КУКЛОВОД

      2014 год. База ГИДРЫ. Вашингтон, округ Колумбия       Она умирала. Удерживаемая бойцами, распластанная на холодном операционном столе она боролась за жизнь, которая у нее вряд ли могла быть, но была так желанна. А они хотели забрать даже этот шанс. Стереть его из памяти Лив, уничтожить все, что она пронесла сквозь годы молчаливой боли и страданий. Она дожила до этого момента, когда была почти что создана как аналог Зимнего Солдата, но самого Солдата не видела целый год.       Где он? Помнит ли ее, хочет ли видеть вновь? Они расстались так внезапно, на самом интересном месте. Ее губы до сих пор горели от его поцелуя, хотя это было глупо. Она осталась мечтательницей без будущего, какой и была в свои тринадцать лет. Каждый ее сон был о нем, мужчине с железной рукой. Это было невыносимо.       - Хватай! За ногу, она же вырвалась, идиот!       Оливия умела бить метко. Пятка с размаху встретилась с орлиным носом одного из ассистентов, она даже не помнила его имени, окрашивая все вокруг брызгами алого цвета. Один готов, но на смену ему тут же поспешил оперативник. Оливия готова была врезать еще одному уроду, но внезапная острая боль пронзила все ее тело, парализуя его. Девушка упала на спину, не в силах побороть спазмы. Очень сильно хотелось свернуться калачиком и разрыдаться. Боль была практически невыносима. Лив казалось, что все ее шрамы горят огнем, что что-то страшное и инородное копошится в ней и пытается вырваться наружу. Она снова закричала, пытаясь высвободиться и обхватить руками живот в попытке сдержать то, что прорывалось из нее, но ее держали.       "Как же больно!" - она больше не могла говорить, боясь, что просто порвет связки от крика, который рвался из нее. Это было даже хуже, чем все операции вместе взятые. Она точно умирала. Что-то пошло не так.       - Держите ее крепче! Было же сказано усыпить ее на время! Она не должна покалечить себя.       Они хотят стереть ее. Эта мысль не позволила ей сдаться. Лив не могла попросту подчиниться, плевать на все. Либо она выбьет себе свободу, либо умрет, но не даст им стереть себя, стереть Солдата.       - Нет!!! - горло резануло болью. - Не трогайте меня! Вы не посмеете! Нет! Я не хочу! Вы не отнимете его у меня!       Один резкий поворот головы вправо, и ее мир вдруг перестал быть таким страшным и серым. Оливия как во сне видела, как исказились черты лица Солдата, который застыл у входа в помещение. Видела, как долг и желание боролись в его потемневших от гнева и страха глазах. Она знала, о чем он думает, знала, что он должен делать. У них есть шанс! Нужно рискнуть. Или же не стоит? Но, если сотрут ее, а потом и его, то что останется? Нет, нужно бежать. Лив краем уха слышала, что сейчас в ГИДРЕ может произойти что-то действительно серьезное. Выход один.       Но как дать ему понять, что она готова? Если она прокричит ему это сейчас, то может все испортить. Но нужно что-то делать. Да, Лив решилась, проклиная все и всех. Это будет финал первой главы ее грустной истории. Дальше будет только лучше. Должно быть. Она продолжила вырываться и кричать, но теперь ее взгляд был прикован к нему одному. Ей было больно, ее разрывало изнутри, но Оливия взглядом кричала, что любит его, что готова бежать, нужно лишь сделать этот самый первый и такой трудный шаг.Солдат должен понять. Вот только боль была все сильнее, спазмами обрушиваясь на ее тело, ломая его, трещала в костях, кипела в крови. Нечто прорывалось из глубин ее израненного тела, пробивая себе путь через шрамы.       - Почему здесь нет ремней? Как нам удерживать ее без нанесения вреда? Держите ее ноги крепче!       - Остановите ее! Она должна успокоиться! Быстрее!       - Оливия, - одними губами пробормотал Солдат, с ужасом глядя на нее.       