Большая головная боль профессора Снейпа

На утреннем собрании у Дамблдора многое прояснилось. Во-первых, Эмиль доложил директору о подсмотренной сцене у теплиц. Старик многозначительно покивал и наверняка сделал для себя определенные выводы, которыми не спешил делиться. Во-вторых, Снейпа все не было, и Дамблдор ни словом не обмолвился, что ему поведал профессор. Так что одна только Шарлотта «играла по его правилам», будучи в неведении. О своих выводах никто из тройки Эмиль-Петтер-Дарио тоже докладывать не торопился. В-третьих, у них с Петтером по-прежнему все было непонятно. Свенсен по очереди косился то на друга, то на Шарлотт, но ничего ему не становилось яснее. Оба прятали друг от друга глаза, были понуры и скупы как на эмоции, так и на слова. Поэтому собрание проходило непривычно тихо. - Что же, кандидатур у нас меньше не стало, друзья, - завершал Дамблдор свое удивительно короткое совещание. – А между тем, наш загадочный путник успевает посещать сразу несколько мест и уверенно превосходит всех нас с вами, грозясь воплотить свои планы, какими бы они ни были, в действие. Я договорился с мисс Тонкс, она сопроводит двоих из вас в Азкабан, поможет провести беседу с братьями Лестрейндж. Я хочу, чтобы вы, мисс Калла, оказали содействие юному аврору. Нимфадора только недавно прошла курсы авроров, она малоопытный сотрудник, но ей можно доверять. Вам же, мистер Колонья, предстоит наблюдать за беседой, будучи сокрытым. Директор говорил таким официальным тоном, что Эмиль поневоле напрягся. Нервничали и Шарлотт с Дарио. - Сэр, возможно, мне стоит заменить Шарлотту? – возразил Колонья. - Нет, Дарио, мисс Калла, я уверен, и сама справится, - мягко улыбнулся Дамблдор, с поддержкой взглянув на Шарлотт. – А поступить иначе не можем. Заключенные мужчины лучше пойдут на контакт с женщиной, нежели с вами… - Простите, директор, но так нельзя! – встрял Петтер, мельком бросив взгляд на молчаливую Шарлотту. – Пусть Лотта останется сокрытой, а Дарио сам допросит мужчин! - Понимаю вашу обеспокоенность, Петтер. - Зачем ты вообще лезешь? – вскипела Калла, прервав Дамблдора. Она одарила Нортуга тяжелым взглядом. – Это не твое задание, и не тебе решать! Я справлюсь, понятно? - Ну и пожалуйста! – разобиделся Нортуг, порывисто вставая с кресла, опираясь на подлокотники ладонями. – Конечно, давай, иди, покрутись перед мужиками им на потеху! Что, всегда мечтала быть в центре внимания у мужчин? Там ты получишь его сполна, поздравляю! Свенсен дотянулся до него носком туфля и пнул, в шоке уставившись на разоравшегося Петтера. Только потом Нортуг умолк, подавленно усевшись назад. Шарлотта громко фыркнула, не удостоив его ни взглядом, ни ответом, вздернула подбородок и подчеркнуто смотрела лишь на директора, ожидая новых инструкций. Как дети малые, никак не объяснятся нормально, блин! - Я все же надеюсь, что данное мероприятие пройдет без ущерба для обеих сторон, - проговорил Дамблдор так спокойно, будто не слышал истерики Петтера. – Наденьте теплых вещей, - обратился он к Дарио и Шарлотте, - на территории Азкабана ужасно штормит. Мисс Тонкс придет к вам в два часа дня, сегодня. Шарлотта, вы справитесь с вопросами? - Да, сэр, я представляю, что следует узнать. - Даже жаль, что вы – маггла, Шарлотта, наш мир потерял в вашем лице замечательную потенциальную колдунью, - с теплом отозвался директор. Калла с улыбкой кивнула ему, но она и сама была грустной, жалела о том же, о чем и он. - Для большего эффекта я пригласил к вам на помощь мистера Малфоя, - добавил Дамблдор, - как знакомца Лестрейнджей. Профессор Снейп пришелся бы весьма кстати, но он пока отсутствует, однако и мистер Малфой, которого наш зельевар лично упросил, окажет вам услугу. Он прибудет в течение первой половины дня, Шарлотта, ожидайте в вашей классной комнате, выбранную нами для таких переговоров. *** Расплывчатое Дамблдоровское «в течение первой половины дня» растянулось аж до двенадцати часов. За два с половиной часа Шарлотта и Дарио прочитали несколько книг, продумали