Wonder

Сноски наперед: Дуглас Адамс - автор "Автостопом по галактике". уравнение Дрейка - формула, предназначенная для определения числа внеземных цивилизаций в Галактике. Twinkle, twinkle, little star, how I wonder what you are/Мерцай, мерцай, моя звезда, как же мне узнать тебя" Но дело в том, что мы больше не хотим этого знать. Нечто неподвластное объяснению, и все тут. Нас уже давно не волнуют такие вопросы, потому что наука объяснила все, что можно было объяснить. Человечество зашло слишком далеко, переступило через все точки невозврата, но все еще продолжает нестись к тому моменту, когда последние частички чуда разлетятся вдребезги, столкнувшись с научным объяснением. Люди больше не интересуются такими вещами. Люди не мечтают. Они просто знают. Мы знаем, что в нашей галактике не сорок восемь, а сорок две других цивилизаций, Дуглас Адамс, наверное, гордится собой (а уравнение Дрейка было всего лишь предположительной оценкой, настолько ошибочное, что его обошла научная фантастика). Тем более реальный мир всегда был и будет куда более странным, чем человеческий разум может предположить. Может быть именно поэтому наш разум перестал выдумывать? Он устал от того, что его постоянно опережают. - Чимин! Давай быстрей! Ты пропустишь игру! - Да хорош орать! Иду уже, - Чимин перепрыгивает через ступеньки, на повороте опирается рукой о дверной проем, подскакивает и плюхается на старый изношенный диван перед проекцией голограммы. Чонгук усаживается рядом, покусывая ногти. - Хватит ногти грызть! - Чимин шлепает его по руке. - Ты мне не мама. Чимин изгибает бровь, вперив строгий взгляд в Чонгука. - Тебе тут не сидится? Хочешь "свежим воздухом" подышать? - Ну, все, понял. Не буду. Смотри! Смотри, начинается. Клянусь всеми галактиками вселенной, если Россия опять выиграет кубок Чемпионов, я запихну себе в задницу весь шатл целиком. Чимин взрывается смехом, и пихает локтем Чонгука в бок. - Ты уверен, что влезет? Твоя голова уже и так там все место заняла. Чонгук хватает Чимина за голову и просовывает ее сквозь проекцию голограммы, которая проходит прям посреди лба. Футбол на нулевой гравитации (или как некоторые говорят "американский футбол") уже устарел, но публике все равно нравится. Той публике, что осталась. Большинство людей уже покинули Землю, они не могут получать сигналы за пределами Юпитера, поэтому люди высшего общества не смотрят футбол, да он им и не нужен. К этому времени они возможно изобрели что-нибудь специально под себя, подороже и элегантней. - Я раньше хотел быть футбольным игроком, - говорит Чимин, устраиваясь поудобней на диване. Он тянется через Чонгука за пакетом с чипсами. - Мне казалось, ты хотел быть летчиком, - говорит Чонгук, не отрывая глаз от голограммы, его пальцы рыщут внутри пакета с чипсами и он запихивает полную горсть в рот. Чимин пожимает плечами. Они оба кричат, когда Корея забивает гол. - Нет, это ты хотел быть летчиком, - поправляет Чимин. Чонгук останавливает руку на полпути ко рту с другой пригоршней чипсов. - Ну да, точно, я хотел, - он запихивает чипсы и жует. Чимин облизывает пальцы - они все в приправе с солью - и чмокает губами. - Гооооол! - Чонгук делает удар по воздуху. Чимин комкает пустой пакет из-под чипсов, швыряет его сквозь голограмму и попадает в корзинку с мусором. Корзинка начинает шипеть, когда мусор внутри разлагается, и испускает облачко кислородного тумана. В 22010 уже не осталось вещей, до которых бы люди не додумались, чтобы упростить и улучшить жизнь. Не осталось также того, до чего бы они не добрались, чтобы завоевать и уничтожить. Больше никакого "новое слово техники", потому что это было сто лет назад. Но одна вещь осталась неизменной: всё живет и всё умирает. Если принять Землю за живущий организм, то люди на ней - раковое образование, от которого Земля никак не может найти лекарство. И поэтому она умирает. Но она не умрет просто так, Вселенная еще за нее поборется. А как бороться с раком? Одно средство - радиация. Когда первая волна гамма-лучей дошла до Земли после взрыва самой крупной звезды Эта Кили, люди были неготовы, хотя им казалось, что они все предусмотрели. Миллиарды людей погибли, миллионам были поставлены диагнозы, лечения которым не существовало. Растения завяли, звери и птицы умирали тысячами и