Она разделяла его страх, ощущала как он вытекает из ее тела, смешиваясь с кровью. Боль резко усилилась, заставляя Лив кричать так, как она еще никогда не кричала. Она действительно умирала, ведь буквально ощущала, как жизнь уходит по капле. Оливия все смотрела на Солдата, видя, как он все решается прийти ей на помощь, но медлит. Неужели она ошиблась? Неужели для него долг превыше чувств? Что, если он готов пожертвовать этим моментом, ей? Но вот облегчение прокатилось волной по телу, когда Солдат двинулся в ее сторону с явным желанием освободить ее. Он пришел. Оливия хотела улыбнуться, но вместо этого закричала,захлебываясь кровью. Ее тело выгнулось под страшным углом, кости затрещали от напряжения, а органы будто смяло под прессом. Она чувствовала каждую открывшуюся рану, каждый спазм так, словно боль от них усилили на полную мощь. Все в комнате замерли. Лив в последний раз взглянула на Солдата, а после рухнула на операционный стол, проваливаясь дальше в пустоту и темноту. Крик оборвался на самой высокой ноте, оставляя после себя гнетущую тишину.       2014 год. База ГИДРЫ, Соковия       Она просыпалась медленно. Голову разрывало от пульсирующей боли, но эта боль была ничем по сравнению с огнем, который охватил все ее тело. Оливия не знала, где находится, что вообще тут делает и сколько прошло времени с момента ее якобы смерти. Час? Месяц? Годы? И почему она вообще жива?       - Мы сделали все, что смогли, сэр. Новые образцы ассимилировались как никакие другие. Нужно было сделать это раньше, дабы избежать тех потерь. Но она стабильна.       Голоса доносились до ее затуманенного сознания словно эхо. Все казалось каким-то нереальным, а тело будто бы парило в воздухе.       - Вы уверены, что ничего непредвиденного больше не произойдет? Барон не простит нам еще одной ошибки. Девчонка итак едва не погибла, - они говорят о ней? Еще один опыт? Ей даже не дали спокойно умереть, вовлекая в очередную авантюру. Сколько можно? В ее ДНК намешано уже столько разных генов, что удивительно, как она не сошла с ума.       "А ты уверена, что не сошла с ума? - Оливия не ожидала услышать голос в своей голове. Опять. - Мир был так жесток с тобой. Это же очевидно".       " Это ложь!" - она не может сойти с ума. Этого просто не может быть!       " Но что, если так и есть?"       "Это просто стресс! Я говорю сама с собой, вот и все! Такое уже было, но прошло!"       "А ты точно в этом уверена?       Она в порядке, должна быть! Ничего страшного не произошло. Только вот ее тело словно и не ее вовсе. Что-то ощущалось не так, как обычно. Но это ничего. Она придет в себя, сбежит от этих ублюдков, найдет Солдата и начнет все с чистого листа.       - Что насчет остальных? - этот голос она узнает из тысячи. О, это будет сладкая месть!       - О, вы уже здесь, сэр! Щ.И.Т. раскрыт, ГИДРА ушла в тень. Для всего мира мы практически уничтожены, и это дает нам право действовать. Но что теперь? Нас осталось мало. Уайтхол, Малек и Лист скрываются так же, как и мы. Каков план?       - А план тот же: довести до ума наших одаренных. У тебя есть еще дела, Хольц?       - Нет, герр Штрукер. А что насчет Зимнего Солдата? Его тело так и не нашли.       Солдат? Да, что насчет Солдата? Оливия напрягла слух, стараясь отфильтровать голоса и эхо в голове и четко услышать ответ на вопрос. Она должна знать, что он жив. Ей нужно, чтобы он был жив!       - Солдат, говоришь? - наступила тишина. Оливия готова была зарычать от злости и нетерпения. Ну же! Ее сердце забилось так быстро,что могло бы попросту отказать из-за перенапряжения. Интересно, слышат ли они глухой стук в ее груди? - А он, скорее всего, цел и невредим. Сбежал. Если его не победил Капитан, то кто еще сможет? Он нас всех предал - свою организацию, создателей, своего командира. Стоило нашей дорогой Оливии стать обузой, как он тут же бросил и ее, - Штрукер усмехнулся. Нет, не может этого быть! Солдат бы не оставил ее! Сердце сбилось с ритма, но не остановилось. Значит еще не время. - Ее братец даже удивился, когда Солдат бросил тело Оливии и сбежал, хотя знал, что она жива, но просто потеряла сознание. Я знаю, что глупышка любила его, я даже был уверен, что и он поддался эмоциям, но тут он не ослушался приказа. Хвалю. Но я бы посоветовал Оливии в будущем стать той, кем она должна быть и найти этого дезертира. Ты представляешь себе всю силу гнева брошенной женщины? О, я хочу увидеть, как она растерзает Солдата на куски.       