варианты расспросов Лестрейнджей и по сотому разу сопоставили информацию по братьям. Ее, мягко говоря, было негусто, даже точный возраст отсутствовал, и им приходилось изощряться и подключать фантазию, чтобы примерно определить характер будущей беседы. - Дарио, ты не представляешь, какой Нортуг гад ползучий! – не вытерпела и ляпнула Калла со скуки. Нормально сосредоточиться на деле ей мешал именно он, Нортуг – ходячее недоразумение. - Почему же, могу себе представить… - усмехнулся Дарио. - Нет, он даже хуже! Мерзавец! Сначала заслал ко мне своих малолетних дружков с нелепым подобием валентинок. Хотя волшебный салют вышел и неплохой… - ненадолго отвлеклась Шарлотт, мысленно делая пометки в адрес близнецов Уизли и по поводу их выдающихся для своего возраста способностей. – А потом сам заявился ко мне среди ночи, пьяный, и давай целоваться лезть! Это ж надо додуматься! - Но ты же вроде была не против… - А что я? – вскинулась Шарлотта. – Я была не в себе! Переживала из-за выходок Снейпа, затем рыжие братья меня застала врасплох. И тут вдруг объявился второй засранец. Клялся мне в любви, обманщик. - Нортуг? - Ну не Снейп же, - закатила глаза Калла. – Нортуг меня соблазнил, воспользовавшись моим положением. - Каким? - Растрепанным! – она мысленно постучала Колонье по голове. - Сам подумай, профессор Снейп был моим кумиром в детстве. Я за него переживала в каждой книге, материла Гарри за его упрямство, что не замечает в Северусе лучших черт и заботы. Одно время даже на форумах за него дралась… - Дарио удивленно распахнул глаза. – Да, я была идеалисткой в юности, еще какой! Верила, что честь любимого персонажа надо отстаивать, и была права, между прочим. В смысле, в том, что он – добряк, а не в том, что надо тратить столько нервов ради неживого героя… Ну а потом встретила наяву Северуса. И ведь грубиян грубияном! Хуже, чем в книгах! Невыносимо, в общем. И пали мои мечты подружиться с таким человеком, помочь, посочувствовать… - Шарлотта тяжело вздохнула. – Появился Петтер со своими «люблю», ну я и не устояла, растаяла. Потом пытался от меня добиться, что же дальше, довел до истерики своими вопросами и дурацкими улыбками! Нет, он, что, всерьез хотел со мной встречаться? Дарио, чего ты ржешь?! Швейцарец вовсе и не ржал, но так улыбался, что Шарлотт сгоряча готова была к нему и не так прицепиться. - Просто подумалось, что довольно странно, Шарлотта, что ты обсуждаешь со мной свою личную жизнь, - улыбнулся Колонья, - и что мы вообще с тобой вдруг так сдружились. Это здорово, правда, но так неожиданно! Еще вчера мы и не здоровались друг с другом, проходя мимо по одной и той же лыжне. - Ты меня хоть слушал, философ? – обиделась девушка, нахмурившись. - Дарио, блин, не уподобляйся этим кретинам! - Ты про кого? – полюбопытничал Колонья, святая простота. - Про Нортуга, Снейпа и… Свенсена! – решительно вставила Шарлотта. - Ладно-ладно, - сдался с легкой усмешкой Дарио. – Петтер хотел встречаться – я помню. А ты – нет? - Нет, конечно, Дарио! – тут же разразилась Шарлотт, позабыв об обиде, словно только этого вопроса и ждала. - Чем же Нортуг лучше грубияна Снейпа? Да они оба друг друга стоят! – убежденно воскликнула она. – Нортуг постоянно меня изводил, как же можно с таким встречаться? Зачем? Постоянно выслушивать его пошлые шуточки, хамоватые «комплименты»? - Шарлотт, ты просто не знаешь Петтера настоящим, - улыбнулся Дарио бодро. – По-моему, он вовсе не восторге, когда шутит всем на потеху и оскорбляет всех подряд. Ведь Петтер же не был с тобой таким, когда пришел признаваться в любви? - Нет, он был милым… - почти с нежностью прошептала Шарлотта. – Жаль, что пьяным. - Он и был настоящим, Шарлотт. Я уверен, что он и сейчас, трезвый, пытался донести до тебя мысль, что больше не хочет выпендриваться перед тобой. - Думаешь? - Однозначно, Шарлотта. Не знаю насчет любви, но нравишься ты ему абсолютно точно искренне и осознанно. - Ох… - растерялась Калла. – Но ты уверен? Вы с Петтером же и не приятели. - Я слишком хорошо понимаю, каков