заполонили трупами улицы. Ученым удалось сохранить некоторые виды флоры и фауны, про существование остальных же просто забыли. Последствия Первой волны были катастрофическими: численность всего живого на Земле сократилась вдвое за одну ночь. В последующие годы оставшаяся половина сократилась еще вдвое из-за последствий радиации, затем еще раз после выпадения осадков, что привело в итоге к тому, что от Земли осталась одна восьмая всего живого. Многие думали, что настал конец, у человечества больше нет шансов. Но от рака так просто не избавиться. Мы можем называть это устойчивостью, мир называет это чумой. Так или иначе, люди, которые выжили, разработали план, нашли выход, нашли пути решения проблемы, как мы обычно и делаем. И люди продолжали жить, под специальной одеждой, разработанной, чтобы отражать гамма-лучи. Инженеры и ученые даже нашли способ превратить эту радиацию в источник энергии - цивилизация опять восторжествовала. Up above the world so high/Так над миром высоко. И мы действительно начали засматриваться дальше своей планеты, к звездам. Люди начали понимать, что наше время здесь, на этой планете, подходит к концу, и если мы не выберемся, планета погибнет, и мы вместе с ней. Некоторые говорили, что доживать последние дни на этой планете благородно, но большинство хотели спастись, тут уж не до благородства. Мировое сообщество придумало план, отчаянный, сумасбродный, но все же план: отправить сорок два корабля в космос ко всем известным цивилизациям в нашей галактике и надеяться на чудо, что хотя бы несколько из них приземлятся. Само собой существовали более безопасные цивилизации, те, с которыми люди уже успели установить контакт, слабый и чужеродный, как посылаемые радиосигналы и сообщения, которые расшифровываются годами, но контакт был установлен. Учитывая значительно приуменьшенное население Земли, теперь понадобится гораздо меньше времени, чтобы заполнить людьми сорок два корабля и отослать с этой планеты. Именно этим и занялись. Однако все было не так просто. Все всегда сложнее, чем мы на это рассчитываем. Как определить, кто идет на первые корабли? Кто отправляется в безопасное место, а кого забросят на край галактики и неизвестно, сумеет ли корабль долететь до цивилизаций, с которой мы никогда не контактировали? Отмотайте на двадцать тысяч лет назад, плюс минус еще век, и вы увидите, как корабль "Титаник" идет ко дну. История не повторяется, но она как минимум следует определенному ритму. Богатые и влиятельные идут первыми, на самые надежные корабли. Менее удачливые садятся последними. Таковы правила для человечества и такими они останутся до конца дней. Теперь уже буквально. Социальная иерархия... разве она не прекрасна? Корабли отправляются приблизительно каждые полгода, потому что столько времени требуется для того, чтобы электростанция смогла выработать достаточно энергии для запуска нового корабля в космос на дальнее расстояние. Предпоследний корабль запускали шесть месяцев назад. - Три очка! Мы впереди на три очка! - Чонгук трясет Чимина за плечи. Они скачут по дивану, под их весом он скрипит и трещит, но не разваливается. - Осталось пять минут! Мы закончим первый тайм с форой в три очка, - Чимин кричит в ответ, и через пять минут они срываются с дивана, прыгают, смеются и кричат от радости. Впервые за двести лет кубок выигрывает кто-то кроме России. - У Джексона сегодня вечеринка, - говорит Чимин, когда игра прерывается на рекламу. Крутят старье: телепорты и судна на воздушной подушке уже устарели. - У Джексона каждый день вечеринка, - Чонгук рыскает по кухне в поисках чего пожевать, но возвращается с пустыми руками, - Надо сходить в магазин. Чимин фыркает. - А деньги где взять? - Чонгук закатывает глаза, - Да кому нужны деньги, когда у тебя есть скидка "ловкие руки"? Чимин вздыхает. Чонгук перестает заглядывать в кухонные шкафчики и упирается взглядом в Чимина. - Да ладно тебе. Как будто мы никогда этим не занимались. Пора бы уже привыкнуть. Чимин что-то бурчит и плюхается обратно на диван: - Можешь считать меня старомодным, но, блин, воровать - это как-то не правильно, не могу я. - А у нас есть выбор? - Чонгук подходит к дивану, ставит руки на спинку и смотрит на Чимина сверху вниз. У него огонек в глазах, опасный и отдает дьявольщиной. - Видимо, нет, - Чимин