Mr. Bellamy

Эта глава будет вестись от лица Доминика       Итак, не зная, на кой-черт я позвал левого человека жить у себя, я, собственно, и не знал, как себя вести, когда кто-то заявляется в твою квартиру с вещами. Я не знал, что мне делать, ведь гости у меня почти не бывают. Точнее бывают, но те, которым на просьбу что-то подержать или принести можно ответить: «Блять, безрукий что ли? Сам справишься», — и эти чувства взаимны. Тут же я не смогу употребить подобный оборот еще долго, пока мы с Мэттом не подружимся.       А подружимся ли мы?       Да. Не знаю, какой я в его глазах, но меня, честно сказать, очень заинтересовала его неопределенность. Кстати о ней, Мэтт так же, как и я, не знал, как себя подавать. Он то начинал оживленно что-то рассказывать, то резко умолкал и смущенно просил подержать вещи. Наконец, расправившись с кедами и сломанным замком на куртке, он выхватил из моих рук коробку. — Слушай, правда, спасибо тебе, ты меня выручаешься очень. Могу ли я сделать что-то в ответ? — все не унимался он. — Убей моего босса и спаси меня от опеки моей сестры, — проводя Мэтта в гостиную, выпалил в шутку я, про себя молясь, что Мэтт воспримет все буквально и выполнит мою просьбу. — Извини, я слишком молод для того, чтобы сесть в тюрьму за убийство и похищение человека, — серьезно ответил мне он. Что ж, я попытался. — А жаль, — мы остановились у дивана гостиной. — В общем, вот мой гадюшник, — я махнул рукой, представляя его вниманию свою квартиру, в которую вложил немало сил и денег, но она так и не стала тем местом, которое я представлял себе в голове.       Мэтт окинул помещение взглядом и приоткрыл рот. — Шутишь? Квартира офигенная! Особенно после съемной, так вообще дворец! — Собственно, как таковой гостевой комнаты у меня нет, — признался я, почесывая затылок. — Есть кабинет, там стоит диван, но комната маленькая и завалена всяким хламом. Есть гостиная. — Я лучше в гостиной, спасибо, — Мэтт направился к стене. — Я поставлю? — спросил он меня, держа над комодом коробки. — Конечно. Верхняя тумба вроде как пустует, так что можешь занять ее, в остальные лучше не лезь, — оповестил его я, надеясь, что он реально не полезет в нижние тумбы. — Слушаюсь, генерал, — Мэтт отдал мне честь, а я в этот момент чуть не навернулся, не удержав равновесие, когда мой зад съехал со спинки дивана, на которую я присел. — Ну блять, — я покраснел от стыда, а Мэттью от попытки сдержать смех. — В общем, вот. Вещи бросай где хочешь, не смущайся, мне до фонаря. В холодильнике, кажется, есть какая-то еда и пиво, если ты голодный. Ванная тебе нужна? — спросил я, но мне никто не ответил. — Мэтт? — А? Что? — я поднял глаза на Мэтта, который, спохватившись, отвлекся от ковыряния какой-то статуэтки, о существовании которой я уже и сам забыл. Кажется, ее мне Джейн привезла или мама на праздник подарила. В общем, запоминание сентиментальных моментов явно не для меня. — Да, пожалуй, душ не помешает. — Полотенца в шкафчике в углу, — пальцем ткнув в нужную дверь, оповестил я, — и да, аккуратнее там с напором. Короче, ты тут располагайся, все такое, а я пойду поработаю чутка, — я развернулся и пошел в спальную. — Окей. Спасибо еще раз. Слушай, а я не буду мешать работать? — крикнул мне Мэтт в спину. Я мог слышать шуршание коробок. — Не думаю. Если, конечно, ты случайно на досуге не сверлишь, — я усмехнулся самому себе. Вау! Браво, Доминик Ховард и сарказм.       С этими словами я оставил своего нового сожителя наедине с его шмотками и прочим житейским барахлом. Конечно, я не собирался работать. Даже такой трудоголик, как я, не захочет работать в вечер пятницы, тем более после бутылки пива и мягкого дивана. Да и не над чем был работать. Ноутбук вообще лежит в гостиной. Просто если я буду стоять у него над душой, то мы, скорее, сгорим от неловкости, чем перестанем смущать друг друга. Услышав хлопок ванной двери, я высунулся в гостиную. Как и ожидалось, там никого не было. Пока Мэтт осваивал мою ванную, что, кстати, меня очень насмешило, когда я начал представлять, как он в белье ходит и изучает все флакончики в моем шкафу, я достал запасные подушку с одеялом и начал заправлять их.       