За синие горы, где мрак и снега, Куда не ступала людская нога, За быстрые воды уйдем до восхода, Чтоб золото наше отнять у врага. (с)
˜»*°•. இ.•°*»˜
— Далеко на востоке, за горными хребтами и реками, за лесами и пустынными землями находится одна уединенная вершина… — начал Гендальф свой рассказ, как какую-то очень занимательную сказку, разворачивая карту и сразу увлекая всех в свое повествование, даже маленького, но, как оказалось, любознательного хоббита. — О-ди-но-кая гора, — прочел в слух Бильбо, заглянув через плечо волшебника. — Оин прочитал знаменья, а знаменья говорят, что время пришло, — сообщил рыжий гном, кивая в сторону брата. — Воронов видели летящими обратно к горе, как и было предсказано: «Когда древние птицы вернутся в Эребор, правление зверя закончится», — подтвердил тот. — «Интересно, а кем было сделано предсказание? Насколько источники достоверны? У них вообще есть пруфы?» — размышляла Мика, скептично наблюдая за гномом со своеобразным слуховым аппаратом. — «Тебе что-то не нравится?» — спросила Эли, уловив нотки нервозности в ее мыслях. — «Ну, я-то надеюсь, что дракон еще жив. И вообще непонятно, что именно увидел там их гномий пророк. Причем тут птицы и завершение правления? Они его что, заклевали там? Вороны-ассасины какие-то, ей богу». Эли тихо хмыкнула, но быстро приняла как можно более невинный вид, поймав на себе взгляд гнома с татуировками на лысине. Угораздило же, черт. — «Побереги нервы, Мик. Гномьи пророки - не наше дело». — Какого зверя? — растерянно спросил Бильбо. Он будто не мог найти себе места, то отходя дальше от гномов и волшебника, то возвращаясь, не в силах справиться с собственным любопытством. Гном в шапке-ушанке разъяснил. Хоббит побледнел. На секунду было воцарилось молчание, видимо, беспечные слова Бофура произвели впечатление не только на хозяина дома, но тут из-за стола резко поднялся самый, по идее, стеснительный гном из всех: — А я не боюсь, я готов идти! Я дам ему попробовать гномьей стали по самые гланды! Дерзкого Ори мигом одернули, усадили на место под строгим взглядом старшего брата, а Балин, тем временем, спокойно и рассудительно заметил: — Такая задача едва ли целой армии по силу, а нас здесь всего лишь тринадцать. И нас не назовешь ни богатырями… ни мудрецами. — «А нас он типа даже не считает?», — приподняла бровь Эли. — «Ну, мы же с ними в гору не пойдем. Нам только до Озерного города добраться, да и Гендальфа они тоже не считают, так что простить можно», — рассудила Мика. — «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет», — вспомнила Эли старую присказку из стихотворения. Да, у них в этом путешествии свои цели, им бы их добиться, а не соваться в дела других народов. Тем временем гномы было задумали ругаться, но громкий стук по столу, заставил их обратить внимание на своего светловолосого товарища, говорящего со всей убежденностью: — Пускай нас совсем немного. Но все мы воины. Все до единого, до последнего гнома! — И вы забываете, что вместе с нами волшебник! Гендальф убил сотни драконов в свое время! — с наивной пылкостью вставил его брат. Девушки удивленно уставились сначала на Кили, а затем на дедушку, который как-то не сочетался в их представлениях с образом драконоборца. Взгляды остальных сидящих за столом тоже устремились на последнего. — Ну… нет… я бы не сказал, что я… — начал было старик, нервно пыхтя трубкой и закашливаясь. — Сколько тогда? Сколько драконов ты убил? — настойчиво допытывал Дори волшебника. — Ну давай! Скажи нам, сколько?! Снова поднялся гвалт, начались споры, грозящие перейти в потасовку. Эли уже на полном серьезе была готова в любой момент выхватить кинжал из ножен, если он понадобится для самозащиты. Ее одинаково сильно сейчас настораживали как склочный рыжий гном с топором на поясе, так и угрожающий кому-то кулаками мощный гном с залысиной. — Не надо, прошу