Бруклинская ромашка

*** Часы еще не пробили полночь, а представление в кабаре "Розовый фламинго" было в самом разгаре. — Стив, ты ел сегодня что-нибудь? — прима ночного шоу Сара Старс задрала пышную юбку повыше и подтянула сползший чулок. — Возьми мой сэндвич! Стив, балансируя подносом с грязными тарелками, притормозил у входа в гримерную. Но не успел и охнуть как был прижат к стенке жаркой штучкой Мэрри Поппинг. — Привет, малыш, — Мэри навалилась на него пышной грудью, и запах ее сладких духов ударил Стиву в нос. — В антракте приходи в костюмерную, я могу тебе предложить что-то повкуснее сэндвича. — Мэри, грязная сучка, отлипни от парня! — Сара дергала молнию на платье, но та не поддавалась. — Лучше помоги мне застегнуть платье, выход через пять минут! — Да уж, сегодня публики битком. Джозеф обещал расплатиться сразу после выступления. Она картинно развела руки в разные стороны, выпуская Стива из своего сладкого плена, но тут же ухватила мальчишку между ног и мазнула губами по щеке, оставляя яркий след: — Сладенький мой, от губ Мэри, ты кончишь за пару минут, не упускай такой шанс, глупыш, — она окатила его мягким смехом и оттолкнула от себя. — Сара, ну не будь такой злюкой. Разреши мальчишке получить немного удовольствия сегодня вечером. Стив воспользовался передышкой, уцепился в свой поднос еще крепче и рванул по коридору на кухню. — Пусть работает, я его сюда пристроила не ради твоей киски. — Сара, наконец, справилась с молнией и уже пудрила носик. — Не боишься, что расскажу твоему Чарли, или как там зовут очередного матросика? Его еще не отпустили на берег? — Как же, не отпустили, — Мэри потянула вниз глубокое декольте, демонстрируя лиловый засос на груди. — А ты думаешь, почему я опоздала на утреннюю репетицию? Сара уставилась в зеркало, рассматривая отражение Мэри: — Горячий парень? — О! Чарли хорош, засранец, но я бы не отказалась хоть на один час попасть в объятия Железного Говарда. — Мэри понизила голос до шепота. — Но он не из нашего легиона. А жаль. — Да уж, — Сара выглянула в коридор, нет ли там Стива и, улыбаясь так сладко, будто только что съела эклер, проговорила. — Говорят, мальчики под ним стонут так, что можно кончить, стоя под дверью его комнаты. Мэри откинула голову и рассмеялась: — Переживаешь за своего хилого малыша? — Она воткнула переливающееся радужное перо в волосы и мотнула головой, проверяя, надежно ли. — Говард его даже не заметит. Мистер Говард Старк любит наглых и смелых, а твой братец свалится в обморок при одном виде его возбужденного члена. Предлагаю же, давай научу твоего парня хотя бы целоваться. И даже денег не возьму. — Только попробуй, — Сара уже закурила тонкую сигарету и выдохнула Мэри прямо в лицо. — Я не для того раздвигала ноги перед Джозефом, чтобы он шмыгал в постель к кому попало. Пусть учится, может, хоть из него выйдет толк. — Не строй из себя мамочку. — Мэри запустила обе руки под юбку, потянулась всем телом и сладко выгнулась назад. — Хотя, пока у нас между ног рай, можно пристроить сюда кого угодно, даже такого заморыша, как твой Стив. — Девочки, хватит трепаться! На выход! — Взмыленный от жары Джозеф с трудом протиснулся между пышных юбок, но при этом умудрился шлепнуть каждую по заднице. — И поживее там! Сегодня в порту сразу три корабля, а эта публика истосковалась и готова опорожнить свои карманы. Кордебалет с визгом унесся на сцену, а Джозеф присел на краешек стула, чтобы не испачкать и без того измазанные в гриме и блестках брюки. Он достал из-за пазухи фляжку с коньяком, открутил крышку и плеснул