Альфа плюс омега.

Джин - это вообще-то сложная система. Трудный характер, своеобразные взгляды на жизнь, нрав самоуверенного и властного человека. Но беременный Джин… это вообще трындец. Полный корейский трындец. Всё время ноющее, капризное и надоедливое существо. А ещё жутко похожее на пузатого медвежонка. Неделя медового месяца на тропических островах закончилась очень быстро, и они с Хосоком вернулись в Корею. Сокджин так задолбал своими перепадами настроения своих подчинённых, что заместитель в срочном порядке отправил его в декрет, заверив, что компания без него не пропадёт. Джин ещё пробовал что-то контролировать по телефону, но потом забил на это, поняв, что компания в надёжных руках его помощника-беты. Джин от скуки принялся за домашние дела. Он проел своему новоиспечённому мужу плешь, пока тот не согласился переехать в его дом. Ну да, дом у Кимов больше. К Хосоку автоматически прилагался несовершеннолетний братец-школьник, поэтому Джину пришлось и на это подписаться. При всём желании омеги держать дистанцию приличия между мелкими голубками, теперь это было невозможно. У Чонгука теперь была своя комната в доме Кимов, рядом с комнатой Тэхёна. Гук был на седьмом небе от счастья. Отныне он мог наслаждаться обществом своей любимой омежки каждое утро и проводить с ним остаток свободного от учебы дня. Наверное, каждый согласится, что когда ты сильно влюблён, то хочешь знать об объекте своих воздыханий всё: любимую еду, привычки и предпочтения, насколько лохмато и мило выглядит любимый человек с утра, с чем любит пить чай или молоко, как чистит зубы в ванной и корчит ли при этом рожицы с мыльными пузырями во рту. А ещё - какая у него пижамка, любимая игрушка и полотеничко. Теперь у Чонгука была возможность всё это узнать. Хоть Джин и продолжал контролировать их отношения, удерживая на планке «никакой физической близости», Чонгук радовался совместному проживанию. У него наконец была большая и счастливая, а главное, любимая, семья. Но идиллию портил беременный Джин. Всю свою сознательную жизнь омега был независимым и ужасно самостоятельным, но вот беременность, казалось, пробудила кардинально другие черты характера. Сокджин стал вдруг жутко беспомощным и растерянным. Ему нужна была нянька двадцать четыре часа в сутки, а лучше и не одна. Пока Хосок трудился в своей студии на благо шумного семейства, роль этих самых нянь досталась Тэхёну и Чонгуку. Гукки прямо офигевал, насколько вредными и капризными становятся беременные омеги: поди туда, принеси то, сделай это, подай вон то. Джин просто достал своей непостоянностью. Не успеешь притащить черешен, как уже омега требует куриных ножек. Чёрный чай резко должен был смениться на зелёный, затем снова на чёрный, а потом - тьфу, сделай мне апельсиновый фреш. То подложи подушку, то забери подушку. Дай плед - холодно, забери плед - жарко. «Я таким не буду, честно», - однажды тихо прошептал Тэхён, когда Гук десятый раз возвращался из магазина с кульком орехов и кураги. У Чонгука уже ноги гудели от беготни туда-сюда, а толстовка неприятно липла к влажной спине, также как и челка ко лбу. Но Тэхён тогда сказал это и быстро обнял, чмокнув в щёчку. И всю усталость Гука как рукой сняло, он снова был готов бегать в супермаркет за капризами Джина, даже на другой конец Сеула. Задания типа «постирать», «убрать», «приготовить ужин» не были в тягость, потому что всегда исполнялись вдвоём. Чонгук и Тэхён на кухне - и вот по всему дому уже пахнет чем-то вкусненьким, они старались, и каждый раз получалось всё лучше и лучше. Гук и Тэ развешивают бельё и улыбаются друг другу, встряхивая простынку. Они расчищают снег и лепят снеговика-папу, маму и маленького снеговичка, подписывая «Хосок», «Сокджин» и «Их малютка». Джину очень нравилось наблюдать за этим процессом через окно, и он не удержался и сфотографировал снежную семейку, чтобы показать Хоупу. Если Чонгук и Тэ убирают, то пока младшенький омежка протирает пыль с полок и складывает вещи, альфа жужжит пылесосом и отодвигает мебель. Весною они вместе копаются в земле, сажая