вас, п-пожалуйста… — робко пытался примирить всех мистер Бэггинс. — Господа, прошу, давайте успокоимся… — пыталась также вставить свое слово и Мика. Но ни на того, ни на другую никто, разумеется, никак не реагировал. Все эти тихие уговоры были абсолютно бесполезны. Зато реакция не замедлила себя ждать, стоило лишь их предводителю резко встать и призвать всех к порядку одним громким и емким словом на гномьем языке. — «Вот это я понимаю — авторитет», — уважительно кивнула Мика, смотря, как все мигом сели и умолкли. Торину не требовалось стучать по столу, чтобы придать своим словам весомость или привлечь внимание. Суровый взгляд, полное решимости лицо, железная воля - все это на корню пресекало возможность любого акта неповиновения. — «Х — харизма», — согласилась Эли. — «Надо б запомнить это «шазара», скорее всего оно означает «а ну заткнулись», или что-то типа того. В любом случае, полезное слово». — Если мы прочли эти знаки, думаете другие не смогли сделать тоже самое? Начали расползаться слухи… — «Тут тебе скорее интонацию запомнить надо, а не слово. Таким тоном хоть «ромашка» скажи, а эффект будет тот же». Эли чуть было не прыснула со смеху, но вовремя себя сдержала. Мика подавила улыбку, сосредоточив все свое внимание на гномьих проблемах, но уже буквально через пару мгновений вновь стала серьезной. — «Эли… Может нам рассказать им о моем видении? По нему получается, что дракон явно жив. И их сокровища сейчас под вполне надежной охраной, зря беспокоятся, а точнее, зря надеются», — обеспокоенно думала девушка, слушая пламенные речи Торина Дубощита. — «Если бы это было нужно, Гендальф бы сам им обо всем рассказал. Я думаю, что он знает, что делает, он же самый мудрый человек в Средиземье», — возразила подруга. — «А вдруг он просто забыл? Или чего-то не учел? Сама знаешь, если предупрежден, значит вооружен, а так гномы пойдут вслепую». — «Значит спросим у него после собрания. А то вдруг ты окончательно испугаешь бедного мистера Бэггинса и он ни за что не согласиться пойти в поход вместе с нами». — «Гендальф так был уверен, что он пойдет… Я думала, что они уже давно обо всем договорились», — заметила Мика на это, переводя взгляд на пребывающего до сих пор в блаженном неведении хоббита. Глазами они встретились. Бильбо нервно дернул носом и быстро уставился куда-то в сторону. Видно, он все-таки запоздало заинтересовался, что это за ведьмы такие испортили матушкин ковер. — «А то ты нашего деда не знаешь! Он хоть раз предупреждал нас о чем-то заранее?», — последовал риторический вопрос. На это сказать было особо нечего. От речи вожака гномы явно воодушевились. Лидерские качества, как говорится, не пропьешь. — «О, а это я знаю!» — аж разулыбалась подруга, довольная, что ее давнишние самостоятельные попытки изучения кхуздула дали свои плоды, пускай и небольшие. — «Du Bekâr! Это что-то типа боевого клича, вроде переводится, как «к оружию!», но это не точно». Мика молчала, чем больше она слушала, тем меньше понимала на что именно рассчитывают гномы, отправляясь на дракона в таком количестве, что вообще конкретно задумал Гендальф и причем здесь такой явный домосед, как мистер Бэггинс. Они как-то настолько привыкли доверять этому старику, что ехали за ним без особых вопросов, зато сейчас эти вопросы начали всплывать один за другим. — Ты забываешь, главные ворота запечатаны, — в очередной раз охладил пыл Торина и остальных товарищей седовласый гном. — Прохода в гору нет. Девушки переглянулись. Если гора неприступна, какой тогда смысл был собирать этот совет? Еще один вопрос в копилку. — А вот здесь, мой милый Балин, ты ошибаешься. И тут Гендальф вытащил на свет кованный железный ключ, перебирая пальцами подобно фокуснику. — Откуда он у тебя? — спросил будто пришибленный чем-то Торин. Все смотрели на ключ, а Мика смотрела на него. И ей отчего-то не нравилось то, что она видела. Лицо гнома