***
Он толкнул мертвого Пожирателя смерти на Тома, подхватил кубок и переместился. Это было легче легкого, но сейчас в нем бушевала Сила, и он боролся с ее напором, пытаясь приглушить, так чтобы она не была столь очевидной. Была только одна вещь, которая могла бы успокоить его, или, возможно, две, или три. У него была всего пара секунд, чтобы очистить лицо от крови, когда первая из этих успокоительных вещей налетела на него. – Гарри! – Валькирия, – проговорил он, изо всех сил пытаясь усмирить трясущиеся руки. Вот та самая причина, по которой они не выходили наутро после новолуния. Сила взмывала ввысь, напевая ему, говоря с ним, рассказывая обо всех и обо всем. Она ошеломляла, и он спрятал лицо в волосах сестры, чтобы укрыться от всего этого. – Моя змейка. Еще мгновение, и он попал в арктические объятия, которые ни с чем не спутать. Он не мог броситься в схватку, не здесь, не сейчас, когда было слишком много зрителей, и велика была вероятность, что список убитых окажется слишком длинным, если им не удастся обуздать Силу, и тем подтолкнуть половину Великобритании к одному аферисту или другому. Их здесь было шестеро, в конце концов. Как только ты начинаешь жертвоприношения, контракт заключен и открыт канал, который они должны отрегулировать с годами. Они могли взывать каждый день, если хотели, не только в новолуние, но это было бы излишеством – ну куда тратить Силу, в конце концов? Все дело в контроле, сохранении равновесия. – Сколько? – П-пять, Ма. – Хорошо сделано, дорогой. Глубоко вдохни, как я тебя учила. Он вновь чувствовал себя ребенком, после своей первой жертвы, когда Сила захватила его и показала, каким мир может быть. – Гарвесте! – слились два голоса. – Гарри! – один голос отделился, но не отличался от них. Они все налетели на него разом, даже Блейз Невозмутимый, трогая его, теребя растрепавшиеся волосы, инстинктивно успокаивая и утешая. И тут до него добрались остальные. Аромат Света был так остер, что он зашипел в темную косу и только потом поднял голову. – Мой мальчик, что случилось… Седрик сказал нам... – Гарвесте, благодарение богам, ты в безопасности... – Я не мог ничего вспомнить, когда очнулся… – Бззз-бзбзбзбзбз-бззззз… – Пропустите меня… Позвольте… Поттер… Ну вот. Он позволил себе расслабиться, упасть на руки, которые, он знал, будут наготове. – Ему нужно в больничное крыло… Уэнсдей, в ярости, не отпускала его. Ее зрачки увеличились так, что закрыли всю радужку. Его Мать выглядела ровно так же. Как и Отец, и Пагсли. Даже малыш Пуберт, грызущий стрелу, выглядел решительно устрашающе. Таково было влияние Крови и Силы на семейство Аддамс – и благословение, и проклятие. По большей части, однако, проклятие, но у них не было бы иного пути. – Мисс Аддамс, отпустите… Ему нужно прилечь, нужна медицинская помощь… У него шок… Он впился глазами в сестру и что-то прошептал, прежде чем его под руки повели к замку. – Что он сказал? Что он сказал? – в тревоге переспрашивала Гермиона, с бескровными от страха губами. Голос Уэнсдей был мрачным и тихим, так что им пришлось напрячься, чтобы услышать ее, но после все Аддамсы расцвели улыбками, а через какое-то время заулыбались и друзья Гарри. Скоро.***
Его затянули в комнату, которая сильно пахла Оборотным зельем, и устроили на стуле. «Шизоглаз Муди» суетился вокруг, громко стуча деревянной ногой о каменный пол. Его комната, если отвлечься от запаха вскипяченных слизняков и златоглазок, была битком набита сломанными блестящими приборами. Некоторые артефакты были тонко настроены, чтобы реагировать на темную магию, и неудивительно, что они разбиты вдребезги. – Вот, мистер Аддамс, это поможет вам. Он вежливо принял кубок и наблюдал за мужчиной, который, в свою очередь, тайком наблюдал за ним. Он определил по запаху Веритасерум в тыквенном соке, не слишком много, но достаточно, чтобы заставить его против воли говорить правду. Он прищурил зеленые глаза, потом