Другие 50 оттенков

— Покажи мне. — Показать? — Покажи мне, что значит «больно». — Что? — Накажи меня. Я хочу знать, каково это. Кристиан отступает назад, совершенно сбитый с толку. — Ты хочешь попробовать? — Хочу. Втайне я надеюсь, что, если я уступлю ему, он позволит мне дотронуться до себя. Кристиан удивленно моргает. — Ана, ты запутала меня. — Я и сама запуталась. Я хочу попробовать. Зато мы узнаем, сколько я способна вытерпеть. И если я выдержу, возможно, ты… — Я запинаюсь. Глаза Кристиана снова расширяются. Он прекрасно понимает, что я имею в виду. После секундной растерянности он берет себя в руки и смотрит на меня с любопытством, словно прикидывает варианты. Неожиданно он хватает меня за руку и ведет по лестнице в игровую комнату. Удовольствие и боль, награда и наказание — его слова эхом отдаются в голове. — Я покажу тебе, каково это, и ты во всем разберешься сама. — У двери он останавливается. — Ты готова? Я киваю, полная решимости. У меня слегка кружится голова, словно вся кровь отхлынула от лица. Не отпуская моей руки, Кристиан открывает дверь, снимает с крючка у входа ремень и ведет меня к скамье, обитой красной кожей, в дальнем углу комнаты. — Перегнись над скамейкой. Ладно, это несложно. Я склоняюсь над гладкой мягкой кожей. Странно, что он не стал раздевать меня. О черт, наверное, и впрямь будет больно. Подсознание падает без чувств, внутренняя богиня храбрится из последних сил. — Мы здесь, потому что ты сама этого захотела, Анастейша. И ты убегала от меня. Я намерен ударить тебя шесть раз, и ты будешь считать вместе со мной. К чему все эти церемонии? Зная, что Кристиан меня не видит, я округляю глаза. Он поднимает край халата. Оказывается, это гораздо эротичнее, чем если бы он сдернул его целиком. Теплая рука Кристиана нежно гладит мои ягодицы. — Я выпорю тебя, чтобы ты не вздумала убежать, и, как бы трудно тебе ни дался этот опыт, я не хочу, чтобы ты от меня убегала. Какая ирония. Если я и захочу убежать, то от наказания. Когда Кристиан раскроет объятия, я побегу к нему, а не от него. — И ты закатывала глаза. Ты знаешь, как я к этому отношусь. Внезапно его голос обретает силу, страх и тревога уходят; возвращается былой Кристиан. Я чувствую это по тону, по тому, как он кладет руку мне на спину, — и атмосфера в комнате сразу меняется. Я закрываю глаза, готовясь принять удар. И Кристиан бьет. Удар оправдывает мои худшие опасения. Я кричу, задохнувшись от боли. — Считай, Анастейша, — командует он. — Один! — выкрикиваю я, словно ругательство. Он снова бьет меня, и жгучая боль отдается по всей длине ремня. О черт, как больно! — Два! — выкрикиваю я. Крик приносит облегчение. Я слышу его хриплое, отрывистое дыхание. Сама же я едва дышу, отчаянно пытаясь найти душевные силы, чтобы выдержать испытание. Ремень снова впивается в мою плоть. — Три! — Слезы брызжут из глаз. Черт, это больнее, чем я думала, куда больнее шлепков. — Четыре! — визжу я. Слезы градом катятся по лицу. Я не хочу плакать и злюсь на себя, что не могу сдержаться. Еще удар. — Пять. — Из горла вырывается сдавленное рыдание, и в это мгновение я ненавижу Кристиана. Еще один, я должна вытерпеть еще один. Задница горит огнем. — Шесть, — шепчу я сквозь слепящую боль. Кристиан отбрасывает ремень и прижимает меня к себе, задыхающийся и полный сострадания…, но я не желаю его знать. — Оставь меня… нет… — Я вырываюсь из объятий. — Не прикасайся ко мне! — шиплю я, выпрямляясь, с яростью глядя на него и встречая в ответ его изумленный взгляд. — Это то, чего ты хотел? Меня? Такую? — рукавом халата я вытираю нос. Кристиан смотрит на меня с тревогой. — Чертов сукин сын. — Ана, — потрясенно