Попал...

      Текстов оказалось довольно много, но всё больше некрупные — рассказы, переводы, многие из которых, судя по дате последнего обновления, видимо, так и останутся неоконченными. Язык был неплох, персонажи и сюжеты тоже — в целом, тянуло на добротную такую четвёрку, но в иной ситуации майор читать это не стал бы — просто «не его». Но сейчас он просто не мог оторваться — в тексте щедрой рукой была рассыпана информация, за каждую кроху которой он и его люди буквально бились насмерть, и за этой небрежностью так и сквозило: это не всё, это только верхушка информационного айсберга. И ссылки. Ссылки на англоязычные сайты, с которых вся эта бесценная для Отряда информация и была получена.       Английский Сергиенко знал — на уровне школьного курса, прочно забытого после успешной сдачи экзаменов — но с помощью гугла и извечной русской матери первое впечатление составил: «покедекс» — справочник по монстрам — и «праймеры» — краткие описания реалий того мира — перевести немедленно, разные истории — в порядке «уважаемости» автора сообществом. Несколько статей из справочника — об упомянутых в тексте монстрах — Васин уже перевёл, и майор уверенно опознал две уничтоженные Отрядом твари, и очень сильно подозревал третью… Всё бы ничего, но все твари, которые Отряд до сих пор встречал и уже классифицировал как «опасных», «очень опасных» и «совсем каюк», в том мире считались совершенно обычными и не представляющими особой угрозы.       Хотя никого похожего на виденную в квартире «Дашу» в переведённых статьях не нашлось — точнее, не удавалось увязать какие-нибудь характерные особенности — Павел Остапович ни секунды не сомневался: Васин прекрасно знает, с кем имеет дело… и майор теперь даже знал, как именно. Как только жену уговорил? А кто у нас жена? Ага, Елена Рустамовна Васина, в девичестве Гнедина, в нежном возрасте четырёх лет лишившаяся родителей в результате сильного землетрясения и оставшаяся на попечении бабушки, которая через три года тоже отошла в лучший мир, оставив девочке единственный путь: в детский дом… М-да, невесёлая история, зато понятно, почему согласилась: мало того, что «восточная женщина» — у них там многожёнства только что официально нет — так ещё и ссориться с единственным близким человеком ей ну никак не с руки… Хм… Женщина восточная, а вот внешность не совсем… Хотя с такой фамилией — видимо, первое поколение, полукровки часто красивые… М-да… А Васин-то, получается, тот ещё жук, однако — за день жену на групповуху уломал… Или им уже не впервой? Впрочем, сейчас не об этом надо думать.       Прикинув варианты и покосившись на часы, Сергиенко с тяжёлым вздохом потянулся к внутреннему телефону. После прохода все немного расслабились, даже дежурство несут половинным составом — за время существования Отряда уже набралась определённая статистика, и ни разу между проходами не было меньше трёх недель, да и тогда тварь пришла совсем слабая, научники даже подвели под это несколько теорий, усмотрев какие-то корреляции между уровнем засветки, временем до появления следующей твари и уровнем её опасности — но пока текущий проход не закрыт, Отряд должен бы продолжать работу по поиску и ликвидации, кабы не текущий, ни в одни ворота не лезущий, расклад, когда искать уже не надо, а ликвидировать вроде как не за что…              ***              Телефонный звонок раздался уже вечером, около шести часов.       — Алексей Николаевич? Капитан Кузнецов Пётр Васильевич беспокоит, я к вам утром сегодня заходил. Хотел бы задать ещё несколько вопросов, вас не затруднит подъехать к нам в отдел в понедельник, к девяти часам утра?       — Здравствуйте, Пётр Васильевич. Честно говоря, в понедельник утром весьма неудобно — работа…       — Повестку я вам выпишу, по закону вас обязаны не просто отпустить, но и оплатить время в полном… — Перебил меня капитан.       — Нет-нет, вы меня неправильно поняли! — Теперь уже я перебил капитана. — У нас аврал, причём как раз на моём участке, не хочу подводить коллег. А встретиться я не против, но в выходной. Завтра или даже прямо сегодня, если ещё не слишком поздно. — Лена делала страшные глаза, показывала руками разные морские знаки, пытаясь донести до меня мысль, что это очень плохая идея, но я только отмахивался.       — Нет, сегодня, пожалуй, уже поздно: пока вы доедете, пока мы всё обсудим — уже совсем поздно будет. Давайте завтра. Часов в одиннадцать вам не слишком рано будет? — С некоторым даже ехидством, явно намекая на мою ругань по поводу сегодняшней побудки предложил Кузнецов.       — Пусть будет одиннадцать. А куда ехать? На Лубянку? — Пошутил я в ответ.       — Нет, в Строгино. — Судя по интонации, шутка про Лубянку ему либо уже надоела, либо просто не была воспринята.       — Минуту, я возьму ручку и бумагу. — Адрес оказался совершенно незнакомым, я в том районе ни разу и не был, хотя кое-кто из друзей и жил в тех краях. Ну, карта есть, авось не заблужусь.       Как только я положил трубку, Лена набросилась на меня с упрёками, мол, совсем мозги растерял — зачем лезу зверю в пасть? А как туда не лезть, если приглашают по-хорошему? Могут ведь и по-плохому! Сошлись на том, что я возьму с собой Дашу в покеболле: если они знают много — её уже всё равно видели, если они знают мало — можно её вообще не выпускать, а в случае плохого поворота — будет неплохой шанс сбежать.              ***              Я сидел на закорках у бегущей по лесу Глаши, между ней и тяжёлый рюкзаком, выполнявшим до некоторой степени функции седла, позволяя нам обоим не тратить лишние силы. Несмотря на рюкзак, человеческими руками Глаша страховала меня за колени, а её серпы стремительно мелькали впереди, срубая попадающиеся на пути кусты и ветки. Купить всем баллистические очки было крайне удачной идеей. Рядом, на расстоянии меньше десяти метров и чуть впереди, параллельными курсами бежали Даша и Таша, аналогичным способом везущие детей. Рюкзаки у них были куда больше глашиного, и дети практически сидели на них верхом. Скорость мы держали, по меркам мантис, не очень высокую — километров сорок в час, но даже она давалась Лене не так легко, как нам бы хотелось. Впрочем, её превосходство в выносливости позволяло ей не только не отставать, но и уверенно тащить свою долю груза.       — Прыгай! — Скомандовала Глаша. Я не заметил, когда она перерезала лямки рюкзака, только почувствовал, что спину больше ничего не подпирает, и не мешкая оттолкнулся всеми конечностями, сразу группируясь. В момент моего прыжка Глаша чуть вильнула, толкнула меня крылом, и я вылетел на идеальную «посадочную полосу» — ровный участок земли, вытянувшийся метров на десять. Несколько раз перекатившись, я остался полулежать-полусидеть, привалившись к дереву. Я почувствовал, как Даша и Таша яростно рванули вперёд, что есть сил, прорываясь сквозь линию врагов. Лена, как и Глаша, тоже сбросила рюкзак и ввязалась в бой. Воздух наполнили звуки стрельбы и крики ярости и боли. Я спокойно сидел под деревом, прикрыв глаза — помочь я ничем не мог, так что старался не мешать. От Даши и Таши донеслась волна мрачного удовлетворения — пройдя цепь врагов, они перекинули детей вперёд, своими телами закрывая их от возможного огня со спины, а болезненно вывернутыми надкрыльями — от веток спереди, забежали вперёд и затаились, готовые защищать наш самый ценный груз до последнего.       Неожиданный тычок в плечо отвлёк меня от ощущений и заставил открыть глаза и оглянуться. Слева и чуть сзади от меня стоял едва различимый в камуфляже солдат с автоматом, стволом которого он меня и толкнул.       — Ты кто? — Спросил он изрядно удивлённым голосом, поднимая левую руку к голове — видимо, к гарнитуре рации.       — Мужик, ты не поверишь, что со мной было! — Устало выдохнул я. Что он говорил в рацию — я не расслышал, видимо, ларингофон, но изменившееся выражение лица мне очень не понравилось. — Мужик, ты не поверишь! — Повторил я, слегка повернувшись к нему и всей спиной привалившись к дереву. — Никто не поверит! — Я помотал головой и пнул ствол автомата вверх. Не ожидавший такого поворота солдат вдавил спуск, но очередь ушла левее и выше, а в следующий момент два мелькнувших серпа отрубили ему голову и правую руку.       — Thanks! — Я помахал Глаше рукой и улыбнулся, сползая пониже, чтобы не попасть под случайную пулю. Глаша, исключительно довольная и собой, и моей благодарностью, исчезла так же стремительно, как и появилась, а я потихоньку подтащил к себе труп. Надо будет снять с него броник, патроны и оружие. Мне нужнее. В конце концов, я же просил их меня не преследовать! Предупреждал, чем это закончится! Так что совесть моя пусть и не чиста абсолютно, но громко не ворчит и спать и не мешает.       Меж тем бой подходил к концу. Всё меньше было криков, всё тише стоны, всё меньше стрельбы. Тем неожиданнее на этом фоне прозвучал выстрел чего-то явно тяжёлого практически у меня над ухом. На длинной прямой Лена с трудом держалась наравне с не особо спешащими мантис, но в бою ситуация поменялась на противоположную: способность резко ускоряться и поворачивать чуть ли не вопреки законам физики делала её крайне опасным противником — даже зная, куда смотреть и ощущая продуманный ею рисунок боя, я не успевал за ней взглядом. Глаша подобным проворством похвастаться не могла, и пуля, которая должна была попасть точно в сердце, всё-таки зацепила её — в плечо. Обычные автоматные пули, даже попадая в «слабые места» защищённой прочным хитином формы боевой трансформации мало что могли сделать, эта же пробила плечо навылет и отбросила Глашу на несколько шагов. Немедленно вскочив, Глаша сделала то, что требовала её природа — прыгнула на врага. Это было ошибкой: даже имея возможность управлять своим прыжком, изменить его траекторию достаточно сильно и резко она не могла. Лена мчалась к снайперу со всех ног, я как сквозь воду тащил к себе трофейный автомат, но все мы понимали, что не успеваем. Вдавив спуск, едва схватив автомат, используя отдачу автомата, чтобы быстрее развернуться в сторону цели, я орал что-то абсолютно нецензурное. Мои выстрелы, брошенный Леной нож и выстрел неизвестного снайпера достигли цели одновременно. В последний момент Глаша всё возможное, чтобы свернуть вбок, но этого не хватило — тяжёлая пуля попала ей в живот и за её спиной расплескался веер ярко-алой крови.       Сам не знаю, когда я успел оказаться рядом с ней, судорожно пытаясь заткнуть жуткие раны, пытаясь сделать хоть что-то, чтобы спасти её, невнятно уговаривая её не умирать, потерпеть, только не умирать… В чувство меня привела пощёчина.       — Ball her! — Лена ткнула пальцем в мой пояс. — We'll fix her later, when we find some medic. (*)       — Yes! Ball me! — Голос Глаши был слабым, но вполне уверенным. — I'll wait for you some more, master! (**)              * — В шар её! Заштопаем потом, когда найдём какого-нибудь врача.       ** — Да! В шар! Я подожду тебя ещё, мастер!              Практически на ощупь я нажал кнопку, и окровавленная фигура Глаши исчезла в столь же неприятно-красной вспышке. Я повернулся к Лене.       — Ты же понимаешь, что шансы найти какого-нибудь доктора, который не только согласится, но и сможет её залатать — практически нулевые?       — А шансы залатать её здесь и сейчас — вообще, считай отрицательные! — Парировала Лена. — А так у неё будет хоть какой-то шанс.       Я только вздохнул в ответ… И проснулся.       На меня смотрела встревоженная Лена, рядом стояли подобравшиеся сёстры, с трудом удерживающиеся от перехода в боевую форму.       — Это был сон. Просто очень плохой сон. Спите. — За окном было ещё темно, но сна не было ни в одном глазу — слишком свежи, слишком сильны и слишком реалистичны были впечатления… Слишком… Проклятье! — Впрочем, это будет не первый раз, когда мои сны сбываются. Нам придётся постараться, чтобы этот не сбылся.       И Лена, и сёстры смотрели на меня с одинаковым выражением на лицах — недоверие, опаска, удивление…       — Ты хочешь сказать, что уже видел вещие сны? — Первой спросила Лена.       — Три, может быть — четыре раза, насчёт одного я не совсем уверен.       — И как ты понимаешь, что сон был вещим? — Со свойственной ей прямолинейностью и не скрывая скепсиса, Глаша задала вопрос, наиболее интересовавший всех.       — Они ощущаются по-другому. И их нельзя забыть так просто, как хотелось бы, а обычные сны удаётся запомнить только с трудом. — Мой ответ заставил их задуматься и напрячься. Предвещая их следующий вопрос, я сразу рассказал, что видел: — Мы бежали через лес. Глаша несла меня, Даша и Таша — детей, Лена бежала с одним только рюкзаком. Наткнулись на засаду. Даша и Таша рванули вперёд, чтобы вывести из-под удара детей, Глаша сбросила меня и сражалась на пару с Леной. Враги… Их было с пару дюжин, плюс-минус чуть-чуть, и у одного была очень мощная снайперская винтовка. Он ранил Глашу дважды — в плечо и в живот. Насколько я понимаю, вторая рана была смертельной — но не сразу, так что мы закатали её в шар пока не сможем найти какого-нибудь хирурга. Не думаю, что есть какие-то шансы, но иначе это был гарантированный смертельный приговор. Вот так.       На некоторое время повисла тяжёлая тишина.       — Думаю, тебе надо взять с собой не только Дашу. — Наконец проговорила Лена. Глаша одобрительно закивала. — Если ты возьмёшь их всех — будет больше шансов пробиться…       — И больше шансов засветиться, если они что-нибудь знают. — Перебил я жену. — Наоборот, я теперь думаю, что брать даже один шар — плохая идея. Очень плохая. Что они увидят, если я приду без шара? Просто программист. Даже если прочитают мои рассказы… — От одной этой мысли я сбился. Если они прочитают… А ведь и найдут, и прочитают — дело-то нехитрое в наш век цифровых технологий, когда люди сами за собой следят и сами же старательно обо всём мало-мальски значимом в своей жизни всему свету докладывают через всяческие фейсбуки и инстаграммы. — А они прочитают. — Продолжил я после паузы. — И наверняка поймут, с чем имеют дело… Как вы думаете, как давно действует эта организация, если к нам пришли буквально через несколько часов после вашего появления здесь? Думаю, ни вы, ни Лена — не первые пиджи, попавшие в этот мир, и уж точно не единственные. А у этой организации наверняка есть способы попавших пиджи обнаруживать и выслеживать, иначе бы они к нам не пришли, и проверять, насколько против этих способов помогает покеболл я не хочу. Адрес вы знаете, полагаю, встреча займёт час, максимум — полтора. Если всё будет хорошо, но надо будет задержаться — я позвоню Лене… В двенадцать, вот, прямо сейчас ставлю будильник. Если я не позвоню до половины первого — вы берёте карту, выбираете на ней случайное место — да хоть кубик киньте, у детей в играх были — и только обеспечив их безопасность идёте выручать меня. Осторожно. Очень-очень осторожно. Глаша, ты ведь сможешь меня опять почувствовать?       — Да, мастер, но… — Её лицо вдруг стало хитрым-прехитрым, как у маленького ребёнка, придумавшего, как провести занудных взрослых и устроить-таки вожделенную каверзу. — Было бы неплохо укрепить нашу связь! — На лицах сестёр появились предвкушающие улыбки, а Лена только вздохнула.       Даже после двух чашек очень крепкого кофе на одиннадцатичасовую встречу я ехал весьма и весьма сонный и усталый… Правда, полагаю, что-то такое у меня на лице отражалось — встречные мужики косились на меня с явно заметным одобрением, а некоторые — и с завистью.