сейчас представляло собой странную смесь непонятных эмоций. А Гендальф, довольный произведенным эффектом, улыбался. — Его отдал мне твой отец. Траин. На хранение. И теперь он твой. — «У этого старого лиса всегда есть козырь в рукаве. Спорим, он именно так в карты и выигрывал у нас?» — весело предположила Эли, отпивая немного эля из одной из кружек, что так заботливо поставили перед ними горе-братья, Кили и Фили, еще в самом начале совета. Перед Эли они таким образом себя почти реабилитировали. Мика жест тоже оценила, но пить как-то не хотелось. — «Меня больше волнует то, почему Гендальф так психологически давит на Торина». — «В смысле?» — Девушка непонимающе уставилась на подругу, чуть нахмурив светлые брови. — «Сама погляди, сейчас лицо этого гнома чуть ли не светом каким-то озарилось. Он будто получил благословение свыше. Даже мы с тобой уже в курсе, что гномы народ гордый и упрямый, значит Гендальф точно знает, что не оставил сейчас Торину другого выхода. Теперь это не просто желание вернуть дом, это дело чести, поручение предка, долг», — размышляла Мика, внимательно смотря на объект своих мыслей и замечая, как глубокая усталость исчезает из его глаз, уступая место все более разгорающемуся внутреннему пламени. — «Ты же и сама видела, что может случиться, если дракон не покинет гору». — «Да, поэтому я волнуюсь, как бы Гендальф и на нас не имел в этой истории тайных планов… Я люблю его, он наш друг, но он…» — «…но он такой Гендальф», — грустно закончила за нее Эли, затем вздохнула. — «Пусть старик поступает так, как считает нужным. Мы все равно уже подписались на все его авантюры. У нас нет другого выхода». А вслух заметила другое, вертя в руках кружку: — Я читала, что потайные гномьи двери абсолютно невидимы, пока закрыты. Вы знаете, где находится дверь, которая отпирается этим ключом? Торин вместо ответа вновь посмотрел на волшебника, а тот перевел внимание всех сидящих на карту в своих руках. Бильбо подошел чуть ли не вплотную к старику, чтобы получше все рассмотреть. — Ответ точно скрыт где-то на этой карте, а у меня не хватает знаний, чтобы его разгадать. Но в Средиземье найдутся те, кто это сможет. Дело, которое я задумал, требует от всех скрытности и изрядной доли мужества. Если мы будем осторожны и разумны, я верю, что нам это под силу. — Если оно требует скрытности и мужества, зачем тебе, волшебник, вовлекать в него посторонних? — выдал рыжий, зыркнув глазами в сторону девушек. — Дорогой мой Глоин, мне кажется, столь неугодные тебе «посторонние» уже успели доказать отчасти как свою полезность, так и мужество. Я уже достаточно давно знаю этих молодых леди и они ни разу не дали мне повода усомниться в силе их духа. Что касается же скрытности, увы, мисс Мике тоже необходимо соблюдать осторожность, дабы ее происхождение не получило широкой огласки. Прошу учесть тот широкий жест, который они оказали, доверившись вам в самом начале знакомства… И довериться этим девушкам в ответ, — многозначительно посмотрел Гендальф на вновь нахмурившегося Торина, а затем добавил: — Это будет взаимовыгодное сотрудничество. — Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы не затруднить вас и принести как можно больше пользы. В наших интересах, чтобы с этим драконом разобрались как можно скорее, — уверила собравшихся Моника. — Вы так и не сказали, зачем вам драконья кровь? — Вы так и не сказали, зачем вам вообще отправляться в этот поход? Как уже верно заметил мистер Балин, если не ошибаюсь, — Мика посмотрела на седобородого гнома и дождалась его кивка прежде чем продолжить, — вас всего тринадцать, не считая волшебника, а драконов с трудом побеждали ценой целых армий, если верить древним писаниям. Почему вас так мало? Эли перевела взгляд с заклинательницы на Гендальфа. Гендальф посмотрел на явно недоверчиво настроенного Торина. Торин не отрывал взгляда от максимально честных