Альфа плюс омега.

Просторная зала сверкала отблесками чистых бокалов. Белоснежные скатерти на столах, внушительный бар, лакомства и закуски, приятная живая музыка и безграничный белый цвет. Чистый и идеальный. Весь зал тонул в аромате белых лилий и азалий, которыми в изобилии был украшен каждый угол зала. Белый - любимый цвет Джина. Гостей немного - только самые близкие друзья и родственники. Озадаченный Тэхён сновал то тут, то там и всюду совал свой нос. Свадьба его старшего брата должна пройти без заминок. Они очень быстро всё организовывали, поскольку Сокджин не хотел иметь слишком большой живот и выглядеть, по его же словам, как пингвин. Тэхёну всё нравилось. И цветы, и музыка, и счастливый брат, и, особенно, его Чонгук в стильном фраке. Гук в нём выглядел немного старше, очень статно и безумно сексуально. И Тэ еле сдерживал улыбку каждый раз, когда бросал взгляды на своего парня. Поначалу свадьба их хёнов немного пугала омегу, но законодательством не запрещались браки между родственниками, если они не имели кровного родства. И ТэТэ быстро успокоился, ведь в своих романтических фантазиях уже давно вышел замуж за Гукки. Джин сидел в комнате ожидания и жутко нервничал. В идеальном белом костюме он выглядел очень красиво, а растущий животик ещё не привлекал к себе внимания. Омега думал о превратностях судьбы. Вот ты себе живёшь, работаешь и воспитываешь младшего братика, а про какую-то там любовь и думать не знаешь. И вдруг - БАЦ - и ты уже без пяти минут замужем, без нескольких месяцев - папаша. А самое страшное, что ты ещё толком и не успел понять, нужно ли это тебе. Действительно ли ты любишь человека, с которым собираешься прожить всю жизнь? Хорошо ли вы знаете друг друга? От роя этих мыслей в голове хочется убежать, нет, не в другую комнату - на другую планету. Джин нервничает и пытается успокоиться. Получается откровенно плохо. Омега валит всё на свадебный мандраж и дышит глубже. Дверь в комнату тихо открывается и входит Хосок. - Дорогой, ты готов? Можем начинать? - Хоуп подходит ближе и садится на корточки возле омеги. На нём стильный тёмный костюм, и маленький белый цветок приколот на воротнике. - Ты такой красивый, глаз не отведёшь. Все гости обзавидуются, - Хосок улыбается широко. Он обхватывает ладони Джина своими руками, подносит к губам и невесомо целует. И происходит маленькое чудо - продрогшие пальцы омеги согреваются и перестают дрожать. - Спасибо, - смущённо говорит Сокджин. - Как ты себя чувствуешь? Всё хорошо? Не тошнит? - беспокоится Хоуп и проверяет температуру парня, нежно проводя пальцами по его лбу. - Нет, - Джин отрицательно машет головой, - но мне немного страшно. - Тебе нечего и некого бояться. Здесь все свои. Я помогу, если что, - Хосок успокаивает уверенно, как и полагается альфе. Хоть он и моложе своего омеги на пару лет, но ответственным был с детства. - Боюсь, что забуду слова клятвы, - тихо признаётся Джин и немного краснеет. - Я не обижусь и подскажу, тебе незачем волноваться из-за таких пустяков. Самое главное - это мы и наш будущий малыш. Хосок обнимает своего омегу и трепетно целует в висок. Джин глубоко вдыхает запах кофе своего любимого и уже не сомневается в том, что они должны быть вместе. - Какой он, мой запах? Чем я пахну? - тихо спрашивает Сокджин. Его давно интересовал этот вопрос, но он забывал спросить. - Ты пахнешь клубникой, очень вкусно, - непроизвольно облизывается Хоуп. - Клубникой? Но у тебя же аллергия на неё? Ты сам говорил, что задыхаться начинаешь и пятнами покрываешься? - недоумевает Джин. - Ну да, - соглашается Хосок, - а ещё я говорил, что безумно люблю эту ягоду, хоть мне и нельзя её есть. Но ты пахнешь офигенно сочно. И когда я рядом с тобой, то могу наслаждаться ароматом клубники без вреда для своего здоровья. Знаешь, когда я тебя целую, то мне серьёзно кажется, что я чувствую её привкус на твоих губах. Но от поцелуев с тобой я не умираю. А