смотрит на него, и в этот момент Чонгук роняет яблоко ему на лицо. - Черт, ну боль-- Э, откуда это у тебя? Чимин вскакивает с дивана, трет нос одной рукой, в другой держит яблоко, твердое, гладкое и блестящее. - У парня по соседству, недалеко от сюда был сад. Я наведался туда ночью. Знаешь, там пару деревьев стоят близко и на них можно набросить гамма-брезент. Я помню, ты говорил, что скучаешь по свежим фруктам... поэтому, вот, - к концу голос стал тише, Чонгук вытер нос и переступил с ноги на ногу. - Где ты научился огородничать? - спрашивает Чимин, брови настолько высоко, кажется, сейчас затеряются в волосах, хотя яблоко он все же кусает и чуть ли не жмурится от удовольствия. Оно сладкое, сочное, единственная вещь на этой планете, достойная внимания. Кроме Чонгука, конечно. Чонгук взмахивает рукой и кивает головой в сторону, тем самым прося следовать за ним. Они проходят длинный коридор заброшенного дома, к двери, ведущий к подвалу. Здесь они толком ничего не осматривали, они заселились только пару недель назад, а натягивать брезент поверх каждой черепицы на крыше- занятие довольно-таки утомительное, но необходимое для таких древних домов. Подвал сырой и темный. Чонгук достает фонарь из кармана, и комната наполняется мягким голубым светом. - Вау... - у Чимина глаза округляются. - Классно, да? - говорит Чонгук, улыбаясь, поднимая фонарь выше, чтобы осветить пространство. Подвал битком набит книгами. Книги плотно стоят на прозрачных полках, упакованные в оргстекло. Книги, те самые, которые они видели только в музеях и в проекциях голограмм (в те времена, когда они прокрадывались в школу на уроки). Сотни, сотни книг, названия выведены буквами, некоторые узнаваемые, другие на языках, давно исчезнувших в безжалостной борьбе со временем. - Вот эта, о садоводстве. Нашел прошлой ночью, когда ты разбудил меня своим храпом, - говорит Чонгук, наклоняясь, чтобы открыть крышку чехла из оргстекла. Он вынимает разодранную книгу с яркой желтой полосой на обложке - "Садоводство для чайников". - Чайников?, - читает Чимин и ухмыляется, но Чонгук пихает его в бок, и Чимин возвращается к книге. Страницы пахнут историей, настоящей. Сколько книг, сколько историй! - Вот глава про яблони, а там еще про ягоды, которые называются "вишня", их ели до Первой волны. - Выглядят вкусно. - Ага, - соглашается Чонгук и перелистывает страницы. Они сидят на пыльном подвальном полу, между ними карманный фонарик проливает свет на страницы книги, которая содержит истории людей тысячи лет назад. Они пропустили всю игру и вечеринку у Джексона, но их это, кажется, не волнует. Like a diamond in the sky / Как бриллиант на небе ты. Единственно, когда безопасно выходить на улицу без тяжелого слоя защитной от излучения одежды, - ночь. Ночью они обычно лежат на крыше и смотрят на звезды. Сегодня не исключение. - Как думаешь, на какую мы полетим? - спрашивает Чимин. - На ту, - говорит Чонгук и указывает пальцем. - Хм, она выглядит не очень, давай на ту? - Чимин указывает на другую. - А что не так с той, которую выбрал я? - Чонгук опускает руку. Чимин пожимает плечами: - Да нет, ничего, просто та больше нравится, - он тоже опускает руку, их ладошки соприкасаются и они сплетают пальцы. - А если я захочу полететь на ту, что выбрал я? - Тогда я полечу с тобой. - Даже если тебе нравится другая? - Конечно. Тишина. Чонгук сжимает пальцы Чимина и поворачивается к нему лицом. - Мы можем полететь на твою звезду. - Мне показалось, тебе больше понравилась твоя, - улыбается Чимин и поворачивает голову, чтобы встретиться взглядом с Чонгуком. - Да не, передумал. Чимин тоже сжимает пальцы на чужой ладони. Они закрывают глаза и засыпают под звуки ветра, ветер плотней, чем был раньше, гуще, он проходится по их щекам, по коже, и своими длинными воздушными пальцами подхватывает их волосы, подтягивая за кончики их сны. Они засыпают под звуки дыхания друг друга - последняя песня этого мира. Утро начинается с редкого щебетания птиц, люди не единственные, кто выжил, теорию Дарвина никто не отменял, и без разницы, есть ли радиация или нет. Все учатся, умирают, приспосабливаются, всё растет, изменяется и выживает. Все ищут пути, чтобы выжить. - Просыпайся. Скоро солнце взойдет и мы сгорим, если не спрячемся. Чонгук тянет