Была глубокая ночь. Почти все сотрудники были на заданиях, кроме штатного программиста, майора Фехта и Айвина. Последний спал на диване, укрывшись пиджаком майора, и тихо посапывал. Он так переутомился, что тут же заснул, желая лишь чуть-чуть полежать, чтобы восстановить силы. Райан периодически отвлекался от просмотра присланных Гэри профилей, чтобы полюбоваться бетой: волосы растрепались, черты лица смягчились, он выглядел моложе и беспечней. Его запах впитывался в пиджак альфы, и тот тихонько радовался, что потом сможет нанюхаться им всласть. Айвину снились тревожные сновидения: он периодически нервно смахивал что-то рукой, и глаза под тонкими веками продолжали хаотично двигаться. Альфа хмыкнул, он кое-как уговорил Айвина прикорнуть на диване в своём временном кабинете, а не на голой жёсткой лавке в камере предварительного заключения — та была пуста. Вот же, значит, как бета к нему относится! Айвин продолжал ему нравиться, но теперь Фехт не забывал о субординации — они только коллеги.
— Господин Фехт, — в комнату пролез программист, — я нашёл кое-что странное!
Он сел за компьютер Фехта и вывел на экран информацию по владельцу аптеки «Симфония здоровья».
— Этот человек замешан в уголовном деле сорокалетней давности! Смотрите, вот его фамилия в архиве уголовно исполнительных дел Главного Судебного Управления столицы. Я так понимаю: это связано с убийствами, только по ним дела хранятся дольше пятнадцати лет. Но, получается… тогда ему было всего восемь!
— Сейчас я сделаю запрос в ГСУ о предоставлении нам этих материалов, — Райан набрал нужные пароли — с его служебным допуском эти архивы должны будут предоставить информацию в кратчайшие сроки.
— Что за уголовное дело? — проснулся Айвин, краем сознания ухвативший разговор. Он неловко схватил очки со столика и скинул ноги с дивана, вставая, — простите, я заснул… а хотел только полежать. Сейчас я встану, и мы продолжим.
— Вам надо было отдохнуть, — возразил Райан, — и я предпочитаю, чтобы Ваш ум был ясным!
— Нет-нет! — вскочил Вин, вешая пиджак на стул. — Я уже отдохнул!
— Это дело Вилмота Римаша, хозяина аптеки «Симфония здоровья», — ответил Гэри на вопрос разбуженного детектива, — он бета сорока восьми лет. Сирота, рос в детском доме № 2 в столице, попал туда в восемь лет, а до этого как будто не существовал. Во всяком случае, о нём нет записей ни в одном роддоме страны, а свидетельство о рождении на имя Вилмота Римаша было выписано уже в детском доме.
— Это же мой любимый аптекарь! — воскликнул Айвин, услышав знакомое имя. — Я всегда захожу к нему, если мне что-то надо!
— Но пока он очень даже подходит под профиль предполагаемого убийцы, — добавил Фехт, — так что будем копать дальше, и неизвестно, что там выйдет.
Айвин посмотрел на экран: бета с отличием окончил школу, а затем университет, получив высшее фармацевтическое образование. Пять лет назад он переехал из столицы к морю, а четыре года назад открыл собственную аптеку. Он был примерным гражданином: никаких налоговых нарушений, никаких штрафов и невыплаченных долгов банку. Педантичный и ответственный. Довольно приятный на лицо, вызывал доверие. Вряд ли жертвы, случайно завидев его рядом с собой, пугались. Пока что вся информация соответствовала портрету убийцы, как и говорил Фехт.
— Он зарегистрирован в Центральной Городской Больнице города и регулярно проходит медосмотр, полагающийся по работе, — Гэри продолжал выводить на экран информацию, — вот смотрите, отметки об осмотрах каждые полгода, как полагается. Годен, годен, годен… Он сдавал анализы крови… кстати, у него первая положительная группа! Но она самая распространённая.
— Там есть что-нибудь об артрозе суставов? — уточнил Фехт.
