Большая головная боль профессора Снейпа

Новость о Ремусе настолько ошеломила Свенсена, что, вернувшись в гостиную, он даже и минуты не смог там спокойно провести. Нортуг был слишком весел и возбужден от азарта в активной игре с учениками – и их беспечность была невыносима. А потом появилась Лаванда, и смотреть ей в глаза стало вообще пыткой. Складывалось впечатление, что это Люпин укусит девочку, что, понятно, вряд ли было правдой. Но за это было заранее стыдно и почему-то Эмилю. В конечном счете, биатлонист решил проблему кардинально: ушел в спальню и закрылся там пологом. Чем дальше, тем сумрачней становилось их пребывание в Хогвартсе. *** Шарлотта гордилась своим идеально сработанным планом. Для добычи сведений о местоположении тщательно скрывающегося много лет профессора Слизнорта она недаром обратилась к Дамблдору. И вовсе не потому, что директор – корень от всех бед. Просто она отлично знала, кто отыскал Горация перед шестым курсом Гарри, когда школа остро в нем нуждалась. Точнее, сам Дамблдор, нежели реально Хогвартс. Но не суть. Калла логично предположила, что он найдет Горация и в этот раз, чего бы ему это не стоило. В конце концов, в быстром возвращении четверки спортсменов в их время заинтересованы все. Разве что директор наверняка больше опасался беглого сильного темного мага, невесть для чего провернувшего всю эту операцию. Спутавшего ему, самому Альбусу Дамблдору, все карты. О чем там были карты Дамблдора, было не так уж важно. Главное, что Слизнорт был отыскан директор в рекордно короткие сроки – и суток не прошло. А на переговоры вовремя решили отправить к энтузиастам Шарлотте и Дарио профессора Люпина. Что не могло не порадовать Каллу: наконец-то, адекватный, не грубый, не язвительный человек. Самый вменяемый, какого только можно пожелать. Даром, что оборотень. С таким обостренным чувством вины и повышенной совестливостью людей следовало еще поискать. Так что с чутким Люпином отправляться на задание было вовсе не страшно. Словом, не задающий лишних вопросов Ремус (он так и не спросил, почему у них нет палочек) успешно аппарировал с Шарлоттой и Дарио к дому – предполагаемому укрытию Слизнорта. На улице стоял мороз – приближалась зима, а в этой части Лондона было особенно холодно. Шарлотт зябко куталась в мантию. Колонья захватил шарф еще в замке и любезно протянул ей. Сам он пребывал в своих думах, но, похоже, не мерз: изо рта шел пар, щеки покраснели, но Дарио и не предпринимал попыток согреться. Ремус в залатанной мантии поежился. Калла удивленно покосилась на столь же задумчивого, как и Колонья, профессора: а что ему мешало применить согревающие чары? Но потом Шарлотта сделала для себя вывод: вероятно, он попросту стеснялся или тактично не применял при них магию. Даже с учетом того, что Снейп успел-таки просветить и Дамблдора, а тот, соответственно, Люпина, по поводу выстроенной им легенды, куда входила версия происхождения «аспирантов» из будущего. Стесняться, выходит, Ремусу было нечего? Или же нет? В забывчивость Люпина вот верилось труднее. Если ему холодно, то он бы явно применил нужное заклинание, а не терпел неудобства. Деликатность (если это она) профессора в данном вопросе была какой-то излишней. Разбираться в сложной натуре Ремуса было некогда. Они потоптались немного у лужайки, ведущей к дому, присыпанной старой листвой и имеющей признаки свежего, нестойкого пока заледенения. А между тем к ним выйти никто не спешил. - Пройдем внутрь? – предложил Дарио. Он и стоял между Шарлотт и Ремусом, поэтому по очереди поглядел на них обоих. Шарлотта натужно кивнула, Люпин был более оптимистичен. - Да, пожалуй. Опасаться нам нечего, Гораций предупрежден. Шарлотта и Дарио тревожно переглянулись: они не были так уверены. Ремус зашагал первым, у дверей он постучал. Естественно, никто не открыл (Слизнорт же недаром скрывался ото всех!). Несмотря на все уверования директора, бывший декан Слизерина не планировал никаких бесед, не спешил проявляться и вообще давать о себе знать. Да, Гораций отделался формальной запиской, мол, пусть приходят, но ждал ли он гостей? Безусловно, нет. Хоть сейчас Пожиратели смерти еще не разгуливали по городу и не устраивали бойни, развернув вторую