Инфамия

Джон просыпается в чужих объятиях. Густые кудри лезут в лицо, щекочут нос, руки Шерлока собственнически лежат на бедрах. Ничего приятного, но он усмехается и сильнее прижимается. Шерлок хрипло и удовлетворенно стонет и как кошка трется головой, волосы лезут в лицо. Джону невыносимо хочется чихнуть. Он несильно отпихивает его в сторону, отворачивается и все-таки чихает. Шерлок издает короткий смешок. — Тебе стоит постричься, — Джон запускает руку в его густые волосы, пропускает пряди между пальцами. И словно из вредности Шерлок опускает голову и опять трется о грудь. — Прости, — в голосе нет ни капли раскаяния. Шерлок сдвигается так, чтобы прижаться пахом к бедру Джона. Смех вырывается против воли. Джон прижимается пахом, давая возможность почувствовать собственное возбуждение. Шерлок издает еще один забавный звук, похожий на фырканье, выгибается и ползет выше. Заглядывает Джону в глаза. — С добрым утром. — С добрым утром, — соглашается Джон. В груди щемит. Как же он соскучился по отношениям. Не просто по сексу, а по пробуждению утром от бьющего в глаза солнца, в чужих уютных объятиях. Когда кажется, что во всем мире остались только они двое, и ничего больше не надо. И… он ведь счастлив сейчас, рядом с Шерлоком. Хотя и не думал, что после смерти Мэри снова испытает это чувство. От этой мысли все внутри сжимается, и у него перехватывает дыхание. Джон подается к Шерлоку. А тот будто только этого и ждет — обнимает в ответ, прижимается так сильно, что можно носами соприкоснуться. Вот, сейчас, они... Вместо казалось бы неизбежного поцелуя Шерлок ведет пальцами по его скуле. — Можно? — после сна дыхание не назвать свежим. Джон не отвечает, целует. Губы соприкасаются, словно танцуют друг с другом. Но все равно он задается вопросом, сколько должно пройти времени, чтобы наконец-то Шерлок перестал спрашивать разрешения на любую мелочь. Чтобы он просто делал, не задавая вопросов. Они не торопятся. Медленные и нежные поцелуи, ласковые касания, бессознательные ленивые движения бедрами. Ладонь Шерлока нетерпеливо скользит вниз, к приподнявшему простынь члену. И… — Можно?... — Опять! Он опять просит разрешение. Джон отстраняется и ложится на бок, опирается на локоть. — Шерлок, — он хмурится и смотрит серьезно. Да и тон выдает напряжение и недовольство. Шерлок замирает, между бровей появляется морщинка. — Джон?.. — от тревоги в его голосе Джон едва не идет на попятный, но решительно собирает волю в кулак. Отступать нельзя. — Ты говорил, что хочешь отношений. — Быть может, и не стоило вообще говорить об этом? Или поговорить позже. И сейчас он скажет глупость и все испортит... — Кажется, мы друг друга не понимаем. Шерлок напрягается весь. Тоже переворачивается, приподнимается на локте. — О чем ты? Джон тяжело вздыхает. — Мне казалось, что в любви все равны. — Он касается складки между бровей Шерлока, разглаживает ее пальцами. — И хотя у меня в голове не укладывается, что я могу звать императора по имени, я пытаюсь. Потому что неважно, кто мы — император или гладиатор — мы люди. Мы равны в любви. На лице Шерлока появляется намек на понимание. Но сердце Джона все равно болезненно сжимается из-за отчаяния в его глазах. — А мы разве не равны? Что я сделал не так? Почему тебе вообще это пришло в голову? Ему хочется обнять Шерлока, извиниться. Но нужно поставить точку, нельзя оставлять что-то недосказанным. — Уверен, ты не хочешь ничего плохого. — Утешение так себе. Джон и сам это понимает. — Но просишь разрешение, словно я тут не по своей воле. Словно ты меня заставляешь. — А разве нет?.. — Шерлок печально хмурится. Джон не может сдержать раздражение. — Ты серьезно? Я сотни раз мог уйти, ты все равно бы стал расследовать смерть Мэри. Но упрямо думаешь, что заставляешь. — Он порывисто подается вперед, сжимает ладонь Шерлока. — Я хочу быть с тобой. Поверь, наконец, в это. Если мне что-нибудь не понравится — скажу. Прекрати спрашивать о каждой мелочи, словно я вот-вот сбегу! В отношениях мы равны! Я твой настолько же, насколько ты — мой. Если захочу прикоснуться к тебе — прикоснусь, и, думаю, если тебе не понравится, молчать ты не будешь. Понимаешь? Шерлок кивает все еще хмурясь. — Я не хочу тебя потерять, — голос едва слышен. Джон не сдерживается — наклоняется и прижимается губами к его лбу, к морщинке между провями. — Не потеряешь. — Он отодвигает простыню, недвусмысленно показывает свой возбужденный член. — Ты мне кое-что вчера обещал. И облегченно вздыхает, подмечая знакомую высокомерную