Петтер настоящий, - туманно произнес Дарио. – Думаешь, почему он надо мной не шутит? - Потому что ты каменный? Ой, ну в смысле, непробиваемый. - И поэтому тоже, - легко рассмеялся Колонья. – Но больше, потому что сразу просек по эмоциям Нортуга всю его истинную суть. Он – одиночка по натуре, ему не просто важно выиграть, а скорее главное – никого не пропустить вперед. Но даже такому волку, Шарлотт, хочется любви. Ты, кстати, очень трогательно высказалась о Снейпе, - ловко перескочил он, - профессору тоже не помешает поддержка, но, боюсь, что не твоя. - Это еще почему? – насупилась Калла в полном замешательстве. - Северус примет только тихое, ненавязчивое участие. А ты… - Слишком надоедлива? – взъелась Шарлотта. - Напориста, - мягко поправил Дарио. – Зато ты изрядно взбадриваешь его. Хорошая встряска – практика для шпиона. - Хм, ну спасибо, - опустила глаза Шарлотта. Она еще и Северусу успела насолить и помешать, с ума сойти! Колонья вроде глядел на нее с искренним сочувствием, но ей показалось, что там есть место и снисхождению. Так смотрят на душевнобольных. Вот уж, у кого и была встряска, то это у нее. Дарио удружил. - Шарлотт, не расстраивайся, - все же спохватился Колонья. – Снейпу подойдет только такой тип дружбы, как у них с Малфоем. Нестандартно, но для слизеринцев вполне привычно. Не поймет Северус той теплой в традиционном смысле дружбы, к которой подсознательно тянулся в детстве, сейчас уже не поймет и не примет. Принял бы, конечно, но второй Лили нет. Зато Петтер… - Ладно, хватит о Нортуге, - качнула головой Шарлотт, хмурясь. – Дай мне подумать. Калла уже собиралась уйти на обед. Когда она поднялась и почти достигла двери, на пороге возник величественный Люциус Малфой. Небрежно выставляя перед собой трость, словно оттесняя Шарлотту, он прошел внутрь, горделиво устроившись напротив Дарио. Расправил свою мантию двумя пальцами – так, будто зашел на светский бал, а не в пыльный класс. Окинув Шарлотт брезгливым взглядом, но при этом со странной улыбкой, Малфой переключил свое внимание на Колонью. Калла невозмутимо уселась рядом с Дарио, мельком вспоминая, что для белоручки Малфоя она – магглрожденная, а Колонья – полукровка. Немудрено, что к нему у Пожирателя смерти более благосклонное отношение. Шарлотт была возмущена до глубины души его снобизмом, расизмом и надменностью, тем обстоятельством, что им вообще приходится сотрудничать. - Собрались в Азкабан? – лениво протянул Малфой. – Вы хотя бы составили план? Девушка уже почти выразила свое недовольство в открытую, но вовремя подключился Дарио: - Да, мистер Малфой, мы наметили ход беседы. Колонья передал Малфою листочек с перечнем вопросов. Люциус поднял брови, едва взглянув в него. - Вы серьезно? – насмешливо спросил он, поверх листа взглянув на Дарио. – «По своей ли воле вы служили Темному Лорду?» - это вы называете удачным вопросом? - А почему бы нам его и не задать? – встряла Шарлотт. - Вам не кажется, что он слишком очевиден? – вскинул одну бровь Малфой. Шарлотта поджала губы. – Лестрейнджи – все трое, включая Беллатрикс, - никак не могли попасть в тюрьму, если были не виновны, так? - Си… - заикнулась Шарлотта о Сириусе, но успела прикусить себе язык: о нет, нельзя вмешиваться в ход времени и раскрывать тайну раньше положенного. Если Малфой не знал, что Блэк – не предатель, то как раз его-то лучше и не ставить в известность. - Прецеденты наверняка случались, - подхватил Дарио. - Вероятно, - мимолетно склонил голову Люциус, цокнув языком, - но спрашивать у троицы, добровольно ли они пошли на службу Темному Лорду, когда те запытали до безумия чету Лонгботтомов в попытке отомстить за исчезновение Хозяина, в высшей мере неразумно, мисс Калла. Мистер Колонья, - кивнул он и Дарио. - А какую формулировку вы предлагаете? – спокойно спросил швейцарец. - Может, вы лучше поделитесь информацией о них? – язвительно протянула Шарлотта. – Чем критиковать других, не легче ли предложить свое? - Я не нанимался к вам на работу, кажется, - протянул Люциус таким