магическую войну, а в воздухе уже висело многозначительное напряжение, которое кому как не Слизнорту было хорошо различимо. Шарлотта, принимая это все во внимание, кивнула головой Люпину и на дверь. Входи, мол, чего уж ждать. Ремус удивленно вскинул брови. Но нажал на ручку, и та легко поддалась. Вся конспирация была за Горацием вовсе не в создании наружных эффектов и заклинаний. А во внутренних. При книжной встречи с Гарри он проявил воистину мастерский прием своего сокрытия. Но на сей раз попытки отвлечь их внимание были вовсе не столь яркими и вызывающими. Никакой крови, перевернутой мебели и иных следов борьбы. Нет, вполне мирное, уютное местечко. Ремус ушел в дальние комнаты, а Дарио и Шарлотт остались кухня и коридор. Стандартная обстановка среднестатистической семьи. С фотографиями на полках в коридоре, с приятной кухонькой. При пустом, кстати, холодильнике. Да и все убранство дома при беглом осмотре наводило только на одну мысль: тут безнадежно пусто. Вот и Ремус вернулся в растрепанных чувствах. - Куда он так быстро ушел – ума не приложу. - Слизнорт в доме, Ремус, - прошептала Шарлотта. – Он или в образе мебели, или еще как-то спрятан… - Думаете? – опешил Люпин. - Почти уверена. Так, они втроем направились в гостиную и принялись щупать, садиться и даже пинать каждую подозрительную вещь любых размеров. Когда Дарио стал осматривать книги в небольшом шкафу, а потом и простукивать по стенке, Шарлотта сперва позабавилась: что за шпионские игры? Но собственная теория пока не оправдывала надежд, зато Ремус подключился к Колонье. Калла упорно делала вид, что их попытки – совсем иные дебри. Однако Люпин нажал-таки на одну из книг, и та повернулась, а вместе с ней и стенка, образовав узкий проход, откуда лился свет, как от свечей. Шарлотта ахнула: радость напополам с задетой гордостью (все ж таки не она отыскала тайник!) овладели ею. Правда, в порыве эмоций она и не заметила, как просочилась вперед Люпина внутрь и оказалась перед лицом разозленного Слизнорта, нацеливающего палочку Шарлотт в грудь. Вслед за ней протиснулись Ремус и Дарио, но палочка была по-прежнему направлена на нее. - Мы из Хогвартса, от директора Дамблдора, профессор, - добродушно начал Люпин, лучась улыбкой и делая шаги к Слизнорту. У старого профессора дрожала рука с накрепко зажатой палочкой, в глазах промелькнул испуг. - Стойте на месте! – вскрикнул он. Протянутая Ремусом ладонь невольно опустилась с грустным вздохом Люпина. - Вы не помните меня? – спросил Ремус, жадно заглядывая в глаза бывшему учителю. – Я – Люпин, вы преподавали у нас зелья. - У меня было сотни студентов, - сухо отмахнулся от него Гораций, насупившись. – Даже если это и так, и вы выдаете себя за посланцев Дамблдора, никто не отменяет оборотного зелья. - Сэр, так это легко проверить! – воскликнула Шарлотта. Ей было неуютно находиться первой целью у Слизнорта на примете, что вынуждало действовать быстрее и точнее. Калла закатала левый рукав мантии. – Вот, мы не Пожиратели. Гораций с сомнением посмотрел на нее, сощурился. После чего перевел палочку на Дарио. Тогда Колонья и Люпин повторили действие Шарлотт. Слизнорт выглядел достаточно расслабленным – Метку невозможно скрыть даже, находясь в личине чужого человека, - но не до конца. - Вы могли не успеть ее получить, - наконец, заметил профессор. – Или же вербовщики, не входящие в Его Круг. - Право, профессор Слизнорт, - мягко улыбаясь, проговорил Ремус, - вы слишком зациклены. Можете поверить: мы перед вами вполне определенно в своих телах, с добрыми намерениями и поистине важной, светлой, целью. Нашли бы вы ваш дом, если б несли с собой зло? Слизнорт с колебанием внимательно смотрел на Люпина, что-то усиленно анализируя. В конце концов, стена недопонимания и опасений между ними рухнула, и Гораций опустил палочку. Но из своего тесного и полумрачного укрытия выходить не торопился. В этой комнатушке был всего один стул и стол, на котором и горела свеча, в углу на полу было сложено несколько книг, в другом углу – стоял сундук, очевидно, с вещами профессора. - Дом бы перед вами не проявился, вы верно подметили, - кивнул Гораций. – С какого вы факультета? - Гриффиндор, сэр. Дарио и Шарлотта назвали свои