Let It Be

Зейн не чувствовал ничего, что могло бы расцениваться как волнение. Не ощущал дрожащих коленей или рук, вспотевших ладоней, бешено бившегося сердца, комка в горле или странного, разрывающего грудную клетку чувства. Он был в порядке, все было в порядке. Он был расслаблен, не смотря на то, что его ждало впереди. Не смотря на его «участь» быть шафером на свадьбе своего лучшего друга, который в данный момент метался по комнате и мешал сосредоточиться. Не смотря на ближайшую встречу с бывшим парнем, от разрыва с которым он еще не отошел отошел совсем недавно. Пусть Малик и не волновался, он смертельно устал еще до начала самой церемонии. Ему надоело успокаивать Луи, или хотя бы пытаться его успокоить. Надоело выслушивать его скулеж по поводу того, что он самый отвратительный кандидат в мужья «такого потрясающего, такого светлого и красивого, такого великолепного, такого… Гарри». А еще надоело то, что ни придурок №1, ни придурок №2, которые гордо именуются его друзьями, не сказали ничего о Лиаме. Понятное дело, что он будет приглашен на свадьбу, тут и без всяких предупреждений ясно, но можно было хотя бы сказать об этом Зейну, а не прятаться от него и не искать повод оборвать разговор, как только он заводил тему о списке гостей или родственниках Луи. Но они делали именно так. В итоге он просто подошел к Джоанне и спросил о Пейне, на что получил согласный кивок и взгляд, полный неподдельного сочувствия. Малик же пообещал себе, что как только эти двое вернутся с медового месяца, он устроит им еще более сладкую неделю. Уж он-то постарается. Конечно, если его самообладание не даст сбой, и он не скончается прямо у алтаря при виде Лиама. Он отдает себе отчет, что они не виделись целых… двадцать семь месяцев. Больше двух лет. И иногда ему становится смешно от того, что он до сих пор чувствует к человеку, которого уже давно должен был забыть. Который бросил его. Он бы чувствовал себя лучше, осознавая, что он ненавидит Лиама, и именно это не дает стереть его из своей памяти, но это не было правдой. Он не винил его, и даже был благодарен в какой-то степени, и, возможно, все еще чего-то ждал. И в этот раз ожидание не губило его, оно просто жило с ним. Его память постоянно подбрасывает ему слова его матери, когда та во всем ему призналась: «Я попросила его отойти в сторону, попросила его подождать. И он понял меня». Было ли возможно то, что он все еще его ждет? И пусть Зейн был уверен на запредельное количество процентов, что Лиам давным-давно забыл его и живет нормальной жизнью нормального уже двадцатичетырехлетнего человека, в нем теплилась маленькая, крохотная надежда. Она не мешала ему жить, а лишь помогала справляться со всеми трудностями, которых, как оказалось, во взрослой жизни немало. Но нет, он нисколько не волнуется. Ему двадцать, он окончил первый курс колледжа, сегодня состоится свадьба его лучших друзей, а примерно через месяц он впервые станет дядей, спасибо Донии. Сейчас его жизнь складывается так, как еще два года назад он и мечтать не смел. А Лиам, который причинил ему так много боли, но который до сих пор прочно сидит в его сердце, дополняет его жизнь. И Зейн надеется просто поговорить с ним. Хотя бы поговорить.

***

Все проходит как нельзя лучше. Гарри и Луи произносят свои немного странные и понятные только им одним клятвы, не устраивают балагана, гости умиляются, а Зейн не хлопается в обморок при виде молодого мужчины, что сидит в третьем ряду и смотрит прямо на него. Малик не может сказать, что Лиам так уж изменился за все это время, но все-таки в нем что-то неуловимо переменилось, а что именно, сказать трудно. Все те же карие глаза, что неотрывно следили за ним на протяжении всей церемонии, почти такая же прическа и легкая щетина на щеках. Все та же мягкость в движениях и теплота в каждой улыбке, но в этом Лиаме было что-то такое, чего не было в прежнем. Зейн был так же спокоен, Пейн не подавал никаких признаков нервозности, и это было настолько правильно, что у Малика не было никаких сомнений в реальности всего происходящего. Будто бы они когда-то расстались, оставаясь друзьями. Будто не было тех ужасных месяцев, пьяной попытки суицида, о котором до сих пор никто не хочет говорить, кроме Алисии, и самого психолога, которого он посещал почти что год. Будто бы он не распадался на кусочки, а потом его не собирали воедино. Но это действительно было правильно.