манерным и надменным тоном, что у Шарлотты от гнева и изумления дернулась губа. – Моя задача – посмотреть, не наделаете ли вы глупостей. Вот я вам великодушно и указываю на первую ошибку. - Да чтоб вас мантикора съела, напыщенный вы пав… - выплюнула Шарлотта, но была нетактично прервана Дарио. Колонья наступил ей на ногу, что она не договорила слово «павлин», которое так и мечтала применить по отношению к Малфою с первой же встречи. - Изобретательное послание, - кивнул Малфой, ухмыляясь. – Но, увы, не оригинальное, мисс Калла. Будь вместо него Снейп, припечатал бы еще что-нибудь вроде «минус пять баллов, Когтевран». Калла бессильно сжала зубы. На ум шли только одни ругательства. Малфой не выглядел обиженным, но отставил свою трость, словно намереваясь уходить. Колонья с ним был более деликатен: - Мистер Малфой, уверяю, мы ценим ваше содействие. Пожалуйста, просто дайте нам больше информации. Мистер Дамблдор… - Я не из-за Дамблдора здесь, - отрезал Малфой, сверкнув глазами. - Да, извините, - машинально исправился Дарио, - так вот, нам бы всем хотелось поскорее разрешить этот вопрос. О братьях, к сожалению, почти нет данных. Понятно, что люди, запытавшие авроров до безумия, не есть паиньки и не делали это неосознанно, по-настоящему не желая им зла во имя Волдеморта. Но что их привело к нему? Возможно, вы знаете? - Я не стану говорить за Лестрейнджей, - вскинул подбородок Малфой. – Убедитесь во всем на месте, лично, - он постучал пальцами по трости, небрежно погладил змеиный набалдашник. Прошелся глазами по все еще злящейся Шарлотт, но под его пристальным, почти что бездушным, малоэмоциальным взглядом та вдруг стушевалась, перестала гневаться. В чем Малфой был схож со Снейпом – это своей неприступностью, холодностью и завесой темного прошлого. А еще оба были беззащитны, только скрывали это каждый по-своему и весьма убедительно, мощно. Не знай Шарлотт всей истории, наперед, она бы и не углядела ни в Снейпе, ни в Малфое ни капли страха, неуверенности и ничего от бесперспективности бытия. Но оба должны были предчувствовать неприятные перемены, связанные с возрождением Волдеморта, и это не могло не сказываться на них. Тем не менее, несмотря на подобное «родство» душ, Малфой кардинально отличался от Снейпа: во-первых, Люциусу, несомненно, было, кого терять – правда, видимо, поэтому он и наделает кучу ошибок через год; во-вторых, хоть у Северуса и была цель – большая и благородная, но за жизнь он цеплялся многим меньше, чем Малфой; а в-третьих… блондин, похоже, убивал и не раз. Шарлотта боялась думать, что будущее убийство Северусом Дамблдора – не первое. Но не сомневалась, что правая рука Волдеморта – Люциус Малфой, наверняка имел в послужном списке больше загубленных душ. Он и старше Северуса, было, когда разгуляться… При всем при этом Люциус ведь никогда не казался Шарлотте фанатиком или безумцем. Он был трезво расчетлив, хитер и невероятно изворотлив, не садист, не психопат и не еще какой извращенец. Такая вот «нормальность» Малфоя и пугала Шарлотту сильнее всего, сильнее Снейпа: если Люциус убивал, карал и возглавлял пыточные отряды, то как же он не спятил? В его глазах плескалось ледяное спокойствие с примесью презрения (которое скорее приросло к нему безотчетной маской) и при этом равнодушия. Шарлотта вдруг поняла, что понимает и видит истинные эмоции Малфоя: кажется, он просто дико устал от планов, интриг и собственных игр. Калле стало легче смотреть на него сквозь призму этого осознания (если оно не было ложным). - Что вы хотите узнать? – сквозь толщу собственных мыслей донесся до нее глухой голос Малфоя. Внешне-то Люциус по-прежнему вызывал у Шарлотты только неприязненные ощущения, похожие на ненависть, но теперь она уже полагала, что он… всего лишь очередная жертва обстоятельств. Манипулятор, истязатель – но какой-то неприкаянный. Жалко было его семью. Сочувствие вызывал у Шарлотт Северус. А Малфой оставался каким-то непонятным, но уже и не врагом. - Хотя бы возраст братьев, - продолжал вести беседу