факультеты, на всякий случай. - Приятная и неожиданная компания, - с внезапным весельем подметил Слизнорт. – Что ж, раз уж вы пришли, рассказывайте, что за срочность во встрече, и почему я понадобился? - Дело в том, профессор, что мы с Дарио из будущего, - взяла инициативу на себя Шарлотта под удивленным взором Ремуса. – Кто-то перенес нас с ним сюда, и мы прибыли к вам уточнить по некоторым подозреваемым, так сказать. - Ох, речь пойдет о слизеринцах, так? – печально качнул головой Слизнорт. Вид у него было по-настоящему потерянный. – Порой, многие из них забывают об истинном предназначении этого славного факультета. Ударяются во все крайности: от тщеславия и гордости до иллюзорного ощущения всемогущества и вседозволенности. - Мы бы хотели послушать ваше мнение о Маркусе Эйвери, сэр, - вмешался Ремус, оттесняя собой Шарлотту. Наглое и неожиданное пренебрежение с его стороны оскорбило Каллу. Лучше бы он проорался и высказал ей претензии вслух, или хотя бы зашипел на манер Снейпа, но не таким образом – неслыханно, затыкать ее! - Вы и сами учились с ним на одном курсе, - удивленно протянул Слизнорт, вскинув брови. - Так все-таки помните меня? – в тоне Люпина не было издевки, напротив, его взгляд потеплел. Шарлотта умилилась, почти простив ему это себявыпячивание в обход нее. Вон Дарио держался скромно позади… Слизнорт, между тем, отвел взгляд. – Нет, профессор, боюсь, моего скудного мнения недостаточно, чтобы понять натуру Эйвери. Как вы думаете, способен ли он был провернуть путешествие в прошлое? Попутно починив ценный и весьма редкий артефакт. - Вы требуете от меня невозможного, мистер Люпин, - покачал он головой. – Как мне знать, что сталось с Маркусом после школы? Особенно, после исчезновения Сами-Знаете-Кого. - Но за какие-то заслуги он же вошел в ваш клуб? – напомнила Шарлотта. Гораций странно на нее посмотрел. - За успехи в зельеварении, - ответил Слизнорт. – Но по остальным предметам, честно говоря, парень был слабоват, - криво улыбнулся Гораций. – Однако у его отца в гору шла министерская карьера, вот и Маркусу светило хорошее будущее. Если бы не война… Шарлотта задумалась: Эйвери был посредственен. Способен ли он на починку шкафа, настройку хроноворота на столь нереальную дату? Как это понять, не имея представлений о Маркусе и его семье? Кстати. - А отец? – продолжила Шарлотта. – Его отец был сильным магом? - Почему был? Он и сейчас вроде есть. - Ну, сейчас. - Вроде бы, но я без понятия, леди. Информации было, мягко говоря, не густо. Слизнорт или притворялся, что ничего путного не знает, или действительно не удосужился узнать. Второй вариант был менее вероятен, зная о скрупулезности Горация, его вниманию к деталям, особенно тех, что состояли в его клубе «избранных». Он же помогал своим в дальнейшей карьере – как не знать о способностях и возможностях подопечных? - А что вы можете сказать о Люциусе Малфое, сэр? – поинтересовался Дарио, выглядывая из-за спины Шарлотт. – И о Чарльзе Яксли, если можно. - Честолюбивые юноши, стремящиеся к познанию, - пространно проговорил Слизнорт. – Оба – довольно блестящи каждый в своих областях. Люциус – заклинания, чары, Чарльз – зельеварение, защита от темных искусств… Малфой у нас был старостой школы, одаренным студентом, в принципе, но и Яксли не сказать, что бесталанный. Чарльз умел притягивать друзей. Ему, конечно, далеко до влияния Люциуса и его умения выпутываться из любой ситуации, но у них это общие черты – изворотливость, хорошо поставленная речь. Гораций и в отношении них никак не приблизил ребят к разгадке. Но Шарлотт была уверена: больше о своих любимчиках Слизнорт не скажет и слова. Вот и Люпин выглядел понурым. - Спасибо, что согласились и дали ценные сведения, профессор, - вежливо сказал Ремус. - Пожалуйста, - пробормотал Слизнорт. – Не ищите меня, - добавил он серьезно. Троице ничего не оставалось, кроме как уйти. - Н-да, негусто, - посетовала Шарлотта за порогом дома. - А я бы на вашем месте исключил Эйвери, - посоветовал Ремус. – Нам ясно дали понять, что Маркус состоял в клубе скорее из-за заслуг папы. В зельях он не шарил – все его главные достижения принадлежали Снейпу. Это я уж знаю. Мальсибер и Эйвери – якобы увлеченные