в нее немного янтарной жидкости. — Глотнешь, сынок? — Он протянул металлический стаканчик размером с наперсток Стиву, который уже вернулся с пустым подносом и привалился к косяку двери. — Спасибо, Джозеф. Ты же знаешь — я не пью. — И правильно. — Джозеф опрокинул коньяк внутрь, посмаковал терпкую жидкость во рту и с сожалением посмотрел на опустевшую флягу. — Я бы может тоже не пил, но эта чертова выпивка согревает мое старое сердце, лучше всякой шлюхи. Он бросил жалостливый взгляд на Стива: — Загоняли тебя сегодня? — Не привыкать, — Стив поправил рабочий фартук. — Это всего на неделю, а потом снова затишье, пока рыболовный траулер не придет в порт. — Да, нам повезло, сынок. — Джозеф пригладил и без того идеально напомаженные волосы. —«Розовый фламинго» не простая забегаловка на углу, тут тебе и бар, и номера, и самое лучшее в Бруклине представление. А моряки такой народ — хорошая выпивка и сладкие девочки, что еще нужно. — Где этот мелкий засранец? Роджерс! — грозный окрик хозяина заставил Стива вздрогнуть. — В тридцать седьмой номер креветки и бутылку красного «Шато Марго». Куда подевался, лентяй?! Джозеф подпрыгнул, как ужаленный, и быстро сунул флягу за пазуху: — Давай пулей на кухню, а то хозяин не посмотрит, что твоя кузина звезда кордебалета, будешь полы мыть. Но Стива не надо было уговаривать, он пролетел по коридору стрелой и уже через секунду укладывал на поднос столовые приборы и два бокала на тонкой ножке. Его бросило в жар от одной мысли, что сейчас придется снова постучаться в тридцать седьмой номер. В лучший люкс в «Розовом Фламинго», который занимал Говард Старк. Гениальный инженер и изобретатель, сумасброд и любитель острых ощущений, он никогда и ни в чем себе не отказывал и, наверное, имел на это право. Он приходил сюда так часто, что номер был почти пожизненно закреплен за ним. Про сексуальные предпочтения и любвеобильность Говарда не знал только ленивый. Трахаться сутками, доводя каждого своего партнера до изнеможения и при этом требуя еще, могли не многие. Старк мог неделями не выходить из номера, требуя одну за другой бутылки коллекционного вина, кофе — «черный, как ночь, и сладкий, как грех», а к рассвету — хорошо прожаренный стейк для поддержания сил своего любовника. Девицы из кордебалета, те немногие счастливицы, которым довелось чудом оказаться в его постели и которые наутро с трудом переставляли ноги, и прозвали Говарда «Железным». Хозяин отеля закрывал глаза на его шумные попойки и игру в покер, бесконечный поток мальчиков с Кларк стрит и прокуренный номер. Говард ни в чем не знал отказа. Всегда платил вперед и был щедр на чаевые, с легкостью раздаривая их и страстные обещания непременно в следующий раз затащить в постель молоденькую горничную. Его обожали все работники «Розового фламинго» и готовы были выполнить любую его прихоть. Но только не Стив. Каждый раз Роджерс входил в его комнаты, как на плаху. Не зная, куда девать глаза. Боясь даже взглянуть в сторону развороченной кровати, на которой постоянный и самый дорогой гость мистер Говард Старк мог лежать в чем мать родила. Если бы он только знал, какое удовольствие доставляло Говарду дразнить молоденького официанта. В первый раз, явившись в его номер, Стив вывернул поднос с фруктами. И было от чего. Он чуть не грохнулся в обморок, увидев как Говард Старк страстно вылизывает своего любовника между ног. Грохот подноса заглушил даже патефон, наигрывающий ритмичный джаз. Старк с удивлением обернулся и даже приподнялся на локте, чтобы посмотреть, кто это наделал столько шума. Он