Дарио. - Рудольфус – мой ровесник, - холодно пояснил Люциус. Он больше не смотрел на Каллу и вообще помрачнел, будто обжегшись. – Рабастан – младше на три года. - Почему у Рудольфуса и Беллатрикс нет детей? – напрямую задала интересующий ее вопрос Шарлотта. Малфой удивленно вскинул бровь, не глядя на Каллу, но и отведя глаза от Дарио. Затем Люциус ненадолго погрузился в список, приблизив к себе листочек, действительно вчитываясь, а не делая вид. - А, так, значит, и этот вопрос в списке? – язвительно проговорил он. – Не вздумайте задавать его Рудольфусу, - серьезно добавил Малфой. – Для него это больная тема. - Так почему? – допытывалась Шарлотта. – Белла вышла замуж по расчету? Она была любовницей Волдеморта? - Сколько любопытных версий, - даже всполохнулся Люциус. – Я, конечно, в интимную жизнь Темного Лорда не вдавался, но Белла и Руди были вполне гармоничной и счастливой парой. Беллатрикс не может иметь детей. Шарлотта устыдилась своей настойчивости в данной вопросе: весьма щекотливая вышла ситуация. А она уж напридумывала, как Рудольфус был несчастлив, или, напротив, Белла была вынуждена терпеть нелюбимого… - Так-так… и вот это я советую убрать, - произнес Малфой, длинным пальцем тыкая в листок перед носом у Дарио. Шарлотт заглянула Колонье через плечо. - А почему нам нельзя спрашивать, готовы ли братья друг для друга на все? В этом-то что такого? – возмутилась девушка. Дарио рядом меланхолично вздохнул. Малфой вернул ему список, магией левитировав по воздуху. - Они уже пошли друг для друга на все, - устало пояснил Люциус, нарочито не глядя на Шарлотту. – Руди увязался за Беллой, Басти – за Руди. Все трое преданны друг другу, как никто. Беллатрикс, конечно, особа порывистая, себе на уме, но и она, будьте уверены, за своего мужа и деверя отомстит, если придется. Ваш вопрос о верности будет неуместен. Разозлит Рудольфуса и огорчит Рабастана вплоть до того, что он замолчит для вас насовсем. - Ваши дополнения? – спросил Дарио. - Азкабан – место, где всякому собеседнику, кроме себя и соседа, радуются, как дети перед Сочельником. Братья, безусловно, заговорят, - ответил Малфой неспешно. – Но никто не гарантирует вам правду. И потом, вам ни за что не догадаться, причастен ли кто-то из них к вашей проблеме. Кто у вас, кстати, остался на подозрении? - Эйвери и ваш сын, - выплюнула Шарлотта. - Эмиль против кандидатуры Драко, - заметил Колонья. - Свенсен необъективен, - спокойно отразила Калла. - О, вы уже и моего сына втянули? – голос Малфоя был обманчиво ласков и мягок. - Есть веские основания, - коротко оповестила Шарлотт. - Смотрите, Калла, чтобы причины подозревать моего мальчика у вас действительно были серьезные, - теперь он пронзил ее острым взглядом. - Я-то посмотрю, Малфой, - пригрозила и Шарлотта. – И уж постараюсь найти аргументов. - Верю в вашу дотошность, - Люциус поднялся и прошествовал к выходу, откланявшись. На его устах застыла мерзкая ухмылка, а в глазах – тот самый взгляд, вызывающий у Шарлотты неприятное оцепенение и отвращение. Похоже, с ней он больше точно сотрудничать не будет. Шарлотт была бы и рада. Она – не Колонья, сюсюкать не будет. И не Нортуг – отшучиваться не станет. Малфой – да, неоднозначный, да, скоро он будет на грани отчаяния, однако изменить сущность старшего Павлина навряд ли было возможно. Думать о Петтере вновь не хотелось. А как хорошо было в прошлом! Они язвили друг с другом, недолюбливали, оскорбляли, ревновали Маркуса. А тут… Нортуг, его якобы влюбленность и их общая большая ошибка. Шарлотт не могла определиться с собственными чувствами, а уж о мыслях и сказать нечего. Пообедав в Большом Зале, Шарлотта и Дарио прождали совсем немного, когда за ними прибыла аврор Тонкс. Молодая девчушка с зелеными волосами была шустрой, шебутной и вообще слабо вязалось, что она – представитель закона. Глаза Нимфадоры лучились непосредственностью, наивностью и светлой верой в будущее, она широко улыбалась и вся светилась изнутри. Как такое чудо могло оказаться в аврорате – прямом аналоге