***
Драко и Блейз были все так же поглощены книгой, даже когда Гермиона удалилась, чтобы присоединиться к гриффиндорцам за их столом. Они даже не прикоснулись к еде. – Посмотри на это: «Половина стебля бамбука, не забудьте о потрохах». Я даже не хочу знать, где этот бамбук был. – А я все еще озадачен облизыванием лошади. Гарри улыбнулся в чашку. Ах, старые добрые деньки. – «Перерезать горло, не слишком глубоко, иначе крик не выйдет правильным». Что за ад? – Здесь есть упоминание о степлере. Что это? – Детский жир? Детский жир?! За столом учителей встал и откашлялся Дамблдор. Гарри посмотрел на него. Тот выглядел не хуже, чем до своего импровизированного отпуска на Гаити в прошлом году. Тетя Деменция ведь не потеряла хватку? Директор заметил его пристальный взгляд, и ласковые нежно-голубые глазки обратились в сталь. Гарри улыбнулся и склонил голову. – …моя печальная обязанность сообщить вам, что межфакультетский Кубок по квиддичу не будет разыгрываться в этом году. Это привлекло их внимание. Весь зал затих, и оба его поглощенных изысканиями друга подняли глаза, темные от гнева. – Что он сказал? Он сказал то, что я думаю, что он сказал? Я смогу убить его? – Возможно, позже, Драко. – Виной этому событие, которое начнется в октябре… – Я убью его, я клянусь. Квиддич… – Э… Гарвесте, у тебя нет с собой универсального противоядия? – Почему ты спрашиваешь? Блейз смотрел на разъяренного Драко. В его лице было что-то, чего там никогда не бывало, пока они не встретили Семейство Аддамс. – Ну, я думаю, что он собирается отравить директора. – Правда? Как ты думаешь, какой яд он предпочтет использовать? Молния затрещала на зачарованном потолке, и в тот же момент, подобно оглушительному раскату грома, разорвавшему воздух, огромные двойные двери распахнулись, и в них вошло изуродованное подобие человека. – Дядя Фестер? У Блейза отвалилась челюсть. Конечно же, боги не будут столь жестоки, чтобы добавить еще одного Аддамса в и без того нестабильную смесь, какой был Хогвартс. Только Аддамс мог справляться с другим Аддамсом, и было крайне удачно, что помещение факультета, в котором они жили, создано, чтобы противостоять таким стихийным неожиданностям, но Хогвартс уже стар. Одного Аддамса для него более чем достаточно. – Ах, как раз вовремя! Студенты, я хотел бы представить вам нового преподавателя Защиты от темных искусств, профессора Аластора Муди! Блейз наконец облегченно выдохнул. Благодарение богам. Гарри подался вперед, заинтригованный. Человек выглядел положительно ужасным. У него осталось довольно мало от носа, всего одно ухо и один глаз, изрезанное глубокими шрамами лицо завесили влажные спутанные волосы. Одна из его ног заканчивалась деревянным когтем, и он был скособочен так, словно нес в одиночку все бремя мира. Он был министерским аврором, одним из лучших, по крайней мере, так он читал. Ну и что же он делает здесь? Быстрый взгляд на Дамблдора, и он откинулся, восхищенный. Этот человек появился здесь для него. Таким образом, Дамблдор не был таким невосприимчивым, как казалось. Стоит, пожалуй, отправить тете Деменции парочку «Тараканьих гроздей».***