золотисто-зеленых глаз. — Да, мисс Вуд, — наконец прозвучал его суровый голос, заставив девушку заволноваться, что она сморозила какую-то глупость, — нас всего тринадцать. Я призывал все семь гномьих родов объединиться и вернуть Эребор, но на мой зов откликнулись лишь те, кого ты видишь за этим столом. Лишь камень государя может объединить армию, напомнив им об их присяге. — Сердце горы… — прошептала Эли, широко распахнув восторженные глаза. Она-то считала все это просто красивой историей, но она позабыла, что в Средиземье всегда можно верить тому, что рассказывает тебе сказка. — Аркенстон, — подтвердил Гендальф, поднося курительную трубку ко рту. — Поэтому нам нужен взломщик! — догадался Ори. — И где вы его возьмете? — спросила Эли, поворачиваясь к нему и наблюдая как он мигом краснеет под ее взглядом. — Да, действительно, интересно где? Тем более, что вам понадобится хороший взломщик. Я бы даже сказал, просто отменный, — не отрываясь от карты, согласился хоббит явно увлекшийся разговором. Гендальф не стал тянуть резину долго и тут же возвестил собравшимся: — Я нашел нам взломщика. И это ты, Бильбо. Снова поднялся гвалт, последовали смешки и ругань. Даже девушки, быстро окинув удивленными взглядами хоббита с ног до головы, вдруг они не заметили каких-то криминальных наклонностей или особых суперспособностей того, в разочаровании покачали своими головушками, одновременно вынося вердикт: «Невозможно». И грянул гром. Подруги еще ни разу не видели, как их старик умеет злиться. И если честно, то больше видеть этого и не хотелось. Сгустились тени, он как-то разом будто заполнил собою половину комнаты хотя и не изменялся в размерах, голос его был полон гнева и убежденности в своей правоте. Для пущего эффекта не хватало только огня и молний. Гендальф иногда мог быть очень убедительным, если этого хотел. — Ну, хорошо. Будь по-твоему, — согласился Дубощит, кивая старику. Казалось, только этого гнома не особо впечатлила вспышка праведного гнева волшебника. — Дайте ему контракт. — Нет! Нет! Нет! — попытался возразить такому произволу относительно собственной персоны, только пришедший в себя Бильбо и сообразивший, что его только что согласились взять туда, куда он как бы и не собирался. — «Видимо, после того, как Гендальф дал Торину этот ключ, тот готов взять с собой в поход даже с десяток лягушат, если старик ему скажет», — подумала заклинательница, наблюдая за тем, как гном с явным недоверием смотрит то на них, то на Бильбо, будто они неизбежное маленькое зло. — «Ага. Я и ты — два лягушонка, Мик». — Все как обычно: перечень карманных расходов, сроки выполнения, вознаграждения, распоряжение о похоронах и прочее, — сказал Балин, затем обратился к Эли и Мике: — С вами мы заключим практически аналогичный контракт за исключением того, что он будет действителен вплоть до того момента, покуда мы не окажемся вблизи Озерного города и еще некоторых аспектов, которые предлагаю немедленно и обсудить. Торин взял из рук Балина бумаги и буквально впихнул их Бильбо, который расстроено и протяжно выдохнул, услышав слово «похороны». Затем гном склонился в сторону волшебника и что-то тихо ему сказал. Гендальф согласно кивнул, серьезно посмотрев на хоббита и на двух своих спутниц, обсуждающих с Балином нюансы их контракта. У маленького «взломщика» возникли вопросы. Бофур с радостью ответил на них, затем с еще большей радостью добавил подробностей. Бильбо замер, вновь весь побледнел и с удивительной вежливостью тремя буквами послал всех гномов и волшебников с их контрактами далеко и надолго. Хоббит сказал: «нет». И грохнулся в обморок. — Спасибо за помощь, Бофур, — хмуро произнес Гендальф, вздохнув и наблюдая, как Мика подлетает и хлопает мистера Бэггинса по щекам, а затем просит Эли принести свою сумку со снадобьями. — «О звезды! Гендальф не мог вот хотя бы немного морально его подготовить? Наверняка