зельевары. На самом деле, они были мастаками только обижать магглорожденных. - Значит, Эйвери глуп? Но Снейп не стал ничего такого о нем говорить, - удивилась Шарлотт. - Не глуп, - убежденно помотал головой Люпин. – Но не для той области магии, что мы ищем. Боевая магия – это к нему. - А что насчет Люциуса и Яксли? – чуть насмешливо спросила Шарлотта. - Они любопытны, - с улыбкой кивнул Ремус. – Яксли старше Малфоя, и нам не довелось пересечься в школе. Но его декан ясно дал понять, что тот вполне был успешен. Не зря он сравнивает их с Люциусом, сопоставляет. Если учесть, что Малфой – хитрый политик, но логично предположить, что и Яксли не лишен этого дара. Или проклятия – как посмотреть, - понесло Люпина. - Вы очень помогли, - сдержанно отметила Шарлотта. - Ремус, ты не против, если я зайду сегодня вечером? – дружелюбно осведомился Колонья. Когда они успели подружиться-то? - Нет, - улыбнулся Ремус. – Только, наверное, лучше я спущусь. Посидим в Большом зале. У тебя весьма занятная мысль по природе инферналов, я тебя с удовольствием выслушаю. - Хорошая идея, - одобрил Колонья. Шарлотт невольно подумала: может, с ней что-то не так, раз она не в таком восторге от Люпина? Сначала Эмиль, теперь Дарио… Она точно знала, что оборотничество Ремуса – не причина ее подсознательной к нему неприязни. Но что? С этим неозвученным вопросом Шарлотта взялась за руку с Дарио, а другую подала Ремусу. Люпин держал их обоих, когда аппарировал к воротам Хогвартса. *** У Эмиля и Петтера все оставалось по-прежнему: холодная война со Снейпом, который упорно делал вид, что не знаком с ними; подозрительные косые взгляды от компании Поттера; смешки от белобрысого Малфоя. Только Нортуг извлекал из нахождения в волшебной школе исключительно плюсы, но не практичные, как Колонья, а вовсе даже наоборот: он познавал все возможные розыгрыши и игры, в которых не нужна была палочка. Так, Петтер спелся с близнецами Уизли, Симусом Финниганом и Дином Томасом – соседями Гарри по спальне, и несколькими другими мальчишками с разных курсов, включая не только Гриффиндор. Что удивительно, а ему удавалось из своих развлечений получать полезную информацию о том же Поттере, к примеру. Как то наличие у него Карты мародеров, показывающих присутствие в замке каждого, даже желающего спрятаться. Свенсен же в шалостях Петтера участия сознательно не принимал, чем немало удивлял Нортуга и самого себя. Ему бы расслабиться, пока нет серьезного задания и повода озадачиться, но нет. Эмиль не мог сидеть сложа руки, зная, что гадина Снейп наверняка что-то планировал. Свенсену была невыносима сама мысль, что где-то идут конспиративные рассуждения без его на то согласия и участия. Все ж таки решалась судьба Эмиля в том числе, а полностью полагаться и доверять мрачному профессору было как-то опрометчиво. Еще и Шарлотта с Дарио и Люпином отправились на секретное рандеву. А ему ничего не поручали и держали за дурака! Ну где справедливость? Любопытствующий Эмиль снизошел до того, что решился-таки на тет-а-тет со Снейпом. За те короткие дни пребывания в Хогвартсе Свенсен успел запомнить расположение основных, необходимых ему объектов, а также выяснил, где кабинет у профессора зельеварения. Поэтому специально выбрав внеурочное время, но и не слишком позднее, то есть до ужина, Эмиль нагрянул в подземелья. Где точно бы заплутал и погиб геройской смертью в бесконечных закоулках, если б означенный зельевар сам не вышел ему на дорогу. Обрадованный быстрым и успешным поиском Свенсен сдуру сходу заявил: - А я вас разыскивал, профессор! - Что же такого необычайно важного произошло, что вы кинулись на мои поиски? – холодным тоном спросил Снейп. - Ну как же, вы ведь наш официальный связной, если можно так выразиться, - вполне искренне проговорил Эмиль. - Вот как? Связной? – язвительно уточнил Снейп. Глаза его недобро блеснули. В полумрачном коридоре это выглядело довольно зловеще. - Директор велел обращаться к вам, - поправился Свенсен, фыркнув. И чего профессор всегда такой дерганный? – Вот я, собственно, и обращаюсь. Снейп грубовато подцепил Эмиля за локоть и поволок, очевидно, в тот самый, свой, кабинет. Чем дальше они удалялись от главного Вестибюля в подземелья, тем