– Турнир трех волшебников, вы можете в это поверить! Драко довольно быстро оправился от отсутствия своего драгоценного квиддича. – Он не проводился больше века! – Мы знаем, Драко, – вздохнул Блейз, когда они шли на урок гербологии. – Соревнование! С Бобатоном! И Дурмштрангом! – Мы знаем, Драко, – сказала Гермиона, закатывая глаза. – Были смертельные исходы! Люди умирали! – Мы знаем, Драко, – улыбнулся Гарри из-под своего зонтика. – Мы можем только надеяться, что и в этом году будет то же самое. Драко все еще вибрировал от волнения, когда они вошли в теплицу. Он походил на дядю Ливерворта в этот момент, а Блейз был дядей Люмено, но менее вежливым. Драко взвизгнул от внезапного удара по ноге. – Буботюберы, – воодушевленно сказала профессор Спрут. Гарри приободрился при упоминании о гное. – …могут сделать забавные вещи с кожей, если не разбавить… – Да что вы говорите. – Гарвесте, сейчас же вынь это изо рта!***
Гарри все еще облизывал губы, когда они двигались на урок по Уходу за магическими существами. Блейз с отвращением смотрел на его лицо. – Я не могу поверить, что ты сделал это. – Ты похож на мою Мать, дорогой. Или был бы похож, если бы Мать говорила что-нибудь вроде этого. Они подошли к забору, где стоял их профессор. Остальная часть класса немного отставала от них, как обычно. Хагрид, в блаженном неведении о бурлении в классе, довольно потер руки и указал на несколько открытых деревянных ящиков у его ног. В них ползало нечто бледное, лишенное покрова, склизкое и блестящее, словно больничный пол. – У тебя никогда не возникала мысль, что, возможно, Хагрид – твой давно потерянный кузен? – прошептала Гарри Гермиона. – Я бы не удивился. – Соплохвосты! – с восторгом произнес профессор Рубеус Хагрид. Выражение, с которым он смотрел сверху вниз на странные существа, могло быть опознано только как обожание. – Ток вылупились! Я подумал, вы б хотели сами их вырастить, эт, проект сделать! Блейз ткнул одно из существ кончиком палочки. Оно сердито застрекотало на него и выстрелило пламенем, которое едва не опалило ему брови. – Определенно, член твоего семейства, Гарвесте. Готов держать пари. – Ток покормите их сёдни. У меня их никогда не было преж, так эт, мы дадим яйца муравьев и печень лягушки, и кусочки ужа – посмотреть, чё они есть будут. Драко брезгливо взял кусочек печени. – Это так позорно… Гарвесте, это приготовлено для соплохвостов, не для тебя. – Здесь так трудно добыть муравьиные яйца. Хорошо, хорошо… Иди сюда, мой красавчик… – Мистер Аддамс, у вас дела-т хорошо идут! Чем вы их кормите? – Своей кровью, профессор, – ответил Гарри, улыбаясь полувеликану. Еще один соплохвост запрыгнул на его руку и вцепился в большой палец.***
– Возможно, нам стоило взять пример с Гермионы и не ходить на эти уроки, – сказал Блейз, выйдя из приторной атмосферы Башни Прорицаний. Он взглянул на Гарвесте и быстро отвел взгляд. Его друг тщательно облизывал раны, которые оставили ему соплохвосты. Хагрид выглядел должным образом потрясенным в течение примерно одной десятой доли секунды, а потом в восхищении захлопал в ладоши, поскольку увидел, как обожаемые им существа на глазах начали отращивать покров. Когда они уходили, те, кто попробовали на вкус кровь Аддамса, были заметно больше и темнее, чем остальные, и последнее, что они видели, – большие особи нападали на меньших. Как оказалось, они были еще и каннибалами. Драко принес в класс книгу Бабули Фрамп. – Палец ноги кастрированного поджигателя, – бормотал он, наморщив от усердия лоб. Гарри смотрел на профессора Трелони, объяснявшую важность расположения звезд. Он задавался вопросом, знала ли их профессор астрономии, что Трелони посягает на ее предмет. За этой битвой стоило бы понаблюдать. Он слышал, что профессор Синистра была мастером булавы. Казалось, будто всем его учителям в этом году сорвали повязки с глаз, и теперь они видели, чем он мог стать. Взгляд профессора Макгонагалл был строгим и