кусты роз в саду. Всё делается быстро и слажено. Особенно приятно в коротких перерывах между делами прятаться от Джина в укромных уголках и целоваться. Быстро обжигать горячим дыханием друг друга и сминать губы в жадных запретных поцелуях. Чувствовать несколько мгновений тепло прижатого родного тела. Чонгуку всё чаще казалось, что это они с Тэхёном молодая супружеская пара, настолько всё было тепло и по-семейному. По утрам мелкие вместе чистили зубы, пинаясь у зеркала, а затем мокро целуясь, смешивая мятные привкусы зубных паст. Они быстро завтракали и убегали на свои занятия, во время которых можно было отдохнуть от надоедливого Джина. Сам же беременный омежка по утрам сначала получал нежный поцелуй от мужа, почувствовав который он выпускал альфу из своих объятий (ну как объятий, он просто забрасывал на Хоупа все свои конечности и вис на нем как коала), даже не разлепляя глаз, но хитро улыбаясь. Затем омега поворачивался на другой бок и обнимал уже подушку, досыпая. Поздним утром Джин наконец просыпался, долго прихорашивался и уходил на свои модные курсы для современных папаш или в больницу на приём к своему гинекологу для очередной проверки. Но самым любимым занятием для омеги были бродилки в детских отделах магазинов. Он мог целый день ходить там и выбирать шапочки, носочки, чепчики, комбинезончики, маечки, трусики и прочие мелкие детские вещички. Розовые или голубенькие ползунки для малыша? Вся дилемма решалась у Джина просто: зелёные, персиковые, жёлтенькие и ещё вон те полосатые. Ну не хотел он заранее знать пол ребенка. Омега так долго мог прогуливаться в отделах с колясками, игрушками и кроватками, что абсолютно забывал о времени, но зато выбирал всё самое лучшее для своего будущего бебика. И когда взволнованные младшие вызванивали Джина уже домой кушать и принимать его витамины, тот возвращался на такси с целым ворохом пакетов в руках, но абсолютно счастливым. В те редкие моменты, когда Сокджину ничего от мелких не надо, они сидят поблизости в гостиной и готовятся каждый к своим экзаменам, изредка заговорщицки переглядываясь. Но стоит Джину куда-то отвернуться или пропасть из поля зрения, как Гукки молниеносно перегибается через письменный стол и быстро целует Тэ в губы, а тот смачно облизывается и прячет смущённую улыбку и лёгкий румянец в тетрадках с конспектами. Но обычно с шести и до восьми вечера Джин ведёт себя более капризно, чем обычно. И этот поток капризов и нытья может остановить только приход Хосока. Когда альфа возвращается домой, они садятся ужинать, и Сокджин долго рассказывает, что новенького узнал на своих курсах, насколько в обхвате вырос его живот и сколько он набрал в весе, что он сегодня купил для малютки. А потом ещё и показывает все вещички и каталоги с детской мебелью, что он выбрал. Советуется с мужем, расспрашивает о танцевальных постановках. Молодая парочка незаметно перекочёвывает на диван в гостиной. Тихо гудит включенный телевизор, который всё равно никто не смотрит. Джин укладывает голову на колени Хосоку, тихо о чем-то рассказывает и теребит пальцами нижнюю пуговицу от рубашки альфы. А Хоуп укрывает любимого одеялом и изредка вставляет в рассказ омеги несколько слов со своим мнением. Он перебирает тонкими тёплыми пальцами мягкие прядки волос Джина и нежно поглаживает по голове. Второй рукой он невесомо поглаживает животик супруга. Очень скоро омега затихает и засыпает, уткнувшись носом в живот своего мужа. Дышит размеренно и продолжает сжимать в кулачке подол рубашки Хоупа. Удивительно, но кофейный запах Хосока действует на него как сильнейшее снотворное. Джину нельзя пить кофе во время беременности, но свою дозу кофеина он всё равно получает. Получает и успокаивается… В такие вот вечера, когда старшие заняты друг другом, малышня ловит момент и сбегает из поля зрения. Они идут гулять по вечернему Сеулу, сплетаясь пальцами рук. Идут молча, изредка перебрасываясь парочкой фраз. Парни устают от шума и беготни за день, поэтому им вполне комфортно друг с другом просто молчать. Они и так прекрасно понимают настроения