холоднее становилось. Пахло сыростью. Свенсена покоробило, что в таких условиях еще и дети учатся, и живут. Но в кабинете у профессора зелий оказалось еще хуже. Склянки с заспиртованными животными, дурно пахнущие травы, колбочки с подозрительной жидкостью темно-красного цвета и прочие мерзости, вызвавшие у Свенсена брезгливую гримасу. Теперь даже было бы странно, будь Снейп каким-то иным по характеру: тяжело представлялось, что он мог существовать в этом кошмаре с улыбкой на лице, или не отыгрываясь, не снимая злость и раздражение на ком-то другом. Снейп круто развернулся, пройдя от порога всего немного. Он поставил руку на стол, словно утверждаясь в данной позиции и показывая, что дальше Эмиля не пропустит. Более того, весь его вид четко говорил о том, что и беседы долгой не будет. Свенсен напряженно сглотнул: придется подбирать весомые аргументы, если он хочет добиться результата. Зельевар сверлил его крайне недовольным взглядом, пока в голове Эмиля кроились мысли. - В общем, мистер Снейп, я тут подумал, что мы можем ускорить воплощение плана. Раз Дарио и Шарлотта на задании, а Петтер отправится завтра, то, вероятно, и я на что сгожусь? С мисс Браун, честно, сподвижек нет, и я не верю, что будут. Просто потому, что девочка на роль коварного нарушителя подходит меньше всех. Как насчет того, чтобы поручить мне проверку кого-либо еще? - Жаждете наведаться в Азкабан? – ядовито спросил Снейп. Глаза его медленно, но верно наливались гневом с каждой фразой, произнесенной Эмилем, и теперь он пребывал в определенной кондиции. Злясь определенно сильнее, чем обычно. Что именно выводило зельевара из себя, теперь Свенсену не представлялось возможным выяснить. – Очень… поспешно и глупо с вашей стороны – по-гриффиндорски, словом. Чему я ни капли не удивлен. Очевидно, что гриффиндористость пропитывает весь мозг, никак не влияя на возраст. Вы, сами того не ведая, типичный представитель этого славного факультета, поздравляю. Должно быть, страшно гордились, узнав, - глумливый Снейп просто-таки сиял и торжествовал от возможности ударить посильнее и в цель. Что и говорить, в чем-то он был прав. Но Эмиль не собирался так просто сдаваться. Об умении зельевара нагадить и напрочь испортить настроение он прекрасно знал, так что не застал этим врасплох. Как бы сильно ни задел. - Но кто тогда пойдет в Азкабан? Профессор вскинул бровь. - Впечатляющее упрямство, - сыронизировал он. – Полагаю, не вы. И не завтра. - Но, позвольте, если Азкабан настолько плох, то почему бы и не мне? Я добровольно соглашаюсь на это, зачем испытывать моих друзей? - Только за тем, что они, элементарно, больше вашего на месте принесут пользу, - невозмутимо ввернул Снейп, хмурясь сильнее. – Мистер Нортуг тоже не сгодится, если вам будет легче. - Он, между прочим, распределился на Слизерин. - В чем или прокол Шляпы, или изощренная шутка директора. Я бы не отрицал и их взаимного сотрудничества, - открыто издевался зельевар. – Но об этом нам суждено узнать завтра. - А, то есть вы не уверены, что Петтер справится с визитом в Азкабан и заранее предрекаете ему провал и на Министерство? Что же вы тогда согласились на его участии? – поддел его Свенсен. - Я не соглашался, а лишь не стал возражать, - с легкостью отразил «наезд» зельевар. – Только по той причине, что не сомневаюсь в Люциусе. - Чем же вы так подкупили старшего Малфоя? – не удержался и задал терзающий вопрос Эмиль. – Судя по его сыночку, и по самому Люциусу, а также по комментариям Дарио и Шарлотт, он бы никогда не стал помогать Дамблдору. - Он действует в своих интересах. И вам о них знать не положено, - отрезал Снейп, поджав губы. - Тайны Мадридского двора, - пробормотал Свенсен. - У вас все? – задал профессор свой излюбленный вопросик, приводящий Эмиля в высшую фазу раздражения. - Выходит, что да. - Не смею вас задерживать. Свенсен ушел. Никогда еще он не чувствовал себя таким униженным и оскорбленным, хотя практически не единого заслуживающего внимания упрека в свой адрес не услышал. У Снейпа было два таланта. В одном из них Эмиль убедиться лично не мог, так как не смыслил в зельеварении. А второй успел оценить - вне сомнений, и Петтеру, и самому Эмилю в этом очень далеко до профессора.