прикинул, не выплеснуть ли содержимое кубка Муди в лицо. Ну и как ему понравится такая выходка? Сила рвалась из него, и он протяжно выдохнул, потом протянул вперед руку и прижал хромого мужчину к одному из столов. – Больше никаких трюков. Я знаю, что вы и кто вы. – Что ты несешь, мальчишка? – прорычал Муди, вполне достоверно. – Ни... – Вы – Барти Крауч младший, и вы – Пожиратель смерти. Вы убили своего отца, и, вероятно, настоящего Муди тоже… Нет, он был нужен вам живым для оборотки. Значит, вы держите его взаперти. Я видел вашего хозяина, и он передавал вам привет. – Я не понимаю, о чем ты говоришь, парень, отпусти меня… – Не лгите мне. Он вытянул вторую руку. Почти так, как уже делал с Виктором, запуская крошечную часть Силы в кровоток, чтобы избавиться от инородных тел, но теперь он не потрудился быть нежным. Он потянул, и мужчина начал кричать, сначала низко, но постепенно все выше, потому что его голосовые связки изменились, Оборотное зелье выходило из Муди, медленно сочась зеленовато-желтыми каплями из каждой поры. Он продолжал тянуть, пока капли не начали сливаться в струйки, и вот уже он смотрит не на профессора Аластора Муди, аврора, а на Бартемиуса Крауча младшего с соломенными волосами, молодого и безумного. Он опустил руку, и мгновение спустя мужчина упал на пол связанным – как раз в тот момент, когда дверь со стуком открылась, и вошла его Семья, с Дамблдором и Снейпом по пятам. – С меня достаточно, – фыркнул он раздраженно. – Профессор Снейп, я полагаю, вы знаете этого человека. Веритасерум в третьем ящике вот того стола. Заставьте его выпить, и он расскажет вам, что Волдеморт вновь вернулся. Я хочу принять ванну, а потом, профессор Дамблдор, у нас с вами будет разговор.***
Гарри прошел в Слизеринскую ванную четвертого курса. Его Сила всё ещё была с ним, но чуть более слабая сейчас, когда кровь не подпитывала ее. Однако этого было недостаточно. Он оттолкнулся от стены и до упора вывернул вентиль, недовольно стискивая зубы, когда на него хлынул почти кипяток. Он встал в поток прямо в одежде, интенсивно дыша горячим паром. Вдох-выдох, вдох-выдох, и ничего более. Кто-то постучал в дверь в дальнем конце. – Гарвесте? Он выдохнул и снова вдохнул, концентрируясь на биении сердца. – Гарвесте. – Да, дорогой? – сказал он на долгом выдохе, не открывая глаз и отклонив назад голову, чтобы чувствовать обжигающие брызги на своем лице. – Твоя мама попросила меня составить тебе компанию, поговорить с тобой. Гермиона и Драко с нею и остальными, чтобы удостовериться, что они не проделают в Крауче пару новых отверстий. – У нее будет для этого время. – Хорошо. При условии, что она оставит нам кусочек. – Умоляю, зачем? Блейз чуть наклонил голову, чтобы видеть выражение лица друга сквозь пар. – Мы – твои друзья, Гарвесте, а он попытался отнять тебя у нас. Честь, Справедливость, Око за Око, и вся эта чистокровная фигня. Матери стоит пустить мои кишки на подвязки, если я не докажу, что я один из вас. – Ммм. – Гарри провел пальцами по волосам. Вода, стекающая в слив, была розовой от крови. Он снова вдохнул. – Гарвесте? – Да, Блейз? Юноша запрыгнул на мраморный верх раковины и потянулся так, что кости затрещали. Здесь совсем как в сауне. – Почему у тебя нет прозвища для меня? – Что ты имеешь в виду? – У тебя есть свой дух-защитник, предвещающий смерть, и свой приканчивающий мир змей. А кто я? Гарри решил, что самое время выйти из душа. Он был насквозь промокшим и Блейзу показался похожим на очень красивую утопленную крысу. Его руки отжали избыток воды из волос, потом он подошел к другу и протянул руку, чтобы стереть испарину с зеркала. – Мой макияж уничтожен. – Гарвесте, – терпеливо повторил Блейз. Хотя вода была достаточно горячей, чтобы он сварился, пальцы оказались все столь же холодными, почти ледяными, когда прошлись по его щеке и горлу, губы прижались к его лбу. – Ты – мой волк, мой Вали – убийца, убийца и покоритель одновременно, – сказал Гарри с улыбкой. – Пойдем, мы ведь не хотим заставлять профессора Дамблдора ждать.***