Что-то щелкнуло внутри. Огонь, леденящий нутро - вот что она чувствовала в данный момент. Ее предали, бросили одну в лапах зверей? Гнев клокотал в груди, опаляя кости. Оливия яростно желала очнуться, наконец, и заставить всех заплатить за всю ту боль, что была ее спутницей почти что всю жизнь. Ей снова лгут! Солдат не мог ее предать, он бы не поступил так с ней!       Внезапно она смогла вдохнуть полной грудью. Крик боли, гнева и злости на выдохе вырвался из ее потрескавшихся губ, позволяя напряжению в теле устремиться прочь. Она резко села, тяжело дыша и пытаясь понять, от чего нет возможности открыть глаза, и почему они чем-то стянуты.       - Мисс Дейл, с добрым утром!       Словно голодный зверь, Лив резко повернула голову, протягивая левую руку в сторону говорившего и при этом стараясь сконцентрировать слух, пока пальцы правой руки судорожно шарили по лицу, натыкаясь на повязку. Вот оно что.       - Штрукер, - ее хрип резал слух. Сколько же она молчала?       - Не стоит пока что снимать повязку, глаза должны приспособиться, моя дорогая, - тошнит от этой лже-заботы в голосе чудовища. Тошнит от одного его присутствия!       - Я убью тебя, - простая истина, произнесенная слегка удивленным тоном, твердая уверенность в том, что это будет кроваво, и тут же истерический хохот срывается с губ. Она все-таки сошла с ума.       - Разве я враг тебе, Оливия? Я же практически вырастил тебя, meine liebe! - он действительно расстроен из-за ее слов или же актерствует, как и всегда? Хотя, она уже сама ответила на свой вопрос. Как и всегда.       - Но я не вижу в тебе заботливого отца, который должен был вырастить меня! - она застонала от боли - каждый шрам на ее теле, каждая рана ныла и пульсировала в такт сердечному ритму. И судя по боли, ее тело представляло собой одну сплошную рану.       Оливия плотнее закрыла глаза, кривясь от жжения в них и попыталась почувствовать отголоски того неведомого, что вырывалось из нее тогда на базе ГИДРЫ. Лив сконцентрировала все свои чувства, стараясь понять, прочувствовать урон, определить, есть ли еще хоть что-то, что не болело. Но болело все, а эхо той агонии еще таилось в костях, текло по венам и подступало к горлу, перекликаясь с тошнотой.       - Где я?       - Ты в Соковии, дорогая. Нам пришлось буквально вырывать тебя из лап смерти, чтобы не потерять такой драгоценный...       - Экспонат? - откуда-то она знала, что барон хочет сказать именно это слово. Словно он прошептал его ей на ухо за секунду до того, как озвучить. - Очень мило с твоей стороны, - она больше не обращалась к барону на "вы", и это каким-то образом придавало Лив сил.       - В каком-то смысле да. Но ты особенная, meine liebe! Нам прошлось потратить столько времени чтобы проявить тебя, твой талант. Мы могли потерять тебя, но судьба осталась к нам благосклонна, - ей было плевать, единственное, что волновало, так это побег Зимнего Солдата.       - Где он, что произошло?       В наступившей тишине Оливия опять каким-то образом услышала мысли Штрукера: тот не знал как же поступить, как ответить на этот вопрос. Если барон расскажет правду, то это ранит Лив. Если же солжет, то может ее потерять. И барон хотел солгать, только вот поздно.       - Не молчи, я знаю, что Солдат сбежал, слышала, как ты это говорил. Так расскажи мне правду, тебе ничего больше не остается, - она улыбнулась во весь рот, начиная тихо смеяться. - Боишься меня потерять? И правильно делаешь.       Барон прочистил горло, попутно касаясь ее левого плеча. Успокоить ее решил? Да, так он и хочет. Черт, откуда Лив это знает? Стала телепатом или как?       - Что ж, ты сама попросила, - тон барона такой сострадательный, словно ему действительно есть дело до ее чувств! Лицемер! - Когда ты потеряла сознание, а потом и вообще наступила клиническая смерть, Солдат бросил тебя посреди всего этого хаоса. Люди Пирса старались тебя спасти, но все, что смогли - это вывести тебя из состояния клинической смерти. Ты впала в кому, когда Щ.