Чимина за руку. Чимин начинает шевелится и зевает во весь рот, проморгавшись, смотрит на Чонгука и легко улыбается. - Утро, - голос хриплый и вязкий. - Доброе, - говорит спокойно Чонгук и дергает руку Чимина, смотря на горизонт. Становится светлее с каждой секундой, и им надо поторопиться и идти в дом, если они не хотят заполучить ожоги второй степени. Атмосфера настолько ухудшилась за последние двадцать тысяч лет, что единственная причина, почему кислородом еще можно дышать, - решетка из нановолокна, установленная над всей планетой, которая удерживает атомы кислорода внутри, но отражать болезненные солнечные лучи ей не под силу. Для этого придуманы специальные вещи и брезент, оставаться на солнце без их защиты - опасно для жизни. - Все, все, встаю, - Чимин поднимается на ноги и складывает стеганое одеяло и чуть не запинается, когда Чонгук тянет его к лестнице с краю крыши, спускается вниз и спрыгивает, пропуская последние ступеньки, группируется и делает кувырок. Чимин плетется сзади, зевая и не торопясь, Чонгук постукивает ногой в нетерпении, держит дверь открытой для Чимина. - Какие манеры, - улыбается Чимин, голос все еще сонный и мягкий. - Стараюсь, - закатывает глаза Чонгук. Чимин складывает одеяло на диван и сворачивается клубком рядом, снаружи поднимается солнце, на окна опускаются жалюзи. Чонгук трясет Чимина за плечи. - Вставаааааай. Мы же собирались читать сегодня. Чимин невнятно бубнит и шлепает Чонгука по руке, тот вздыхает и наклоняется ближе. - А теперь еще раз, и чтобы я понял. - Ты.... можешь читать... а я буду.... спааааать. Чонгук мысленно воет от отчаяния, вздыхает и отталкивается от дивана руками. Чимин едва улавливает шлепанье ног по лестнице в подвал, а также продуманно медленные шаги, когда тот возвращается обратно. Но он чувствует, как диван прогибается под весом большим, чем Чонгук. Чимин щурится на Чонгука одним глазом. У Чонгука стопка книг на коленях, наверху "Садоводство для чайников". Чимин закрывает глаза: - Че пишут? - Ты же собирался спать, - тон обычный, но что-то подсказывает ему, что Чонгук злорадствует. Он любит злорадствовать. - До сих пор собираюсь. - И зачем тебе тогда знать, что пишут? - Интересно. - И как ты собираешься читать, если ты спишь? - Ты будешь читать вслух. - Чего? Чимин опять приоткрывает один глаз, губы расплываются в улыбке. - Читай вслух. Я узнаю, о чем там, и мне не придется самому читать. Тем более мне нравится твой голос, у тебя, кстати, красивый голос. Я все время слышу как ты поешь в общественных душевых. Чимин не уверен, то ли это утренний свет так падает на лицо Чонгука, то ли он покраснел, но смотрится мило. Щеки Чонгука окрасились в розовый свет и отдает золотым свечением от солнца. Он делает большой вдох и опускает глаза на страницу. Чимин никогда не знал столько всего о цветении вишни, но он думает, что хоть они и красивы, они никогда не будут такими красивыми как румянец на щеках Чонгука этим утром. - Я решил, что вишневое дерево - мое любимое, - говорит ночью Чонгук, они лежат плечо к плечу и смотрят на звезды. - Ты его кроме как на картинках нигде не видел. - Знаю, но в книге оно было красивое. Может быть, когда мы прилетим на новую планету и когда подружимся с ее людьми, мы сможем попросить их посадить вишню. - Чонгук, ты знаешь, что они вымерли? Где ты достанешь зерна? Чонгук смотрит на Чимина, как на дурака: - Ты хочешь сказать, что мы смогли генетически произвести человека из ничего, контролируя все гены до последнего, а воспроизвести семена дерева нам не по зубам? Чимин фыркает: - Хорошо, я понял, - он вздыхает мечтательно, - думаешь, там будет хорошо? Туда, куда мы летим? - Надеюсь. Я собираюсь собрать там команду первого в мире футбола нулевой гравитации. - Все, что для этого надо, - это мяч и поле без гравитации. Это можно сделать где угодно, в космосе же нет гравитации, не забыл? - Да, но представь, как будет круто проводить игры "люди против пришельцев", - улыбка Чонгука слишком широкая. - Ты ненормальный. Только что рассказывал о цветении вишневого дерева, а теперь хочешь устраивать межгалактический футбол, - Чимин трясет головой и издает смешок. - Ну что я могу сказать? Меня многое интересует. Чимин начинает фыркать, но звук переходит в еще один смешок и он кивает: - Ну естественно... Ну-ка - он приподнимается с одеяла, опрокидывается через Чонгука, достает тонкую книжку, открывает ее и светит фонариком на страницы. - Что за книга? - спрашивает Чонгук, переворачивается на живот кладет подбородок на плечо Чимина. - Маленький принц, - говорит Чимин, показывая картинку маленького мальчика со светлыми волосами, который стоит на планете с цветами и крошечными горами. - Хорошая? - спрашивает Чонгук, пока Чимин переворачивает на первую страницу текста. Он пожимает плечами. - Пока не знаю. Когда они заканчивают книгу, им кажется, что у них сердце изо рта выпрыгнет. Они засыпают, обещая всегда больше любить рассветы, чем закаты. Чимину кажется, что теперь это его любимая книга. На всех голограммах оставшихся людей на земле вспыхивают сообщения. "Время отбытия корабля - послезавтра. С собой допускается взять только самое необходимое. Предметы первой необходимости будут выдаваться на борту после того, как завершится подсчет экипажа. Просим вас удостовериться в том, что вы зарегистрированы в списке отбывающих и подтвердить ваш статус пассажира". - Мы же подтвердили, да? - спрашивает Чимин, выглядывая из-за кучи книг с рассказами о Шерлоке Холмсе в конце стопки. Чонгук сидит на другом конце дивана, перелистывая страницы "Гарри Поттера и и дары смерти". - Мм? А, да, да. Нам уже сообщили наши места, двухъярусная кровать. Регистрировали по свидетельствам о рождении, - объясняет Чонгук и робко улыбается, - Поэтому отмечаться мы будем в разных проходных пунктах и встретимся уже внутри. - Окей, - говорит Чимин и возвращается к книге. Эти два дня проходят очень быстро. Кажется, страницу и то медленней перелистываешь. Временной промежуток прохождения регистрации на борт заблокирована, главным образом для того, чтобы на станции телепортации не было большого наплыва людей, так как слишком большое количество телепортирующихся может привести к сбоям в системе (печальный опыт из прошлого). Чонгук и Чимин ожидают в последней группе людей, кто отбывает. - Сироты, - бросает Чонгук, когда Чимин его спрашивает, почему им всегда все достается последним. - Как всегда, - говорит Чимин, плюхается на землю рядом с Чонгуком. Он смотрит на то, как циферблат отсчитывает последние часы пребывания человечества на Земле. До странного символично, что последними людьми окажутся люди из самых низких слоев населения, такие сироты как они и другие. Когда наконец-то их время подходит, они решают не брать с собой книги. Они тяжелые и при телепортации система может просчитать коды, если масса будет слишком большая, а отправить книги отдельно они не могут - у них всего два билета. - Встретимся внутри? - говорит Чонгук и машет рукой. Он подбегает к очереди на букву "Ч". - Конечно! - Чимин направляется в другую сторону, к букве "П". Народу много, но потихоньку очередь сокращается. Простояв так час, Чимин думает, что он сдвинулся не более чем на метр. Чимин делает шаг вперед и у него что-то хрустит под подошвой. Это билет на телепортацию. Он наклоняется, подбирает помятую бумажку и разглаживает его на ладони. В голове загорается идея, он улыбается сам себе и поворачивается к пожилому мужчине сзади него. - Можете, пожалуйста, сказать, что я здесь стою? Я кое-что забыл дома, надо вернуться. Тот улыбается беззубой улыбкой и кивает. Чимин кланяется в ответ и несется к ближайшей станции телепортации. Чонгук наконец-то пробирается через толпы людей внутри корабля и находит их комнату. Она крошечная, размером с кладовку, внутри две кровати и два маленьких светильника над изголовьем кровати, рядом набор вещей первой необходимости. Две аккуратно сложенных стопки одежды: видно, что к ним еще никто не прикасался. Чонгук прыгает, выглядывает в коридор, затем решает переодеться и идти искать Чимина. В холле толпы людей. Чонгук забирает два яблока, одно прячет в карман, другое кусает и продолжает свой путь меж столиков и подносов, таская ото всюду еду. Он выкладывает продукты на стол, он первый раз видит столько еды разом, и это все можно съесть. Он ищет глазами Чимина - Чимина здесь нет. У него начинает сводить живот от волнения, но он отмахивается от этого ощущения: на корабле тысячи, десятки тысяч людей, естественно, он не сможет так сразу его найти. "Все хорошо, к ночи он найдется. Он не может не спать, ему