Гарри и Блейз вошли в комнату Муди и увидели, что дементор близок к тому, чтобы одарить Барти Крауча Поцелуем смерти. – Каприциа гигелен! Меткость у Гарри была превосходной. Чары ударили существо в грудь, и оно замерло, дрожа. – Что вы сделали! – воскликнул коротенький человечек в шляпе-котелке. Гарри признал в нем Корнелиуса Фаджа, Министра магии и человека, о котором Гермиона спросили его, когда он показал ей статью о двадцати четырех мертвецах. – Гермиона, Драко, пригнитесь. Вы тоже могли бы захотеть скрыться, Министр, прежде чем... – Бух-ба-бам! – что-то случится. Дать вам носовой платок? Взорвавшийся дементор был склизким до крайности, но запахом напоминал сад, полный фиалок и роз. Гермиона едва взглянула на лица Аддамсов и любезно взмахнула палочкой. Поднявшийся ветер вытянул гнусный запах в окно. – Это были Веселящие чары, мистер Аддамс? – спросила профессор Макгонагалл, выглядя впечатленной им впервые за четыре года. – Превосходное использование, двадцать баллов Слизерину. Гарри подмигнул Блейзу, и тот решил не пояснять профессору, что представляют собой Веселящие чары его друга. Он еще помнил Вэйзи. – Вы убили моего дементора! – верещал Фадж. – Он собирался убить нашего свидетеля, – невыразительно сказал Гарри, садясь рядом с Матерью. Блейз придвинулся, чтобы поддержать его. – И с каких это пор он стал вашим дементором? Он был волшебным существом, а, как я слышал, вы не владеете ими. – Ну ладно… они работают на меня, ведь так? И этот человек опасен, Альбус, вы должны признать, что, распространяя ложь о Том-кого-нельзя-называть… – Что он возвратился, воскрес? Это верно. Я был при этом. – Вы не можете… Это не… Вы-знаете-кто исчез... Гарри смотрел на него с возросшим интересом. Корнелиус Фадж был еще больше крысой, чем Питер Петтигрю, а это о чем-то говорит. Он был возбужден и раздражен, как будто единственным, что имело значение, больше, чем правда, больше, чем безопасность людей и Британии в целом, было его всепоглощающее желание удержаться на плаву и во власти. Почувствовав, как Уэнсдей дернулась, он накрыл ее руку своей, пряча лезвие. – Альбус... – Мы все слышали его, министр, – сказала Макгонагалл, и согласно кивающая темная голова Снейпа придала вес ее утверждению. Северус Снейп никогда не кивал. – Он свидетельствовал под Веритасерумом. – Он безумен… Он мог говорить что угодно – это не может быть правдой... – Но это есть, – сказал Гарри. – Я был там, и я видел, как он воскрес, и я видел трупы. – Он не стал уточнять, кто был причиной тех трупов. – В… Литтл-Хэнглтоне, где стоит дом Риддлов. – Вы лжете! – завопил Фадж в бешенстве, тыча в его сторону дрожащим пальцем. Гарри быстро вскочил и сжал запястье брата. Отец рассмеялся и забрал у Пагсли бомбу. – И зачем мне лгать, министр Фадж? Мне нет никакой выгоды в том, чтобы снова видеть Темного лорда в силе. – Ради прессы – пять минут славы – я слышал о вас! Вы убили Барти Крауча старшего банкой варенья! – Вам говорили, из чего оно сварено? – Достаточно, – сказал Дамблдор, и его светлая магия прошлась по их вискам подобно дрели, не самым приятным образом. – Ничего не поделать, Корнелиус, вы не можете скрыть то, что Волдеморт вернулся. И благодаря Гарри... – Гарвесте. – …мы даже кое-что знаем об этом. Мы были предупреждены, а предупрежден – значит вооружен. – Дамблдор встал, возвышаясь над низеньким министром, и его магия снова вспыхнула. Гарри сжал переносицу, и Гермиона в утешение погладила его по спине. – И я предпочел бы, чтобы вы больше не приводили дементоров в мою школу. До свидания, Корнелиус. Министр вылетел вон, сопровождаемый Макгонагалл и Снейпом. Дверь за ними закрылась, и внезапно глаза директора снова замерцали, и даже ярче обычного. – Итак, Гарри… – Гарвесте, директор, будьте любезны. – Мой мальчик, едва ли сейчас