Новая жизнь.

Последнее, что я вижу перед собой — это черная смоль волос, которые щекочут мое лицо. Я закрываю глаза и поддаюсь вперед. Беспорядочные смазанные поцелуи, я чувствую их на шее, ключице, пока уверенные и сильные руки снуют по моему телу, расстегивая рубашку. Так медленно и невыносимо. Горячее дыхание на моей шее, и я не знаю, как это произошло. Я Скотт Пилигрим, а надо мною мой гей-сосед Уоллес Уэллс. То, что я сплю с ним в одной постели, ни для кого не секрет (а иногда не только с ним, но и с его очередным парнем), но сегодня моя лодка натуральности дала течь, и в лодке гейства Уоллеса прибавился еще один человек. НЕ спрашивайте. Моя жизнь изменилась. С Рамоной расстались. Группу бросил. Теперь у меня появилось еще больше времени для видеоигр, но плюс это, скажем, небольшой, на фоне тех огромных минусов. Уоллеса тоже не особо прельщало смотреть на мое кислое лицо, и поэтому он потащил меня, как сказал «оттянуться по полной». Его «оттянуться по полной» оказалось привести меня в бар для знакомств. А на все мои возражения было наплевать (ну, как всегда, в принципе). Усадив за барную стойку и заказав пару каких-то коктейлей, он сел рядом. Принесли два стакана из под виски с какой-то зеленой жидкостью, на удивление, вкус оказался приятный, свежий, с нотками мяты, а после он взрывался в желудке огнем. Ко мне подсел какой-то смазливый парень, видимо рассчитывал познакомиться, прости, но я не по этой части. — Я Стив, ты не против, если я здесь сяду? — Садись, — я хмыкнул — Скотт. Скотт Пилигрим. Я почувствовал на себе тяжелый взгляд Уоллеса. Что же ты наделал, Скотт? *** Меня развезло. Я выпил третий стакан этого чертового коктейля, и что-то мне подсказывает, что это было так себе решение. К этому моменту Уоллес ушел в другую часть бара, но, по-моему, он не был сосредоточен на своем собеседнике и постоянно смотрел на меня и Стива. Стив оказался, в целом, неплохим человеком, разбирающимся в играх и музыке, но что-то мне подсказывало, что нужно уходить из этого места. Стив потянул меня за руку, призывая идти за ним. Я пытался найти Уоллеса, но картинка была нечеткой (Господи, Скотт, вот почему не надо пить!), а парень куда-то меня тащил. Очнулся от коматоза, когда оказался впечатанным в стену около туалета, кто бы мог подумать, что в нем столько силы, но это не все, еще он оказался выше меня, как минимум, на полголовы. — Я не из этих, — Скотт, Господи, Скотт, во что ты вляпался! — Уже поздно, Скотти, — и с поганенькой улыбкой он впился в мои губы грубым поцелуем. Это было мерзко и противно, учитывая, что это мой первый поцелуй с мужчиной, ощущения так себе. Затуманенный рассудок отказывался принимать реальность. — Пиздец, Скотт! О, Уоллес, ты как нельзя вовремя. Стив отвлекся на резкий звук, и я попытался выскользнуть из захвата, но попытка потерпела крах. — Как мило, ты пришел за своим дружком, а я-то думал, что смогу поиграться с ним, — и снова эта улыбка. Но Уоллес разговаривать был не намерен и вмазал этой смазливой морде. *** Да, нас выгнали из бара за драку, оттянулись по полной, это правда. Хорошо хоть, что от этого бара до нашего дома рукой подать. Когда мы пришли домой (ну, точнее Уоллес дотащил меня) я узнал, что такое ревность Уэллса. — Этот подонок будет в аду гореть! Я найду его и собственноручно закопаю, — он запнулся — прости меня, не стоило тебя туда приводить. Извиняющийся Уоллес, это что-то новенькое, отмечу этот день в календаре и буду праздновать. — Все не так плохо, как ты думаешь, — сказал я, пытаясь его подбодрить. — О да, пошел я, значит, за своим другом и застал чудесную картину, называется «Мой гетеро-сосед сосется с почти незнакомым парнем». Тебе же вроде не понравилось, или уже поменял свое мнение, мм? — Уоллес, ты пьян... — А ты будто бы нет. Разговор явно не клеился. — Раз уж я пьян, то я хочу кое-что попробовать — и Уоллес многозначительно посмотрел на меня, о-оу, что-то здесь не так. Я раскинулся на нашей кровати, когда к Уэллсу пришла восхитительная (на его взгляд) идея. Он навис надо мною, внимательно всматриваясь в мое лицо. Он был слишком близко, так, что я ощущал его дыхание на своей коже. Черные волосы соседа едва дотрагивались моих щек. И если я хотел что-то сказать, то в следующий момент я разучился дышать. Уоллес дотронулся до моих губ, слишком мягко, даже целомудренно, и это кардинально отличалось от того поцелуя в баре. Горячий язык проник в мой рот, прошелся по кромке зубов, мазнул по небу, и наконец, сплелся с моим. Я ощущал слабый вкус мяты, и этот поцелуй мне хотелось запомнить. Второй за день, для гетеросексуального человека, думаю многовато. Уоллес отстранился от меня. Дышать, Скотт, не забывать дышать. Кажется, он был доволен. — Уолл, кажется, я перебираюсь в твою лодку. Моя стремительно идет ко дну. — Какую лодку? - не понял он. — Лодку гейства, это же очевидно. Сосед тихо рассмеялся, а меня будто прошибло током от осознания того, что все это время я не обращал внимания на то, какой у него чудесный смех, да и какой сам чудесный Уоллес. Последнее, что я вижу перед собой — это черная смоль волос, которые щекочут мое лицо. Я закрываю глаза и поддаюсь вперед. Я Скотт Пилигрим, и я знаю, как это произошло.