нужна будет кровать, он придет," - думает Чонгук, пока обтирает яблоко, он продолжает складывать в рот все, что видит, пока наконец в него больше не лезет. На корабле заводится мотор, и люди издают одобрительные возгласы, когда он отрывается от земли. Чонгук тащит в комнату полные руки еды, сваливает все на нижнюю кровать и забирается на второй ярус, чтобы обрадовать Чимина. Одежда все также лежит аккуратно сложенная. Чонгук хмурит брови. Почему он еще не переоделся? Неужели ему нравится ходить в тех старых тряпках? На задворках сознания стучит отвратительная мысль. Этого не может быть. Он делает глубокий вдох и направляется к каюте капитанов. Она огорожена низким металлическим заборчиком, чтобы люди сидящие поодаль смогли видеть все происходящее за пультом управления, наблюдать за звездой Эта Киля, оценивать, как далеко они продвинулись по галактике, и даже поговорить с командой пилотов, если им захочется. Корабль вырвался в атмосферу и сейчас направлялся в сторону Марса. Когда они пролетели дальше спутника Юпитера, он смогли начать путешествия уже со скоростью света. Если бы они включили скорость света раньше, это могло отразиться на гравитационном поле первых четырех планет, которые они уже оставили позади. - Простите? Скажите, на корабль попали все? - Чонгук встает на выступ для команды пилотов. Его встречает мужчина с мягкими чертами лица, но жесткой улыбкой. - Мы еще не успели подсчитать данные, но через пару минут, думаю, закончим. Вы кого-то ищите? - Да, Чимин. Пак Чимин, - говорит Чонгук, он подносит пальцы ко рту, чтобы покусать ноги, но ловит себя за этим движением и опускает руку. - Имя довольно-таки распространенное, - говорит мужчина и достает панельку со списком имен. Он ищет имя по списку, пока Чонгук покачивается на ступнях. - Вы знаете его дату рождения? - Если честно, нет... Мы без родителей, не привыкли к этим датам. - Сожалею об этом, - голос мужчины смягчается, его взгляд становится добрей и он опускает глаза обратно в список. Зеленые галочки напротив каждого имени, и Чонгук надеется, что слева от одой такой галочки будет имя Чимин. Его Чимин. - Откуда он? - Пусан. Это такой маленький район, мы оба оттуда. - Пусан, значит, - повторяет мужчина, список сокращается, и он останавливается, когда видит маленький красный крестик напротив "Пак Чимин, Пусан". Он хмурит брови. - Насколько я вижу, он пропустил регистрацию, но уверен, после повторного запроса мы его найдем. После третьего корабля, никто своего места не пропускал. Чонгук делает глубокий вдох и медленно выдыхает через нос. Сердце бьется с такой скоростью и силой, что отдает в висках, пальцы леденеют, шея наоборот горит, ему не хватает кислорода и он, кажется, не может ни на чем сосредоточить зрение. - Через пару минут посмотрим данные повторного запроса, - говорит мужчина и нажимает кнопочку "обновить" на панельке со списком. Чонгук закрывает глаза и пытается держать себя в руках, пытается удержаться на ногах и не свалится с этой платформы. Этого не может быть. - Ммм..., - то, как он это произнес, не предвещало ничего хорошего. - Что? - отзывается Чонгук, глаза широко раскрыты. Напротив его Чимина по-прежнему красный крестик. - Кажется ваш товарищ не попал на корабль. Последний подсчет показывает, что не достает одного человека. - Что значит "не попал на корабль"? - Чонгук сжимает руки в кулак, у него низкий неровный голос, в голове жужжит, он чувствует и жар и холод одновременно, все застилает белая пелена. Он чувствует, как кровь бросается к голове. - Мне жаль. Но его нет на корабле. - Жаль? Что значит "жаль"? - Чонгук моргает и пытается дышать, кажется будто в голове распутываются нити логики и обвиваются вокруг горла, сжимая, - надо просто развернуть корабль и забрать его. - Мне очень жаль, действительно очень жаль, но мы не можем. - Почему? - слова еле проходят через плотно сжатые зубы. - Мы не можем развернуться и снова приземлиться. - Черт, да почему? - Чонгук делает шаг вперед и сразу же около него появляется другой мужчина, высокой и широкоплечий. Он держит руку Чонгука цепкой хваткой. - Пожалуйста, молодой человек. Сейчас разумней всего будет успокоится. - Вы оставили моего друга! Там! Одного! Последний человек на Земле, мой друг там один! - у него болит горло, то ли от того, что