— Нееет, в медосмотр это не входит. Проверяют на инфекционные и кожные заболевания. Артроз не передаётся покупателям, так что, если он сам не ходил к врачу, это никак не обнаружить. Ведь эта болезнь не даёт какого-то специфического запаха больному.
— Ну, это мы потом проверим, а сейчас дождёмся разрешения на изучение архивов, оно скоро должно прийти.
И через пару секунд на компьютере альфы что-то тренькнуло. Они втроём тут же разместились перед монитором, открывая старое дело… И буквально через минуту волосы на головах читающих зашевелились от отвращения, а сердце болезненно сжалось.
Вилмот Римаш, настоящее имя которого было Карл, родился сорок восемь лет назад в столице Валены. Его произвёл на свет шестнадцатилетний беспризорник Шайя Хольст, который зарабатывал на жизнь проституцией. Отец был неизвестен. Шайя сам рос в неблагополучной семье, и в пятнадцать его выгнали из дома. Что ещё оставалось делать молодому омеге, чтобы выжить? Ребёнок определённо мешал работе, но одурманенный наркотой омега понял это слишком поздно, чтобы делать аборт. И его пришлось оставить.
Во время беременности он не посещал никаких врачей, не становился на учёт, и рожал сам, с помощью таких же уличных путан, поэтому о ребёнке не было никаких записей. Для государства он не существовал. Сам юный папочка был не в восторге от роли родителя, ребёнок был ему не нужен, и часто Карла нянчили другие омеги на улице. Шайя же только и делал, что шпынял мальчонку и срывал на нём злость.
А когда бете исполнилось семь лет, сутенёр Шайи сделал ему заманчивое предложение: продать сына за хорошие деньги. Омега избавлялся от мешавшего ему ребёнка, а взамен получал наличные, которые он снова принёс бы сутенёру. Тот подсадил юношу на наркотики, и Шайя стал полностью зависеть от дозы.
Так Карл был отнят у папы и перевезён в другой бордель. Здесь всё было дороже и солиднее: стены обиты красным шелком, на окнах тяжёлые бархатные портьеры, мебель из натурального дерева и большие кровати. Но мальчик никогда не радовался этому богатству, потому что здесь с ним стали происходить ужасные вещи. Какой-то взрослый, толстый дядя с противными чёрными усиками, как циферблат всегда показывающими без десяти два, приходил к мальчику и сначала пытался притвориться хорошим — он гладил его по голове и дарил подарочки — а потом раздевал и причинял жуткую, невыносимую боль. И так повторялось из недели в неделю, из месяца в месяц…
Но Карл был сильным духом ребёнком, в нем были задатки борца, поэтому, когда однажды снова пришёл этот дядя и стал изображать красивый ужин, предлагая ребёнку вкусные блюда в окружении зажжённых свечей, Карл не выдержал. Зная, что будет потом, он выхватил нож и нанёс своему мучителю пять "проникающих ножевых ранений", как после напишет в отчёте полиция. Первый неожиданный удар сразу пришёлся в шею, так что мужчина даже не закричал, и сопротивлялся недолго.
Когда злодей затих, мальчик сбросил все свечи на пол и выбежал из комнаты. Здание борделя было старым, с деревянными перекрытиями между этажами и полным отсутствием пожарных требований, поэтому огонь довольно быстро распространился из комнаты мальчика, на соседние помещения. Он лизал деревянные двери и мебель, мгновенно съедал шелковые обои и бархатные портьеры, превращая их в чёрную гарь, и задымлял оставшееся пространство смертоносным угарным газом. Было ещё довольно раннее время для борделя — семь часов — и народу ещё не было. Ребёнок попытался искать выход, пока не испугался бегущих от пожара путан и не спрятался в подсобном помещении.