полиции? Шарлотт и раньше задавалась вопросом, прекрасно зная о Нимфадоре, ненавидящей свое имя, но при личной встрече просто захлебнулась в водовороте исходящей от Тонкс позитивной энергии. Аврорша встречала их в кабинете директора. Дарио уже был в мантии-невидимке, Шарлотт нервно сжимала листок с вопросами, а Тонкс улыбалась и шутила. - Азкабан – отличный курорт, - хихикнула она, - холодный, правда. Но бесплатное трехразовое питание, процедуры, включающие свежее дыхание дементора, а иногда и поцелуй – отличный сервис! Дарио и Шарлотта одинаково поморщились и передернули плечами. Что видел только Колонья, но Калла безошибочно предполагала от него именно такой единодушной реакции. В Азкабан – тюрьму посреди холодного океана на выступе скалы – они добирались недолго. Шарлотт боялась, что Нимфадора выберет какой-нибудь самый дикий вид транспорта, но обошлось. Им достался банальный порт-ключ. Тонкс протянула им с Дарио кулончик. Едва соприкоснувшись с ним, все трое переместились в пространстве и оказались в самой могущественном, удручающем месте магической Англии. Их встретил охранник-сквиб. Болтая в дряблой руке большим фонарем, он молча проводил Тонкс и Шарлотт до первой камеры. Калле оставалось надеяться, что Колонья рядом и в порядке. Потому как ей самой было уже не до шуток Доры, которая умудрялась смеяться даже в этом мрачном месте. Шарлотту замутило от переизбытка резко накативших неприятных эмоций, жуткого холода, от которого нет спасения. Большие парящие фигуры-скелеты в плащах с вытянутым капюшоном с пустым пространством вместо лица под ним, чуть не погрузили Шарлотт в обморочное состояние. Ни в школе, где эти твари дементоры тоже присутствовали, в отдалении, ни через книги Калла и представить не могла, что все будет настолько плохо. Тем не менее, стражи Азкабана и не думали трогать посетителей. Они смиренно проплывали мимо. Волосы Тонкс стали прохладно темно-синего цвета, но она все равно сохраняла на лице ободряющую улыбку. Что тут же померкла, стоило Тонкс, Шарлотт и невидимому Дарио зайти в камеру Рабастана. Перед ними на полу в темной комнате, которую Тонкс только что осветила Люмосом, сидел сгорбившийся мужчина неопределенного возраста. С длинными спутавшимися волосами, закрывавшими все его лицо, кроме глаз, в лохмотьях, смутно напоминающих робу. От резкого света он поморщился и забился в угол камеры. Шарлотта от шока так и замерла на пороге. Краем глаза она видела, как перекосило лицо Тонкс, чьи волосы уже потускнели, но Дора все же сделала несколько шагов к Рабастану. Лестрейндж-младший закрыл лицо руками. Несколько пуговиц на груди его было оторвано, и сквозь робу просматривались глубокие царапины. Один рукав был почти полностью изодран. Взгляд Шарлотты машинально упал на руки заключенного: предчувствие ее не обмануло – ногти на руках были длинными и загнутыми книзу, местами обглоданными. Только представить, как он от безделья, бессилья и, вероятно, томимый болью или муками совести терзал сам себя, царапал на себе одежду, раздирал плоть… Шарлотту чуть не вывернуло наизнанку, но ее вовремя поддержал Дарио. Невидимый и неслышимый, он, тем не менее, дал ей понять, что рядом. Теплая рука Колоньи придала ей уверенности и сил для преодоления себя. Тонкс, тем временем, осторожно подсела к Рабастану и почти по-матерински легко дотронулась до его волос. Шарлотту вновь передернуло. От желания себя куда-то деть, она пристроилась на нарах с краю. Где-то возле нее опустился и Дарио, продолжавший сжимать холодную ладонь Шарлотт. - Мистер Лестрейндж, - тихо позвала Нимфадора, - Рабастан… Мужчина шевельнулся. - Мы пришли к вам для беседы. Аврор Тонкс и моя помощница мисс Калла. Никакой реакции. - Рабастан? - Я слышу вас, мэм, - осипшим голосом проговорил Лестрейндж. – Если вы – аврор, то почему мы не в комнате для допросов? - Это не допрос, - легко поправила его Нимфадора. – У нас неофициальная беседа. По просьбе директора Дамблдора. Рабастан открыл лицо. Воспалившиеся веки тотчас зажмурились снова, но потом он