он кричит, то ли от тех слов, что он произносит, но он себя не слышит из-за страха и тревоги. Чувства, которые он думал, никогда ему не придется испытать, сейчас наполняли его, просачиваясь через артерии и кости, ныряя вниз по спине, обматывая ребра, стягивая легкие, горло, сердце. Его сердце. По щекам потекли слезы. Он понял это только тогда, когда почувствовал их на губах. - Надо вернуться! Мой друг, мой лучший друг там! Мы должны вернуться! - он пытается прорваться в сиденью пилота, как будто он знает, как повернуть корабль, но охранник хватает его еще сильней. - Мы не можем, - сказал мужчина, голос мягкий, но не принимающий возражений, - нам потребуется еще шесть месяцев, чтобы набрать достаточное количество энергии, к тому же, - он делает небольшую остановку и сглатывает, - Чонгук всхлипывает еще раз, - мы отключили действие решетки, когда покидали Землю. Так как люди покинули планету, мы подумали, что она больше не понадобиться. К утру запасы кислорода закончатся. - Вы! В-вы выключили?.., - кричит Чонгук. - Мне очень жаль. Мы ничего не можем сделать. - К черту все. Мы вернемся, мы должны вернуться! Мне пофиг на ваши шесть месяцев, мы будем все шесть месяцев сидеть в этом чертовом корабле, - он трясет головой, как будто это ему поможет избавиться от правды. Как будто это поможет ему избавиться от воспоминаний о Чимине. О смехе Чимина, когда закрываешь глаза и отходишь ко сну. О ладошках Чимина, маленьких, но сильных, чтобы выбить весь воздух из груди Чонгука, когда они решили поучить бокс по книге. О схожей с рассветом улыбке Чимина. О глазах как звездах, которые как бриллианты в небе. - Он всего лишь один человек, - говорит первый мужчина, звучит так, будто она старается убедить больше себя, чем остальных, - мы не можем подвергать опасности жизни десятков тысяч ради одного че- - Он - моя семья, все что у меня когда-либо было, - он почти не слышит своих слов, едва может чувствовать, как они оседают печалью на языке, последствие ужасного кошмара, от которого никак не можешь проснуться. - Ты о таком пареньке? Невысокого роста, твоего возраста? Щеки у него еще такие... большие щеки, - старик вышел их толпы. Люди отступают назад и перешептываются. Чонгук дергает головой и чуть не падает с выступа. - ДА! Да, это он? Где он? Вы его видели? - Он сказал, взять ему надо кое-что, он забыл... дома забыл. Важное что-то наверняка. Велел мне следить, место чтоб ему сохранил. Так и не вернулся, - старик поправляет шляпу и тяжело вздыхает. - И вы так просто позволили ему уйти? - Чонгук вырывается вперед, но его тут же хватает охранник, преграждает ему путь своей рукой вокруг его тела. - Мы можем попытаться установить с ним контакт, - говорит первый мужчина. Голос мягкий, почти отчаявшийся. Кем бы они не хотели казаться, сердца людей все равно сделаны из мягких тканей, крови и мышц, материалы ненадежные, их легко ранить, - Попробовать? Чонгук хватает ртом воздух и кивает. Кивает еще раз, и еще много раз. Из колонок послышался шепот на непонятном Чонгуку языке, какие-то сигналы, треск и помехи, затем мужчина заговорил в маленький микрофон на длинном проводе. - Алло! Здесь кто-нибудь есть? Как слышно меня? Затем, как одиночная звезда среди ясного неба, послышался голос Чимина. - Ал... Алло? Кто это? Алло? - Чимин! Чимин, твою мать, ты меня слышишь? - Чонгук хватает микрофон, когда мужчина передает его ему в руки. Он хватается за него и прижимает ко рту, как будто микрофон может спасти его и всех присутствующих людей на корабле. - У нас не получится перевести вас на отдельную линию, сигнал очень слабый, - мужчина говорит Чонгука на ухо, - и когда мы пролетим мимо последнего спутника Юпитера, связь ослабеет совсем, у вас есть еще немного времени. Чонгук кивает, не слыша слов мужчины, он сосредоточен на звуках, исходящих из колонок над его головой. Ему кажется он слышит сердцебиение Чимина, чувствует его кожей на лице, когда прислоняется к прохладе стены, пытаясь сдержать дрожь в голосе. - Чонгук? Это ты? - Д-да, это я, Чонгук. Какого хрена ты поперся домой? Ты в курсе, что корабль уже улетел? - М.. да, я уже догадался. Я подобрал билет на телепортацию и подумал, что... Ну, в общем, ты же говорил, что хотел посадить вишневое дерево на новой планете. И вот я, я вернулся, чтобы взять