вот если вдруг останусь без тебя, тогда точно помру. Джин обнимает и целует в губы, ему до одури приятно такое слышать. Возникает ощущение, что они предназначены друг для друга самой судьбой. - Успокоился? Готов? Мне говорить, чтобы начинали? - спрашивает Хоуп и, получив утвердительный кивок, уходит в зал, присылая вместо себя Тэхёна. Церемония бракосочетания проходит на ура. Джин успешно справляется с клятвенными словами, и они нежно целуются под аплодисменты. Начинается веселье с поздравлений самых близких - младшеньких. Сначала Чонгук играет на пианино и поёт любовную балладу. У него очень красивый и нежный голос, что привел гостей в восторг и заставил сердце Тэ биться чаще. Затем уже сам Тэхён выходит на сцену и играет на саксофоне. Завершают они своё выступление пожеланиями счастья и шутливой ритмичной песенкой, спетой дуэтом со смешным пританцовыванием. И да, они тщательно готовились и репетировали. Так же, как и ребята из танцевальной школы Хоупа, которые выступают дальше. Пак Чимин - натура очень чувствительная и ранимая. Именно поэтому он рыдает и шумно шмыгает носом, когда пара обменивается клятвами и кольцами. Чим быстро вытирает крупные слёзы с пухленьких щёк и прячет глаза, когда над ним подтрунивают сидящие рядом Намджун и Юнги. Когда Чонгук поёт о вечной любви, ЧимЧим буквально растекается лужицей. Омежка слишком одинок и никому не нужен. Он тоже хочет так влюбиться, как Чонгук, как Хосок - чтобы по уши и до дрожи в коленках. Хотя те самые коленки у него как раз и дрожали. Чимин ещё с утра себя чувствовал совсем нехорошо. Его тело бил лёгкий озноб и мутило немного. А теперь ещё и в висках была тупая боль. И проклятые слёзы нельзя было остановить, хоть и музыка уже звучала радостная. А нос так хлюпал, что аж дышать было трудно. Наверное, простудился, думал про себя Пак. - Господи! Пойди уже умойся, - раздражённо прошипел Шуга. - У тебя такой вид, будто на похоронах, а не на свадьбе. Чимин виновато кивает, ещё раз сморкается в платочек и уходит в уборную. Там омега долго умывается холодной водой, но легче не становится. Всё тело бросает в жар и ладони неудержимо потеют. Чимин ослабляет свою бабочку на вороте и расстёгивает несколько верхних пуговиц. Он весь бледный в отражении зеркала, и перед глазами всё начинает плыть. Чим до побелевших костяшек цепляется пальцами за раковину умывальника, чтобы удержаться на ногах. Где-то внутри волной разливается тепло и опускается в низ живота. Чимин начинает вдыхать воздух с десятками разных запахов, от чего мутит сильнее. Омега в ужасе, когда замечает у себя стояк. Он возбуждён. Чимин быстро лапает себя за попу и всхлипывает, потому что там влажно и липко. Течка, первая в его жизни. Почему-то аж в двадцать лет. Чимину страшно, Чимин не готов. Он не знает, что делать. Ноги отказываются повиноваться, и сбежать не представляется возможным. Чимина хватает лишь на то, чтобы закрыться в одной из туалетных кабинок и сползти на пол. Цементный пол немного охлаждает. Чим пытается глубоко дышать ртом и позвать на помощь. Он звонит Тэхёну, тот тоже омега и поможет ему домой уйти. Как назло, Тэ не берет трубку, даже с третьей попытки, наверное, не слышит. Чимин не знает, к кому ещё обратиться, чтобы не опозориться, и звонит Юнги. Они сто лет знакомы, Юнги, конечно, издеваться потом будет вечность, но поможет точно. Чимин строчит смс: «спаси меня, пожалуйста» и ставит грустный смайлик в конце. К великой радости, Юнги перезванивает сразу же. - Что случилось? Ты где? - слышится хриплый голос Юнги в динамике. - Я… я в туалете, помоги мне, пожал… Больше ничего Шуга не слышит кроме гудков - у Чимина села батарея. Юнги несётся по коридору словно вихрь. Альфа переживает страшно - Чим весь день сам не свой. Парень быстро входит в туалет для омег и начинает обыскивать кабинки. - Где ты, Чимин! - кричит Шуга, пытаясь заглянуть в кабинки низом. - Я здесь, - слышен слабый голос