Когда пожарные закончили с тушением дома, выгоревшего практически полностью, кроме первого этажа, они нашли спрятавшегося мальчика. Но ребёнок не реагировал на человеческую речь, не говорил и пребывал в кататоническом ступоре, обхватив ноги руками и совершая покатывающиеся движения. Его поместили сначала в больницу, а потом в психиатрическую клинику, где ребёнок лечился более полугода. По выходу оттуда он снова воспринимал окружающую реальность, но говорить так и не начал.
В детском доме ему дали новое имя, так как на собственное Карл реагировал отчаянным страхом в глазах и замирал, как маленький кролик. Воспитателям стало ясно, что имя несёт дополнительный травмирующий фактор, и поэтому они его сменили. Всё равно, у мальчика не было никаких документов. Со временем речевая функция восстановилась, ребёнок стал проявлять интерес к жизни и играм со сверстниками. Он оказался смышлёным и тянулся к книгам. О случившемся его однажды расспрашивали детективы, но он почти ничего не помнил — детская психика защищалась от разрушения — и его оставили в покое.
А дальше им всё было известно: Вилмот окончил школу с отличием, поступил в университет, переехал сюда и открыл аптеку. Айвин посмотрел информацию о педофиле — тот оказался крупным криминальным авторитетом, который постоянно уходил от правосудия, и полиция была бессильна, пока им не «помог» маленький мальчик. А теперь этот мальчик вырос и принялся мстить «папе» за загубленное детство. Истинный родитель беты уже давно был в могиле, он умер от передозировки через три месяца после пожара, когда дело ещё шло полным ходом, так что в нём сохранилась соответствующая запись. Здесь же была фотография Шайи, чёрно-белая. Но Гэри взялся её раскрасить, утверждая, что каждому хроматическому цвету соответствует свой оттенок серого, поэтому с помощью специальной программы они смогут вернуть истинные цвета. Тут не было загадки: омега был ярко-рыжим, с чёрными стрелками на глазах и вульгарной красной помадой.
— Кажется, мы его нашли, — пересохшим горлом прошептал Айвин.
— Будем готовиться к задержанию, — кивнул ему Фехт, хватая свой сотовый.
Он позвонил всем сотрудникам, отзывая их от заданий, так как был уверен, что в этот раз они вышли на настоящего маньяка. И ещё у него в заложниках молодой омежка Пейси. Надо было действовать незамедлительно.
***
Айвин закрыл за собой дверь и устало к ней прислонился. Он был очень вымотан после сложного двухчасового перекрёстного допроса.
А за зеркальным стеклом, в которое находящиеся здесь люди могли видеть допросную, бился Вилмот Римаш, не позволяя полицейским надеть на него наручники. Он безустанно выкрикивал: «Я не ничтожество! Я не ничтожество! Я не отродье!»
Преступника взяли несколько часов назад. Он был дома и не ожидал гостей. Конечно, Вилмот попытался угрожать и взял в заложники Пейси, но у него не было с собой ножа или пистолета. Только удавка из ремня, накинутая на шею парня. Но команда захвата сработала чётко, и он не успел затянуть её до конца.
Пейси был спасён, и сейчас Шон определял, что за препарат бета вводил жертве, чтобы та не сопротивлялась. Это был какой-то нейронный ингибитор, блокатор нервно-мышечного проведения — жертвы парализовались, но находились в сознании. Когда детективы ворвались в подвал, где убийца держал омег, прежде чем избавиться от их трупов, они увидели, что Пейси сидит на стуле несвязанный и не может двигать руками и ногами. Он только испуганно хлопал ресницами. Не зря Вилмот был первоклассным провизором, и тут же в подвале имел собственную маленькую лабораторию по смешиванию лекарств. Но Шон тоже являлся профессионалом и был уверен, что скоро подошьёт состав препарата к делу. Пейси увезли в больницу, где его привели в чувства, и с ним сейчас работали врачи и психологи. Всё обещало быть хорошо.
