Ближе к телу

- Анна, вызовите, пожалуйста, Возина ко мне. - Да, Виталий Сергеевич, сейчас. Весьма ценный секретарь в лице Анны Полушкиной был для Пламенного Виталия Сергеевича неотъемлемой частью его рабочей жизни. Пухленькая, жизнерадостная женщина, приходившаяся ему тетей, была неприступным бастионом для чересчур нервных и активных клиентов. А такие, увы, попадались слишком часто. Аннушка ревностно берегла нервы своего двадцатидевятилетнего племянника, и за это получала соответствующую заработную плату. И вот, очередной клиент в расстроенных чувствах и с бесконечной благодарностью в блестящих глазах оглушительно хлопнул дверью и ушел по своим делам, возможно, громить остальные двери небольшого офиса. Охранная фирма «Ближе к телу» работала всего два года, но за это время успела набить себе неплохую клиентуру и превосходную репутацию. Виталий Сергеевич лично набирал персонал, и за пару месяцев принял тридцать три сотрудника, которые сменяли друг друга по мере необходимости. Про себя он называл их «тридцать три богатыря», потому что именно так они и выглядели. В полуподвальном помещении, которое также принадлежало фирме, он тщательно отбирал людей. Одетый в спортивный костюм мужчина от души выбивал дух у соискателей, и если кто-то мог продержаться более пяти минут против опытного обладателя черного пояса в нескольких видах восточных единоборств, его отправляли в душ. А на следующий день приглашали на верхний уровень офиса, и устраивали собеседование, чтобы проверить умственные способности кандидата. В памяти у Виталия Сергеевича остались немногие, а если быть точнее - только один. Он оказался тридцать третьим, и последним из запланированного набора сотрудников. Тогда под вечер, немного уставший от наплыва желающих, Пламенный сидел на полу, устланном спортивным татами, и тихонько переводил дух. Эти бугаи без мозгов и стратегических навыков падали на лопатки через две минуты, максимум – три, и мужчине было хоть и хлопотно, но скучно. От праздных мыслей его отвлек уверенный стук о косяк двери, и вопрос, заданный тихим твердым голосом: - Разрешите войти? - Да, прошу, - вставая, но, пока не разворачиваясь, ответил Виталий. Из-за спины послышался шорох тяжелых шагов и стук поставленного на пол груза. - Представьтесь, пожалуйста, - разминая пальцы и шею, попросил мужчина. - Возин Анатолий Максимович, тридцать три года, - какая ирония, - военный в отставке. Отстранили от службы по ложному обвинению, имею воинское звание и пять лет чертовой войны за спиной, - откровенно, не запинаясь, поведал мужчина. Пламенный опешил от такой прямоты и медленно развернулся на пятках лицом к военному в отставке. Невольно задержал дыхание. Черт, просто идеал. На его фоне мужчина казался себе тонкой барышней. Да, Виталий очень любил преувеличивать. Этот Анатолий Максимович был примерно на голову выше будущего начальства, стальные мускулы оплетали открытые участки тела, но качком его назвать было очень сложно. Виталий предположил, что он служил в мобильных войсках, возможно даже в разведке, ведь только там нужна была ловкость и проворность, а еще и неплохие мозги впридачу. Тусклый свет лампочки на входе не позволил разглядеть что-то более стоящее, чем четкие очертания тела, но этот мужчина уже произвел неизгладимое впечатление. - Полагаю, вы знаете, как меня зовут, - Анатолий кивнул. – Отлично, тогда не будем терять времени, вы в курсе, что нужно делать. Даю вам минуту на разминку, - не теряя самообладания, сказал директор. Военный в ответ пожал плечами и ступил в полосу света. Абсолютно седые волосы немного отливали платиной и слегка вились, но не лезли мужчине в глаза. Он расслабленно зачесал их назад и выудил из кармана тонкую резинку для волос, небрежно закрепил на своеобразном куцем хвостике. Бритые виски выглядели агрессивно, и придавали его лицу хищность. Пожалуй, Виталий был бы не прочь находиться под командованием этого…какое там у него воинское звание? От странно тягучих воспоминаний его отвлек знакомый до боли стук в дверь, и вошедший в кабинет мужчина. Анатолий привычно встал по стойке смирно и ожидал распоряжений директора. С его точки зрения, сидящий за столом мужчина, выглядел несколько обеспокоенно, или лучше сказать мечтательно. Он ведь не ответил приглашением войти, а теперь бессмысленным взглядом сканировал дверь за спиной, или может быть его самого? - Анатолий, клиент заказал стандартный эскорт из пяти человек. Ваша задача – подобрать четыре подходящих человека и стать пятым, вы будете командовать. Все детали в этой папке, - сильные пальцы подвинули ее на край стола. – На этом все, вы свободны. Мужчина принял папку, кинул странный взгляд на босса и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Не так давно он случайно узнал, что всех остальных сотрудников директор называет только в уменьшительной форме, передает папки лично в руки и провожает до двери собственного кабинета, дружески