сделал над собой усилие и смотрел уже ясно. Маленький глазки с минуту-другую внимательно изучали Тонкс, Шарлотт испуганно затихла. А потом мужчина принялся рассматривать и ее. Вытянув ноги, он, все еще находясь на полу, казалось, приготовился говорить. Тонкс отпрянула, кивнув своим мыслям, и устроилась рядом с Шарлоттой. - Вам бы подняться, застудитесь, - участливо протянула Нимфадора. - Простудиться – меньшее зло в этих стенах, мэм, - со злой усмешкой ответил Рабастан. Тонкс потупила взор. Шарлотте стало стыдно: она, Дора, была слишком молода для участия в подобном. Пусть и аврор, но морально неподготовленный. Стоило настоять на другой кандидатуре – все-таки это было дело исключительно их четверых – но Шарлотт почему-то первой ляпнула Тонкс. Не надо было так напрягать бедную девочку! Калле и самой было никак не лучше, но у нее-то была цель, а у Тонкс – часть службы и уважение к директору. Видимо, из-за этого осознания Шарлотт и продолжила сама: - Мистер Лестрейндж… И тут же получила по щам: - Леди, я попал сюда примерно вашим ровесником. Поверьте, я прочувствовал, что за десять – или сколько? – лет хоть что-то изменилось. Прошу, никаких «мистеров»… Шарлотта услышала в своей голове сквозь череду сумбура единственную здравую мысль: Малфой был прав. Рабастан был не прочь потрепаться. - Рабастан, - выправилась Шарлотт, - у нас к вам несколько вопросов, - она помедлила, зашуршав списком. - Старик сжалился и решил подать на пересмотр дел? – воспользовался паузой Лестрейндж. Тонкс и Шарлотта переглянулись: Дора – с беспомощностью и удивлением, Калла – с внезапным пониманием. - Нет, Рабастан, Дамблдор ничего подобного не планирует, - безжалостно отсекла она, содрогнувшись при виде того, как померк взгляд Рабастана, - но неужели директор что-то для вас значит? - Он возглавляет сторону сопротивления, - медленно отозвался Лестрейндж. – Но Дамблдор – великий волшебник. Благородный и сентиментальный, как все гриффиндорцы. Он был директором и при мне, и моим учителем… Были надежды. - А вас не смущает, что нет веской причины для вашего оправдания? – злые слова с языка Шарлотты срывались против ее воли и без плана. И точно. Рабастан вдруг взглянул на нее абсолютно детскими, наивными глазами, словно ребенок, которого лишили веры в Санту. Дамблдор был для него надеждой – сложно представить. - Мерлин свидетель, я по сто раз на дню раскаиваюсь, что ввязался в ту страшную пытку Лонгботтомов, - он подтянул к себе колени и спрятал лицо в ладонях, низко покачав головой. Голос его вновь был тихим. – Я не причинил им большого вреда, но я был там и не вмешался. Молча стоял и наблюдал, как Белла сходила с ума повторно, не давая своим жертвам вырваться ни живыми, ни мертвыми из ее смертельной хватки. Она бы их никогда не пощадила, мы должны были предвидеть… Шарлотту покоробила фраза про Беллатрикс, но сейчас ее больше волновало другое: - Зачем вы пришли к Лонгботтомам? Чего хотели добиться? Неужели бесчинствовала одна Белла? – она поняла, что Рабастан раскаивался (или хорошо изображал), и деталей той операции ни от кого другого ей не добиться. Вряд ли им повезет с Рудольфусом также сильно, как сейчас с Рабастаном. - Мы пришли… проверить, к ним ли отправился Темный Лорд после Поттеров, - совсем тихо прошептал Лестрейндж. – Нет, разумеется, все вчетвером мы пошли по своей воле и не бездействовали. Крауч, вон, тоже изгалялся, - Рабастан поднял на Шарлотту глаза и с усмешкой скривился. – Но мы с Руди – не садисты. Он – матерый боец, я – скорее для прикрытия его спины. Когда Белла увлеклась, Крауч отступил в панике, Рудольфус пытался ее остановить, но и ему досталось. А я… просто стоял. На то, как она пытает лично мне знакомых Алису и Фрэнка, учившимися тремя курсами младше меня. Словно… словно на краткий миг вырубился вместе с ними. У Шарлотты ком застрял в горле. Она знала эту историю в намного сжатом варианте и никогда не думала, что услышит такие душераздирающие подробности. Версию Рабастана. Смотреть на него было больно. Говорить – еще