мямлит он. — Не смей называть меня Ана! Сначала разберись со своим дерьмом, Грей! — Я резко отворачиваюсь от него и выхожу, аккуратно закрыв за собой дверь. В коридоре я хватаюсь за ручку и на миг приваливаюсь к двери. Куда идти? Что делать? Бежать? Остаться? Я вне себя от ярости, по щекам текут жгучие слезы, и я со злостью вытираю их ладонью. Хочется забиться в угол, свернуться калачиком и забыться. Я направляюсь в свою комнату. Неуклюже, стараясь не задеть больные места, забираюсь в кровать, запахиваю халат, сворачиваюсь калачиком и здесь даю себе волю, громко рыдая в подушку. О чем я только думала? Почему позволила ему так с собой поступить? Я хотела последовать за ним во тьму, однако тьма оказалась слишком непроглядной. Эта жизнь не для меня. Я прислушалась к зову сердца — и что получила? Горящую от боли задницу и сломленный дух. Я должна уйти, оставить его. Он не подходит мне, а я — ему. У нас ничего не выйдет. Боль так сильна, что я отказываюсь ее признать. Все мои чувства онемели. Я словно наблюдаю со стороны за драмой, совершающейся не со мной. Встаю под душ, тщательно моюсь. Выжимаю жидкое мыло на руку, ставлю флакон на полку, тру мочалкой лицо, плечи… снова и снова, и простые, механические движения рождают простые механические мысли. Выйдя из душа, я быстро вытираюсь — голову я не мыла. Вытягиваю из сумки джинсы и футболку. Кожа под джинсами саднит, но я не жалуюсь — физическая боль отвлекает от разбитого вдребезги сердца. Я наклоняюсь, чтобы застегнуть сумку, и замечаю подарок, который купила Кристиану: модель планера «Бланик L-23». На глаза набегают слезы. Я вытягиваю коробку из сумки, понимая, что должна вручить подарок. Вырвав листок из записной книжки, торопливо пишу: Это напоминало мне о счастливых временах. Спасибо. Ана. На тумбочке в комнате я оставляю подарок с запиской, «мак», «блэкберри» и ключи от машины. Когда я выхожу в гостиную, я вижу смертельно-бледного Кристиана, который смотрит на меня потерянным и грустным взглядом.Когда я оборачиваюсь, он смотрит на меня с нескрываемым ужасом. — Мне нужны деньги, который Тейлор выручил за «жука», — говорю я тихо и спокойно… Невероятно, я сама себя не узнаю. — Ана, прекрати, эти вещи принадлежат тебе, — говорит он изумленно. — Пожалуйста, забери их. — Нет, Кристиан, я взяла их на определенных условиях. Больше я в них не нуждаюсь. — Ана, будь благоразумна. — Он строг, даже теперь. — Не хочу, чтобы они напоминали мне о тебе. Просто отдай деньги, которые Тейлор выручил за моего «жука», — говорю я. Кристиан судорожно вздыхает. — Ты хочешь сделать мне больно? — Нет. Я хмуро смотрю на него. Конечно же, нет, ведь я люблю тебя. — Нет, не хочу. Я просто защищаю свой покой, — говорю я еле слышно. Потому что я не нужна тебе так, как нужен мне ты. — Пожалуйста, Ана, возьми их. — Кристиан, не будем ссориться, просто отдай мне деньги. Он прищуривается, но теперь ему меня не испугать. Ну разве что чуть-чуть. Я спокойно смотрю на него, не собираясь сдаваться. — Чек подойдет? — бросает он раздраженно. — Да, полагаю, я могу тебе доверять. Не улыбнувшись, он поворачивается и шагает в кабинет. Он возвращается и протягивает мне конверт. — Тейлор выручил за «жука» неплохую сумму. Что ты хочешь, вечная классика. Можешь сама у него спросить. Он отвезет тебя домой. Кристиан кивает в сторону двери, я оборачиваюсь и вижу Тейлора в неизменном, как всегда безупречном костюме. — Спасибо, сама доберусь. Я оборачиваюсь к Кристиану и замечаю в его глазах еле сдерживаемую ярость. — Ты решила во всем мне перечить? — Так быстро я привычек не меняю. — Я примирительно пожимаю плечами. Кристиан в отчаянии закрывает