Пака из последней коморки. Юнги подлетает к двери и резко тянет её на себя, ломая при этом к чертям щеколду, и… почти сползает по стене на пол, потому что в нос бьёт сногсшибательный аромат. Шуга глубоко тянет воздух в себя и ощущает, как собственное сердце начинает биться быстрее. У Юнги дыхание сбивается напрочь, а зрачки расширяются, прикрывая всю радужку. Вид как у наркомана, получившего очередную дозу наркоты. От Чимина пахнет, дохера круто пахнет. А сам омежка сидел в уголке кабинки и трясущимися ручками обнимал свои коленки. У Пака глаза влажные и щёки быстро краснеют. Он смотрит испугано на друга и пытается прикрыть носик рукавом пиджака, потому что запах у Юнги дофига сильный и дофига альфийский. Шуга пытается дышать ртом и соображать здраво. - У тебя чего, течка? - растерянно спрашивает он. - Угу, - мямлит Чимин, сжимаясь всем телом, которое так некстати реагирует на альфу бурным стадом мурашек. Юнги опускается к Чиму и осторожно щупает его лоб. Горячий, у Пака температура. - Где твои таблетки? Нужно принять, они облегчат состояние, - вспоминает Шуга. - У… у м-меня нету, - заикается Чимин, - у меня первый раз, не знал, что так будет. Омега виновато тупит взгляд в пол. Сейчас Юнги будет на него кричать и читать лекцию о том, какой он безрассудный. Но Юнги не кричит, а говорит спокойно: - Ты идти можешь? - Могу чуть-чуть. - Тогда идём, я отвезу тебя домой. По дороге купим в аптеке таблетки. Поспишь и станет легче, - заботливо говорит Шуга и помогает омеге встать на ноги. Чимину идти тяжело, колени не сгибаются и ноги ватные. Совсем некомфортно от ощущения, что под брюками по бёдрам струйками стекает смазка, а спереди мешает стояк, который Пак пытается прикрыть выпущенной рубашкой. Но крепкие руки Юнги держат его плечи надёжно, на него всегда можно было опереться. Редкие прохожие альфы кидали на них заинтересованные взгляды и крутили носами, ощущая запах течной омеги. Чимину было очень стыдно, но Шуга позволял ему прятать лицо у себя на груди. Он крепче обнимал омегу и бросал в зевак убийственные взгляды, отчего у тех пропадало желание приставать. Юнги поудобней уложил тельце Чима на заднее сидение и завёл мотор. Сидеть в одной машине с течной омегой было тем ещё испытанием, и никакие открытые окна не помогали. У Шуги пот катился по вискам, и он из всех сил пытался концентрироваться на дороге. Собственный стоящий член очень мешал, а отсутствие регулярной половой жизни только усугубляло положение. Юнги то и дело ёрзал на сидении и поглядывал в зеркало заднего вида на притихшего Чимина. Почему? Почему долбаный Чимин пахнет именно КОКОСОМ? А ведь любимые шоколадки Шуги - с кокосом. И шампунь, и гель для душа, и освежитель воздуха, и молоко любимое - всё с ароматом кокоса. Даже любимые духи Юнги с нотками кокоса. А теперь ещё и Чимин. Зачем мать-природа так издевается над Юнги? Это же Пак Чимин! Вечно гиперэмоциональнный и взбалмошный, ноющий и бесящий. С какой-то детской моськой. Да они с ним знакомы чуть не с пелёнок. С детства жили в одном дворе. Юнги на правах старшего прикалывался над ним и подшучивал. Иногда даже зло издевался, куличики Чима в песочнице крушил под его же плач. Омега, правда, никогда долго не злился и на протяжении долгих лет продолжал дружить с Шугой. Чимин - это для Юнги что-то совсем будничное, само собою разумеющееся. То, что просто есть в его жизни, но ему от этого ни холодно ни жарко. Чимин, даже повзрослев, всё равно остается для Юнги пупсом, который часто улыбается, редко обижается и которого отвергли все альфы, к которым он подкатывал. И вот теперь - удар по яйцам. Чимин оказывается особенным. Чимин - кокос, самый кокос из всех кокосов. И у Юнги поджилки трясутся, так хочется Чимина себе. Шепелявый внутренний голосок в голове Шуги ухмыляется и подмечает, что это не Чимин вдруг пахнет любимым запахом Юнги - это Мину всегда нравился лёгкий кокосовый шлейф от мелкого. Ещё с