расхохотался от удовольствия, увидев огромные глаза и трясущиеся руки тощенького блондина. Роджерс застрял в дверях всего на минуту, а потом бросился бежать со всех ног, но Старку хватило этого времени, чтобы рассмотреть голубые глаза и длиннющие ресницы, тонкую талию и нежную кожу на пламенеющих щеках. Вечером он позвонил хозяину и попросил, чтобы с этого дня его номер обслуживал только… — Стив Роджерс, — подсказал ему Боб. — Новенький? — поинтересовался Старк. — Сводный брат нашей танцовщицы, — недовольно пробурчал хозяин в трубку, — пришлось взять на работу. Знаете ли, Говард, Сара умеет уговаривать, а я, старый хрен, никогда не могу устоять перед женщиной. Особенно, если она просит за брата. — К тому же у нее большая грудь, маленькая розовая попка и сосет она, как голодный младенец, — Старк рассмеялся. — Не так ли, старина Боб? — Всё-то вы понимаете, Говард, — хозяин удовлетворенно крякнул. — Значит, по рукам? — Для вас, мистер Старк, любой каприз, — хозяин помедлил. — Только если каждый раз он будет ронять на пол бутылку «Вдовы Клико», то пустит меня по миру. — Включите в счет, — Старк был явно доволен. — И не браните мальчишку. — Его следует высечь за безрукость, паршивца, — голос Боба был как мед. — Высечь? — Старк снова рассмеялся. — Хорошая мысль. Я непременно воспользуюсь вашим советом. *** Из зала ресторана неслось улюлюкание и звуки развеселого канкана. Представление набирало обороты, а в длинном коридоре второго этажа тишина и мерцающий свет ночников настраивали совсем на другой лад. Стив шел тихо, хотя толстый ворс ковра и без этого глушил звук его шагов. Только сердце билось так, что ему казалось, каждый удар отдается эхом. Он становился возле двери с номером тридцать семь и замер. Внутри играла тихая музыка. Старк любил томные блюзы и включал их только в моменты отдыха, пока его любовник спал перед следующим раундом. А он сидел на балконе с резными решетками и удовлетворенно курил, глядя на залив. Эту музыку Стив слышал уже не раз. Значит, можно было не бояться увидеть очередную ожившую сцену из порно-комиксов, которые продавались в их районе на каждом углу. Он с облегчением выдохнул и постучал в дверь, но ответа не последовало. Он постучал громче. Ему показалось, или гость действительно сказал за дверью «Войдите»? Тяжелая бронзовая ручка медленно опустилась, и Роджерс толкнул дверь. В гостиной никого не было. Он мог бы оставить поднос с напитками здесь, но Говард всегда требовал, чтобы заказ оставляли на столике у кровати. Не чуя под собой ног, Стив двинулся в спальню и остолбенел на пороге, не в силах сдвинуться с места. Патефон играл свой сладкий блюз, но вот только Говард Старк не сидел, как обычно, на балконе. Он ритмично двигался, вбиваясь в распластанное на кровати тело разомлевшего под ним широкоплечего морячка. Металлические жетоны на его шее ритмично бились в деревянный каркас кровати. Он выгибался всем телом и стонал так, что у Стива все поплыло перед глазами. Он споткнулся о брошенную на пол форму, попытался сделать шаг назад, но нога запуталась в ворохе одежды. Он ткнулся спиной в косяк двери и медленно стал съезжать вниз, пока не очутился на полу, из последних сил удерживая в руках тяжеленный поднос. Стив попытался встать, но Говард поднял на него тяжелый затуманенный взгляд, и Роджерса пригвоздило, а между ног полыхнуло таким жаром, что он вцепился жесткими пальцами в штанину и сжал себя до боли. Комната куда-то ускользала, утаскивая его в водоворот страстных всхлипов и жестких ритмичных толчков, и Стив, наверное, потерял бы