усмешку. — Обещал, — Шерлок тянет руку, собираясь сжать ладонью член. Джон действует быстрее. Рывок и вот он уже сидит верхом на мягком животе, а Шерлок удивленно моргает. Кажется, он даже не понимает, что это уже Джон сверху. Во взгляде Шерлока что-то сродни шоку. Джон не в силах сдержать смешок. Подразнивая, он приподнимает бровь, словно спрашивая: «Ну и что будешь делать?» Шерлок снова, медленно и нерешительно, то и дело останавливаясь, тянет руку к его члену. Тонкие, изящные пальцы сжимают и ловко оттягивают крайнюю плоть с головки. И начинаются скользить по стволу. Время снова растягивается в бесконечность. От каждого прикосновения Джон содрогается и стонет. В какой-то момент он чувствует, как Шерлок второй рукой сгребает его яички в немыслимом сочетании нежности и силы. И кончает, выдохнув его имя. Сперма попадает на лицо и грудь Шерлока. Джон прикрывает глаза, пытаясь отдышаться. Он лежит на груди Шерлока, слушает его сердцебиение — тук, тук, тук, тук. Спустя несколько мгновений он открывает веки и замирает: Шерлок отчаянно пытается слизнуть с подбородка сперму, но язык не дотягивается. Джон ловит капли пальцами, размазывает по его губам. Шерлок втягивает их в рот, жадно облизывает. А после они оба тяжело дышат. Джон сдвигается, прижимается ягодицами к твердому члену Шерлока, ерзает. — Давай… Медленно, не отводя взгляда, Шерлок впивается пальцами в его бедра, зажимает в расщелине между ягодицами член. И толкается. Запрокидывает голову и глухо стонет. Джон давно не подросток. Не молодит его и гладиаторский наряд. Но все же, яростное отчаяние, с которым двигается Шерлок, словно уже не контролирует себя, находит странный отклик в теле. Он сдвигается еще чуть-чуть, чтобы член давил сильнее. Толчок, еще один… Шерлок точно оставит синяки на бедрах. Джон чувствует, как горячая сперма расплескивается по спине. Шерлок тяжело дышит. Он тянется вверх, впивается в губы поцелуем. И Джон отвечает. А после вытягивается рядом на кровати. — Люблю тебя, — выдыхает Шерлок в самое ухо. У Джона от удивления перехватывает дыхание. — Меня?.. — смолчать просто не получается. Шерлок несильно сжимает зубы на шее. — Да. Не знаю почему. — Джон теряется при виде его яркой улыбки. Кажется, это самое красивое, что он видел во всей Римской империи. — Но я без ума от тебя. Большую часть утра они лежат в огромной императорской кровати. Но рано или поздно нужно возвращаться в школу. — Думаю, Лестрейд лучше всех справится с поиском Шолто, — вслух рассуждает Шерлок. Джон его слушает вполуха: трудно сосредоточиться, когда он возится с его набедренной повязкой. И все же из комнаты они выходят раньше полудня. Медленно идут к арене взявшись за руки. Джон старается шагать плавно, не делать резких движений, чтобы тога не распахивалась: Шерлок счел его набедренную повязку непригодной. При каждом порыве ветра он вздрагивает, сдерживая желание одернуть подол. Шерлок весело фыркает. Наверное, стоило бы рассердиться, но Джон и сам едва ли не смеется. Лестрейд словно только их и ждет. С усмешкой он смотрит на их руки. Джон подмечает ответную немного удивленную и растерянную улыбку Шерлока. Почему-то сердце екает. — Мой Господин, — ланиста кланяется, стоит им подойти ближе. — Джон, боюсь, у меня плохие новости. Он крепче сжимает руку Шерлока и вопросительно приподнимает брови. — Нашли Бартоломью Шолто, — продолжает Лестрейд — Но я же еще не приказывал искать его. — Растерявшись, Шерлок делает шаг вперед и наклоняет голову. — Не приказывали, мой Господин, — Лестрейд хмурится. — Но Джон его знал. Ни друзей, ни родных найти не смогли… Бартоломью Шолто убили. Джон молчит, не в силах вымолвить ни слова. Шерлок отвечает за него. — Ты отведешь нас на место преступления, — Шерлок разжимает пальцы, хлопает ободряюще по плечу Джона. — Как прикажете, мой Господин, — Лестрейд бросает еще один взгляд на них обоих, будто колеблется, не решаясь сказать что-то. Джон хмурится в ответ: он не готов куда-то идти и тем более осматривать тело старого боевого товарища без набедренной повязки. Ланиста ловит его взгляд, понимающе усмехается. — Но, боюсь, мой Господин, вам придется немного подождать. Джону стоит переодеться. Шерлок оборачивается, хмурится, словно не понимая причин задержки. Но через мгновение он осознает. — Определенно стоит, — губы Шерлока сами собой изгибаются в самодовольной усмешке. Трудно держаться, когда внутри все переворачивается. Джон слишком расстроен, но все равно пытается расправить плечи. Не оборачиваясь он идет в свою комнату.