С подушкой сложностей не возникло, а вот с одеялом пришлось повозиться. Блять, вот в двадцать первом веке живем, а ничего умнее «пододеяльникового приведения» люди не придумали. Неужели сложно изобрести какую-нибудь штуковину, которая бы помогла натянуть сраное постельное белье на одеяло? Я чудом не снес все вокруг, пока пытался выпутаться из ткани. Сделать это с гипсом почти невозможно. Кстати, когда я все же выпутался, я увидел хихикающего Мэтта в дверях ванной. Его ноги были босыми, на джинсах следы от капелек воды, что стекала с мокрых волос, а верха не было. Я, не прерывая зрительного контакта, встряхнул наконец заправленное одеяло, и тут, чтобы выставить меня еще более неуклюжим, в глаза упала прядь волос, а я начал фыркать, пытаясь сместить ее своим дыханием. Это не помогло. Совсем не помогло. Глаз начал слезиться. — Кхм, — простонал я и начал тереть больной глаз. — Проблемы со зрением? — Мэтт сдвинулся с места, подал мне упавший костыль, хотя по квартире я как-то без него «плаваю», и направился к черной спортивной сумке, вероятно, чтобы достать оттуда верх. Или он собирается ходить так, отражая своей болезненно белой кожей весь свет ламп. Надеюсь, он все-таки прикроется. —Просто волосы, — я не переставал растирать глаз, прекрасно зная, что это сделает лишь хуже. — Ты вечно щуришься, — он наклонился и достал из сумки маленькую расческу. Эх, не майка. — Если прибирать волосы, будет лучше. Очки? — Вообще, они у меня есть, но, — снова присев на злополучную спинку дивана, я убрал руку от глаза и попытался хоть что-то им увидеть. Если, конечно, размытые пятна считаются этим чем-то. — Но? — когда мой глаз все же хоть как-то начал распознавать предметы, Мэтт уже стоял в черном гольфе. Или свитере. В чем-то черном, мешковатом. Это все, что я разглядел перед тем, как в глазу снова все размылось из-за нагрянувших слез. — Но я их практически не ношу, потому что они вечно теряются да и выгляжу я в них убого. Хочешь кушать? У меня вроде еще немного спагетти осталось. — Я голоден, так что не откажусь, спасибо, — он почесал затылок. А я, указывая на кухню, словно экскурсовод, повел Мэтта за собой, хотя идти было метров пять. — Не думаю, что заплаканные глаза и красный нос лучше, чем просто очки. Но теряются они часто, соглашусь, — пробормотал Мэтт.       Наступила неловкая пауза, когда Мэттью зашел на кухню, а я достал из микроволновки еду. — Спасибо, — он вежливо ответил, когда в его руках появилась тарелка макарон. Он не присел за стол, а оперся о стенку рядом с окном и так начал кушать. — Эээ, — я обыскал все углы холодильника, — у меня только газировка самая обычная есть. — Правда, это без разницы, — тогда я поставил на подоконник стакан шипящей жидкости. — Спасибо, — жуя сказал он. Господи, остановите его благодарить! — Я смотрю, ты уже прекрасно без костылей обходишься, — подметил Мэтт. — А? Ну, — я, налив себе стакан воды, оперся о кухонную тумбу, — по дому уже привык как-то, это не так уж и трудно, а вот, — я отпил, — на работу хожу с трудом. Да и коллеги задолбали с вопросами, — говоря о коллегах, я имел в виду всех работников, перед которыми я в принципе не должен был ни за что отчитываться, тем более за гипс. — Хм, мне бы тоже было интересно. И что ты им сказал? — спросил он, «всасывая» макаронину. — Ну, — черт, я уже и сам не помню, — кажется, я сказал им, что шел по делам и поскользнулся на льду. — А детали, — «детали» он произнес таким голосом, словно мы тогда переспали, — ты опустил? — Ну, бля, у нас выпивающим не место. А раз я не просто зачастил с алкоголем, а еще и курю втихаря, так лучше я об этом распространяться не буду, — вместо тысячи отшучиваний. — О, так здесь можно курить? — сразу оживился Мэтт. — Эм, ну да, но большая просьба не прокурить мне квартиру. Есть балкон. — Окей. — И закрывай, пожалуйста, плотно дверь на балкон, а то я уже задолбался со сквозняками, — Мэтт послушно кивнул.       