неприветливым в это утро, как и взгляд профессора Снейпа – совсем привычный и лишь чуточку более ожесточенный, хотя в прошлом году Гарри был достаточно внимателен, чтобы не оставить ему шрамов. Профессора Флитвик и Спраут были несколько нерешительны, но он хорошо занимался по их предметам и не доставлял им зримых неприятностей. Профессор Трелони брела в тумане зелий забвения и обливиэйтов, так что она говорила и говорила, не вспоминая о том, что произошло во время последних экзаменов, но целительница Помфри смотрела на него, словно прицениваясь. Он слышал, что она участвовала в войне, но никто не был абсолютно уверен, на какой стороне. Помфри были старой семьей, никогда не говорившей вслух о своем выборе Тьмы или Света. Наблюдатели, определенно. Он слышал шепот камней замка, когда шел, голоса, поющие вновь и вновь. Темный лорд, Темный лорд, как Волдеморт… Он был уверен, что за этим стоит Дамблдор. Это был признак старости, недалекости и изворотливости. Директор стоял намертво в уверенности, что была накатанная дорога к будущему, что выбранный путь был единственным. В этом отношении он напоминал Люциуса Малфоя. Мужчина был напуган в тот вечер, когда они его навестили, но горд и жаден до силы. Гарри был способен уважать это; в каждое новолуние он и сам искал Силы. Но он, в отличие от них, понимал, что может быть и третий путь, а возможно, даже четвертый или пятый. Возможности были бесконечны, и одно-единственное пророчество этого не меняло, потому что будущее было подвижным, изменчивым, пластичным. Он изменил свое будущее, так почему бы этого не сделать им? Он был уверен, что директор попытается вынудить его бороться с Томом. У него и самого были такие намерения, но Дамблдору не следовало об этом знать. Он хотел, чтобы Свет победил Тьму, но Гарри был на стороне Крови, и независимо от того, какие замашки мракоборца ему навязывают, ему следует просто убить их, восславить их смерть и двигаться дальше.***
Ну-ну. Оборотное зелье, не так ли? Он достаточно много времени провел рядом с Бабушкой, чтобы опознать запах вскипяченных пиявок. Он задался вопросом, в курсе ли Дамблдор. Гарри новым взглядом посмотрел на их профессора Защиты, когда тот топал туда-сюда перед классом, крича о ПОСТОЯННОЙ БДИТЕЛЬНОСТИ. – Он довольно экспрессивен, правда? – прошептал Драко. Его рука пряталась вместо закладки в «Зельях презлейших». Похоже, Бабушка нашла себе новообращенного. Он с нетерпением ждал, что они приготовят следующим летом. Это было волнительно, по меньшей мере. – Никаких разговорчиков в моем классе, парни! Заклятие пролетело через комнату и поразило Драко. Оно превратило его в маленького белого хорька. Гарри долго моргал на него, потом забрал своего преобразованного друга на колени. Послышался возмущенный писк. Блейзу, как бы ни был испуган, пришлось подавить смешок. – Оставь его! – прорычал Муди, клацая деревянной ногой в их сторону. – Почему? Он выглядит таким милым. – Еще один писк, теперь разъяренный, и Драко укусил Гарри за палец. – Совершенно очаровательный. – Милый или нет, никакой болтовни здесь, пока я преподаю. Понятно? – Как скажете, профессор. – Еще одна вспышка, и на коленях Гарри оказался покрасневший Драко. – Удобно, дорогой? – Ну почему, почему всегда Я попадаю в такие дурацкие ситуации… – простонал их белокурый друг, быстро перебравшись на свое место. Его важничанье давным-давно испарилось. – Тише, Драко, – сказал Гарри с улыбкой, когда мрачный аврор снова шагнул к их столу. Блейз пытался скрыть свой смех, и Драко впился в него