Wonder

автор: Глизе 876 - звезда-карлик, вокруг которой вращается планета земного типа "Супер-Земля". "Если любишь цветок, что растет где-то на далекой звезде, хорошо ночью глядеть в небо. Все звезды расцветают." Есть такая планета, на которой мальчик и книга о цветах. - Ты же сказал, что это было очень давно. Чонгук опускает взгляд на глизеского мальчика и протягивает руку, чтобы потрепать того по волосам. Вокруг совсем темно, и Чонгук невольно вспоминает те времена на Земле, когда на небе были рассыпаны звезды. - Давно, - отвечает Чонгук. Прошло уже очень много земных лет, но он все еще не может избавиться от акцента. Он говорит мягче, сглаживая края слов. Глизейцы не умеют так скользить словами. - Тогда почему он все еще мальчик? Он, наверное, уже, э... как будет..., - глизеский мальчик хмурится, и черты его лица подозрительно похожи на человеческие. Чонгуку интересно, может один из его родителей был человеком, но такие союзы все еще редкость, а эксперименты над генетикой пока приостановлены. - Взрослый? - Чонгук помогает подобрать слово и издает смешок, откидываясь назад на стуле, его голова касается ствола вишневого дерева. Он показывает на крышу теплицы, на тонкий плазменный лист, который удерживает внутри кислород, и азот снаружи, создавая проекцию Земли в этом ограниченном пространстве. - Да, именно. - Потому что я не знаю, решил ли он взрослеть или нет. Например, я - нет, я все еще тот маленький мальчик. Глизеский мальчик недоумевает: - Что ты имеешь в виду? Чонгук нажимает на кнопки кресла, в котором сидит, оно крутится и подкатывает его к краю теплицы, где вся стена заставлена книгами в ячейках, которые предотвращают их от вредного воздействия атмосферы. Он протягивает руку и достает книгу, именно эту, тонкую, с картинкой мальчика и розы на обложке. - Ты читал нам эту книгу, - глизеский мальчик улыбается и возбужденно хлопает в ладоши. - Это моя любимая книга... Вообще-то нет, моя любимая осталась там, на Земле с тем мальчиком. - А как его зовут? Заминка. Имя Чимина как молитва, как жемчужина, как невыполненное обещание. - Я уже забыл. Это было очень давно. Но мне нравится представлять его в виде хранителя воспоминаний целой планеты. - Хранителя воспоминаний, - повторяет эхом глизеский мальчик, он повторяет мягко и с небольшой вибрацией связок - пытается имитировать акцент Чонгука. Чонгук раскрывает книгу и перелистывает на отрывок о цветах, барашках и розах c шипами, читает вслух и переводит на ходу. Мальчик слушает и не перебивает. - Получается, все эти цветы здесь в теплице для него одного? Ему не придется волноваться, съел ли барашек его цветок или нет? Здесь столько много цветов, барашку всех не съесть, - мальчик обводит рукой все пространство теплицы, акры земли и акры цветения вишни. Чонгук улыбается. - Сообразил, молодец. Все для него. Чтобы он мог смотреть на небо и видеть звезды - цветения вишни. - Ему, наверное, скучно там одному, - говорит глизеский мальчик утирает нос, на который упал лепесток с дерева. Он сводит глаза к носу и упирается взглядом в маленький розовый лепесток перед тем, как трясет головой из-за чего лепесток слетает на землю. Чонгук вздыхает, кивает и старается больше не думать (как он думал многими ночами, днями, неделями, месяцами и годами) о том, каким беззащитным и крошечным Чимин казался свернувшись на том диване, не думать о том, мурчал ли он себе какую песенку на ночь, с плотно сжатыми глазами, представляя, что это он, Чонгук, поет ему. И если бы Чонгуку нужно было сказать о чем он жалеет в этой жизни (кроме того, что с ним рядом нет Чимина, если бы только не, если бы...), он бы ответил, что жалеет о том, что не пел чаще раньше, когда была возможность. Что он не пел Чимину, когда тот его просил, не пел ему спросонья и не убаюкивал пением на ночь, не пел ему каждый день, пока они были мальчишками. Они и сейчас все те же мальчишки. - У него осталась моя любимая книга, чтобы ему было не скучно. И если он видит весь наш сад в небе, - говорит Чонгук и улыбается, смотря в небо. Он повторяет эту фразу, чтобы остаться в здравом уме. Забавно, что как раз это и сводит его с ума, - как сказали бы сейчас люди прошлого поколения, - верить, на что-то надеяться, обманывать себя. Нет, не обманывать, он правда верит, что Чимин все еще жив, что он смотрит в небо и также задумывается, смотрит ли сейчас на звезды Чонгук. - Если все эти цветы его, то где тогда твои? -спрашивает мальчик. Чонгук проводит пальцем по обветшалой обложке книги. Он пытается вспомнить, как выглядит рассвет. Здесь два Солнца, много лун, а сколько звезд - вообще не счесть, поэтому здесь нет ни рассветов, ни закатов. Он пытается представить рассвет, пытается вспомнить, каким красивым он был на Земле, и не может. Восходы Солнца действительно были так красивы? Или ему так казалось, потому что при восходе освещалось лицо рядом лежащего Чимина? Он пытается вспомнить хотя бы один восход без лица Чимина и не может: без Чимина не было восходов Солнца. - Он будет моим цветком. Одним единственным. - О, - удивляется мальчик, затем замолкает ненадолго и снова спрашивает: А откуда ты знаешь, что он все еще там? И что его не съел барашек? В книге же так сказано? Чонгук кивает и вставляет книгу обратно в ячейку. Он поднимает голову к самодельному небу-импровизации на крыше теплицы и рисует в голове Вселенную за пределами, мысленно отыскивает возможное направление Земли и глубоко вздыхает. Под ногами у него ковер из лепесточков цветения вишни. - Поэтому я все еще чувствую себя мальчишкой. Потому что мне все еще интересно, как там поживает мой цветок. И как говорится в книге "и никогда ни один взрослый не поймет как это важно."