детства. И он на подсознании влюбился в этот аромат, а может… в самого Чимина? Юнги глубоко выдыхает и тормозит у аптеки. Быстро забегает внутрь и покупает самые сильные таблетки. Домой они доезжают быстро, и Шуга буквально вносит ослабевшего омегу в квартиру на руках. Чимин глотает сразу две таблетки, а Юнги укладывает его на кровать. Омега весь мокрый, и Шуга пытается его переодеть в сухое. Он быстро снимает пиджак и расстёгивает пуговки рубашки. И всё идет по пизде, потому что на каждое прикосновение Чимин реагирует дрожью и мелкими пупырышками возбуждения на коже. Омега прикрывает лицо подушкой и дышит через раз. Кажется, что запах Юнги у него давно осел под кожей. И аромат жасмина накрывает его полностью, Чимин тонет в нем и захлёбывается. У Юнги дрожат руки, но он продолжает раздевать омегу. Глазами он пожирает подкачанный пресс Пака, отмечая каждую капельку пота на смуглой коже, а пальцы сами тянутся к ремню на брюках парня. Шуга подцепляет ткань и резко стягивает с Чима, прихватив случайно и боксёры. Омега остается в чём мать родила. Юнги до крови закусывает свою нижнюю губу, чтобы не сорваться. У Чимина шикарные ноги с упругими мышцами, по которым стекает смазка. Её кокосовый запах в разы резче и бьёт по рецепторам с новой силой. Шуга борется с желанием слизать капельки и попробовать на вкус. Тонкий аккуратный член Чима стоит по стойке смирно и влажная розовая головка так и манит потрогать. Омега делает жалкие попытки прикрыться руками и сводит коленки. Юнги совершает над собой последнее усилие и поднимается на ноги. - Пойду в ванную, полотенце возьму, - хрипит Шуга и сваливает в соседнюю комнату на негнущихся ногах. Юнги, едва прикрыв дверь, быстро спускает свои штаны и рвано дрочит колом стоящий член. В глазах темно, в мозгах только кокосовый запах, по венам - Чимин. Шуга захлёбывается утробным низким рыком, спуская в собственный кулак. Становится легче, немного отпускает. Он моет руки и жадно пьёт воду из-под крана. Умывается холодной водицей и подтягивает штаны. Юнги хватает первое полотенце, попавшее в поле зрения, смачивает его и возвращается в спальню пьяной походкой. Чимин лежит в том же положении. Одной подушечкой он прикрывает красное лицо, другой прячет свой пах. Омега мелко дрожит всем телом, но пошевелиться не смеет. А Юнги мысленно воображает себя статуей из стали и подходит к Чимину ближе. Убирает подушки и тщательно обтирает тело влажным полотенцем, опускаясь от лица вниз. Пак содрогается и подаётся навстречу рукам альфы, а в голове бьётся мысль, что таблетки вообще не помогают. С каждой минутой всё хуже, желание больше, а воздуха в лёгких, вопреки здравому смыслу, всё меньше с каждым вдохом. А внизу больно пульсирует и тонет в смазке сфинктер ануса. Юнги запоздало понимает, что его стальная статуя крошится в нанопыль, когда он доходит полотенцем до паха омеги. Шуга забывается, подаётся вперёд и целует головку члена Чимина, слегка прихватив орган пальцами у основания. Юнги облизывает, посасывает и вбирает изнывающую головку в рот целиком. Альфа втягивает щеки и смачно причмокивает. Он увлекается процессом и невпопад встречается взглядом с Чимином. У того глаза влажные, испуганные и молящие одновременно. Юнги чувствует всю неправильность ситуации и выпускает орган изо рта. Но процесс уже запущен. Дорогу назад перекрыли миллиарды гормонов, гоняющих по венам. Шуга остановиться не может, он опускает глаза и снова льнет к желанному нагому телу. Его член снова колом стоит и та быстрая дрочка в туалете совсем проблему не решила, будто и не было её. Альфа слизывает капельку смазки с внутренней стороны бедра омеги и жадно глотает вместе со слюной. Он начинает ласкать всё тело омеги горячими пальцами, сминая гладкую кожу и оглаживая каждый изгиб. Вслед за руками Юнги следует его влажный язык. Он медленно движется вверх, лаская живот и бока, по очереди щипает и покусывает каждую бусинку