сознание, но Говард не сводил с него взгляда. Мальчишка уцепился за него, как за якорь, чтобы не утонуть в захлестывающей его панике, которая накатывала волнами. Накрывала с головой, двигаясь вместе с огромной татуировкой на плече рыжеволосого ирландца. От каждого толчка тот всё больше съезжал с кровати. Голова его свесилась вниз, пот заливал ручьями лицо, а Старк широко слизывал их языком и улыбался так, словно пил живую воду, которая наливала силой его член еще больше. Он рычал от удовольствия, вбиваясь в разомлевшее тело на всю длину. Он одной рукой удерживал себя на весу, а другой надрачивал член своего партнера. Только сейчас Стив увидел огромный, налитый кровью член, готовый вот-вот взорваться и залить пульсирующим фонтаном спермы все вокруг. Его затрясло. Он задышал часто, сглатывая слюну, не понимая, почему сейчас, в этом аду из смеси похоти и удовольствия у него не пересохло во рту. Не в силах больше смотреть Стив зажмурился, но грозный окрик Говарда привел его в чувства: — Смотри на меня! Стив! Роджерса трясло и кружило, как на детской карусели, и он открыл глаза. Говард потянулся вперед и сладко поцеловал ирландца, затем рванул его на себя, прижался сильнее, чтобы морячок не мог сдвинуться не на миллиметр и ощутил всю полноту затапливающего его удовольствия. — Нравится, когда жестко? — голос Старк охрип, но Стив услышал его. Только не мог понять, кому он это говорит. Казалось, что Говард смотрит ему прямо в душу, пронзая взглядом черных глаз, утаскивая за собой в водоворот похоти и страсти. Старк выводил языком вензеля на волосатой груди своего любовника. А Стив чувствовал его влажный язык на своих губах. Говард целовал то нежно, то жестко. Вглядываясь в лицо своего любовника, чтобы не пропустить самый главный момент. И Стив понял. Не мог не понять. Говард хочет доставить удовольствие тому, кто сейчас стонет под ним. Чужому, первому встречному, которого он сменит через час и не вспомнит уже никогда. И Роджерс почувствовал себя лишним. Вором, незваным гостем на чужом празднике. Непонятное, новое, жгучее до боли чувство ревности хлестнуло его. Где-то глубоко внутри распрямилась жестко скрученная пружина, толкая вверх и прочь. Заставляя бежать без оглядки. И он встал и, если бы мог, побежал, но ноги стали ватными, а в паху потяжелело так, словно он засунул в штанину камень. Стив еле доплелся до тесной подсобки, закрыл дверь на замок и упал в продавленное старое кресло. Голова всё еще кружилась, и в этом круговороте блюз мешался со звуком ударяющихся друг о друга тел. От стонов и довольных рыков Старка, от которых у Роджерса всё горело внутри, а тело пульсировало и содрогалось в ритме, с которым Говард вбивался в жаркое тело истосковавшегося по сексу морячка. — Куда снова подевался этот засранец, когда работы невпроворот? — Голос Боба привел его в чувство. Стив вскочил, открутил кран на полную и засунул голову под струю ледяной воды. Он вытерся неизвестно откуда взявшимся тут кухонным полотенцем и уже через минуту стоял навытяжку перед хозяином. — Убраться в тридцать седьмой, срочно, — рявкнул тот. — Разве мистер Говард уже ушел? — Я вот шею сейчас тебе намылю за глупые вопросы, — Боб явно был не в духе. — Еще и Аманда, черт бы ее подрал, куда-то подевалась. Сменишь простыни. Возьмешь в бельевой. — Но, сэр! Горничная должна... — Или вылетишь на улицу, пошел быстро! Стив отпрянул, таким он хозяина еще не видел, но внутренний голос подсказывал ему — сейчас не лучшее время для споров. И он поплелся в бельевую за чистыми простынями. На этот раз в комнатах