Я очень боюсь «виски с колой», потому что после «виски с колой» я ничего не боюсь. (с) Интернет
Консультант ушла, оставив Алекса в его маленькой убогой квартирке наедине со съедающими изнутри мыслями и тоской. Даже не отчаяньем, а именно глухой темной тоской, в которой нельзя утонуть, но и выбраться не получается. Вспомнив, что ему перевели вчера зарплату за прошлую неделю, Алекс ругнулся и заказал по Сети выпивку. Бутылку крепкой настойки доставил курьер с охранником. За семьсот граммов алкоголя, привезенного из другой галактики, пришлось заплатить десять стандартных единиц, но терпкий напиток пился, как вода, не принося с собой ни облегчения, ни опьянения. В полночь Алекс влез на Аукцион, зашел на свою анкету и медленно, лениво смотрел, как растут просмотры и цена за него с минимальных трех стандартов до сотни всего-то за жалкие семь минут. Не выключая компьютера, Алекс оставил бутылку недопитой и повалился на кровать. Все же алкоголь сделал свое дело: мышцы расслабились, приятная легкость наполнила тело, но ум остался кристально чистым. Все шло так, как он и предвидел. Запись интервью вышла полной, более того, организаторы даже оставили диалог между ним и консультантом. Тот шел за черным фоном выключенного визора и подогревал интерес еще сильней. Другие анкеты выглядели скучными и однообразными, ничего запоминающегося. За них почти не голосовали, так, всего несколько ставок на минимальном «шаге». Причем почти все из ставивших активно торговались и за самого Алекса. Он улыбнулся. Очевидно, подстраховка. Если не удастся урвать самый лакомый кусочек, то остаться ни с чем тоже не придется. Провести все время за компьютером Алекс не собирался. Все равно основной отсев наименее платежеспособных состоится в первые четыре дня. К шестому дойдут наиболее упорные, вот тогда и имеет смысл посмотреть на них во все глаза. Терзать же себя страхами... Не такой уж Алекс мазохист. Он перевернулся на бок, попутно заворачиваясь в одеяло, и провалился в тяжелый сон без сновидений.***
Разбудил Алекса настойчивый стук в двери. Не ожидая ничего хорошего, парень распахнул двери и тяжело вдохнул: первое, что он увидел — это серые заплаканные глаза Даны, девушки, приятельницы, с которой он был знаком уже год. — Ты... Ты! — Дана, всхлипнув, ударила его кулаком по груди. — Ты! Почему ты? Почему? Алекс, зачем ты сделал такое резюме? Я уже не могу больше перебить ставку в триста стандартов. Я торговалась до последнего, но даже продав квартиру, я не соберу больше! Ты! — вновь ударила девушка по плечу Алекса и, окончательно расплакавшись, уткнулась носом в грудь, шепча что-то о том, что если Алекса продадут, то она этого не переживет. Только когда Дана притихла, захлебываясь в рыданиях, Алекс увидел и их общего приятеля — Макса. Тот стоял молча, даже не улыбался, что ему не свойственно. Алекс приобнял девушку, а когда смог взять себя в руки, стал неловко успокаивать, объясняя, что ему просто не повезло. Макс же молча вошел в квартиру и, сев на единственный стул, устало признал: — Мы с Даной и ее родители собрали почти восемьсот стандартов, вернее не собрали, но можем собрать за семь дней, но это в лучшем случае. Алекс, сколько есть у тебя? Судя по торгам, этих денег не хватит, ты уже стоишь четыреста стандартов, и цена растет, правда, пока не очень быстро. Алекс поцеловал Дану в макушку и отошел к стене, встав напротив знакомых, скрестил руки на груди: — Идиоты. Во-первых, денег не хватит, я слишком охуенен, сам себе не по карману; во-вторых, нехрен хоронить меня заживо, — Алекс развел руки в стороны, словно крылья. — Жизнь прекрасна, давайте выпьем. Кстати, бутылка за компом. И, в-третьих, я себя люблю, потому и заинтересован в здоровье собственной шкурки. А вам-то что с меня? Алекс прищурился. Да, Макс и Дана были самыми лучшими из всех его знакомых, возможно, считали его своим другом. Или себя его друзьями, вот только Алекс давно привык избегать личных привязанностей. Так жить проще и спокойней. — Я люблю тебя, — выпалила Дана. — Ты наш друг, — одновременно с ней сказал Макс. Оба замолкли, растерянно смотря на Алекса. Сейчас все было по-другому: привычный, иногда даже чуть занудный Алекс засиял, словно весь мир, вся эта проклятая Земля вертелась только вокруг него. Дана скривилась. В принципе, Алекс говорил правду, вот только... люди любят себя обманывать, стараясь, делая все возможное, особенно в безвыходных ситуациях, чтобы потом сказать: «Я сделал все, что мог». Это дарует какое-то успокоение. Алекс же предлагал им сдаться, так и не попытавшись, сложить руки и ждать. Алекс кашлянул,и, прочистив горло, вернул голосу былую уверенность: — Я-таки тронут до глубины души, — улыбнулся он. — Но это мои последние дни свободы, и я не собираюсь тратить их на беготню. Вы видели шоу, устроенное мной, его могли выпустить урезанным, но организаторы Аукциона плевали на своих граждан. Вода и пища, им ведь тоже они нужны, и все равно, кто оплатит