***
Вскоре Драко понял, что ссора была в несколько раз серьезней прежних споров. Гарри и Рон продолжали не разговаривать с Гермионой, которая совсем скоро нырнула в учебу с головой. Прошел матч Слизерина и Рейвенкло, Вуд, как видел Драко, почти сошел с ума, а Гарри все еще почему-то не заказал новую метлу. Молнию Макгонагалл так и не вернула. — Может, — предложил однажды Драко, когда они выполняли домашнее по зельеварению, — возьмешь мой Нимбус? Все равно пылится под кроватью… Глаза у Рона заблестели, но Гарри покачал головой: — Нет, придется заказывать. Вуд дал мне журнал с купоном… И он наклонился над книгой, показывая, что не расположен к разговору. Когда Драко вернулся в Хогвартс после каникул, Гарри сделал вид, что вовсе не обижался, и Драко с радостью принял правила этой игры: они продолжили общаться, словно никакие секреты между ними и не стояли. Но простить Гермиону они почему-то не могли. Драко однажды пытался заговорить на эту тему, но потом махнул рукой: он тут не миротворец — пусть разбираются сами. Рон теперь почти везде таскал с собой свою крысу, опасаясь за ее жизнь, из-за чего у Драко появилась паранойя — постоянно казалось, что грызун залезет к нему в тарелку или спрячется в ботинке, и он однажды на него наступит. Живоглота Гермиона запирала в спальне девочек, но это совершенно никого не разжалобило, и она каждый вечер сидела в одиночестве у себя в уголке. Гарри пропадал на тренировках, а свободные вечера проводил у Люпина. Драко опасливо смотрел ему вслед, проверяя лунные фазы в книге, которую взял в библиотеке втайне от Гермионы. Он, в отличие от Гермионы, с детства знал об оборотнях и прекрасно понимал, насколько они опасны. Однажды его отец выступил против того, чтобы оборотней принимали на работу. Драко тогда был полностью согласен с ним. А сейчас? После того, как Люпин учил их целый семестр? Но Драко продолжал ревностно хранить секрет, открытый Гермионой. Так в заботах и ссорах прошел январь, сменяясь холодным недружелюбным февралем. Драко прогуливался у озера, оставляя в снегу неглубокие следы, которые совсем скоро все равно должны были скрыться — опять начался снегопад, вокруг царила раздражающая белизна, режущая глаза. Драко расчистил под ивой место, высушил его с помощью палочки и умостился на холодной земле. Отсюда он иногда видел летающие фигурки игроков — у команды Гриффиндора была очередная тренировка. В субботу намечался матч с Рейвенкло. Драко вытащил из рюкзака книгу и начал читать ее. Это был тот же изжеванный том об оборотнях. Драко не мог отделаться от мысли, что несколько раз в неделю по часу и больше он вынужден сидеть на уроках оборотня. Хотя в книге писалось, что он опасен только по полнолуниям… Но разве это важно? Драко пытался отделаться от мнения родителей, но никак не мог. Из-за этого невольно вспоминались разговоры о магглорожденных. Грязнокровки, заполнившие магическое общество, — вот так отзывался о них Люциус. — Драко! Послышалось или нет? Драко поднял голову, но никого не увидел. — Драко! К нему бежала запыхавшаяся Гермиона. К мантии комьями прилип снег, на копне волос тоже блестели редкие снежинки, на щеках алел румянец. Драко поднялся и пошел к ней навстречу, пряча книгу в рюкзак. Пальцы у него окаменели от холода. — Что случилось? — обеспокоенно спросил он, сразу вспоминая о Люпине, хотя на дворе стоял день, а до полной луны было далеко. Мерлиновы предубеждения! Гермиона улыбнулась. — Ничего, вообще-то, — она спрятала руки в карманах. — Просто в гостиной невыносимо. Драко понял ее. Наверно, снова Рон лютует из-за крысы, пока Гарри на тренировке. Они пошли к замку. Край неба покраснел, близился вечер. Фигуры гриффиндорских игроков исчезли — закончилась и тренировка. Снег под их ногами приятно хрустел, а его хлопья, падающие с потемневшего неба, оседали на волосах и плечах. Драко выдохнул облачко пара и внезапно сказал: — Я посещал маму в больнице на каникулах. Хруст стих. Гермиона остановилась. — Что? Драко пожал плечами, продолжая идти, и она совсем быстро догнала его. Он подумал, что если Гермиона может хранить секрет Люпина, то тайна его матери, конечно, точно не поддастся разглашению. От того, что Драко рассказал об этом хоть кому-то, стало немного легче. Совсем чуть-чуть. Болезнь-то все равно никуда не исчезла. — Она заболела осенью, я не мог даже писать ей. Кажется, ей еще долго там лежать, а отец… предпочитает утаивать некоторые детали. — Он не имеет права! — воскликнула Гермиона. Драко только криво улыбнулся. Они