похлопывая по плечу. Что же лично с ним не так, он понять решительно не мог, хотя пытался. С минуту постояв под дверью, он пошел выполнять задание, а об этом решил подумать немного позже. В это время Виталий шумно вдыхал и выдыхал, пытаясь привести в порядок разошедшееся сердце. Причудливая смесь из странного желания и уважения к этому человеку просто душила его. Толик, как про себя нежно называл его директор, стал первым, кто продержался много больше пяти минут, да еще и уложил мужчину на лопатки. В тот вечер шумное дыхание на ухо и стальной захват властно подчинили его себе, чего раньше никогда не случалось. Они пожали друг другу руки и мирно разошлись по домам, чтобы снова встретиться на следующий день. Анкета, заполненная прямым, ровным почерком, рассказывала о своем владельце только самое необходимое. По прихоти тети Пламенный согласился добавить пункт «Любимая еда» и с величайшим удивлением обнаружил, что его наваждение очень любит шоколад. Окончательно и бесповоротно осознавший себя геем в двадцать лет, он еще никогда в своей жизни не влюблялся, а тут на тебе, чуть ли не с первого взгляда. Он не мог вести себя адекватно в его присутствии, а сам себе напоминал робота в этот момент. Мужчина отчаянно залился краской, когда вспомнил, какой взгляд бросил на него Толик. Да если бы ему попался джин, он бы непременно попросил его чтобы этот человек смотрел так на него вечно! С трудом вернув себя в рабочее русло, он с головой окунулся в новые заказы, накладные, отчеты, жалобы и прочее, и прочее. Под вечер он еле мог разогнуть спину, шея затекла, а на пальце образовалась мозоль от ежечасного подписывания бумажек. В очередной раз он поклялся себе, что закажет оттиск своей подписи, и в кои-то веки будет просто шлепать ее в нужных местах. Самостоятельно рассортировав документы, он распахнул окно и устремил взгляд на прекрасный почти ночной город. Если бы он курил, то сейчас бы с удовольствием затянулся, но едкий дым его нисколько не прельщал. А еще он жалел о том, что по собственной инициативе добавил еще один вопрос в анкете, об отношении к людям с нетрадиционной ориентацией. В его фирме были только мужчины, не считая Аннушки, и такие отношения были строго запрещены на рабочем месте, но вне его пределов сотрудники имели право свободно выбирать себе компанию. А расстроило его то, что после так удивившего его шоколада строкой ниже военный будто припечатал – гомофоб. Виталий не стал вдаваться в подробности, но это сильно вывело его из равновесия. Первая любовь – и сразу безответная. Он разочарованно выдохнул, закрыл окно и отправился домой. Его единственный законный выходной начался со звонка мобильного телефона. Пламенный нащупал его где-то под кроватью и, не открывая глаз, поднял трубку. - Да. - Витенька, мальчик мой, я тебя не разбудила? – взволнованный голос тети мгновенно согнал остатки сна и заставил открыть глаза. - Нет, тетя. В чем дело? Что-то случилось? - Ох, милый, помнишь вчерашнего клиента? - Конечно, этого пацана забыть невозможно, - раздраженно хмыкнул мужчина, вспоминая тусклые глазенки звонкого блондина. - В общем, на него все же было совершено покушение, но один из наших ранен. Его состояние, к счастью, не тяжелое и стабильное, но все же недельный больничный ему обеспечен. - Да? Ну что ж, главное, жив, больничный мы оплатим, не волнуйся, - Виталий почесал нос и спросил: - А кто хоть подставился? - Так этот, Возин же. Пламенный чуть не выронил телефон, резко вскочил и завопил в трубку: - Как Возин? Что с ним? Какого черта он туда полез! Теть Ань, а где хоть лежит он? А, в шестой? Какая палата, тридцать третья? Да что ж за число идиотское! Ладно, я поеду к нему. Чего, кого со мной отправить? Анна, шлите всех подальше, ясно? Все, отбой. Ни разу не повысив голоса на тетю до сего момента, Виталий поражался сам себе. Он носился по квартире, как ужаленный, поспешно натягивал повседневную одежду, не стал заморачиваться с линзами и надел первые попавшиеся очки. Взял из сейфа личное дело Толика, чертыхнулся и сунул обратно – у этого невозможного человека сегодня День Рождения. Анатолий, ни о чем не подозревая, лежал на больничной койке в отдельной палате. Врачи сказали ему, что ничего серьезного не случилось, пуля прошла насквозь и всего лишь оставила дыру в предплечье. Неделька – и он будет как новенький. Как ни странно, собственное состояние волновало его меньше всего. До него потихоньку начало доходить. Отношение директора к нему было странным и походило на поведение зеленых мальчишек, которых отдавали ему на воспитание. Собственно, из-за одного «такого» его и поперли из армии. Малец вился вокруг него постоянно, сидел чуть ли не на голове и откровенно предлагал себя мужчине. В конце концов, он не выдержал и дал ему такую неплохую затрещину, в надежде выбить из него всю дурь. Но в итоге отстранили все же его, пацан был сыном какой-то важной шишки. А у мужчины выработалась стойкая