ту книгу по садоводству для чайников, - его голос звучит робко, Чонгук представляет как он слегка улыбается, смущаясь, и проводит рукой по затылку. - Ты пошел за книгой? - Чонгук издает горький смешок, опрокидывает голову на стену и ударяется затылком, его колени подтянуты к груди. - Я хотел тебя удивить. Чонгук чувствует как слезы скапливаются по уголкам глаз, он достает тонкую книжечку из широкого кармана штанов. "Маленький принц": - Я тоже. Зал заполнила тишина, все замолчали и смотрели, как он свернулся калачиком у стены, прижимая микрофон к щеке, на коленях лежала книга, на ресницах вся вода мирового океана. - Мы сейчас вернемся за тобой, - говорит Чонгук, смахивая слезы. Мужчина со списком разворачивается, чтобы что-то сказать, когда Чонгук проводит ногтем по шее - не подходи! Мужчина запинается и ничего не говорит. - Да? Вы вернетесь? - Конечно, еще как. Я сам буду управлять этой штуковиной, если надо. - Ну да, ты же всегда хотел быть летчиком. - Да, точно, я хотел, - Чонгук издает сдавленный смешок. Чимин всегда все помнил, даже если Чонгук уже забыл, - получается, теперь детская мечта сбудется. Чимин смеется. Этот смех как проклятия для ушей Чонгука. И как спасение. - Но нам понадобится некоторое время, ты немного далеко... Ты, наверное, пока лучше поспи. Ты любишь спать. - Даааа - Чимин? - М? - Мы вернемся утром. Капитан пообещал, - Чонгук с силой прикусывает язык. У капитана корабля на голове наушники, но он разворачивается и улыбается маленькой грустной улыбкой, перед тем как его глаза опять обратят все свое внимание на экраны перед ним. Одно неверное движение и все эти люди на корабле умрут. Чонгук думает, что умереть сейчас было бы не так уж плохо. - Да? Он так сказал? - Угу, поэтому тебе лучше отдохнуть сейчас. Тебе придется встать в самую рань, а без меня ты фиг проснешься так просто. Чимин опять смеется, а Чонгук пытается сглотнуть комок в горле, его глаза крепко сжаты, - Смотри книгу не потеряй, она нам пригодится, когда будем сажать вишневое дерево. - Не потеряю, обещаю. - Хорошо. Опять тишина. Чонгук растворяется в звуках дыхания Чимина и думает, есть ли возможность отдать свое дыхание ему? Если он надолго задержит дыхание, он как-нибудь бы смог передать этот воздух Чимину через микрофон, чтобы оставить того в живых. - На какую планету вы летите? - спрашивает Чимин, нарушая молчание. Его голос шершавый от помех. Мужчина указывает на карту солнечной системы. Корабль направляется к одному из спутников Юпитера. - На твою звезду, - говорит Чонгук и роняет голову между колен, - На ту, которую ты выбрал тогда ночью. - Правда? - Да. Дорога долгая, так что давай ты пока- - Лягу спать, я понял, - голос Чимина мягкий и проходит через кожу Чонгука, оставляя липкий след, как стекающий по пальцам яблочный сок, когда откусываешь слишком большой кусок. - Тут сейчас закат, - говорит Чимин после небольшой паузы. Помехи усиливаются, некоторые звуки пропадают. Чонгук смотрит на экран, еще полпути до спутника. - Красиво? - спрашивает Чогнук, водя пальцем по заголовку "Маленького принца". - Очень. - Рассвет все равно красивей, - говорит Чонгук, из-за комка в горле голос срывается. - А сейчас темнеет, становится холодно, - Чонгук слышит как голос Чимина дрожит, и это не помехи. - Поспи, закрывай глаза и спи, ты же дома сейчас? - Д-да, диван и правда большой, когда ты меня не спихиваешь с него. Чонгук издает смешок и сжимает пальцы в кулак так сильно, что костяшки белеют. - Ну вот, сегодня впервые тебе никто не будет мешать. - Чонгук? - Да? Я тут. - Мне страшно. - Не бойся, - Чонгук борется со своим голосом за право звучит ровно. Осталось пролететь еще три спутника, - Я тут, я с тобой, я... - он хочет еще что-то сказать, он впился глазами в окно и смотрит на галактику снаружи, - Закрой глаза и попытайся заснуть, хорошо? Я спою тебе? Ты же всегда хотел послушать, как я пою. У Чимина прерывистое дыхание. - Ага, видимо и правда, мечты сбываются. - Ляг и закрой глаза, хорошо? Осталось пролететь еще два спутника. Толпа зашевелилась. Беззубый старик снимает шляпу и прикладывает к груди, прикрывая глаза. - Ложусь. - Twinkle, twinkle, little star, - Чонгук всхлипывает. Они пролетают мимо последнего спутника. Голос Чимина отдается эхом из колонок. - how I wonder what you are...