая и доедая брюкву. – И всё же я завтра хотела бы поесть мяса или хотя бы свежий хлеб.       Поздно ночью детей разбудил шум, доносящийся из-за двери. Сев на верхнем ярусе своей кровати, Такео протёр глаза, не понимая, что за шум стоит в доме. Тоненький луч света, пробивающийся сквозь щель в двери, время от времени перекрывала чья-то тень, заставляя детей вздрагивать от страха. Неожиданно в детскую ворвалась мама в ночной льняной сорочке, её плечи прикрывал лёгкий кружевной платок, некогда имевший яркий фиолетовый цвет, теперь же выцветший практически до побеления. Рыжие локоны были наспех сколоты заколкой; несколько прядей, небрежно выпавшие из общей кучи обрамляли лицо и ложились на плечи.       - Такео! – громко позвала она, зажигая масляную лампу на тумбе. Посмотрев в сторону проснувшегося сына, она приказала: - Вставай и одевайся быстрей.       - Что случилось, мам? – сонным голосом отозвалась Тейра.       - Некогда объяснять, - ответила женщина, открыв комод, стала суетливо складывать вещи сына в сумку, что принесла с собой. Пара перештопанных рубах, одни штаны, и пару носков. Так же Сора сложила и зимнюю одежду мальчика.       Такео аккуратно спустился по скрипящей лестнице вниз, не понимая, что это нашло на маму. Тейра тоже выбралась из-под тёплого одеяла, гадая, что происходит.       - Такео не стой столбом! – женщина ухватила мальчика за руку, не дожидаясь, когда же он оденется, и потащила за собой.       Оказавшись в зале, который служил и спальней для родителей, малыш уставился на высокого мужчину. Страх острыми когтями сжал детское сердце, холодными пальцами пробежал по спине. На первый взгляд в отсветах дрожащего пламени свечи мужчина показался ему кем-то очень страшным, будто к ним в гости пришел некий демон. Мальчику очень захотелось спрятаться за маму, которая наверняка защитит его от ужасного гостя. Мужчина шевельнулся, повернув к ним голову и наваждение спало – он не был демоном. Он был просто очень страшным для едва проснувшегося малыша. Седые волосы и аккуратно стриженая борода обрамляли лицо с резкими чертами. Шрам под правом глазом на бледной коже горел красной полосой, будто свежий, хотя на самом деле, он был такой старый, что сам мужчина не помнил, как его получил. Строгий костюм серого цвета в тонкую полосочку сидел на сухопаром мужчине элегантно и подчёркивал его стан.       - Вот Такео, познакомься, это мистер Кромбель, - торопливо заговорила хозяйка дома, схватив в руки какие-то бумаги лежащие на расстеленном диване. – Теперь ты будешь жить у него.       На последних словах, мальчик уставился на маму, не понимая, что она говорит. Что значит жить у этого человека? Мама шутит?       - Здравствуй, Такео, - седобородый человек, сняв шляпу-цилиндр, наклонился к мальчику. Серые глаза смотрели на малыша, из-под блестящих стёкол очков, холодно и серьёзно. – Значит вот ты какой. – Такео удивлённо смотрел на склонившегося мистера Кромбеля силясь понять, о чём говорит этот чужой человек.       - Мама, так нельзя! – вскричала Тейра, что доселе стояла тихо у дверей спальни. Пожилой мужчина выпрямился, не удостоив девочку и её выкрик, вниманием.       - Помолчи, – строго отчеканила женщина. – Теперь в нашем доме появится мясо, ты ведь так хотела другой еды, Тейра. Да и не только еда. Мы даже можем купить дом!       Девочка закусила губу, в её глазах блеснул радостный огонёк, и она с сочувствием посмотрела на младшего брата.       - Мама, я не хочу жить с этим дяденькой! Я хочу жить дома, с тобой и папой! – Такео испуганно отпрянул от седовласого мужчины, повернувшись к матери.       - Ты хочешь, чтобы твоя сестра не голодала? Чтобы носила красивые наряды? - Такео с секунду помедлив, мрачно кивнул. – Если будешь жить с этим мистером, твоя сестра ни в чём не будет нуждаться. Впрочем, как и ты. – Сора подошла к сыну и присела на корточки, разглаживая шершавыми пальцами, помятый воротничок пижамы, что висела на худом тельце мальчика словно мешок. Её светло-карие глаза взбудоражено блестели. – Такео, сыночек, этот дядя очень хороший, он будет заботиться о тебе, как о родном сыне. А мы с папой и Тейрой будем тебя навещать. Ты ведь будешь хорошим сыном?       - Да, мама, - Такео всхлипнул, утирая не прошеные слёзы рукавом потрёпанной пижамы. Папа говорил, что мужчины не плачут, что бы не случилось. А Такео считал себя уже достаточно взрослым, чтобы не плакать. А ещё он понял – мама не защитит его от этого страшного человека. Она отдаст его этому седовласому ночному гостю, чья тень в свете изменчивого огонька свечи ужасным монстром металась по стенам.       - Такео, нам пора, - заговорил доктор Кромбель, одевая цилиндр и поправив очки на переносице, спрятал золотые часы на цепочки во внутренний карман жилетки.       Посмотрев на старшую сестру, цепляющуюся за руку матери, которая даже не собиралась подойти к брату, чтобы попрощаться, ведь он уходил навсегда, на маму с поджатыми губами, в глазах которой не было даже намёка на горе от разлуки с сыном; мальчик тяжело вздохнул, говоря себе, что это к лучшему, что однажды он вернётся домой и застанет сестру замужем за богатым человеком, как она того и хотела. А маму в красивом надушенном платье. И отца, что наверняка благодаря ему найдёт хорошо оплачиваемую работу. Если сейчас он будет сильным, если переборет страх перед мистером, которому его с такой радостью отдали, то возможно, сделает счастливой свою семью.       - Скажи папе, что я люблю его, - мальчику хотелось лично попрощаться с отцом, но тот был на ночной смене.       Сестрёнка всхлипнула и сильнее прижалась к маминому боку.       - Всего доброго, - проговорил доктор Кромбель и, открыв дверь, исчез в летней ночи, уводя Такео с собой в темноту.