Старка никого не было, балконное окно было распахнуто, и теплый бриз с залива нежно играл с тонкой занавеской. Стив подошел к скомканной постели, на которой Говард Старк только что занимался любовью, и потянул на себя край простыни. Белье пахло сексом и страстью, мешаясь с запахом тяжелых духов Говарда. Он наклонился и глубоко втянул в себя воздух. Секунда и от резкого толчка в спину сердце дернулось и ушло в пятки. Кто-то резко толкнул Стива вперед, и он зарылся лицом во влажные простыни. Придавил его всем телом и хрипло зашептал прямо в ухо: — Хочешь так же? — Нет! — Стив не узнал голос. Возможно, от испуга. — Не бойся, я тебя не трону. До тех пор, пока ты сам не попросишь. — Отпустите меня. — Стив дернулся, но тот, кто был сверху, оказался проворнее и прижал его сильнее. — Ты же не всё еще сделал тут, как я могу тебя отпустить? — Я сделаю, — Стив дернулся сильнее, — отпусти. — М-м-м… мы уже на «ты»? — Человек за спиной рассмеялся, и Стив узнал смех Говарда. — Мистер Старк? — Что — мистер Старк? — Говард нежно поцеловал его в изгиб шеи и табун мурашек метнулся по рукам Стива. Он одной рукой прижимал его к кровати, а другую уже запустил ему в штаны, благо рабочая униформа была широкой и резинка на брюках позволила ему без препятствий добраться до задницы. — Не надо! — Стив подался вперед, спасаясь от нахальной руки. — Дурачок, я тебя только приласкаю, — Говард жарко задышал ему в затылок, и у Стива по рукам побежали мурашки. — Девчонки ведь так не умеют. — Я не знаю. — Роджерс залился румянцем и дернулся еще раз, но уже не так сильно, понимая, что ему совсем не хочется сбежать, как бы позорно он сейчас ни выглядел. Говард ослабил хватку и приподнялся над ним: — Посмотри на меня, — он перевернул Стива на спину, — и не смей закрывать глаза. Он наклонился и лизнул Стива в губы. Роджерс охнул. Сжал губы так плотно как только мог и закрыл глаза. — Я сказал тебе, не смей закрывать глаза и раскрой губы, черт тебя побери! Такой рот нельзя держать закрытым. И Стив сдался, чувствуя настойчивый, жаркий и влажный язык Говарда. Но это длилось недолго. Говард, отпрянул, и Стив почти застонал от разочарования. — Неужели ты не разу не брал в рот? — Говард рассматривал его с неподдельным интересом, словно впервые видел такого человека. — А твоя задница не знает, что такое раскрыться, принимать в себя? Скажи мне, ты течешь сейчас? Скажи, я хочу смотреть, как твои губы говорят это. Оближи их. Оближи. Медленно. Стив послушно облизал нижнюю губу, и у Говарда сорвало крышу. Он больше не церемонился — рванулся вперед поцеловал мокро и жестко, похотливо вылизывая нецелованные губы, заставляя Стива тянутся за ним и скулить от нетерпения. Поджимать коленки от сладкой судороги, сводящей живот. Говард ласкал его и вдруг бросил на полпути. Взмокшего от желания, с набухшим членом и искусанными в кровь губами. Он поднялся с постели, как ни в чем не бывало, подошел к столику и налил в бокал вина. — Тебе пора. — Что? — еле слышно пролепетал испуганный Стив. — Хочешь остаться? — Мистер Старк? — Я вспомнил, мне срочно нужно уйти, но я буду ждать тебя после выступления, когда все разойдутся. Придешь, малыш? — Приду. Стив сполз с кровати и на негнущихся ногах вышел в коридор. Он с трудом дождался ночи, когда в отеле всё затихло и служащие разошлись по домам. И, не веря, что делает это, поднялся на этаж к Говарду Старку, постучал в номер и удивился, когда не услышал ответа. Он постучал громче и уже собирался повернуть ручку входной двери, как услышал: — Я занят. Стиву ничего не оставалось, как