После допросов детективы составили полную картину того, что побудило Вилмота стать убийцей. Он долго жил, как нормальный добропорядочный гражданин, никак не нарушающий закон. Его высоко ценили все клиенты аптеки и отзывались о нём только положительно. Бета чувствовал свою ценность, свою нужность обществу — а это, как известно, важная жизненная мотивация бет. Личная жизнь у Вилмота не сложилась, или, вернее сказать, он не умел строить такой тип отношений. Всё, что он изредка себе позволял, это вызвать проститута и поговорить с ним по душам, чтобы тот его хвалил, гладил по волосам и позволял полежать головой на своих коленях. Максимум, на что он претендовал — это расслабляющий массаж плеч, секс ему был не нужен.
Вот и в тот вечер, когда всё началось, он вызвал на дом мальчика по вызову и планировал спокойный душевный вечер. Но выбранный им омега не приехал, взамен сутенёр послал Яниша, который, по его мнению, был ничуть не хуже. Но Вилмот с детства не любил рыжеволосых. Он сказал, чтобы тот возвращался обратно без денег, потому что он не намерен платить за то, чего не заказывал. Янишу надо было просто тихо уйти, но он зачем-то начал возмущаться, и в истерике выпалил слова, послужившие для беты катализатором.
В детстве, когда Вилмот жил ещё с папой, тот часто срывался на ребёнке, бил его и кричал, что он никому не нужный ублюдок, бесполезное отродье, ничтожество, и что лучше бы его не было. А потом и вовсе избавился от сына. Для любого ребёнка видеть такое от самого родного человека в мире — огромная травма, а для ребёнка-беты вдвойне. Ведь в мозгах бет самой природой была заложена потребность быть нужным. Без этого они чувствовали себя плохо и погружались в депрессию. У них на психосоматическом уровне репродуктивная функция замещалась функцией заботы о близких, о благополучии семьи, о своих братьях и племянниках, о родителях и всех окружающих. Это было заложено в генах.
Рыжеволосый Яниш, выкрикнув в лицо Вилмоту, что тот ничтожество, сорвал тщательно охраняемый стоп-кран в его мозгах. Вилмот не мог спокойно жить дальше, не заглушив этот крик, идущий из глубины детства. И он смешал препарат, парализующий жертву, и вышел на охоту. Неделю он следил за Янишем, поджидая удобного случая, а потом выстрелил ему в шею самодельным дротиком из духовой трубки, и омега сам опал к нему в руки.
Вилмот всё продумал, ему даже не надо было подходить к жертве, чтобы её оглушить. Они не боялись, не начинали убегать, не паниковали и не кричали. Убийца погружал их в машину и увозил к себе домой. Его подвал был добротным: глубокий, обложенный камнем и обшитый досками. Здесь планировалось хранить вино, но Вилмот использовал его по-своему. Здесь он душил свою жертву, глядя ей в глаза, но видел только своего папу, которому он мстил и хотел заставить замолчать. А потом он сбрасывал тела в море, и морские обитатели потихоньку их ели. Кроме последнего. Там уже было небезопасно подъезжать к воде.
На некоторое время голос в голове замолкал, и он снова чувствовал себя счастливым. Но воспоминания всё равно возвращались, подкидывая ему картинки боли и унижений. Он пытался прописать себе лекарства, чтобы они помогли, но ничего не получалось. И чтобы жить дальше, Вилмот снова и снова убивал своего «папу».
— Вы отлично выполнили свою работу, — Райан похлопал по плечу Айвина, — пойдёмте выпьем кофе, а то усталость сказывается.
Шеф и другие сотрудники тоже что-то говорили, хлопали, поздравляли, Айвин отвечал всем на автомате, не слишком вникая в смысл слов, ему нужен был кофейный допинг, так как он был вымотан до предела. Прежде чем Вилмот Римаш заслуженно сядет в тюрьму, ещё предстояли тяжелые доказательства, следственные эксперименты и судебные слушания. Но Айвин улыбался — самое страшное позади.
***
Прошли две недели, две долгие муторные недели, и вот сегодня детективы вышли из здания суда с полным облегчением — серийному убийце дали два пожизненных заключения, без права обжалования. Это был достойный финал их работы!