глаза и проводит рукой по волосам. — Пожалуйста, Ана, позволь Тейлору отвезти тебя домой. — Я подгоню машину, мисс Стил, — с нажимом говорит Тейлор, Кристиан кивает ему, и, когда я оборачиваюсь, Тейлора и след простыл. Я смотрю на Кристиана. Нас разделяют четыре фута. Он шагает ко мне, я инстинктивно отступаю назад. Он останавливается, боль в его серых глазах почти осязаема. — Я не хочу, чтобы ты уходила. — Тихий голос полон мольбы. — Я не могу остаться. Я знаю, что мне нужно, но ты не можешь мне этого дать, а я не в состоянии дать то, что нужно тебе. Кристиан снова шагает ко мне. — Не надо, прошу тебя. — Я отстраняюсь. Я хватаю сумку и выхожу в вестибюль. Кристиан идет за мной на безопасном расстоянии. Я нажимаю кнопку лифта и захожу внутрь. — Прощай, Кристиан. Дрожащими руками не сразу получается нажать на кнопку первого этажа. У меня в горле стоит ком. На глаза накатываются слезы. Не реветь, Стил. -Ана…-Кристиан делает шаг ко мне и я инстинктивно пячусь назад выставив руки перед собой. Потому что если он до меня дотронется я просто умру.Почему эти чертовы двери никак не закрываются?! — Да пошло все к чёрту! — Кристиан бросается ко мне, каким-то непонятным чудом сумев заскочить в лифт прежде, чем двери захлопнулись. Он бьет кулаком по панели и попадает на кнопку «стоп». -Не подходи, Грей! -я вжимаюсь в угол лифта, мечтая чтобы он не дотрагивался до меня. — Ана, я лишь… -Кристиан я хочу уйти. Я не люблю тебя и никогда больше не полюблю! — его лицо отражает искреннюю боль.Это ложь, и она сильно ранит его. А я не хочу причинять ему боль, не смотря ни на что. — Я сделал лишь то, о чем ты попросила, Ана, — Кристиан очень нежно касается моего лица, и такая радикальная разница между его прикосновением сейчас и в игровой просто ломает меня. Я чувствую себя биомассой, пластилином. Раньше за такие прикосновения Кристиана я бы отдала всё, но сразу же вспоминаю, что мое «всё» для него — ничего. Ему нужна саба, которой я старалась быть месяц. А теперь рыдаю, прижатая к стенке лифта, с содроганием вспоминая о том, что он сделал со мной. -Прости меня пожалуйста, мне очень-очень жаль, Анастейша, — его большие пальцы смахивают мои слезы, медленно он прижимается ко мне, а я стараюсь не дышать.Он приподнимает мой подбородок заставляя смотреть ему прямо в глаза.Серые в голубые. В обоих боль, но в его что-то еще, что раньше меня завораживало, а теперь кажется злым и еще больше пугает. -С тобой я пытался быть другим, скрыть своих демонов, но ты своими аккуратными ручками, проникла туда, где никто до тебя не был. -Я больше не хочу здесь оставаться, пожалуйста отпусти меня и забудь, -по щекам градом текут слёзы. — Я люблю тебя, Ана. Мне послышалось? Да, скорее всего, потому что этот человек не способен на любовь. Ни принимать ни отдавать её. -Я ненавижу тебя, Грей. Ненавижу, ненавижу, ненавижу! -почему я говорю это, крепко обнимая его за шею? -Только ты сможешь вытащить меня из темноты — он шепчет, а на своем плече я ощущаю что-то влажное, наверное это слёзы. Неужели это тот Кристиан Грей, который был всегда таким холодным, властным и безэмоциональным? -Я очень тебя люблю, и не могу смотреть как ты страдаешь из-за меня.Это был первый и последний раз. Первый и последний раз, когда тебе так больно, и первый и последний раз, когда я проигнорировал стоп-слово, прости, малышка, прости. — И я люблю тебя, Кристиан. Он находит мои губы и мы сливаемся в нежном, влюбленном и мягком поцелуе, всё ещё стоя в этом лифте, который несколько минут назад мог унести меня вниз и мы бы никогда больше не встретились. Я даже не в состоянии представить что бы было, если бы я ушла от него.