взглядом. – В следующий раз ты окажешься у него на коленях, и посмотрим, как это тебе понравится, выпендрежник. – Буду рад услужить, – Гарри одарил улыбкой теперь Блейза, и обнаружил, что веселье у того исчезает, сменяясь румянцем, который добрался до корней волос, и он не понимал – почему. – Так – прямо к делу. Проклятия, – мрачно провозгласил их учитель в своей рычащей манере. – Министерство считает, что я должен учить вас контрзаклятиям, но профессор Дамблдор более высокого мнения о ваших нервах. Как вы, подумайте, сможете защитить себя от чего-то, чего никогда не видели? Вы должны быть подготовлены. Вы должны быть внимательны и осторожны. Пальцы Гарри медленно вращали сенбон, и у его глаз было то жуткое задумчивое выражение, что обычно сигнализировало о нападении. Было ли это во благо Гарвесте или профессора Муди, Блейз не знал, но спустя мгновение его рука скользнула по тонкому холодному запястью. Брюнет повернулся к нему, глядя оценивающе и столь же непроницаемо, как всегда. Но сенбон был убран, и Блейзу стало легче дышать.***
Они сидели в гостиной Слизерина, все еще обсуждая урок профессора Муди. Гарри заинтересовался кратко упомянутым проклятием Круцио – ведь его бросали уже, по крайней мере, дважды в него, и оно казалось стоящим, чтобы с ним поэкспериментировать. Возможно, он мог бы позволить поразить себя на некоторое время. Убивающее проклятие походило на какую-то нелепую шутку. Зачем владеть Империо и Круцио, если так легко поразить свою жертву с помощью Авада Кедавра? Волшебники были так напуганы своей собственной смертностью, что боялись простой и безболезненной смерти? Он знал кое-кого в подземельях его факультета, кто мог бы умолять о такой снисходительности. – …Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов! – горячо говорила Гермиона, выглядевшая так, словно хотела треснуть Драко по голове своей сумкой для книг. Помня, сколько книг она носила с собой, это повлекло бы верную смерть. Гарри оторвался от домашнего задания по трансфигурации, чтобы посмотреть. – Независимо от того, как ты назовешь это, Гермиона, звучать лучше не станет. Это все равно гуано, – указал Блейз, тут же уклоняясь от Гермионы, зарычавшей и кинувшейся на него с ножом-бабочкой. Это напомнило Гарри о тренировке с оружием. Им стоило поскорее устроить хоть одну. – Что мы тебе говорили о доступе сюда грязнокровок, Аддамс? Гермиона остановилась, и рука Блейза поймала ее запястье. Они упали на диван и оказались в весьма компрометирующих позах, но когда сталкиваешься с Четверкой твердолобых идиотов, поза становится наименьшей из забот. – Энтони, Миллисент, Дафна, Грегори. И прочие слизеринцы тоже. Ой, ой, какое приветствие. – Гарри встал, отряхнув юбку. – Кому я обязан удовольствием? – Мы предупредили тебя в прошлом году, Аддамс, – сказала Дафна, сузив глаза. – Мы не хотим видеть ее здесь. – Я такая же ведьма, как и ты! – сказала Гермиона сердито, выпутавшись из неподдающихся конечностей друга и встав рядом с Драко. – Не сравнивай себя со мной, грязнокровка. – Гарвесте… Но Дафна, казалось, не услышала предостережения, не желая отступить перед всем факультетом. Она шагнула к Гарри, так что они теперь стояли нос к носу. Он мог чувствовать, как Сила вспыхнула тотчас под ее кожей. Она была сильной и бесстрашной, и совсем, совсем мертвой – сразу, как только он выяснит, где спрятать тело. Но пока Гарри только улыбнулся. – Ты не напугаешь меня, Аддамс. Ты не напугаешь никого из нас. Ты будешь следовать нашим правилам, понимаешь, или получишь проблему. Мы