Последняя макаронина оставила на его подбородке бордовое пятно от соуса, это выглядело так нелепо, что я усмехнулся. — Что? — он озадачился, а я просто пальцем указал на подбородок. — Хм, — фыркнул он и вытер пятно. Ну, ему так показалось. На самом деле он размазал соус по всему свободному от щетины пространству. Мне вдруг стрельнул в голову вопрос, но я не был уверен, что его стоит задавать, поэтому я просто отвел взгляд. — Говори уже.       Что? Неужели моя мимика меня так выдает? — Просто излишнее любопытство. Наверное, я суну нос не в свое дело, но… — Но?.. — Мэтт поставил тарелку на подоконник, сосредотачивая взгляд на мне, от чего, честно говоря, становилось как-то не по себе. — Твой друг, Том, кажется, почему ты не, — начав вопрос, я вдруг почувствовал себя говном, который явно лезет не в свое дело. На удивление, лицо Мэтта стало проще. — Почему я не наведался к Тому? — он закончил мой вопрос. — Том всегда меня выручает из передряг, и он звал меня, но я решил не навязываться. Просто… Его жена, она меня и так не сильно жалует, мол я подбиваю Тома на всякие глупости. Сейчас она беременна, и я, во-первых, не хочу отнимать у нее ее муженька, а во-вторых, мне мой зад еще дорог. Женщины на гормонах это смертельно опасно. — Ясно. Блин, извини, мне не стоило соваться не в свои дела… — Все в порядке, правда. Мне бы тоже было интересно. — А что за глупости? — вдруг вырвалось у меня. — В плане? — Мэтт поднял бровь. — Ну, ты сказал, что подбиваешь Тома на глупости. Это какие? — его лицо озарила улыбка, словно я сейчас анекдот рассказал. — Ахах, разные. Серьезно, ничего страшного мы не творим. Порой напьемся в хлам, ну, я напьюсь, а он меня приютит, порой нарвемся на громилу какую-нибудь. Как-то, — у него вылетел смешок, — я накидался и пошел за рояль. Представь себе пьяного музыканта. Я, кончено, ничего сам не помню, просто одна мразь сняла меня и выложила в интернет. — Так это в интернете есть? — Мгм. — О, отлично, загуглю на досуге. — Бля, — он зафейспалмил, — не надо.       И вот блин. Несмотря на все то количество неловкостей, с Мэттом как-то проще общаться. Он не надокучает, а любая неловкая пауза быстро перетекает в интересный разговор. Мы еще долго болтали о всякой фигне, заварили чай (хотя чай после пива не лучший вариант) и окончательно расшатали мой подоконник. Прервало нас только то, что во время очередного занимательного рассказа Мэтт громко зевнул, что вынудило меня глянуть на время. За полночь. — Наверное, пора уже пойти спать, — предложил я, ведь несмотря на интересные и нелепые истории из жизни Мэтта (ох, как же скучно я живу), последние полчаса мои глаза отказались подчиняться сознанию и начали буквально слипаться. — Да, ты прав. Я сегодня капец как замотался, — Мэтт слез с моего подоконника и, кажется, он собирался вымыть за собой посуду. — Брось ее в раковине, никуда не убежит. Ты выглядишь таким сонным, что не дай бог утонешь еще в раковине, — сон подобен алкоголю: когда ты пиздецки хочешь спать, ты уже не совсем соображаешь, что вырывается из твоих уст.       Тем не менее Мэтт, кажется, с облегчением оставил посуду в раковине и пленно поплелся в гостиную к своему новому спальному месту. Хорошо, что проблему с постельным бельем мы решили еще в бодром состоянии, иначе Мэтт бы сейчас завалился спать и без него. Я же еще зашел в ванную. Умылся, глянул на свои краснющие глаза и решил их закапать. Что не сделало ничего лучше. Наоборот, картинка поплыла, и мне пришлось ждать, пока предметы станут четкими, какими и должны быть. За это время я несколько раз обдумал вариант лечь спать в ванне, однако все же убедил себя дойти до кровати. Когда я вышел из ванны, я обнаружил, что Мэтт уже спит без задних ног. Я кое-как добрался до спальни и даже нашел в себе силы аккуратно сложить одежду. Только сейчас, улегшись на кровать, я понял, насколько непрактичен и неудобен гипс, ибо мой коленный сустав так и кричал: «Вырежьте меня!» Колено словно свело. Я постарался не придавать этому большое значение и просто лег так, чтобы максимально снизить неприятные ощущения.       И тут, блин, мой организм решил, что я недостаточно устал. Как всегда, ночью в голову приходило много ненужных мыслей. Я лежал, слушал похрапывание Мэтта и понял, что он кого-то мне напоминает. Не раз я замечал в чертах внешности и поведении Мэтта что-то мне уже знакомое, но никак не мог вспомнить, что именно. Перебирая возможные варианты, я сам не заметил, как заснул.       