***

Не смотря на то, что он нисколько не переживал, его голова была слишком пустой, чтобы запоминать слишком многое. Поэтому у него тут же вылетело из головы то, что он сказал, когда пришел его черед произносить тост. Возможно, на него так действовала близость с Лиамом, либо же он выпил слишком много шампанского еще до церемонии. Но то, что Пейн сидел слишком близко, не давало ему покоя гораздо больше, чем алкоголь в его организме. Вопреки ожиданию, вечер не длился слишком долго. В основном Зейн развлекал младших сестер Луи, то танцуя, то играя с ними в прятки, то просто отдавая им себя на растерзание. Так он отвлекался от мыслей, что человек, в которого он до сих пор влюблен, находится где-то в этом необъятном саду. И на кой черт им понадобилось столько места для не такого уж и большого количества гостей? Он встретил его, когда прятался за деревом от Дейзи и Фиби. Точнее, это Лиам решил включиться в их игру и нашел Зейна, чем немало его испугал. Но даже когда эти до боли знакомые глаза оказались слишком близко от него, ладони не вспотели, а коленки не подогнулись. Ему не было плевать, но он смог бы пережить, если бы они даже не приблизились друг к другу за весь вечер. Он научился с этим жить, и он может жить полноценно и без Лиама. Но с Лиамом, безусловно, было бы лучше. — Привет, — немного замявшись, произнес Пейн, стоя прямо напротив него. И, по мнению Зейна, в этом костюме он был слишком красив, чтобы быть просто гостем на этой свадьбе. — Привет, — улыбнулся Малик, но тут изменился в лице, завидев недалеко от них Фибс, которая настороженно оглядывала каждый кустик. Поэтому Зейн схватил Лиама за рукав и потянул на себя, чтобы его не увидели. — Спрячься, иначе эти маленькие живодерки найдут меня. — Я смотрю, тебе весело, — фыркнул Пейн, а потом вновь поджал губы и, не смотря на неудобную позу для серьезных разговоров, он попытался начать: — Наверное, нам стоит поговорить. Может быть, отойдем?.. — Не-а, Лиам, ни за что, — покачал головой Зейн, но произнесено это было с улыбкой на губах. — Я избавился от всего этого дерьма слишком давно, и вспоминать о прошлом желанием не горю, — он заметил, как Пейн опустил глаза и добавил: — Но отойти куда-нибудь я согласен. Я уже устал от этих извергов. — Хэй, они все-таки мои сестры, пусть и двоюродные, — он несмело улыбнулся в ответ открытому словно книга Зейну, и повел его в сторону выхода. — Ты как будто со мной не согласен, — хихикнул Зейн, следуя за Лиамом, как он думал, на парковку. И интуиция его не подвела. — Согласен, — кивнул Пейн, и только тут Малик обратил внимание на огромное яркое пятно, которое слишком выделялось среди остальных машин. Голубые бока, покрытые рисунками, которые были слишком разными, чтобы сочетались, но почему-то делали это. Небольшая вмятина под лобовым стеклом, и прямо там расположенная ласточка, копия которой сейчас красовалась на тыльной стороне ладони Зейна, которую он тут же автоматически поскреб ногтем. Все это он и не надеялся увидеть хотя бы еще раз. — Стой, что? — недоверчиво спросил он… парня? Мужчину? Он понятия не имел, кем был этот Лиам Пейн, потому что он не был похож ни на того, ни на другого. Наверное, именно это и было отличительной чертой этого Лиама от Лиама из прошлого, который был парнем, если не мальчиком. — Да, Санни вновь у меня, — с какой-то непонятной гордостью ответил Пейн на ошарашенный вопрос Зейна. — Как? Я просил маму продать ее… — он подошел к машине и провел указательным пальцем по ласточке точно так же, как сделал это когда-то впервые. — Она и продала ее. Мне, — Лиам надулся от гордости, и Зейн подозревал, что лишь малая ее часть была наигранной. — Господи, — выдохнул Малик. — Она все такая же… а ты ведешь себя точно так же, как в нашу первую встречу. Взгляд Пейна потеплел еще больше, хотя Зейн и не понимал, как такое возможно вообще. Именно поэтому он, наверное, и сказал то, что сказал: — Давай просто забудем все, что было, хорошо? — он умоляюще посмотрел на парня перед собой, на время оторвавшись от повторного изучения поверхности Санни. — Привет, — сказал Лиам вместо обычного согласия, и в его глазах было слишком много благодарности, чтобы не заметить этого. Но потом он ухмыльнулся: — Дашь мне свой номер? И Зейн просто разразился хохотом.

***

Зейн не беспокоился о своих чувствах, если что вдруг пойдет не так. Зейн уже знал правила этой игры, и он не собирался отдаваться этим отношениям так рьяно, как сделал это в прошлый раз. Если, конечно, у них будут отношения. Так же Зейн знал, что Лиам не знает ничего о том, что случилось с ним после их разрыва. И он не скажет ему ни слова об этом, как не скажут Гарри и Луи, как не скажут его родители или сестры, как не скажет никто. Это было тем, что Зейн давным-давно оставил за порогом своей жизни, о чем практически забыл, и он был доволен этим фактом. Не смотря на не слишком-то продолжительный разговор на свадьбе, Малик так же знал, что Лиам никогда не скажет ему о том, что Триша попросила его об этом разрыве, точно так же как и он не скажет ему о том, что это известно ему слишком давно. «С чистого листа» то и означает, что все прошлое до этого момента словно растворяется, и Зейн рад тому, что у них есть возможность начать все с начала, ну, или хотя бы попытаться. И когда Зейн откладывает карандаш, закончив довольно небрежный и местами немного неточный портрет Пейн, на его телефон приходит сообщение, с которого, возможно, и начнется их новая история, которая просто обязана закончиться хорошо.

От кого: Лиам Я знаю, ты сегодня свободен