подходящее время, чтобы соблюдать формальности. – Сейчас самое время для формальностей, – с нажимом сказал Гарри. Драко, Блейз и Гермиона переглянулись. – И прежде чем вы спросите, моя Семья останется здесь, в этой комнате, пока мы не закончим разговор. – Конечно, мой мальчик, но я уверен, у мистера Забини, мистера Малфоя и мисс Грейнджер есть домашние за... – Как я уже сказал, директор, моя семья остается здесь, со мной, или разговор отменяется. Гермиона гордо улыбнулась и села прямее. Драко и Блейз ничего не сказали, просто на мгновение их руки оказались во все еще влажных волосах, рассыпанных по спине Гарри. – Очень хорошо. Почему бы вам не начать с рассказа обо всем, что произошло, с того момента, как вы прикоснулись к портключу… И Гарри рассказал, опустив тот факт, что позволил своей Силе вырваться, сказав вместо этого, что Волдеморт убил тех, кто предал его. Он подробно описал ритуал возрождения и отметил про себя, что Отца воодушевила эта идея. Он сказал Дамблдору, что для профессора Снейпа небезопасно возвращаться в Темный стан, и если директор и был удивлен его знанием, то ничего не сказал. С каждым произносимым словом он ощущал, как возрастает гнев его друзей и – более темный, с оттенком голода – Семьи. – Ну что ж! – сказал старик, хлопнув в ладоши, когда он закончил. – Теперь все ясно. Я знал, что он вернется. Мы должны начать твое обучение поскорее. – Прошу прощения? – Твое обучение, мой дорогой мальчик! Окклюменция, легилименция и заклинания Света. Я знаю, что уроки в Хогвартсе не особенно готовят к сражению, но я слышал, что вы четверо тренируетесь в боевых искусствах, и хотя я не считаю это ни благоразумным, ни уместным... – То есть вы могли предвидеть, что нам придется участвовать в битве, так? – вскричал Драко. Его серебряные глаза сузились, а взгляд запросто мог убить. – Гарвесте и его семья давали нам навыки выживания, действительно неоценимые, но если вы знали, что Темный лорд возвратится, какого черта вы ничего не сделали с этим раньше? – Мне не нравится ваш тон, мистер Малфой, – сказал Дамблдор, и Драко стушевался от этого упрека, хотя его глаза все еще мятежно горели. Гарри мягко погладил тыльную сторону руки, и обнаружил, что Гермиона опередила его. Она покраснела под его взглядом. – И, отвечая на ваш вопрос, родители не очень хорошо воспринимают учебный план, который требует, чтобы их дети носили защитную форму. Гарри вздохнул и встал. – На сегодня этого достаточно. – Мистер Аддамс, я не... – Профессор Дамблдор, сегодня вечером я столкнулся с Волдемортом, – объяснял Гарри, пытаясь не рычать. – Я надеюсь, что вы оцените этот факт и с уважением отнесетесь к моему решению удалиться. Что касается вашего предложения, боюсь, я должен буду отказаться. Моим обучением занимались родственники, и они проделали великолепную работу. Я ведь выжил сегодня, не так ли? – Одно то, что вы сегодня выжили, не означает, что вам повезет в будущем, Гарри... Внезапно Сила взмыла в нем, подпитанная раздражением. Драко невольно придвинулся ближе, и уже три пары рук легли на плечи Гарри. На сей раз переглянулись Аддамсы. – Мое имя, – прошипел он, устрашающе напоминая Тома в этот момент, – Гарвесте Аддамс. Я не Гарри Поттер и никогда не буду Гарри Поттером, никогда. Джеймс и Лили Поттер мертвы, преданы Питером Петтигрю… Придержите язык, я еще не закончил! Вы могли позаботиться о Сириусе, моем крестном отце, как о Северусе Снейпе, который на самом деле носит Темную метку, но не сделали этого, так что я ничего вам не должен, никаких чертовых долгов, поняли? Я не буду сражаться за Свет, бороться ради вас или под вашим руководством, и вообще как-то связываться с вами, так что можете поискать какую-нибудь другую наивную фиалку, чтобы нагнуть по своему желанию. Вот Невилл Лонгботтом – правильный выбор. Так что доброй ночи, директор, и закончим на этом.***