их. Привлекший на свою голову извращенцев несмышленый парень? Да забирайте. Когда-нибудь все сложат два и два, свергнут правительство и заключат контракты с другими планетами. Нам все еще есть что предложить. Алекс потер переносицу: — Я в душ, и чистить зубы. Хотите быть друзьями — согрейте пару тюбиков еды и больше не говорите о деньгах. И не плачьте, — Алекс строго посмотрел на Дану, но, выходя из комнаты, легко чмокнул девушку в щеку. Дана замерла, прикоснувшись пальцами к месту поцелуя. Щека пылала. Девушке даже показалось, что губы Алекса слишком горячие и обожгли кожу. Дана никогда не признавалась парням в любви первой по двум причинам. Во-первых, будучи красивой и эффектной девушкой, она ни разу не сталкивалась с такой необходимостью. Во-вторых, ее родители были более чем обеспеченны, она даже зачастую ела блюда из настоящих продуктов и давно заметила, что часть тех, кто бегал за ней, делали это из меркантильных соображений. Макс отправился разогревать завтрак для Алекса, затем включил свой комм и влез в Сеть, на сайт Аукциона. Все лоты шли в порядке уменьшения суммы, которую за них предлагали. Напротив имени и небольшой голограммы с изображением лота шло резюме в пару предложений, и светилась цена. Если еще ночью на первом месте с приличным отрывом висел Алекс, то сейчас там с неимоверно высокой ценой для первого дня Аукциона — в тысячу стандартов — висел новый лидер по имени Амин. Алекс шел следом с ценником в четыреста шестьдесят два стандарта, за ним красивая блондинка, цена на которую еще не достигла и сотни. Быстро, из любопытства, промотав вниз, Макс увидел с десяток лотов, на которых цена так и осталась минимальной — три стандарта. Потом вернулся к лидеру, посмотрел его резюме вместе с Даной. — Алекс, — Макс нахмурился и повернул комм вернувшемуся из ванной другу, — кто-то обогнал тебя. И ему повезло. Смотри, что за послание оставил его покупатель, тот, кто дает больше всех на данный момент! Макс ткнул в иконку покупателя, и в комнате возникла голограмма, на которой существо, больше похожее на рептилию, чем на теплокровного, сообщало: «Амин, здравствуйте, не волнуйтесь, я представитель правительства Сиринити. Один из наших известных музыкантов увидел ваши ноты, прикрепленные файлом к резюме Аукциона, и обратился к нам с требованием выкупить вас. После короткого обсуждения и доводов нашего одаренного собрата правительство решило, что требование обоснованное. Вы будете выкуплены нами и сразу получите свободу. Вам всего восемнадцать, но наш советник по культуре уверен, что за вами великое музыкальное будущее, и вы обогатите нашу культуру, став ее частью. Мы бы очень хотели видеть вас и вашу семью в числе наших граждан, но это не значит, что мы ставим вам условия: мы в любом случае выкупим вас и вернем свободу. Поэтому не волнуйтесь, творите дальше и знайте, что у вас все обязательно будет хорошо». Изображение исчезло. Макс повинно склонил голову: — Прости, я не знаю, зачем вообще тебе это показал... Прости. Не говоря ни слова, Алекс туже затянул на бедрах полотенце и развернул голограмму с анкетой Амина. Лицо Алекса ничего не выражало: непонятно, злится ли он или завидует более удачному лоту. Раньше мысль о свободе, о тех единицах, что нашли дом на других планетах и вернулись за семьей, разбивалась о сухие цифры статданных, теперь же он своими глазами видел счастливчика. Алекс пробежал глазами анкету, запустил приложение с нотами, бегло просмотрел их и запустил аудиофайл. По маленькой, такой же пустынной, как и вся квартира, кухне, словно лунное серебро растекалась удивительно-прекрасная мелодия. Алекс улыбнулся: — Отлично, — и в упор посмотрел на Макса. — Ты так и будешь обниматься с тюбиками или дашь мне поесть? Кто хочет, может присоединиться. К концу торгов за меня предложат больше, этот представитель Сиринити переусердствовал, мог и сэкономить. Вряд ли ценителей музыки найдется так же много, как похотливых извращенцев. А вечером вы идете со мной в клуб, — без перехода заключил Алекс. — Хорошо, — наконец отдал тюбики Макс. — В принципе, ты прав, вторая ставка за музыканта гораздо меньше: в районе двух сотен. Дана отмерла, подошла, уткнулась носом в спину Алекса и прошептала: — Ты ведь вернешься? Ты должен вернуться, ну, пожалуйста, Алекс, вернись... Боль. Странная, отчаянная, непередаваемая боль заполнила всю девушку, не давая думать, не позволяя дышать, даже слез уже не было — только боль. — Я не верю в сказки, Дана, — безжалостно отрезал Алекс, не собираясь давать девушке лишней надежды. Он исчезнет, она забудет, и чем короче этот промежуток, тем лучше. — Но я верю в судьбу, в ту, что мы сами творим. Что бы меня не ждало впереди, это будет весело. За потрахаться и сломать игрушку переплачивать не станут, на меня будут планы и помимо таких. Алекс выбрался из объятий Даны и положил тюбики в печь на подогрев. Девушка замерла, загнанно посмотрела на Макса, но тот только молча покачал головой.