подходили ко входу, рядом с которым толпилась гриффиндорская команда в своей алой форме. Гермиона сразу же замолчала: она увидела среди них Гарри, а в руках у него была… Драко удивлено вскинул брови: в руках он держал «Молнию» во всем ее великолепии. Остальные игроки уже скрылись в замке, но Гарри, кажется, ждал их. Плечи Гермионы напряглись. — Привет! — Гарри взмахнул сжатым кулаком. На лице играла усталая, но радостная улыбка. — Как дела? — Превосходно, — Драко открыл дверь и вошел в теплый холл замка. — Я вижу, тебе вернули метлу, — он многозначительно кашлянул, кивнув головой в сторону Гермионы. Гарри кивнул головой и повернулся к ней, все еще держа метлу в руках. Лицо его было преисполнено раскаяния. — Гермиона, — медленно сказал он. — Я думаю… думаю, что ты ничего плохого в виду не имела. Я просто хотел сказать, что вел себя… — Как кретин! — живо закончил Драко. Гермиона и Гарри рассмеялись. Холод между ними растаял так же быстро, как и снег в тепле. Они быстро поднялись в башню Гриффиндора, сообщили Кадогану один из паролей недели и вошли в гостиную. В камине приветливо полыхало пламя, на диванах и креслах восседали гриффиндорцы. Кто-то читал, кто-то писал, но большинство просто разговаривало и играло в плюй-камни. Гермиона, довольная примирением, совсем забыла, почему избегала общества Рона, а зря: стоило ей только войти, как он набросился на нее, держа в руках простыню. Драко нахмурился, удивляясь его невоспитанности, — трясти постельным бельем перед лицом кого-либо было верхом идиотизма. — Вот где ты! — кричал, брюзжа слюной, Рон. — Смотри, смотри же!!! Гермиона сделала пару шагов назад. Все взгляды в гостиной были направлены в их сторону. Близнецы Уизли поднимались со своих мест, Фред недоуменно смотрел на Рона. Гарри пытался что-то сказать, но Рон никого не слушал. — Он съел ее! Съел Коросту! Твой глупый кот сожрал ее, Гермиона! В глазах у Гермионы появились слезы. Все молчали, не зная, что сказать, а Рон все еще гневно кричал, пока не охрип. Он бросил простыню на один из столов, Драко с удивлением заметил красные капельки крови, засохшие на белой ткани. А рядом — рыжие волоски, так знакомые тем, кто хоть раз держал Живоглота на коленях. Гермиона ахнула, а Рон, пнув на прощание кресло, убежал в комнату мальчиков. В гостиной царствовала тишина.***
Все стало еще хуже, чем было. Единственное радовало Драко — теперь он метался от Рона к Гермионе не один: Гарри тоже пытался их примирить, но все попытки были безрезультатными. Драко пытался втолковать Рону, что кот — прирожденный охотник; Гарри доказывал Гермионе, что Живоглот виновен, как бы она его ни оправдывала. Тщетно. Рон только горестно вздыхал, а Гермиона зарылась в книги по самую голову и ни на кого не обращала внимания. Поэтому ребята прекратили это, когда услышали категоричное «нет» от обеих сторон. Дружба, казалось, развалилась из-за кота и крысы. Матч Гриффиндора и Рейвенкло должен был быть в эту субботу, поэтому Гарри исчез на поле сразу после уроков — пытался притереться к новой метле. Рон ушел вместе с ним, на пару часов забыв об утрате, восхищенный предстоящим полетом. Драко остался с Гермионой. Они пошли в библиотеку, где Драко принялся писать эссе по трансфигурации, а Гермиона пыталась сделать несколько домашних заданий сразу же. — Что ты делаешь? — Что? — Гермиона на миг подняла голову. Драко увидел серые мешки под ее глазами. — Я делаю домашнюю работу, конечно же. — Нет, — Драко покачал головой. — Ты себя убиваешь. Посмотри! Ты скоро переломишься от тяжести книг, Гермиона! Может, тебе стоит отказаться от чего-то? Например, то же маггловедение? Зачем оно тебе, ты одиннадцать лет жила с магглами. Гермиона покачала головой. Рука ее дрогнула, и чернила размазались по пергаменту. Она вздохнула и сказала, очищая бумагу от пятна: — Я хочу знать, как волшебники видят магглов. Это занимательно. — Занимательно? — Драко фыркнул. — Занимательно смотреть, насколько тебя хватит. И когда ты загремишь к мадам Помфри с переутомлением. Мерлин, как у тебя только времени хватает? Уизли еще в начале года говорил, что твое расписание слишком странное. — Знаю цену времени, — Гермиона выпрямилась и недовольно посмотрела на него. Так было всегда, стоило лишь упомянуть в ее присутствии Рона. — А теперь дай мне, пожалуйста, дописать доклад по использованию электричества в маггловских домах. И она, обмакнув перо в чернила, продолжила строчить. Драко лишь закатил глаза и вернулся к своему заданию. Он пообещал Гарри найти