и чувства своей половинки. Тэхён любит смотреть на звёздное небо, задрав голову и абсолютно не глядя под ноги. Он выпускает облачко пара изо рта в холодный вечерний воздух и шумно вдыхает носиком. Тэ не боится упасть - его рука лежит в тёплой ладошке Чонгука, обе спрятаны в кармане куртки альфы. Гук ведёт за собой и сам смотрит на дорогу, с ним не страшно. Они могут часами гулять вдоль магазинных витрин шумного города или пустынными аллеями парка, где бродят парочки влюблённых. Могут сидеть в уютных кафе, пить горячий шоколад и отогревать замерзшие пальчики, обхватывая большие чашки. Ещё иногда ходят на вечерние сеансы в кинотеатры. Правда, о чем они смотрели фильм, никто из них никогда не может вспомнить. Сидя на самых дальних местах и мокро целуясь, как-то сложновато сосредоточиться на сюжете кино. А когда возвращаться домой не хочется, а на улице плохая погода, влюблённые идут в своё укромное местечко. В пустующую квартиру Чонов. Там временно никто не живёт, но Гук планирует переехать туда, когда станет студентом. Квартира встречает их привычной тишиной и какой-то очень родной атмосферой для Чонгука. Тихо закрывается входная дверь, щёлкает выключатель. Гук включает обогреватель, заваривает для них жасминовый чай и тащит из комнаты тёплый клетчатый плед, чтобы укутать им Тэхёна. Омега с интересом разглядывает дом, фотографии в рамках и семейных альбомах. Изучает диски с любимой музыкой и играми Чонгукки, читает названия книг на полках. Тэхён находит несколько альбомов и тетрадок с рисунками альфы, листает их тонкими пальцами. Тепло улыбается, когда находит много рисунков с его собственным лицом. Портреты ему нравятся, вообще дом Чонгука нравится. И чай жасминовый, и клетчатый плед, и даже постер BTS на стене над кроватью в комнате Гукки. Но больше всего Тэхёну нравится лежать на этой самой кровати в обнимку со своим бойфрендом и целоваться. Вот как сейчас. Чонгук проводит юрким язычком по нижней губе Тэ, затем очерчивает влажной дорожкой ещё и верхнюю, а потом медленно проникает омеге в ротик, кружит и играется с его языком и углубляет поцелуй. Они лежат на полуторной кровати Гука и так тесно прижимаются друг к другу, что место ещё и остаётся. Чонгук целует мокро и требовательно, но нежно. Так бесконечно долго, что оба забывают дышать, а когда от недостатка воздуха начинает кружиться голова, они жадно ловят его и смотрят друг другу в затуманенные желанием глаза. А затем всё повторяется вновь. Чонгук целует глубоко и чуть прикусывает нижнюю губу, выбивая из Тэхёна приглушённый стон. От звука любимого голоса по телу альфы стадами бегут мурашки. Чонгук ласково придерживает левой рукой подбородок омежки и водит подушечкой большого пальца по его скуле. Вторая рука Чона поглаживает поясницу Тэ, прикасаясь к голой коже из-за задравшейся рубашки. У ТэТэ идеальная кожа. Тёплая, нежная, приятного оливкового цвета. И пахнет просто одуряюще. Тэхён выгибается в позвоночнике в ответ на ласки совсем как кошка. Прикрывает глаза от удовольствия и постанывает в поцелуй. Тэ зарывается пальцами в густые тёмные волосы альфы, слегка надавливает на затылок любимого и яро отвечает на поцелуй, орудуя проворным языком в чужом рту. Омеге кажется, что он тонет в мандариновом раю. Но выбираться из него совсем не хочется - утонуть бы там, и остаться в плену этих рук, этих губ навечно. Чонгук забывается и забирается руками под рубашку Тэ чуть выше. Скользит указательным пальцем в ложбинке пупка, заставляя омегу ёрзать в объятиях и трепетать от ощущения порхающих в животе бабочек. Откуда они там взялись - не столь важно. Важно то, как они разлетаются цветной радугой внутри от прикосновения короткого ноготка к чувствительному соску. Там, слева, где бьётся сердце. Пылкое и любящее, оно заходится в шальном темпе, в едином ритме для двоих. Чонгук сходит с ума, задыхается ароматом любимого, Чонгук на грани. Последним усилием воли он разрывает поцелуй и отодвигает Тэхёна от себя. У альфы стоит. Болезненно ноет и жжётся. Тэхён распахивает свои безумные глаза и смотрит озадаченно, шумно