можем сделать так, что ты, Блейз и Драко решите, что попали в ад. Нам не нужна здесь эта грязнокровка. И нам не нужен ты и твоя дурацкая Магия Крови. Ты здесь никто, – прошипела она, а потом наклонилась еще ближе. – Он возвращается, и когда он доберется до тебя, ты пожалеешь, что не умер. – Да как ты смеешь! Звук удара прогремел в тишине гостиной. Грудь Гермионы вздымалась от ярости. Блейз и Драко, впиваясь взглядом в их соседей по Дому, пытались удержать ее руки, чтобы не позволить ей снова добраться до Дафны. Слизеринка сидела на полу, одной рукой держась за покрасневшую щеку. – Не смейте угрожать Гарри, никто из вас! И держитесь от нас подальше! – Крошка фёлья, – сказал Гарри нежно, подходя сзади и заключая ее в объятия. Его замораживающее прикосновение, абсолютно неожиданное, успокоило ее, и она посмотрела вопросительно. Она получила объятие. От Гарвесте Аддамса. Блейз и Драко переглянулись. И тут Сила Гарри помчалась через комнату, заставляя всех дрожать. Тени заметались между свечами, и их дыхание превратилось в белый туман. Гарри улыбался. – Ты все сказала, Дафна? – спросил он беспечно. – Ублюдок. Ты – фрик, развлекающийся переодеванием в одежду другого пола, и твоя сучка, и вся ваша дерьмовая компания, – злобно ругалась Дафна, вставая. Энтони и Маркус Флинт встали по бокам от нее, похожие на глыбы камня. – Ты пожалеешь, что подняла на меня руку, Грейнджер. Я тебе это обещаю.***
– Я могла бы убить ее. Думаю, я действительно могла убить ее голыми руками. Гермиона продолжала бормотать себе под нос, скручивая пальцы в узлы. Гарри шел подле нее, когда они брели по территории школы перед закатом. Сегодня прибывали делегации Бобатона и Дурмштранга, и все ожидали небольшое шоу в честь прибытия. Над ними реял в воздухе флаг Слизерина, рядом с флагами Хаффлпаффа, Гриффиндора и Рейвенкло. Драко и Блейз затихли, обдумывая то, что произошло в их гостиной. Они никогда не видели, чтобы слизеринцы так открыто выказывали презрение. Драко решал, не рассказать ли об этом крестному, а Блейз размышлял обо всех тех ужасных вещах, которые могли теперь произойти с их однокашниками. Когда они смотрели друг на друга в той холодной как лед комнате, он знал, что Драко подумал о том же самом. И они хотели быть там, когда это случится. Они тоже хотели получить шанс на возмездие. Никто не имел права говорить с ними вот так, это было запредельной глупостью. Даже сейчас, когда слизеринские старшекурсники и Дафна смотрели на них, их гнев пылал как огонь. Идиоты, все они. Им следовало бы задуматься, что Гарвесте не позволит им уйти просто так. Блейз по какой-то причине также размышлял об объятии. Возможно, это было просто его воображение, но когда он увидел Гарвесте, настолько нежного с Гермионой, он чувствовал… просто крошечный укол ревности. – Посмотрите на небо! Блейз встряхнулся, прогоняя мысли и игнорируя легкий румянец, ожегший щеки, и присмотрелся. – Это дракон! – воскликнул какой-то восторженный первокурсник. – Это летающий дом! – крикнул другой идиот. – Это птица. Гарри захихикал в свой веер. – Это самолет. Нечто приземлилось с диким грохотом. Это были гигантские лошади, каждая высотой с дерево, и огромная, громоздкая карета, которая из-за своего размера казалась чрезмерно раззолоченной. Дверца распахнулась, и вышла огромная женщина. Если все бобатонцы такие жуткие, подумал Драко, то их хогвартскому чемпиону не поздоровится. Директор, если это была именно она, казалось, что-то тараторила Дамблдору. Она отчаянно жестикулировала, и их директор