сосков, очерчивает влажной дорожкой слюны каждую ложбинку идеального пресса, который непроизвольно напрягает Чимин. Шуга доходит до ключиц, не выдерживает и втягивает вкусно пахнущую кожу, прикусывает её больно, оставляя багровый след от засоса. Правая рука Юнги так и тянется к паху хозяина, и альфа начинает нетерпеливо мять свой стояк через ткань. Не помогает, и он быстро спускает штаны, грубо расправляясь с молнией. Шуга плотно обхватывает ладонью свой член и начинает ритмично водить по нему. Другой рукой и языком продолжает ласкать тело Пака. - Прости, - шепчет в перерыве между поцелуями в шею Юнги, - прости меня, Чиминни, просто мне очень хочется, не могу больше терпеть, сейчас взорвусь. Я просто подрочу чуть-чуть и уйду. - Не надо, - тихо шепчет Чимин. И Юнги замирает моментально. Он знает, что не имеет права так поступать, только не с ним, не с Чимином. Шуга мужается и серьёзно собирается уйти, но… - Не надо, не сдерживайся. Просто сделай ЭТО со мной, я же тоже хочу. Помоги себе и… мне помоги, - продолжает Чимин. В доказательство своих слов, омега широко разводит ноги, приглашая. Юнги находит взглядом глаза Чима и понимает, что тот не шутит. До него доходит, что Пак Чимин, красивый и сексуальный, сейчас дарит себя впервые ему, Шуге. И в глубине души Мин безумно рад, что никто из предыдущих альф не разглядел этого в омеге, что никто не удостоился чести стать ЕГО альфой. Юнги раздевается полностью и нависает над Чимином. И первый раз целует его губы, мягкие, пухлые, сладкие. Юнги теряется в раю, когда проталкивает свой язык в чужой рот, исследует все укромные уголки там, сходит с ума от запаха и вкуса. Чимин подаётся вперёд, обнимая плечи Шуги, прижимается теснее, обхватывает ногами его талию и нетерпеливо трётся возбуждением о стояк альфы. Чим хнычет от возбуждения прямо в поцелуй. Затем стонет от боли, когда в него проникают пальцы Юнги и начинают растягивать его. Потом мычит от удовольствия, когда альфа задевает чувствительный комок нервов простаты. Дальше, кричит от проникновения и первых осторожных толчков. И упоительно скулит, когда на смену болезненным ощущениям приходит тягучее наслаждение. Юнги берёт страстно, но каждое прикосновение его к раскалённой коже остаётся нежным. Каждое его движение как всегда уверенное, но неожиданно осторожное. Его тихий шёпот прямо в ушко заставляет сердце биться чаще, дыхание горячее настолько, что опаляет прохладную кожу ушной раковины, а слова, которые он говорил… Чимину никогда такого не говорили. - Такой красивый… нравишься… хочу… мой маленький… мой хороший… Чимин такого Юнги не знает… не знал, никогда не видел эту его сторону. Пак просто закрывает глаза и дышит томно, ёрзая по скользким простыням под альфой. Он не выдерживает взгляда миндальных глаз Шуги, потому что в них плещется такая нереальная нежность, с которой на него, маленького и бесполезного Пака, никто никогда не смотрел. Или ему только чудится? Юнги глаз не отводит, а смотрит прямо на раскрасневшееся миленькое личико, как губка вбирает в память каждую черту. Курносый, вечно холодный носик; растрёпанные чёрные волосы, что влажными прядками липли ко лбу; пухлые вишенки губ, мокрые от слюны и искусанные до мелких кровоточащих ранок. Всё в Чимине нравится, до миллиардов диких бабочек в животе, до цветных фейерверков под веками, до гортанного вздоха и стона. Они кончают одновременно. Под громкий гул пульса в ушах Шуга изливается в податливое тело. Чимин заляпывает их животы своим семенем, так ни разу и не прикоснувшись к себе. У Юнги хватает ума и последних сил, чтобы вытащить член до сцепки. Он слезает с замершего тела омеги и валится на спину рядом, дышит загнанной лошадкой и пытается прийти в себя. Подобного, такого сладкого и чувственного, секса у него никогда не было. Но он не знает, как это выразить словами. На несколько минут приходит тишина, они просто смотрят в потолок и пытаются отдышаться, избегая