ловя воздух алыми опухшими губами. - Тэ, я сейчас вернусь, - сиплым голосом говорит Чонгук. - Куда ты? Зачем? - нетерпеливо скулит Тэхён и снова тянет ручки к шее любимого. - Мне нужно… правда, я скоро, - еле шепчет Чонгук. Тэхён облизывает губы и блуждает взглядом по телу своего парня… и находит проблему. Они договорились, что займутся любовью в первую же течку Тэ. Тогда болит в разы меньше, а удовольствия намного больше. Но когда эта самая течка у него начнется ТэТэ не знал. Омега, конечно, догадывался, что Гук частенько скрывался в запертой изнутри ванной не просто так, но воочию увидел проблему впервые. Щёки Тэхёна стремительно краснеют, но он пялится на пах младшего совсем бессовестно. Чонгук стыдится пристального взгляда любимого, он нервно одёргивает свою футболку, пытаясь прикрыться. Выходит плохо, и альфа поднимается, чтобы ретироваться в ванную комнату. Тэхён успевает поймать его за руку и повалить обратно на кровать, потянув на себя. - Останься, - просит Тэ в ответ на немой вопрос удивлённых чёрных глаз. - Но Тэ… - начинает было сопротивляться Гук, но его бесцеремонно перебивает ладошка омеги, которая накрывает его губы. - Останься, я помогу. Сделаем это вместе, - говорит Тэхён и целует в губы. Чонгук в замешательстве, он не знает, что делать, поэтому просто судорожно вдыхает любимый запах своего омеги и отвечает на поцелуй. И почти пропускает тот момент, когда ловкие тонкие пальцы расправляются с его ремнём и ширинкой джинсов. Чонгук дёргается, когда эти самые проворные пальчики прикасаются к его возбуждённой плоти, но ТэТэ прижимается к нему крепче, забрасывает свою ногу на его, пытаясь удержать от побега. И шепчет прямо на ухо, опаляя горячим дыханием холодную мочку. - Позволь мне… доверься… Чонгук немного расслабляется и перестаёт шевелиться. Они непрерывно смотрят друг другу в глаза, когда Тэхён извлекает напряжённый член альфы из тесноты одежды. Омежка нежно пробегается пальчиками по всей длине возбужденной плоти. Его дыхание учащается, когда он видит, как Чонгук блаженно прикрывает глаза, закусывает губу и тихонечко стонет. ТэТэ чуть уверенее обхватывает пенис в кулачок и делает пару пробных движений, наблюдая за изменениями на лице любимого. Чонгук заламывает бровки, шумно выдыхает и постанывает громче. А затем неосознанно сам пробует толкаться в тёплую, немного влажную от капли смазки ладонь. Такого Гукки Тэ видит впервые. Это заводит. Тэхён не выдерживает и сдаётся, он опускает свой взгляд вниз, а затем и сам опускается, чтобы получше разглядеть. ТэТэ медленно надрачивает, прислушиваясь к рваному дыханию любимого, боясь причинить боль. Омега заинтересованно разглядывает то, что держит в руке - прямой, твердый, налитый кровью член, с манящей влажной головкой. Тэхён тянет вторую руку и осторожно прикасается к яичкам, легонько сминает их пальчиками и получает томный вздох от Гука. У Тэ в голове шумно стучит пульс, ток крови заглушает все мысли, оставляя только желания и инстинкты. Тэхён не в силах устоять, он повинуется своим запретным желаниям и медленно опускает голову. Чонгук резко распахивает глаза, ощущая на своей плоти обжигающее дыхание, а следом поцелуй нежных губ. Гук привстаёт, опираясь на локти, и забывает как дышать от увиденного. Тэхён зацеловывает головку кроткими поцелуями, затем лижет, пробуя на вкус, а дальше просто приоткрывает рот и пускает пенис внутрь. Чонгука пробирает мелкой дрожью от приятных ощущений, от вида алых губ, сомкнутых на его плоти, от осознания того, кто дарит эти минуты блаженства. Тэхён поднимает пытливый взгляд на своего альфу, тот томно шепчет, как ему нравится и закатывает в экстазе глаза - Чонгук доволен. У Тэхёна опыт минета нулевой, но он очень старается, хоть и вбирает не глубоко, чуть дальше головки. Зато последняя получает море ласки. ТэТэ экспериментирует на полную, плотно обхватывает розовую головку пухлыми губками, всасывает внутрь, пихает за щёку, лижет и чуть прихватывает зубами, щекочет языком отверстие уретры, помогая себе рукой. Тэхён чувствует нарастающее собственное возбуждение, чувствует