труднее. Тонкс сочувственно переняла у нее листок из дрожащих рук и сразу нашлась, что спросить далее: - Рабастан, так что привело вас в Пожиратели смерти? - Безграничная вера в лучшее будущее, - неопределенно пожал он плечами. – Мы же не знали, что политика Волдеморта – это путь к террору и кровавым разрушениям… - То есть вы раскаиваетесь? – опешила Шарлотт, снова подключившись. - В своем бездействии в ту ночь? Да. - Нет, а в том, что приняли Его метку? - Как посмотреть… - задумался Рабастан. – Перспективы действительно были радужными: расширение границ использования и познания магии, укрепление позиций чистокровных. Красивый Темный Лорд во главе нового государства – идеал мироустройства! По правде говоря, я-то, конечно, не думал ни о выгоде, ни о чьих-то правах. Это мне Руди растолковывал. Они с Малфоем – знатные были любители поболтать о политике, проанализировать. Отвечая на ваш вопрос… - медленно протянул Лестрейндж тогда, когда Шарлотта уже побоялась, что он забыл его формулировку, - я не жалею о своем выборе. Мне лишь жаль, что все закончилось так, как закончилось. - Исчезновением Волдеморта? – уточнила Нимфадора, слушавшая его, затаив дыхание. Она и озвучила то, что хотела спросить Шарлотт. - Трагедией, - сказал Рабастан и больше не стал ничего пояснять. Тонкс пораженно молчала, обдумывая свое, а Шарлотта, напротив, не готова была угомониться. Ей многое было неясно. Пока Рабастан лишь усиливал вероятность своей кандидатуры. Но достаточно ли у него силы? Желания, амбиций? Насколько серьезен мотив возвращаться в прошлое, да так рисково и вероломно? И главный вопрос: дожил бы Рабастан до их настоящего? Тощий, больной, весь какой-то хилый и слабый (телом, а может, и духом), он не производил впечатления активного борца за жизнь и за исправление ошибок, как бы сейчас ни раскаивался. Колонья наклонился к уху Шарлотты, что ее немало вспугнуло, и прошептал вопрос. Калле оставалось только озвучить: - Вы пошли в Пожиратели за братом? - Если я скажу, что за азартом и редкими знаниями, вы не поверите? – нервно усмехнулся Лестрейндж. – За Руди, - серьезно кивнул Рабастан секунду спустя. - Вы вернетесь к нему, верно? – это уже от Шарлотты, которая больше не чувствовала к Рабастану враждебности. В остатке была лишь жалость. За неправильные ориентиры юного Басти, испорченные идеалы и неоправдавшиеся надежды. Он шел к Волдеморту не разрушать и убивать, и младшему Лестрейнджу вполне в этом верилось. Что, разумеется, не отменяло его вины, во всяком случае, в одном тяжком преступлении. - А что мне еще останется? - Рабастан не стал уточнять, кого Шарлотт имела в виду. - На переправе коней не меняют – Тони Долохов любил повторять. Он, кстати, жив? - Жив, - машинально ответила Калла. Тонкс на нее удивленно покосилась. Ясно, что осведомленность Шарлотт покажется аврору подозрительной, но лыжница не стала ничего уточнять. – Думаю, на этом мы можем закончить, - лишь сказала Шарлотта Нимфадоре. - Спасибо вам за ответы, Рабастан, - откланялась за всех Тонкс, когда Шарлотт с Дарио уже попятились к двери. - Ребят, на его месте я бы вернулась хоть в каменный век, лишь бы все исправить. Вычеркнуть из своей судьбы вот это, - искренне поделилась Нимфадора уже в коридоре, вне камеры. Шарлотта задумчиво ей кивнула. Колонья сопел напряженно, но громко, что даже Калла услышала, и Тонкс вздрогнула. Чем дальше, тем запутаннее все выходило. Им предстояло немного пройти по коридору, чтобы переговорить еще и со старшим Лестрейнджем. Шарлотт была эмоционально выжата, все эти допросы были ей абсолютно непривычны, хоть она и вошла в раж. Тем не менее, то обстоятельство, что Рудольфус был в их списке подозреваемых последним, невероятно стимулировал Шарлотту и подвигал на дальнейшие расспросы. Она чувствовала, что разгадка близко и цеплялась за каждое слово Рабастана, чтобы затем расколоть и его брата. Поэтому ее активность, конечно, была связана не только с желанием оградить от всего этого Тонкс, но и сделать максимально много полезного самой.