выглядел все более бесстрастным. Как пена из неправильно открытой бутылки шампанского, из кареты выпала толпа вопящих девочек, спотыкающихся о собственные ноги, шанс на торжественное прибытие рухнул. Некоторые рыдали. – Жалкое зрелище. Блейз почувствовал, как сердце его остановилось. Он узнал этот голос. Он испуганно посмотрел на Драко. – Моя валькирия, – сказал Гарвесте с несвойственным ему оттенком удивления в обычно ровном голосе. – Что ты здесь делаешь? Снова Аддамс. Еще одна Аддамс. Потом загрохотало и вскипело озеро. Темный, почти истлевший корабль с рваными парусами поднимался из воды. Блейз смотрел на него, оторвавшись от вида Гарвесте, кружащего вокруг сестры. Возможно, если ему удастся игнорировать их достаточно долго, это чудесным образом станет неправдой. Вода все еще стекала с корпуса, когда директор Дурмштранга быстро спустился по трапу в сопровождении примерно дюжины студентов. Казалось, они пытались убежать от чего-то или кого-то. Потом появился Виктор Крам, всемирно известный ловец национальной сборной Болгарии, и он говорил с… парящей прической? – Кузен Что? О нет. Этого не могло быть. Блейз несколько отстраненно смотрел, как Гарвесте и Уэнсдей с лету подскакивают к копне волос и обнимают ее. Она двигалась и пищала, а они кивали, как будто понимали каждое слово. Это был еще один Аддамс. Это не могло быть ничем более. Три Аддамса. ТРИ. В Хогвартсе. Одновременно.***
Вся школа гудела, обсуждая Крама, студентов Дурмштранга, Крама, и почти вейловскую красоту некоторых девушек из Бобатона, Крама, странную двигающуюся копну волос и снова Виктора Крама. Гул был везде, за исключением гриффиндорского стола. Там напряжение было таким густым, что его можно было распиливать на блоки и строить здания. Возможно, дело было в том, что сын Пожирателя смерти, сын Черной вдовы и самый жуткий мальчик сидели среди них – так, словно это было абсолютно обычным. Возможно, дело было в том, что Гуляющий Шиньон тоже сел здесь, хотя у него не было видимых коленей, и он ел, хотя никакого рта тоже не было видно. Просто еды на тарелке становилось меньше, по мере того как она исчезала в воздухе. Возможно, дело было в том, что некая двенадцатилетняя девочка, которая была настолько Готичной, что это заслуживало заглавной буквы, села рядом с ним. Выглядела она как зомби, бледная и немертвая, и каждый раз, когда она бралась за столовые приборы, у всех в радиусе ста метров возникало непреодолимое желание нырнуть под стол. Возможно, дело было в том, что Виктор Крам последовал за Шиньоном и тоже сидел за столом Гриффиндора, говоря со всеми пятью странными студентами, да еще и с Гермионой Грейнджер. И это продолжалось, день за днем, в течение целой недели. Это было нереально. Да что во всей вселенной могло свести их вместе?***
– Семья Крамов изучала магию крови в течение многих лет. В Дурмштранге есть маленький курс по ней, но он на самом деле довольно поверхностный. Виктор поднатаскает меня в этом. Библиотека в их поместье – это просто умереть, – сказал Кузен Что. Или, по крайней мере, это Гарвесте пересказал Драко, Блейзу и Гермионе. Все, что услышали они: «Бзз бззбзз бззззз бзз». – Нам хотелось бы посетить ее как-нибудь, – Гарри улыбнулся Виктору. – И, конечно, мы будем рады пригласить вас к себе, не так ли, Уэнсдей? Уэнсдей хмурилась, терзая вилкой кусочек ростбифа. – Здесь та же фигня, что и во Франции. Когда мы получим настоящую еду? Гермиона скривилась. Она уже слышала о тушеном мясе вейлы. Гарвесте спросил свою сестру, как ей удалось уговорить