для него какую-то книгу для эссе. И хотя раньше такого альтруизма за ним не замечалось, он все же решил помочь, раз уж на плечах Гарри лежала ответственность — от него зависело, сможет ли Гриффиндор играть в финале со Слизерином. «Хотя, — хмыкнул Драко, — можно было бы посмотреть на зрелищное самоубийство Вуда». А утром вся школа гудела в ожидании матча. Рейвенкловцы подозрительно косились в сторону гриффиндорцев во время завтрака. Команда в синих мантиях сидела в конце стола и тихо перешептывалась. Тем же занимались и игроки Гриффиндора. Вуд что-то тихо объяснял Гарри, и Драко казалось, что капитан команды просто молится. Гермиона пила чай, одновременно читая книгу, и привлечь ее внимание, казалось, было невозможно. Рядом с ней сидел Фред, а после него Рон, который отворачивался от Джинни, что-то втолковывающей ему. От переизбытка Уизли у Драко все рыжело в глазах, и он пытался отвлечься на овсяную кашу. Все это предвкушение игры и азарт медленно захватывали его. Он посмотрел в сторону рейвенкловцев. Их ловцом была четверокурсница. Кажется, она совсем не волновалась — безмятежно улыбалась, косясь в сторону Гарри. Драко ухмыльнулся и посмотрел на него. Гарри тоже глядел в сторону рейвенкловского ловца. Только, как заметил Драко, уж слишком странно блестели его глаза. Неужели боится? Драко подтолкнул друга локтем и вопросительно поднял брови, но ответа все-таки не дождался. — Удачи, Гарри! — крикнула Гермиона, наконец оторвавшись от чтива. Гарри взмахнул рукой на прощание и побежал к раздевалкам. Снег подтаял, и под ногами была противная вязкая грязь. Они уселись на самом верху трибун, и Драко видел отсюда рыжеволосую голову Рона. Он сидел рядом с Невиллом, Дином и Симусом. Ли Джордан называл фамилии игроков, между ними вставляя ехидные комментарии, из-за которых Макгонагалл то краснела, то бледнела. Гермиона наколдовала синий огонек в банке, поэтому было совсем нехолодно сидеть. Вскоре начался матч. Трибуны засвистели, вверх поднялись красные и синие шарфы. Небо было голубым и чистым, солнце сияло по-утреннему радостно, вокруг все веселились. Драко приложил пальцы к потеплевшей банке и постарался поймать Гарри взглядом. Неожиданно его пробрал смех. — Смотри, — он издал смешок. — Эта девчонка не промах. — В смысле? — Гермиона проследила за его пальцем и улыбнулась: — Ей все равно не угнаться за метлой Гарри. — Она нахмурилась и переспросила: — Ведь так? Все знали, что в квиддиче она разбирается хуже, чем в трансфигурации или в зельеварении. Драко кивнул головой, не отвлекаясь от ловцов двух команд. Куда бы Гарри ни полетел, рейвенкловка — Драко слышал, что ее зовут Чжоу Чанг, — следовала за ним по пятам. То тут, то там звучали нервные смешки — Гарри мог бы два раза поймать снитч, но Чжоу возникала прямо перед ним, и он останавливался. — Странно, да? — спросила Гермиона. Драко пожал плечами: — Это простая тактика. Но Гермиона покачала головой. И вдруг Гарри стрелой полетел вниз. Трибуны выжидательно заорали, игроки остановились. Чжоу взметнулась за ним, она почти достигла земли… но Гарри резко выпрямился! К сожалению или к счастью, метла Чжоу не владела такой маневренностью — она не выровнялась, а просто ударилась древком в землю, зарываясь на несколько дюймов. А Гарри уже летел вверх, рука его тянулась к небу. Миг — и золотой снитч слабо трепыхался своими крылышками в его пальцах. Гриффиндорцы вскочили со своих мест. Кое-кто обрадованно обнимался. Драко взглянул в сторону Макгонагалл, которая, кажется, смахивала с глаз выступившие слезы. Гриффиндор одержал победу и вышел в финал.***
Фред и Джордж притащили из Хогсмида кучу маслопива и каких-то сладостей. Драко и Гарри обменялись понимающими взглядами — они-то знали, где спрятан тайный проход, через который можно было легко выбраться из замка. Гриффиндор устроил целую вечеринку — все веселились, отовсюду звучал смех, кто-то постоянно (Драко подозревал Джорджа) вскрикивал «За Гарри!» — и тогда вверх поднимались радостные вскрики, и раздавался звон бутылок. Драко сидел на подоконнике, держа в одной руке бутылку, а в другой письмо от отца, которое получил пару минут назад. На окне красовались серебряные узоры. Он развернул его и попытался прочитать, но во всеобщем хаосе было просто невозможно сосредоточиться на словах. Наконец кое-как отстранившись от веселья, он снова углубился в чтение.«Драко. Маме стало гораздо легче. Она все еще в больнице, но ты можешь написать ей письмо. Даже не думай ее расстраивать! Люциус Малфой».