наполненность во рту от упругой большой плоти, чувствует солоноватый терпкий вкус нежной кожицы и млеет от стонов Чонгука. ТэТэ мычит от переизбытка ощущений, пуская вибрацию по пенису Гукка, а тот буквально захлёбывается от наслаждения. Чонгук поджимает пальцы на ногах, руками цепляется за простынь до побелевших костяшек (хоть и хочется вцепиться в волосы на затылке Тэ), откидывает в экстазе голову назад и… пропускает момент прихода оргазма. Когда внизу живота концентрируется энергия в сотни тысяч вольт, лёгкие перестают дышать, а тело конвульсивно сотрясается. Он не успевает предупредить Тэхёна и теплая струя белесой спермы толчками выстреливает в его рот. Омега чуть не давится от неожиданности и просто рефлекторно шумно глотает большую часть. Остальное стекает каплями по острому подбородку, и ещё не пришедший в себя Тэ просто размазывает семя по щекам взмахом руки. Чонгук шумно дышит, приходя в себя, блаженно улыбается, облизывая пересохшие губы и медленно открывает глаза, фокусируя взгляд на омежке. Тэхён весь взъерошенный, раскрасневшийся и потерянный. Его затянутые пеленой желания глаза смотрят вниз, а пушистые реснички подрагивают. Испачканные щёчки, опухшие губы, примятая рубашка - ничего более возбуждающего Чонгук никогда ранее не видел. ТэТэ мелко дрожит всем телом и плотнее сжимает коленки. Но Гук видит. Замечает. Напряженный бугорок в паху омеги. - Иди ко мне, - почти шепотом говорит Чонгук, нарушая тишину. И тянет Тэхёна на себя. Заключает в объятия. Целует испачканные губы, по очереди обсасывая каждую. «Мой, только мой», - бьётся в сознании Гука. Альфа ласкает ладонями впалый животик омеги и опускается ниже. Быстро минует преграду из одежды, расстегнув и приспустив брюки Тэ вместе с бельем. Чонгук прикасается к возбуждению омеги, заставляя того трепетать в своих руках сильнее. - Мой, только мой… никому не отдам, - шепчет в самое ушко Тэхёна Чонгук. Целует за ухом и начинает ритмично оглаживать член омежки теплой ладонью. Тэхён скулит от удовольствия и зарывается носом Гуку куда-то в район груди, цепляется пальцами за футболку и издает уже мычащие глухие звуки оттуда. Тэхёну слишком хорошо, он не знает, как себя сдерживать, поэтому постоянно закусывает свою губу и закрывает глаза. В порыве страсти случайно прихватывает зубками через футболку и сосок Гука, заставляя того резко дернуться и сильнее надавить пальцами на головку пениса омеги. Из губ Тэ вырывается громкий стон, а его стройное тело дугой выгибается навстречу ласкам. Чонгук делает ответный шаг и медленно наклоняется, желая довести своего малыша до пика орально. Он мокро целует пульсирующую розовую головку пениса Тэ. В ответ получает протяжный стон и струю спермы прямо на лицо - Тэхён не выдерживает столь долгого сексуального напряжения и кончает слишком рано. Чонгук криво улыбается и еле сдерживает смешок, не желая обидеть. Тэхён медленно отходит от оргазма и смущенно глядит из-под полуопущенных ресниц. Гук собирает пальцами белесое семя со своего лица и демонстративно отправляет его в рот, желая распробовать вкус своего мальчика. ТэТэ смотрит, ещё больше краснеет и не знает, что говорить нужно. А Чонгук знает. И говорит: - Люблю тебя. Ложится рядом и бережно обнимает. Целует нежно. - Я тебя тоже очень сильно люблю, - выдыхает свой ответ Тэ прямо в поцелуй. И Чонгук верит. Верит, что произошедшее этим вечером - высшая степень доверия в отношениях. Знает теперь, что Тэхён хочет его так же сильно, как и он самого омегу. Надеется на общее светлое и счастливое будущее… Они засыпают быстро, запечатлев сонный поцелуй на губах друг друга. Уставшие, но довольные. Совсем не волнует, что на щеках у обоих подсыхает сперма, а джинсы так и остаются приспущены. Одеяло валяется где-то на полу, но им не холодно в объятиях друг друга. Не стыдно рядом с любимым человеком. Не страшно, пока чувствуют эту близость. Крепкие невидимые узы. А завтра ранним утром позвонит взволнованный Джин и будет ругать за то, что сбежали и не ночевали дома. Наверняка, их даже накажут. Но… это будет завтра.