***

На мгновение Джону кажется, что он снова видит Мэри, а не Бартоломью Шолто. И только потом он понимает, что вообще-то это другой район. И все равно чувствует тошноту. Приходится отойти на нетвердых ногах в сторону. Джона рвет на песок. Кто-то кладет ему ладонь на плечо, ободряя. Он поднимает голову. Лестрейд с сочувствием улыбается. Джон прислушивается к себе, тошнота вроде бы отступает. Он слабо улыбается. — А где?.. Лестрейд вздыхает и кивает за спину. — В этом весь наш император. Стоит найти что-то интересное, и забывает обо всем на свете. — Джон! — требовательный крик доносится из переулка. Возвращается он с опаской. Размеренно дышит и старательно не смотрит на Шолто. Шерлок сидит на корточках рядом с телом, но взгляд его прикован почему-то к стене соседнего дома. Кто-то начертил там кровью знак. — Джон, — снова произносит Шерлок, слыша знакомые шаги за спиной. — Что скажешь… — он оборачивается так быстро, что Джон просто не успевает справиться с собой, спрятать ужас в глазах. — Джон… — нерешительно начинает Шерлок. — Мне жаль, прости… Я не подумал… Если хочешь, можешь уйти… Его обнимают и Джон расслабляется, прижимается в ответ. — Все в порядке. — Быть может, это преувеличение. — Что ты там спрашивал? Шерлок пытливо на него смотрит. И, наконец, произносит: — Осмотришь тело? Я пойму, если ты откажешься. Вызову другого медика. Просто хочу знать, что именно стало причиной смерти. На губах Шерлока появляется слабая улыбка, почти неразличимая за обуревающим его беспокойством. Джон еще раз глубоко вздыхает. И вымученно улыбается в ответ. — Ну, не думаю, что его потрошили живым. Но разумней позвать более ученого медика. Я недостаточно образован, чтобы судить о причинах смерти. — Прости, что снова говорю об этом, — Шерлок снова смотрит на тело Шолто, — но ведь Мэри тоже выпотрошили. А умерла она из-за перерезанного горла. И, вероятно, те же люди убили Шолто. Хотя вот того знака не было. Джон нервно сглатывает. Но Шерлок снова прижимает его к себе. — Ты же умеешь читать? — голос едва различим. — Да… Думаю, что достаточно хорошо читаю. — Достаточно хорошо? — Шерлок усмехается. Он не удивлен, скорее просто поддразнивает. — Это же число? — Джон кивает в сторону знака. Шерлок улыбается шире, в глазах его появляется восторг и самая настоящая гордость. — Все верно, — он переводит взгляд на стену. — Это «четыре». — Четыре? Но это может означать что угодно! Четыре тела, четыре дня, четыре месяца… — Джон вздрагивает. Он уже и забыл, что Лестрейд тоже тут. Шерлок с раздражением фыркает, разжимает объятия и разворачивается к ланисте. — О, спасибо, Лестрейд, — он даже не скрывает сарказм. — А то мы не сообразили такую очевидную вещь. — И уже другим более спокойным тоном, добавляет: — Джон, ты говорил, что их было четверо? Бывшие вояки, всегда вместе? Отец Мэри, Шолто и еще двое? Он отводит взгляд от четверки и кивает. Шерлок повторяет за ним. — Значит, четыре друга. Это должно быть что-то им знакомое, что-то общее… Джон ты точно не помнишь имен? — Прости. Я почти с ними не общался. Только с отцом Мэри. А Шолто знал потому, что служили вместе. И вспомнил-то его, только когда та старуха назвала имя. Шерлок мечется по переулку, размышляя. На песке остаются ровные следы сандалий. — А мать Мэри? Она имена знать может? Джон пожимает плечами. — Возможно. Я не знаю. Шерлок замирает. Стремительно разворачивается к нему. — А с нами она согласится поговорить? Все же умерла ее дочь… — Уверен, что она согласится помочь. Она хочет найти убийц Мэри так же сильно, как и я. — Джон надеется, что это правда. Потому что мать Мэри может и не пустить их на порог. Шерлок широко улыбается, хлопает в ладоши. — Тогда, — даже в голосе появляются звонкие нотки, выдающие радость. Джон невольно улыбается, на мгновение забыв обо всем. — Тогда мы сходим к ней сегодня вечером.