Хоббит: Магия и меч

˜»*°•. இ.•°*»˜

      Мирная деревушка Гребешок, располагалась на самом верху холма прямо у границ Четвудского леса. Тихое поселение было таким маленьким и непримечательным, что мало кто бы вообще знал о его существовании, если бы не разнообразные слухи о том, что именно здесь проживает самая настоящая ведьма. Ну, или не ведьма, но целительница. Причем, одна из лучших во всем Средиземье. И берет недорого.       Слухи эти, конечно же, были довольно далеки от истины. Век заклинательниц звезд миновал, остались лишь одни отголоски, и целительница деревни Гребешок давно привыкла считать себя одним из этих самых отголосков, никому не раскрывая своей истинной сути. Впрочем, кому целительница, кому ведьма, а вот большинству жителям деревушки просто бабушка Вольха.       Неожиданно для себя, бабушка Вольха поняла, кинув лишь один взгляд на темноволосую девушку и ее узор на лице, что Гендальф совсем не выжил из ума и вовсе не ошибался, заявившись несколькими неделями ранее на ее порог и объявив, что юная заклинательница Варды нуждается в толковой наставнице.       — О, звезды! Как тебя зовут, дитя? — вопросила Вольха прямо с порога своей избушки, что стояла чуть поодаль от остальной части деревни, поближе к лесу.       — Здравствуйте. Я Моника Вуд. Можно просто Мика. Я внучка… — поспешила ответить девушка, успокаивая нервничавшего коня нежным поглаживанием по носу, а себя привычным быстрым жестом руки, который одним движением укладывал отросшую челку так, чтобы лучше скрыть витиеватый узор.       — Можешь дальше не объяснять, — отмахнулась эта сухая, но крепкая старушка, — я прекрасно вижу, чья ты внучка. Ох уж эта Ивайлин! А еще одну?..       «Еще одна» чуть прищурилась, немного возмутившись таким пренебрежительным отношением. Она, конечно, не заклинательница, но это не значит, что с ней можно обращаться, как с пустым местом.       — Меня зовут Эли. Вы тоже не потрудитесь ли представиться? — немного воинственно вздернув подбородок, потребовала она, даже не потрудившись, слезть со своего коня.       — Эли! — шикнула на нее Мика, но та даже бровью не повела.       Гендальф предпочитал не вмешиваться в ход знакомства, непринужденно раскуривая свою трубку. Старушка лишь хмыкнула.       — Странно как получается, внучка Ивайлин ты, а вот ее дерзость, кажется, унаследовала твоя подруженька. Я заклинательница Вольха. Ну-с, проходите, чего на пороге стоять. А ты, волшебник, все-таки удивил на старость лет.       — Боюсь, что вам придется продолжить свое дальнейшее знакомство без меня. Увы, дела не ждут, дражайшая Вольха. Уверен, ты сможешь хорошо позаботиться о девушках до моего возвращения. Ты должна подготовить их.       — «Мика, что-то дед наш темнит», — послала Эли сообщение по ментальной связи. — «Разве мы не должны были остаться здесь насовсем по идее?»       — «Мы его еще и о вчерашнем не расспросили толком, так что надо поговорить с ним до того, как он свалит», — ответила заклинательница, внимательно всматриваясь в морщинистое лицо Гендальфа.       — Я знаю свое дело, старик. Что ж, воля твоя. В добрый путь, Митрандир. Пусть звезды берегут тебя. Можете спокойно попрощаться друг с другом, я буду в доме, — с этими словами, бабушка скрылась в сени.       — Гендальф, — тихо позвала Мика, — почему она должна заботиться о нас лишь до твоего возвращения? Разве это не наша конечная остановка? Она же заклинательница Варды.       — Боюсь, дорогая моя девочка, что это лишь начало вашего пути. Но здесь, думаю, вы сможете достойно подготовиться.       — К чему? — спросила, наконец-то спешившаяся Эли. — К чему это мы должны подготовиться?       — Разве вы вчера итак не все разузнали, юные леди? — приподнял бровь Гендальф. — Я думал, что уж вы не упустите шанса принять участие в подобной… авантюре.       — Лорд Элронд рассказывал тебе о нашем с ним разговоре, верно? — догадалась Мика.       — Лорд Элронд поделился своими опасениями о том, что некоторые идеи юных и малознающих об окружающем мире заклинательниц могут довести их до беды.       — Отлично, и ты решил стать нашим проводником к этим вот бедам? Вполне в твоем стиле, — всплеснула руками Эли.       — А ты против? Это же наш шанс вернуться домой, — нахмурилась Мика.       — Да, я против, — чуть повысив голос, ответила та и перевела разговор на ментальный уровень: — «Я против участия в битве против монстра с клыками и крыльями, плюющегося огнем, когда отдуваться за нас двоих будешь только ты. И не нужно говорить, что ты и не собиралась этого делать! Ты прекрасно знаешь, что я не могу взять в руки этот гребанный меч!»       — «У тебя посттравматический синдром. Это еще может пройти, но нужно дать самой себе немного времени, Эли. Никто ведь не говорит, что нам нужно выдвигаться завтра же. И, в конце концов, ты нужна мне не только, как грубая сила! Ты моя подруга. Единственный, самый близкий человек в этом мире. Пожалуйста, не говори, что вся твоя ценность… в этом гребанном мече!»       — «Тебе ведь так даже больше устраивает, верно? Хочешь, чтобы пока ты будешь подставлять свою шею, я отсиделась где-нибудь в безопасности?! Так?! Хрен там!»       — «В идеале, я хочу, чтобы где-нибудь в безопасности отсиделись мы обе!»       — Вы так и будете молча и очень сердито сопеть друг на друга? — спросил наконец Гендальф, с абсолютным спокойствием наблюдая за этой немой ссорой двух подруг.       — Давай обсудим это позже, Эли? — дождавшись кивка блондинки, Мика обратилась к волшебнику: — Кстати, Гендальф, в жизни не поверю, что ты сподвигаешь гномов на войну с драконом только ради нас. У тебя здесь ведь и свой интерес есть, верно? Расскажи нам в чем дело. Мы не маленькие, мы поймем.       — Не из-за вас, — согласился волшебник, а затем посмотрел прямо в глаза Мики. — Из-за тебя. Если быть совсем уж точным, то из-за того, что ты увидела в тот день, когда дар провидицы впервые показал себя.       — Ты… ты думаешь, что дракон в моих снах был… Был тем, что сейчас сидит в горе? — поразилась Мика. Она и подумать не могла, что волшебник так серьезно воспримет ее видение, но сейчас начала осознавать, что все это время он, видимо, не прекращал думать об этом и пытался что-то делать, чтобы хоть как-то предотвратить то, что она увидела.       — Я думаю, что Одинокая гора должна быть вновь возвращена своему народу. Пока кто-то другой, гораздо более опасный и могущественный не попытался завладеть ею. Это уже давно не дает мне покоя, но твое видение призвало меня к действию.       — Ты думаешь, что можешь изменить будущее?       — Было бы глупо вступать в бой с самой судьбой, — задумчиво ответил старик, зачем-то оглядывая свой посох. — Глупо, да. Но я готов попытаться перехитрить ее.       — Кто, Гендальф? — спросила Эли, чувствуя, как ее кожа отчего-то начала покрываться мурашками. — Кто может попытаться захватить гору?       — В мире существует много зла, — вздохнул волшебник.       — «Опять темнит», — подумала она, не отводя взгляда от старика.       — «Скорее просто не хочет предполагать. Боится, что может оказаться прав», — откликнулась Мика, и мысль эту переполнила какая-то неясная тревога.       Повисло тяжелое молчание. Молчание, наполненное беспокойством и домыслами. Никто не знает, насколько эти домыслы были правильными. И никто не хотел узнавать.       Неожиданно Гендальф тепло улыбнулся и это будто разом разогнало серые туманы тревоги. Девушки улыбнись ему в ответ и крепко обняли, желая ему доброго пути и скорого возвращения. Но, как это обычно бывает с чудными стариками-волшебниками в странных шляпах, скорого возвращения не случилось.       Однако, у девушек не было особо много времени, чтобы скучать. Бабушка Вольха оказалась женщиной властной, немного ворчливой и требовательной, хотя и неожиданно сердечной. Она быстро выяснила все обстоятельства их появления в Средиземье и занялась своими повседневными делами, что-то постоянно бурча себе под нос. Старуха помогала всем, кто приходил в ее дом за лечением, чаще пользуясь всякими отварами и травами, чем своей силой.       — Подай вон те травы. Нет, нет. Это аконит, а мне нужна мелисса. Чему тебя вообще учили эти эльфы?       — Извините, — залилась краской Мика, — вы просто не уточнили, что вам нужно и я…       — Надо было смотреть, что я варю. До этого я положила зверобой, анис, ромашку и эвкалипт. Что по-твоему должно получиться?       Мика чувствовала себя, как на каком-то экзамене, но она не могла позволить себе провалиться.       — Зверобой ускоряет регенерацию и снимает боль, эвкалипт содержит эфирные масла, как и анис, а ромашка обладает способностью снимать воспаления и лечить простудные заболевания. Учитывая, что все это варится вместе…. Значит, это что-то вроде лекарства от простуды?       — Именно. Лекарство. Не отрава, девочка. Так что отложи аконит и подай мне мелиссу.       — А мелиссу вы зачем добавляете? Просто эльфы простудами не болеют, поэтому я мало знаю о лекарственных отварах подобного типа, — поспешила объяснить девушка, наткнувшись на недовольный взгляд бабушки Вольхи.       — Она тоже хорошо помогает при простудах и многих других болезнях, — все-таки решила просветить старая заклинательница свою новоявленную ученицу.       — Каких?       На этот раз долгий взгляд старухи содержал не недовольство, а скорее любопытство, смешанное с удивлением.       — Ты совсем не похожа на свою бабку, дитя. Если интересно, записывай, — кивнула она с такой естественной величавой грацией, будто дала самое что ни на есть царское благословение.       И Мика начала записывать. Про мелиссу, про буранчик, аконит, хмель и смородину. Дополняла свои записи про ромашку, алтей, лимонник и многие другие травы. Ведь эльфы научили ее лишь основам, а бабушка Вольха пообещала научить ее тому, что должны знать настоящие заклинательницы.       — А это что? Тоже зелье? — спросила Эли, которая все это время чистила картошку на ужин в другом углу комнаты, а закончив, подошла к заклинательницам и приподняла крышку одной из кастрюль.       — Ага. Из вишни. Хорошее такое зелье. Три рюмочки, и сама как вишенка, — как-то совсем уж по-девичьи хихикнула старушка. — Потом дам на пробу, а пока накрой обратно, дай настояться как следует.       — Эли, а ты сможешь потом сделать зарисовки растений к этим записям? — попросила Мика.       — Да, как обычно, — кивнула та.       Чуть позже вечером, после сытного ужина, они втроем коротали время за рюмочкой того «зелья» у домашнего очага.       — Миссис…       — Ай, отбрось эти формальности. Мы живем под одной крышей, делим одну еду и храним один очаг. Даже в деревне для всех я уже давно просто бабушка Вольха.       — А насколько давно? — спросила чуть раскрасневшаяся от выпитого Эли. — Вы говорили, что знали бабушку Вуд, хотя эльфы нам сказали, что она ушла около тысячи лет назад.       — Вот как раз столько с хвостиком мне и есть, — подтвердила Вольха.       — Вы тоже бессмертная? — удивилась Мика. — Как эльфы?       — Нет. Но жизнь заклинательниц Варды длиннее, чем жизнь обычных людей. Мне тысяча пятьсот семь лет, если быть точной. Для нас это уже глубокая старость.       — Значит и моя тоже? — изумилась Мика. — Но моя бабушка состарилась, как обычный человек.       — В твоем мире ее способности были практически равны нулю, раз там нет магии, как таковой, вот она и состарилась, как обычный человек. И ты бы, возможно, тоже прожила долгую жизнь, если бы не одно занимательное «но».       — «Но»?..       Вольха устремила свой многозначительный взор выцветших синих глаз на Эли, рассевшуюся прямо на полу.       — Я?! А я-то тут причем? — воскликнула та, чуть не выронив из рук рюмку с невероятно вкусным и так полюбившимся ей напитком.       — Ты с вишневочкой-то поаккуратнее, а то больше не получишь, — пригрозила ей старушка. — А отношение имеешь самое непосредственное. Не задумывалась почему твои волосы резко побелели тогда? Это клеймо, что оставила магия звезд. Магия, которая исцеляет, но и обжигает. Оно-то лучше всего и говорит о том, что случилось. Когда Моника возвращала тебя к жизни, она испытывала такое сильное желание спасти любой ценой, что отдала тебе частичку самой себя. Частичку своей магической сущности и своей жизненной энергии соответственно. Заклинательницей это тебя, конечно, не сделало, а вот лишнюю соточку или даже две к годам жизни подарило, отняв их в двукратном размере у самой Мики. Ну, и связало вас настолько крепкими узами друг с другом, что проявившаяся ментальная связь вовсе не удивительное явление.       — Это значит, что мы обе будем жить несколько сотен лет?! — решила уточнить девушка, ее голубо-серые глаза были широко распахнуты от удивления.       — Да, но подруженька твоя все-таки будет жить на пару сотен лет подольше.       — А почему у вас нет узора Варды? — неожиданно спросила Мика, дотронувшись до своего лица и убрав челку.       — Он у меня есть, — спокойно ответила Вольха, отпивая еще глоточек вишневой наливочки. — Он может появиться на абсолютно любой части тела. Быть любого размера. И самого разнообразного типа узора.       — Значит, это только мне так повезло, что он прямо лице, — расстроенно вздохнула девушка, устремив свой взгляд на тихий огонек в очаге.       — Да. Раньше многие заклинательницы позавидовали бы тебе. Владеть магией звезд — это дар, Мика. Но потом… Потом началась война и тогда-то многие поняли, что это еще и большая ответственность.       — Да, я знаю. Любая сила — это ответственность. Я… Я пытаюсь принять эту свою новую сущность. Но, кажется, она не очень-то хочет принимать меня…       — А голова Мики тоже болит из-за этого? Из-за того, что какую-то часть она отдала мне? — предположила Эли хмуро, уловив мысли подруги про ее боли.       — О, звезды, не говорите ерунды. Моника, даже если ты и родилась в другом мире, свет звезд всегда был в тебе. Запомни, ты - свет в темные времена. И чем темнее, тем ярче ты будешь сиять. Это твоя сущность, используешь ты магию или нет. Завтра будем выяснять в чем причина твоих головных болей. А сейчас еще по рюмочке и спать.