***
На станции есть множество укромных уголков. Отсеки, которые не найти ни на одном плане, в которые не попасть, если ты не Примарх Вакариан или не один из тех, кому Примарх лично дал допуск. Гаррус бредет по пустым полутемным коридорам и думает о том, что чувствует странное воодушевление перед встречей с Местью — давно позабытое чувство. Позабытое, потерянное, погребенное под грузом прожитых лет. Ему казалось, что он уже не умеет испытывать столь сильные эмоции. — Ты ведь знала с самого начала, а? — говорит он, оборачиваясь. Шепард молчит. Конечно знала, думает про себя Гаррус, она всегда все про всех знает и ничего не забывает. Ее принцип невмешательства — слишком удобная отговорка для того, чьи мотивы он уже давно перестал понимать. — И как мне с ним поступить? «Ты Примарх. Можешь выкинуть его в шлюз». Сейчас она улыбнется краешком рта, думает Гаррус, а потом проведет рукой по волосам. Шепард действительно чуть заметно улыбается самым уголком губ и проводит ладонью по идеально уложенным синтетическим волосам. И он внезапно ловит себя на том, что не помнит, делала ли так настоящая Шепард. — Это слишком просто. Шепард смотрит на него снизу вверх. От нее едва-едва ощутимо пахнет озоном. «Сделай сложно. Я готова предоставить тебе свои аналитические ресурсы для симуляции решения». Гаррус наклоняется и целует ее. Просто чтобы почувствовать себя хоть чуточку живым. Шепард тут же предсказуемо обвивает его руками, прижимается всем телом. Как делала сотни раз до того. Закрыв глаза, запрокидывает голову, подставляет беззащитную шею. Гаррус рычит, впивается зубами в тонкую кожу. Она, как всегда, сладковатая на вкус. И, как всегда, Шепард громко вздыхает, хотя на самом деле ей не требуется дышать. Ранки от укуса почти мгновенно исчезают. — Я отпущу его. «Вероятность того, что он продолжит начатое, — семьдесят четыре процента. Я за шлюз». — Ты бы тоже отпустила его. Ты, прежняя. «Мы оба изменились». Гаррус отступает от нее и кладет ладони на сенсор, маслянисто поблескивающий сбоку от шлюза. В этом нет необходимости, пока рядом Шепард: она связана с этой станцией гораздо сильнее, чем кто бы то ни было. А он накрепко связан с Шепард. Но Гаррус привык к таким вот жестам, так же как и к практически бесполезному теперь инструметрону. Дверь шлюза с тихим шипением отъезжает в сторону, открывая ярко освещенное помещение: голые стены, криокапсула, два стула. И презрительно кривящее губы прошлое. Гаррус на миг замирает на пороге, борясь с желанием оглянуться на Шепард. — Так-так… Месть. Знаешь, я был уверен, что ты давно умер. — Он проходит внутрь и садится на один из стульев. Шепард остается у двери. — Кажется, в твои планы входило тихое самоубийство после победы над Жнецами. — Война еще не окончена, — выплевывает Явик, глядя за спину Гаррусу. — Уже два века нет никаких войн, только мир и процветание. Тебе пора наконец принять новый порядок. Явик склоняет голову набок и, не мигая, рассматривает Гарруса двумя парами глаз. — Примарх Вакариан. Герой Иерархии. Ты выглядишь как хаск. Как безвольная марионетка Жнецов. На парадных голограммах это не так заметно. — Его голос сочится сарказмом. —Твой новый порядок — это порядок таких же одурманенных, порядок рабов. Гаррус почти искренне смеется. Синтетическая гортань послушно издает нужные звуки. Получается даже похоже на настоящий смех, но все равно слишком резко. Он читал эти слова сотни раз в донесениях, слышал в записях проповедей последователей Мести. — С каких это пор тебя стали беспокоить рабы, Явик? Прекрати. Я отчетливо вижу во всей этой патетике чью-то синюю руку. Даже догадываюсь, кому она принадлежит. На твоем месте я бы задумался, как же саларианцам удалось тебя поймать. Или, быть может, кто позволил саларианцам тебя поймать? Явик не отвечает. — Шепард давно закончила войну, в которую ты продолжаешь играть. Она закончила все войны разом. Остались только мелкие политические склоки. Но в итоге ты и те, кто стоит за тобой, обречены на бесславное поражение. — В отличие от тебя, турианец, я хотя бы сражаюсь за свою свободу, за право решать самому, каким должно быть мое будущее. Гаррус поднимается. Он разочарован этой короткой бестолковой беседой. — Мы по-прежнему свободны, Явик. Просто мир больше не делится на черное и белое. Научись жить с серым. — Как ты? — с ненавистью спрашивает Явик. Гаррус не смотрит на него. Он смотрит в тусклые, ничего не выражающие глаза Шепард. — Как я.Серое
30 апреля 2017 г. в 15:35
— Этот корабль не значится в реестрах разрешенных к стыковке судов. Почему он здесь?
Взгляд секретаря стекленеет: он погружается в пучины пансети, высылает запросы, разбирается в полученных ответах. Секретарь кибернезирован по последней турианской моде и, на взгляд Гарруса, уж слишком напоминает Тварь.
— Далатресса Салит благодарит Примарха Вакариана за многолетнее сотрудничество, — наконец произносит секретарь, — и в знак уважения преподносит Примарху подарок. На этом судне содержится в криостазисе глава группировки преступников, бунтовщиков и террористов, особо разыскиваемый Иерархией. Жизненный путь далатрессы подходит к концу, но она надеется, что Примарх будет так же благоволить ее преемнице, далатрессе Миртаз. Конец сообщения.
— Значит, все-таки саларианцы поймали Месть, — тянет Гаррус задумчиво. — Я хочу поговорить с ней.
— С ним. Согласно данным саларианцев, Месть мужского пола.
Гаррус бросает косой взгляд на секретаря:
— Не азари?
— Нет данных о происхождении объекта. Саларианцы считают, что это генетически модифицированный батарианец.
Гаррус разглядывает голограмму умирающей звезды. Ему… пожалуй, ему смешно. Месть. Он мог бы догадаться и раньше.
— Забавно. Сколько времени займет разморозка?
— Около двадцати стандартных минут.
Секретарь снова ныряет в сеть. Гаррус ощущает отголоски отдаваемых им приказов, как круги на воде расходящиеся от Менае-2 к ретранслятору и узлам связи.