Отбившись от журналистов, они поехали праздновать: было блестяще раскрыто самое громкое дело в их городе за последние сто лет! Все радостно сели за столы, щедро уставленные блюдами и напитками. Райан Фехт официально сложил свои полномочия, возвращая им самоуправление. Завтра они уезжали в столицу с победой, и это был ещё один повод поднять бокалы. Детективы были расслаблены и счастливы, они смеялись, чокались бокалами и поднимали тосты. То и дело откуда-то доносился низкий альфий смех или забавное хихиканье Шелли. И только Айвин чувствовал себя не очень.
Он уже два раза выходил освежиться и умыть лицо холодной водой. Сегодня он ещё хуже обычного реагировал на Райана. Айвин думал это из-за того, что он выпил два бокала вина на голодный желудок. С этим судом последние два дня пропал весь аппетит. Сегодня он съел только несколько персиков, которыми угостил его Дугал. А ведь все знают, как действует алкоголь на человека: он раскрепощает и вызывает повышенное сексуальное влечение! Вот и Айвин не мог спокойно находиться рядом с альфой без того, чтобы не возбуждаться. Ему приходилось выходить и унимать своё разошедшееся либидо.
Снова почувствовав жаркий огонь, разливающийся в теле, и заставляющий его пульс участиться, Айвин быстро вышел из помещения. Он старался сидеть как можно дальше от альфы, на другом конце зала, но всё равно чувствовал его возбуждающий запах. Айвин решил сходить в душевую спортзала для сотрудников, находящуюся на верхнем этаже. Ему уже не хватало умывания лица. Ополаскивая тело прохладной водой, он старался лишний раз не прикасаться к коже, так как любое прикосновение откликалось в теле сладостной дрожью. Мысли тут же возвращались к альфе и затягивали его в пошлые, бесстыдные фантазии. Кто же знал, что от двух бокалов вина на голодный желудок будет такая реакция? Да ещё Райан завтра уезжает… Это вызывало в Айвине двойственные чувства: с одной стороны, его сердце сжималось от тоски, что он больше никогда не увидит альфу, а с другой стороны, Айвин был немного рад, что его неуместная влюблённость пройдёт, и всё вернётся в привычное русло. Стабильное и предсказуемое.
Может, как раз эта щемящая тоска вызывала дополнительное возбуждение? Как последний шанс утопающего? Об этом думал Айвин, спускаясь по лестнице. Он уже решил, что извинится перед всеми и пойдёт домой. Ему надоело мучиться от тесноты одежд и сексуальных фантазий. Ему хотелось очутиться дома, скинуть с себя всё и распластаться на прохладных гладких простынях…
В дверях около зала он увидел Дугала. Айвин подумал, что это удача — он попросит напарника передать его извинения и пожелания хорошего пути столичным, а сам заходить не будет. Напоследок Дугал как-то странно на него посмотрел, его глаза сверкнули, и он повёл носом:
— Что-то ты сегодня совсем переборщил… — прямолинейно сообщил он, указывая на шею.
Айвин кивнул, он тоже так думал. Хотя обычно его организм был стоек к алкоголю…
Он почти спустился на первый этаж, и ему оставалась лишь пара шагов до выхода, как в холл через уличную дверь вошёл Райан Фехт. Аура его терпкого возбуждающего запаха разлилась вокруг, сводя на нет все недавние усилия Айвина. Омегу снова залихорадило, он почувствовал дрожь удовольствия, пробегающую по позвонкам, и горячую пульсацию крови в артериях. Она заставляла кожу пылать от обострённой чувствительности, и приливала к его члену, выдавая возбуждение. Но Айвин ничего не мог с собой поделать. Он понимал, что альфа, конечно же, это почувствовал, но смущённо замер на последней ступеньке, не зная, куда ему деться. А Райан быстро приближался, он шёл прямо к нему и его взгляд пугал…
— Ты издеваешься надо мной? — прорычал он Айвину, схватив за плечи.