встречаться взглядами. Неловко, стыдно, страшно. Чимин медленно тянет на себя одеяло и закутывается в него по уши. Он первым подаёт голос, всё так же не смотря на друга детства. - С-спасибо… мне полегчало, б-было хорошо, - слишком тихо говорит он. Но Юнги слышит и поворачивает голову в его сторону, смотрит. То, что он видит, ему не нравится. У Чимина влага застыла в глазах, а нижняя губа дрожит, он её беспощадно кусает, чтобы не расплакаться, и выше тянет одеяло, вцепившись в него до побелевших костяшек. Шуга чувствует себя скотиной, последней дрянью и сволочью. Альфа точно знает, что дружба между ними закончилась ровно в тот момент, когда он позволил себе коснуться тела омеги. Весь их общий путь Чимин всегда его прощал, всегда возвращался, снова и снова улыбался. Но та тонкая нить дружбы, которую он сам всегда надрывал, грубя и критикуя младшего, которую с таким трудом удерживал в целости сам Чимин, сегодня порвалась. Чим больше не будет её беречь, не захочет, не станет. Юнги собирается с мыслями, подбирает слова, хочет признаться, что, собственно, дружба ему от Пака теперь и не нужна. Но он не успевает, ведь Чимин продолжает говорить, очень неприятные вещи, но дофига уверенно. - Ты не парься, Юнги-хён, я не обижаюсь и… липнуть к тебе тоже не буду. Приставать и просить со мной встречаться только потому, что ты был у меня первым - не стану. Это было бы не честно, правда? Мы ведь давние друзья, хорошо знаем друг друга. Было очень плохо и ты помог, я благодарен. Попрошу только об одном, не говори никому, пожалуйста, о том, что между нами было, ладно? Мне бы не хотелось, чтобы кто-то знал. Со мной всё будет хорошо, можешь идти. Один Всевышний знает, насколько тяжело говорить всё это Чимину, но он делает последнюю попытку сохранить хоть крупицу гордости. Прикладывает последние силы и мужество, чтобы не заплакать, чтобы впервые совершить взрослый поступок, поступить так, как от него ожидают. А у Юнги весь мир ломается, потому что Чимин… ЕГО Чимин… просит его уйти. И Шуга рад бы уступить и последовать просьбе, но не может. Уйти сейчас - потерять всё. Шестнадцать лет какой-никакой, но дружбы. Чимина, которому никогда не придавал значения, но без которого вряд ли сможет теперь дышать свободно. У Юнги овердохера сложный характер и куча тараканов в голове, но столько нерастраченной нежности внутри, что он готов взорваться. Он хочет подарить её всю одному человеку, теперь точно знает, кому именно. Юнги делает шаг навстречу - он обнимает Чимина и притягивает к себе, залезая в его теплый кокон из одеяла без спросу. Он поднимает лицо омеги за подбородок и заставляет смотреть себе в глаза. - Я не уйду. Я хочу остаться здесь, с тобой. Хочу быть твоим альфой, первым и единственным для тебя. Ты мой, слышишь? Ты моя омега, я так чувствую. Даже если ты прогонишь прочь и не захочешь иметь со мной дела, я буду ходить за тобой. Приглашать на свидания, ухаживать, признаваться в своих чувствах, добиваться тебя. Ты мне нужен. Пойми это и прими меня. Юнги никогда прежде не говорил такого, даже в мыслях не было кому-то такое озвучить. Но он говорит. Чётко и честно. Чимин смотрит недоверчиво и, кажется, не знает, как реагировать. - Ты кокосом пахнешь, знаешь? - роняет последний стопудовый аргумент Юнги. Чимин сдаётся. Он молча обнимает Шугу и утыкается носом ему в грудь. Жмется сильно, и Юнги чувствует несколько капель тёплой влаги на своей коже. Слова не нужны, они понимают друг друга и без них. Спустя несколько минут тело Чима расслабляется и обмякает в объятиях альфы. Слышно мерное сопение младшего - уснул. Шуга нежно гладит чёрные волосы спящего и кутает обоих в одеяло с головой - они так оба любят спать. Засыпая, Юнги думает о том, что не сможет умолчать. Он обязательно всем расскажет, что они теперь с Чимином вместе, что омега только его. Юнги исправится, не будет больше обижать и критиковать, а станет самым нежным и любящим.