мадам Максим на ее поездку в Хогвартс. Эта поездка и сам Турнир трех волшебников предназначались для студентов от семнадцати лет и старше. Ее даже не пустили бы в карету. Уэнсдей просто улыбнулась им, и когда она натянула свой шнурок на плече, Драко увидел серебристый отблеск. На ее ботинке было небольшое пятнышко крови. Он решил, что предпочитает ничего не знать. И Кузен Что, и Виктор Крам бросили свои имена в Кубок огня. А еще – Седрик Диггори из Хаффлпаффа и Клиффорд Уоррингтон, загонщик Слизерина. Фред и Джордж Уизли также предприняли энергичную попытку, и теперь сидели за столом, поглаживая свои длинные белые бороды и выглядя очень довольными собой. Гриффиндорцы были столь добры, позволяя сидеть за их столом, хотя, возможно, это было больше следствием того, что Виктор Крам шел везде, куда шел Кузен Что. Слизеринцы злились, глядя на все это. Блейз фыркнул. Поделом им. Рональд Уизли и Симус Финниган попытались завязать разговор и теперь сияли, словно пара фанатов, чьи самые безумные мечты осуществились. Флер Делакур, одна из девушек из Бобатона, также попыталась поговорить со знаменитостью, но единственный взгляд темных глаз Уэнсдей через плечо – и она шарахнулась прочь, как испуганный кролик. – Когда имена чемпионов будут названы, я попрошу, чтобы они прошли в соседнюю комнату. – Бзз бзззз бззбзз бззз, – сказал Кузен Что. Виктор наклонил голову на мгновение, затем кивнул. – И тебе того же, – сказал он своим низким, хриплым голосом. – Вот, сейчас, – сказал Драко, вытягивая шею. Деревянный кубок на возвышении вспыхнул красным и выбросил обугленный кусок пергамента. Дамблдор поймал его. – Чемпион от Дурмштранга – Виктор Крам! – БЗЗ! – рассердился Кузен Что. – Следи за языком, Кузен Что, – сказал Гарри с улыбкой. – Поздравляю, Виктор. Под шумное приветствие зала студент Дурмштранга встал и поклонился всем присутствующим. Затем, прежде чем пойти к выходу в специальную комнату, он склонился. И поцеловал макушку того, что было головой Кузена Что. Брови Гарри выгнулись так высоко, как Драко никогда не видел, и он посмотрел на Уэнсдей. Она пожала плечами, столь же недоуменно. – Чемпион от Бобатона – Флер Делакур! – Я надеюсь, она подавится жабой, – автоматически произнесла Уэнсдей, но без должных эмоций. Она все еще была ошеломлена. – Кузен, – попробовал Гарри, откашлявшись. – Ты никогда не говорил нам, что… что у тебя есть бойфренд. Очевидно, волосы могли краснеть. – Чемпион от Хогвартса – Седрик Диггори! – Как?.. – Гарри целую минуту открывал и закрывал рот, затем обернулся к Гермионе за подтверждением. Как бы ловко Гермиона ни обращалась со словами, она не могла придумать, что сказать. – Что – это девочка или мальчик? – прошептал Драко своему другу. – Мы не знаем. Мы даже не уверены, что Кузен Это, его отец, был Он. Это – тайна Аддамсов. – Бзз бззбзззз бззззбз бз бззз бззбзззз. – О, ну тогда все в порядке, – сказала Уэнсдей, расслабившись. – До тех пор пока у него не завелись забавные идеи/ странные мысли (гомосексуальные намеки). Ты знаешь, что случается с людьми, у которых возникают всякие такие идеи. – Бззз. – А что случается с людьми с забавными идеями? – спросила Гермиона. – Они начинают смеяться. Пока не умирают. Голос Дамблдора, ровный, но со скрытым оттенком напряженности, прервал их хихиканье. – Это не… что за… Гарри Поттер. Драко испуганно обернулся к Блейзу, когда увидел, что его дыхание стало видно в воздухе. Кубок внезапно загорелся черным пламенем. Секунду спустя после того, как все они нырнули под столы, он взорвался.