Я бы спал бесконечно долго. Мочевой пузырь — это такая мразь, которая при всех благоприятных для сна условий не даст тебе поспать подольше. В общем, я вылез из кровати, натянул на себя одежду и побрел в туалет. В гостиной чувствовался легкий запах сигарет, а еще было холодно. Кажется, кто-то вставал покурить и пропустил мое предупреждение насчет балкона мимо ушей. Я закрыл балкон, дабы мой гость не застудил свою тощую голлумскую спину (Мэтт из тех, кто предпочитает обнимать одеяло, вместо того чтобы им укрываться, поэтому его спину я разглядел хорошо), и поскорее пошел туда, куда изначально направлялся.       Теплая ванна так и манила, но я не хотел занимать санузел и быстро (ну, мне так показалось) сделал то, зачем пришел. Когда я вышел, Мэтт еще спал, однако уже подавал признаки пробуждения. Я тихонько прошел на кухню и подумал, что неплохо бы было кофейку выпить. Кофеварка была слишком шумной, и мне пришлось довольствоваться чаем. Пока я наливал воду в чайник, мне в голову пришел вопрос. Ведь сегодня суббота, а значит, что у Бена занятие по фортепиано. С Мэттом.       Вся эта ситуация показалась вдруг до чертиков неловкой, жаль, что я тогда поехал к сестре и подарил Бену инструмент, а не какого-нибудь там робота-трансформера. Сейчас бы удалось избежать кучу неловких положений. Хотя, с другой стороны, как бы я ногу тогда сломал и кто бы мне вчера втирал про теории заговоров, если не Мэтт, с которым мы познакомились благодаря Дню рождения моего племянника? Интересно то, что вот этот незнакомец, который сейчас ерзает на моем диване, — единственный, в ком я не вижу плохого. И сейчас это пугает меня больше всего, потому что все мои дружеские отношения приходят к концу. К плохому концу, от которого паршиво всем. Так что да, меня волнует, к чему приведут наши с Мэттом «отношения». Я ведь даже толком ничего о нем не знаю, а уже заранее боюсь, что наши пути скоро разойдутся, как бы пафосно это ни звучало. Наверное, я слишком загоняюсь. Если бы не горячая струя пара, обдавшая мое лицо, пока я наливал кипяток в чашку, я бы погрузился в свои мысли еще глубже. — Доминик, — окликнули меня. — А? Что? — обернувшись, я увидел Мэтта. Помяни лучик — вот и солнышко. Очень помятое после сна, но солнышко. — Я с тобой уже несколько минут разговариваю, все в порядке? — Блин, да, просто задумался. Доброе утро. Чаю? — а я ведь мог заварить кофе. — Нет, спасибо, — он налил стакане воды. — Какие планы на день? — Ну, — я присел на излюбленный подоконник. Обеденный стол чаще используется в качестве письменного, а ем я обычно именно на подоконнике, если вообще есть время покушать. — посмотрю, может по работе что-то есть, надо будет сестре позвонить, а вечером… Повезу Бена на занятие к тебе, — тут меня прорвало на смех, а Мэтт недоумевающе улыбнулся, — извини, просто вся эта ситуация со стороны выглядит глупо. — Ты про то, что поселил к себе незнакомца, или про то, что вечером повезешь племянника к нему на занятие? — И то, и то. — Слушай, — начал было Мэтт, когда я отошел в поисках своего телефона. — М-м-м, что? — А давай в замен на те месяцы, что я живу у тебя, я сделаю занятия для Бена бесплатными? — Ну-у, в принципе… — это была неплохая идея. — Договорились! — выкрикнул Мэтт.       Найдя телефон, я обнаружил сообщение от своей сестрицы, которое гласило, что сегодня она сможет отвезти Бена на занятие, но забрать его должен я, вот только она не знает и, надеюсь, не узнает, что учитель ее сына живет у меня. А еще она забыла, что я пока что не водитель из-за гипса. — И еще просьба, — я с неловкостью обратился к Мэтту. — Что? — Давай о нашем сожительстве знать будет от силы Том, окей? — мне было чертовски неловко, но это лучше, чем если все направо-налево будут знать, у кого ночует Мэттью. Сам он лишь сдержал расползающуюся улыбку и кивнул. — Окей, — спокойно сказал Мэтт и уткнулся в свой телефон. Благослови господь людей, которые не задают лишних вопросов.       