же знал, что хоббит у него нервный какой-то», — злилась заклинательница, ища нужную скляночку и переживая не сильно ли ударился хозяин дома затылком об пол. — Помогите нам положить его на какой-нибудь диван, — обратилась Эли к гномам, увидев, что Бильбо уже начал потихоньку приходить в сознание. Фили сразу подошел и помог хоббиту подняться, поддерживая его и отведя в другую комнату. Там стояло довольно удобное с виду кресло, куда и было единогласно решено усадить больного. — Я сейчас заварю вам чаю и добавлю в него успокаивающую настойку, подождите немного, — сказала Мика, выходя из комнаты. — Пойдем, — намекнула Эли светловолосому, что волшебника и хозяина дома лучше сейчас оставить наедине. — И спасибо за помощь. Фили кивнул и ушел к своим, а девушка присоединилась к колдовавшей над травами подруге. — Если все получится, если они достанут камень, соберут армию, убьют дракона, то… Мик, у нас появится шанс вернуться домой, — волнительно сказала она, прикладывая руку к отчего-то вдруг сильнее застучавшему сердцу. — Если бы, да кабы… — покачала головой заклинательница. — Ты же понимаешь, что даже если у них все получится… если они выберутся из этой горы живыми… Может пройти много времени прежде чем они соберут свою армию. И даже тогда дракон может одолеть и погубить их… и нас, если мы будет где-то рядом. А мы будем обязаны находиться поблизости, выжидать, может быть даже принять участие в битве… Тысячи вариантов развития событий и все они либо опасны, либо безнадежны. — Но, Мика… — Эли начала думать об их мире, о доме, о семьях. Все эти картинки проносились и в голове заклинательницы, заставляя ее прикрыть глаза, будто от боли. — У нас нет выбора. — У нас нет, — тихо согласилась Мика. Они отнесли чай мистеру Бэггинсу, которому все еще промывал мозг Гендальф и вышли на улицу, чтобы покормить своих коней и кобылу волшебника. Там Мика прислонилась лбом к теплому носу Артакса, тот тихонько заржал и фыркнул, сдувая длинную челку с лица девушки в сторону. Она заправила столь неугодные коню волосы за ухо и улыбнулась. — Нам предстоит долгая дорога, мой хороший, — проворковала заклинательница, проводя рукой по его мускулистой шее. — Но мы со всем справимся. Обещаю. У меня хорошее предчувствие, м. Очень хорошее. — Я закончила. Трикоша что-то сегодня не в духе, надо бы ему на завтра сахарок раздобыть, — отряхая руки об штаны, подошла к ним Эли. — Он просто устал. Уже давно он не ездил дальше Пригорья, — заметила подруга. — Ну, твой Артакс вот бодренький вроде. — Я думаю, он тоже устал. Гордый просто, вида не подает, — еще нежнее улыбнулась девушка, глядя на коня. — Господи, сколько любви и все коню, все коню, — цокнула языком белоголовая, явно подразнивая Мику. — Не все, — возразила та, — немножко еще и тебе. Девушки рассмеялись и вернулись в нору. Неожиданно они услышали тихий, почти тоскливый напев. Они подошли ближе к комнате, где расположились гномы, как раз к тому моменту, когда кто-то запел. Низкий, мощный бас пел красиво и печально, пробирая до дрожи, прокрадываясь в самое сердце и отдаваясь в нем мучительным долгим эхом. Мика и Эли не поверили своим глазам, когда увидели, что этим певцом был никто иной, как сам Торин Дубощит. Затем к нему присоединились и другие гномы. Они пели и низкий рокот голосов их сплетался воедино, образуя собой удивительно прекрасную песню. Девушки слышали в ней скорбь потери, глубокую тоску по утерянной родине, но было в этой песне и другое… В ней было место и надежде. Эли слушала не мигая. Мика даже не пыталась скрыть своих тихих слез. Они понимали эту песню так же хорошо, как и поющие ее гномы. Ведь эта песня была о доме. *** — Тебе и самому будет, что рассказать, когда ты вернешься. — Вы можете обещать, что я вернусь? В целости и сохранности, таким же как сейчас? — Нет, Бильбо. Если вернешься, таким как сейчас ты уже не будешь.