Драко усмехнулся. Его отец — сама краткость. А восклицательный знак… Можно было представить, как он пишет письмо, но, упоминая хилое здоровье жены, расстраивается, и от этого гневается. Драко скомкал письмо. Вряд ли все было так, как он представляет — просто отец любил указывать, вот и все. Пергамент, который он бросил в огонь, потерялся среди горящих поленьев. Драко допил сливочное пиво, чувствуя, как его опьяняет все это: и напиток, и победа, и компания веселых гриффиндорцев. Скажи ему кто в момент получения первого письма из Хогвартса об этом, он бы просто презрительно ухмыльнулся в лицо лжецу… И только Гермиона сидела себе в углу, читая здоровенный талмуд. Драко подошел к ней и обеспокоенно нахмурился. Он, конечно, тоже не всегда одобрял легкомысленность гриффиндорцев, но все-таки когда празднует весь факультет, сдержаться было трудно. Даже вечно брюзжащий Перси сегодня веселился почти наравне с близнецами. — Гермиона… Может, оторвешься? Она покачала головой и перевернула страницу. — Или хотя бы пойди к себе в комнату. — Нет, — голос ее звучал устало. — Там Парвати что-то наколдовала с духами, и мы проветриваем спальню. Компания снова закричала, все засмеялись. Фред, кажется, заставлял с помощью магии танцевать диванные подушки. Он кинул одну из них в сторону Гермионы, но она только отмахнулась. — А я могу написать маме письмо, — сделал Драко еще одну попытку. Она была удачной: Гермиона отвлеклась. — Это чудесно! — воскликнула она искренне. — Ах, если бы тут была Короста, — многозначительно вздохнул недалеко от них Рон. — Она так любила это печенье… Гермиона захлопнула книгу и отвернулась, но Драко успел заметить блеск слез на ее глазах. Также он видел, как Гарри что-то с серьезным видом объясняет Рону, но тот только покачал головой. Драко закатил глаза. «Какой же придурок», — подумал он. А Гермиона уже поднялась и пошла в сторону девчоночьей спальни, видимо, наплевав на дурной запах в комнате. Праздник закончился далеко за полночь. Пришла Макгонагалл — она отчитала всех, включая Перси, который давным-давно должен был разогнать всех по спальням. Когда он все-таки смог справиться с толпой подростков, стало внезапно тихо. Драко даже слышал, как завывает ветер за окном. Они все легли спать. Симус все еще восхищенно комментировал матч, пока не уснул на полуслове. Невилл давным-давно храпел. Драко не разговаривал ни с Гарри, ни тем более с Роном. Он задернул полог, оставив полоску для окна. Кто-то растопил иней на стекле, и можно было увидеть блеск далеких звезд. Смотря на них, Драко уснул. «А потом оборотни превращаются в собаку, а из собаки — в кота. Последняя их форма — крысы. Не верьте крысам, они воруют ваши метлы», — вот это читал Драко на камне, который был закопан посреди пустыря. Драко не знал, как тут очутился. Было жарко. Он снял зеленый галстук и оглянулся. Вдалеке, куда ни глянь, виднелась только сухая трава. Драко снова посмотрел на камень. Странная запись исчезла, теперь это была могильная плита, и она гласила — «Нарцисса Малфой. Любящая жена и мать. 1955 – 1994». Драко вздрогнул. И проснулся. Всего за метр от него кто-то истошно орал. Драко запутался в пологе, который сам же накануне задернул, а когда наконец смог вылезти наружу, крик стих. Никто в комнате не спал. Все стояли рядом с кроватью Рона, который, пытаясь отдышаться, никак не мог совладать со словами. На лбу его выступила испарина. — Сириус Блэк! — воскликнул он. — Блэк! Тут! Дверь в их комнату отворилась, забежал Перси. Он пытался напялить на себя очки, но пальцы его дрожали. — Что происходит?! — Блэк! — вопил Рон, не переставая. — Это просто сон, — фыркнул Драко. — Да? — Рон указал пальцем на полог, который был аккуратно разрезан посередине. — Тогда это что такое? Все испуганно молчали.