Гермиона наконец получила желаемое. Та ночь ненадолго остановила Дафну, но недостаточно впечатлила, чтобы оставить их в покое. Она успела произнести ровно два слова, прежде чем получила от Гермионы весомый хук справа. Гарри спал, но, по словам Драко, это было что-то. Семья решила остаться в комнате на восьмом этаже, названной Пыточной камерой, еще на неделю, чтобы позаботиться о своей змейке. Ее не было на прежнем месте, когда они вновь поднялись наверх, но после того, как Уэнсдей многозначительно взялась за моргенштерн, дверь очень быстро появилась. Еще у них было незаконченное дельце с профессором Каркаровым, который исчез за несколько дней до третьего тура. Подходящий свадебный подарок для Кузена Что. Гарри услышал о планах близнецов открыть магазин приколов после окончания школы и отдал им тысячу галеонов, полученных в качестве приза. Взамен он потребовал обещание, что они продолжат доставать Седрика даже за пределами школы. Дамблдор, этот ублюдочный манипулятор с мерцающими глазками, все же был достаточно разумен, чтобы не отдавать Барти Крауча младшего в заботливые руки Фаджа и Министерства. Он сидел под замком, по уши накачанный Веритасерумом. Никто не знал, как он сбежал, и никто в Семье не сказал об этом ни слова. В конце концов, все дело в сохранении баланса.***
– Драко, ублюдок! Гарри заложил пальцем учебник по магловедению и с любопытством поднял голову. Освободив от экзаменов, учителя завалили его домашней работой, количество которой все росло, грозя похоронить в пергаментах. Он сделал четвертую часть, а ведь не было еще и пяти часов. Каким пустячным все казалось после столкновения с милым Томом и объяснения с лицемерным Лордом Света. Уэнсдей решила остаться в Хогвартсе до конца учебного года и вернуться домой вместе с ним. Никто и не попытался ей хоть что-то возразить, а делегация Бобатона казалась очень довольной этим обстоятельством. Стоило бы узнать, что она им сделала во время полета. Сейчас она сидела рядом с ним, крутя в руках фигурку дракона и испытывая ее возможности и пределы. Гермиона тоже подняла голову, перестав нервно грызть кончик пера. Блейз ворвался в комнату, абсолютно мокрый и почти голый. Одной рукой он вцепился в полотенце, обернутое вокруг бедер, не позволяя внезапно заинтересовавшимся девочкам увидеть слишком много. В другой же держал бутыль шампуня – так, словно это была бомба. Это был один из очень дорогих брендов, с сильным запахом французской ванили и маракуйи. Гарри изо всех сил старался не раскрыть рот и потому схватился за термос, концентрируясь на факте, что его друг был брюнетом. Точнее, больше не был. Он был ярко-розовым – и оттого разъяренным. – Понравилось ли тебе на этот раз быть принимающей стороной, мистер Карамелька? – Я убью тебя! – взревел тот, бросая шампунь в хихикающего Драко, у которого внезапно случился новый приступ смеха, когда Блейз угрожающе двинулся вперед и тут же поскользнулся на гладком каменном полу. Гарри зажал подбородок в кулак и смотрел шоу с ласковой полуулыбкой. Блейз швырялся всем, до чего мог дотянуться: книги, перья, пергаменты и подушки летали по комнате. Драко сразу нырнул вниз и теперь, по-прежнему хохоча, подбирался все ближе и ближе к Блейзу, а подобравшись наконец, схватил за полотенце и потянул. Пронзительный вопль, прорезавший воздух, посрамил бы любого русала, заставив сорвать плавники и бросить в вулкан. – В самом деле, – выдохнула Гермиона, когда Гарри вежливо отвел глаза и восстановил благопристойность, наколдовав на своего друга шорты. Но конечно, он не удержался от собственной шутки. Шорты оказались вызывающе алого цвета, создающего ужасное сочетание с розовой прической, а сзади было написано большими золотыми буквами – УКУСИ МЕНЯ. Драко, увидев их, снова зашелся от хохота. – Ладно, ладно, хватит уже… Свет свечей слабо отражался на металлической окантовке посоха. Гарри захихикал и, поскольку хаос вокруг него улегся, вернулся к домашней работе по магловедению.Конец