неприязнь к такому вот виду людей и абсолютная уверенность в том, что все они абсолютно одинаковы. Но оказалось, что все не так страшно. Некоторые из новых сотрудников оказались «этими», но ничего лишнего себе ни разу не позволили. А вот выражение глаз директора он все же разгадал – их босс откровенно сохнет по нему, постоянно провожая глазами побитой собаки, совсем как противный пацаненок. Хотя нет, не совсем, в этих тёмных глазах была вина и сожаление, и большая толика того, что называют любовью. Странно, но строгому Виталию Сергеевичу просто хотелось врезать, чисто для профилактики, вдруг мозги все же станут на место? В коридоре послышался шум, знакомый голос спрашивал, где находится палата. Возин отвернулся к окну и в тот же момент услышал, как открывается дверь. Чувствуя себя ребенком, тридцатичетырехлетний мужик закрыл глаза, почему-то опасаясь реакции директора. Оставалось только гадать, чем он занимается. - Возин, - тихо позвал Виталий, - Возин, вы спите? Судя по звукам, посетитель обошел постель и остановился где-то рядом. Его тяжелое дыхание разносилось по комнате, и военный понял, что он бежал. Стоп, у директора же выходной! - Возин, Толик, ты дурак блин! Какого хрена ты поперся под пулю, а? И вообще, мог бы сказать мне, что у тебя День Рождения, я бы дал тебе выходной, - взволнованный шепот прошелся по нервам, и где-то внутри счастливый голосок пропел: «Он назвал тебя по имени, танцуй!» - Вот, шоколад тебе притащил, - продолжил мужчина и зашуршал пакетом. Волшебное слово «шоколад» невольно заставило открыть глаза. Пламенный так и застыл, напоровшись на твердый взгляд, который только с большой натяжкой можно было назвать сонным. «Он что, все слышал?» - панически пронеслось у мужчины в голове. Босс залился краской, вызвав у больного тихий смешок. Он посмотрел на яркую обертку, мелко дрожащую руку и совсем больные глаза. - Виталий Сергеевич, - аккуратно заметил он, - а я молочный люблю. Пламенный покосился на свою руку, прочел слово «черный», и обреченно начал разворачивать плитку. Присел на самый край узкой кровати и отломил кусочек. Он совершенно ничего не понимал. - Возин, а вам можно сейчас шоколад? - Конечно, чем больше калорий, тем быстрее я восстановлюсь, - непроизвольно пожал плечами и болезненно поморщился. - Ага, - глубокомысленно ответили Толику. Всю последующую неделю Виталий исправно навещал пострадавшего. Он упорно продолжал называть подчиненного полным именем, и со счастливым блеском в глазах наблюдал за довольным выражением любимого лица, когда в очередной раз предлагал Возину шоколадку. Сам военный чертыхался про себя, и никак не мог заставить себя впечатать свой немалый кулак в очкастую рожу. Начальник выглядел совсем мальчишкой, когда прилетал к нему. Он старался держать свои руки при себе, но то и дело поправлял сбитое одеяло или покосившуюся подушку. Такой заботы мужчина не чувствовал со времен своей почившей матушки, и от этого было странно приятно. А еще жутко хотелось дразниться. - Виталий Сергеевич, почему вы все время обращаетесь ко мне только «Возин» или «Анатолий»? – на пятый день пребывания в больнице озвучил провокационный вопрос бывший разведчик. - Так вы же старше, Анатолий, - невозмутимо продолжил поправлять одеяло мужчина. Толик хмыкнул про себя – на фирме он был самым младшим, но всех остальных начальник величал уменьшительными формами имен. А «богатыри» называли Пламенного по имени отчеству или Сергеичем. Свои размышления мужчина оставил при себе и крепко задумался. День выписки встретил его мелким дождиком и Виталием на входе. Машину ему водить пока запрещалось, потому он попросил босса приехать за ним. Плечо немного ныло из-за изменившейся погоды, но в остальном мужчина чувствовал себя прекрасно. - Ну что, Анатолий, вы готовы? - Да, пойдемте. Спасибо, что приехали. - Это пустяки, не беспокойтесь, - шлепая по лужам, улыбнулся директор. Он был безмерно рад чувствовать совсем рядом присутствие этого человека, и не мог не улыбаться всю короткую дорогу до припаркованной неподалеку машины. Они загрузились в салон и не спеша поехали к дому Толика. Уставший от давящей атмосферы больницы мужчина задремал и пришел в себя только когда его тихо тормошили за здоровое плечо. - Возин, просыпайтесь, мы уже приехали, - приглушенно звал его Сергеич. – Возин, Анатолий! – военный решил не открывать глаз, пока не услышит волшебного слова. – Нет, ну вы посмотрите на него, Возин! Виталий потерял всякую бдительность и не замечал немного приоткрытых глаз, а еще того, что дыхание у спящего человека должно быть совсем другое. - Толь, да просыпайся ты уже, мне еще кота кормить! Военный в отставке едва заметно удовлетворенно улыбнулся. Продолжая играть спящего, он слушал свое имя, выговариваемое недовольным тоном, и думал о том, что принадлежность Витьки к «этим» не так уж сильно его и отталкивает. А кулаками помахать можно будет как-нибудь попозже, так ведь?