Мне было плевать на то, что кто-то, например, Джейн узнает, что Мэтт живет у меня. Меня больше всего волнует то, что за этим последуют гейские шутки, а Джейн и много моих знакомых и так почему-то уверены в моей «нестандартной ориентации». Причем уверенность эта абсолютно не обоснована фактами, кроме «я никогда не видела тебя с девушкой» и «ты очень стильный» — стартер пак для определения ориентации человека. Все это, конечно, чепуха, но бесит неимоверно. Хотя… Джейн всегда была уверена, что я встречался с Джо.       После этого весь день Мэтта я почти не видел. Он куда-то вечно уходил, и меня не особо волновало куда, а я зависал в ноутбуке и немного разгреб хлам в кабинете, который, скорее, уже стал кладовкой. Веселая музыка в рандоме задавала мне настроение, а периодические звуки сообщений его прерывали. Если бы не гипс, я бы уже давно скакал по квартире под музыку, а так я просто мотал головой и стильно разворачивался. — Ты повезешь Бена? — при очередном развороте я неожиданно наткнулся на Мэтта, который вообще непонятно как подкрался, я, от испуга, выронил на плиточный пол все, что держал в руке. — Ой!       Несколько секунд в реальности и несколько часов в моей голове я стоял и смотрел на осколок, будучи готовым упасть на пол и закатить истерику. Мэтт с огромным сожалением принялся собирать кусочки с пола, а я мысленно представлял, как выкидываю его с окна, прекрасно осознавая, что он, по сути, не виноват. — Блин, прости, это все из-за меня! — с поджатой губой Мэтт протянул мне несколько кусочков темного ребристого материала. — Кто там записан? — спросил он, пытаясь рассмотреть потертые надписи. — Джими Хендрикс, — монотонно произнес я. — Блин, извини, я такое говно рукожопое, блин, ее уже не спасти ведь, — я помотал головой. — Я просто, бля, торопился тебе кое-что показать. Блин, прости пожалуйста! — я, сдерживая поток мата, выдохнул и сжал кулаки. — Что ты хотел показать? — Я придумал кое-что, — виновато сказал Мэтт — но это надо ко мне в магазин подъехать. — Хорошо, дай мне полчаса, — не дожидаясь ответа, я взял из протянутых рук куски винила и пошел в спальню.       Это была старенькая пластинка Джими Хендрикса. Сам альбом и дата ее записи не представляли никакой ценности, но это была не просто пластинка любимого исполнителя. Это был подарок одного из самых значимых людей в моей жизни. Когда-то давно, когда мне исполнялось пятнадцать, Джо подарил мне эту пластинку. Для меня она стала последней памятью о дорогом человеке. Представьте, что на протяжении десяти лет ваша грудь постепенно перестает ныть от боли, которую таблетками не излечить, и тут кто-то топором добивает вас. Примерно такое чувство я сейчас пытаюсь подавить в себе. Пластинку я, кстати, послушал лишь один раз, остальное время она буквально лежала в далеком ящике, и вот решив протереть ее от многолетнего слоя пыли, я держу в руках несколько кусков винила. Воссоздав на столе первоначальный вид пластинки, я вышел из спальни и направился к Мэтту, чтобы сообщить ему, что я готов, хотя на самом деле я бы сейчас предпочел пролежать в кровати неделю с бутылкой виски.       Мэтт, собрав остальные упавшие вещи, увлеченно смотрел на большую открытку из Сиэтла, что лежала в конверте из-под пластинки. — Прочти ты уже, — ляпнул я, когда мне надоело смотреть, как он ломается между желанием узнать, что написано на обратной стороне, и нежеланием лезть в чье-то прошлое. — Хоть вслух, — разрешил я.       Мэтт виновато поджал губу, подождал немного, перевернул открытку и тихим голосом зачитал — Привет, Домми. Извини, что от меня ничего не слышно. Мама не дает мне покоя и запрещает общаться с тобой, говорит, ты дурно на меня влияешь. Но я не могу пропустить твой День рождения. Мама согласилась, что нужно тебя поздравить. В общем, поздравляю тебя с пятнадцатилетием, старик. Что можно подарить, находясь в Сиэтле? Конечно, это будет пластинка Хендрикса! Тут, кажется, каждый второй его фанат. Честно говоря, я абсолютно не знаю его песен, поэтому мы покупали по совету продавца. У тебя дома есть патефон, послушай пластинку обязательно. Тут, кстати, куда холоднее, чем в Англии, но я надеюсь, что мы скоро поедем домой. Уже не терпится поцеловать тебя, мой Домми. С любовью, Джоз…