убраться подальше. *** Прошло несколько дней, но ничего не изменилось. Теперь Стив подолгу бродил по улицам ночного Бруклина, прячась в подворотнях, наблюдая за парочками. Крался в ночи, шел на звуки, которые нельзя было спутать ни с чем другим. Впитывал стоны, повторяя про себя мольбы, проговаривая все грязные словечки вслед за срывающимся на слабый, такой сладкий задавленный вскрик удовлетворенного юнца, который только что кончил под руками опытного партнера. И мечтал, как красивые руки Старка однажды опять прижмут его к кровати и не отпустят. Как станут растягивать шаг за шагом, сантиметр за сантиметром, пока не подготовят под себя, как острая боль сменится жаждой вобрать всё и даже больше. Как он станет насаживаться. И сладко стонать. Выстанывать, умоляя не останавливаться его имя. Говард. Говард, сильнее. Ещё. Больше вызовы и поручения для номера тридцать семь не были для него наказанием; Стив торопился, почти бежал по коридору, но каждый раз Говард был не один, заставляя Роджерса быть свидетелем его постельных прелюдий и животного удовлетворения страсти, стонов и залитых мокрых простыней. Но однажды Стив не смог справиться с подступившем желанием. Он захлопнув за собой дверь в номер и запустил руку себе в штаны. Загипнотизированный взглядом Говарда, который сидел, опираясь на спинку кровати, пока усердный мальчик по вызову жадно вылизывал его железный неподражаемый стояк, он заставил себя не отворачиваться. Он смотрел в глаза Старка до тех пор, пока огненная лава удовольствия не начала растекаться по всему телу, заставляя дрочить себе сильнее и кончить с криком, и сползти по стене в сладком обмороке. — Стив, — кто-то хлопал его по щекам. — Очнись. Роджерс с трудом открыл глаза. Он лежал на кровати, абсолютно голый, под шелковым одеялом Говарда, а тот нежно водил кончиком пальца по его бескровным губам. — Разве можно столько терпеть? — Ты не звал меня. — Смешной цыпленок. — Возьми меня, не бойся, я уже умею. — Что ты умеешь? — Всё. Я хочу тебя. — Ты меня не знаешь. — Знаю — и хочу тебя. С тобой хочу. — Развратный мальчишка, хочешь, чтобы я тебя оттрахал, как грязную шлюху? — Да. — Сейчас спи, завтра поговорим. От этих слов у Стива защипало глаза, и он, ткнувшись носом в грудь Старку, позорно разревелся. — Я ненавижу себя. Ненавижу свой рост и тело, всего себя ненавижу. Я согласился на эксперимент, ты скоро не узнаешь меня. — Какой еще эксперимент? Ты бредишь. Спи, малыш, а я полежу рядом с тобой, если у меня, конечно, хватит сил не воспользоваться твоей беззащитностью. Больше всего на свете я хочу вылизать твою задницу, а потом вставить, там наверняка узко и жарко, и можно кончить и попасть в нирвану. А потом дать тебе в рот. И чтобы ты сосал вечно, а я умирал. Знай, малыш, даже кокс не сравнится с твоим ртом и губами. Старк взял его за подбородок и нежно поцеловал в губы: — Спи. Больше сказок не будет. **** Сцена после титров. Тони захлопнул дневник отца и резко отбросил его в сторону. Дрожащей рукой потянулся за чашкой кофе и чертыхнулся. — Черт, совсем забыл, никакого кофе после двенадцати. Он чертыхнулся еще раз, но щелкнул кнопкой чайника и, наплевав на все запреты, достал с дальней полки припрятанную на «всякий случай» банку кофе. Случай был тот самый. — Тоже мне бруклинский девственник. — Тони злился, но не мог понять на кого: на себя, на расшифрованные записи отца, которые так не кстати попались ему под руку сегодня, или на Стива. — На что я годен без своего костюма? Попадись мне только в руки, и мы посмотрим, на что ТЫ годен без своего костюма.