И.Т. нагрянул в штаб-квартиру для зачистки. И они бросили тебя, как ненужный хлам. Никто не побеспокоился о девушке, что медленно умирала, - Штрукер ободряюще сжал ее плечо, пока Лив старалась сдержать слезы. Ее трясло все сильнее и сильнее. Щ.И.Т. отвернулся от нее? - Когда мои люди осторожно пробрались в штаб, я был уверен, что тебя они не найдут, поэтому готовился отбивать тебя у Щ.И.Т.а. Но парни сообщили, что ты все лежишь там среди разрухи и мертвых тел, а повязки уже насквозь пропитались кровью.       - Я не верю, не могу, - шепот - это все, что она смогла выдавить из себя. - Ложь.       - Я был полностью уверен, что Солдат лгал, отрицая свои чувства к тебе, я даже веселился, глядя как он старается отдалиться от тебя в клетке. Ну а ты никогда не скрывала своей любви. А когда он покидал нас, то его слова о тебе, его взгляд и эта ненависть - все мои догадки оказались ложными. И после он бросил тебя, сделал вид, что бежит освободить, но это был лишь обманный маневр. Зимний Солдат бросил тебя, Оливия. Вот правда.       - Ложь, - рыдания вырвались из Лив, не поддаваясь контролю. Она вцепилась ногтями в повязку, стискивая зубы и чуть ли не рыча от горя. - Я не верю!       Барон обнял ее, перехватывая ее руки, когда Лив стала яростно вырываться. Он гладил ее по голове, тихо шепча слова успокоения, уверял, что он уж точно не бросит ее.       - Хольц, включи запись, - внезапно мрачный голос барона волной страха прокатился по позвоночнику. Лив догадалась, что услышит сейчас, но не была уверена, что выдержит.       - Нет, прошу, - если это правда, то это станет ее концом.       - К сожалению запись не полная. Ты же помнишь, что база была в ужасном состоянии, как и оборудование. Это все, что нам удалось сохранить, часть того разговора после того, как Солдат обманывал тебя в клетке. Я был в ужасе, ведь, как уже говорил, был абсолютно уверен в обратном. Готово? Включай.       Лив застыла на месте, уронив руки. Сейчас судьба вырвет из нее последний стержень, который поддерживает в ней жизнь? Это действительно происходит? Так это все закончится?       - Ты лжешь! Это обман, фикция! Ты действительно считаешь, что я поверю...       - Ты же не думал, что я забуду про нее? Я заставлю ее страдать так, как она еще не страдала. Я выбью из нее все ее глупые фантазии. Раньше я жалел ее, а сейчас...О, сейчас я просто не могу удержаться! - Лив вздрогнула, стискивая зубы. Это его голос, но нет! Нет, он не мог такое сказать! Это ложь!       - Ты не тронешь ее. Она слишком дорога тебе, и я знаю это. Ваши игры в полную незаинтересованность друг в друге не провели меня. Ты умрешь за нее, Зимний Солдат.        - Хватит... Я не верю... - Она все молила бога прекратить эти мучения, когда холодный, полный гнева и ненависти голос Солдата заставил ее замолчать:       - Когда-то так и было, - он рассмеялся, а Лив заплакала, прижимая руку к ноющей груди. Как же больно! - Девчонка умеет пробить на сочувствие. Только вот я знаю свой долг, и сейчас она стоит между мной и моими обязанностями. Из-за нее у меня были проблемы в прошлом. И я не хочу повторения случившегося. Я разорву эту надоедливую дрянь на мелкие кусочки прямо на твоих глазах. У меня нет ни единой причины так не поступить. Оливия Дейл - помеха, которая не принесет ГИДРЕ ничего хорошего.       Она разрыдалась в голос, сгибаясь пополам и моля бога убить ее, оборвать эту агонию. Запись звучала чисто, голос принадлежал Солдату. Выходит, он играл с ней? Просто развлекался, пока коротал время в клетке? Значит он не лгал, когда отталкивал ее.       Все кроме ГИДРЫ ее бросили. Нет, ее растоптали, выпотрошили и оставили гнить, словно отжившую свое игрушку. Она была марионеткой в руках ГИДРЫ, Солдата. Все они играли ее чувствами, вертели ей как хотели. И он. О, ее дорогой и горячо любимый Зимний Солдат вогнал последний гвоздь в крышку ее гроба!       - Оливия, meine liebe, ты в порядке? Прошу, успокойся, все это не стоит твоих слез, дорогая! Мы - твои враги, не бросили тебя. Мы боролись за тебя, спасли, и не оставим. Так враги ли мы? Хватить лить слезы по тому, кто скоро умрет. И ты можешь убить его самолично, только приди в форму, - барон отошел от нее, что-то тихо говоря докторам, а Лив медленно выпрямилась, обдумывая только, что сказанные слова.       "Я найду его. Найду и уничтожу, сотру с лица земли! Всех их, одного за другим! - голоса в голове, точнее целый хор голосов на разный лад повторял одну и ту же фразу, вбивая ее в сознание. - Они все умрут, и смерть их будет жестокой".       Внезапно она увидела. Сквозь тьму в глазах начало проступать что-то красно-бордовое. Это было странно, ведь повязку с нее так и не сняли. Лив пригляделась, не поднимая век, понимая, что видит силуэт человека, как если бы она смотрела на него сквозь слои кожи, мяса и костей и видела лишь кровеносную систему. Какого черта? Вслед за первым сгустком вен и сосудов стал проявляться второй, стоящий чуть дальше, а затем стали появляться все новые и новые, пока Оливия в недоумении вертела головой. Лив слышала еле различимый шум, с каким кровь циркулировала по тысячам вен, видела это, чувствовала, как та зовет ее, повинуется каждому желанию, ощущала ее кончиками пальцев. Ее собственная кровь сильнее шумела в ушах, смешиваясь со странной симфонией биения тысяч сердец вокруг.       И Оливия вдруг поняла, что стала чем-то другим, совершенным в своей уникальности. Она знала теперь, что те мимолетные разы, когда жидкость в ее стакане или капельнице вдруг начинала повиноваться ее движениям и мыслям, или лед под ногами резко таял, не позволяя маленькой девочке упасть, не были миражом. Она не была человеком. Раньше Оливия все списывала на больное воображение и острое желание все же оказаться мутантом. Потом ее стали пичкать чужими генами и мутациями, забивая ее собственную. Но она все же не была белой вороной, какой считал ее мерзкий братец, ученые и другие подопытные. О нет. Она понимала теперь, что в попытке создать отменного одаренного бойца ГИДРА создала смертельное для себя оружие - они поспособствовали тому, что безобидная на первый взгляд мутация эволюционировала, превращаясь в опасный дар, который Лив разовьет до победного.       "Эта сила теперь твоя. Насладись ей. Испытай всю мощь. Ты достаточно страдала, теперь пусть страдают другие!"       Она пала, больше ничего не сдерживало Лив, не было смысла уходить, да и оставаться тоже. Она уже переставала существовать как Оливия Дейл. Просто померкла, уступая место чему-то ненормальному. И Штрукер первый испытает на себе ее мощь!       Хищно улыбнувшись, Лив снова протянула руку в сторону самого близкого сгустка и резко сжала кулак, осознавая откуда-то, что это сработает. Кулак пульсировал в такт учащенному биению сердца бедняги и резко перестал, когда сгусток взорвался брызгами алого и померк под судорожные крики и хрипы человека, чье сердце она только что раздавила одним движением руки.       - Потрясающе! Хольц, вы видите то же, что и я? Мы создали совершенство во плоти! - это был не Штрукер? Жаль, значит умрет потом. Теперь Лив захотелось поиграть с ним. Или все же стоит убить? Как поступить?       Она промазала, полагая, что монстр стоял ближе всех. Однако, это больше не пугало, вообще не волновало Оливию, потому что она осознала, что теперь никто не посмеет тронуть ее. А самое странное было то, что она все-таки слышала мысли барона. Отдаленный шепот в его переполненном восторгом сознании твердил, что нужно обнять Оливию, ведь она, храбрая девочка, выстояла, однако более громкие мысли заслонили эти довольно странные слова. Почему вообще существует эта нежность по отношению к ней? Неловкая, хрупкая, но реальная нежность. Почему? Она продолжила слушать барона, в смятении не зная, что теперь делать со всем этим. Обнимать ее было глупо, так он считал, ведь ничего выдающегося она не сделала, всего лишь выжила. И при этом он гордился ей, переживал, как она оправится после такого испытания, мечтал научить ее управлять даром. И барон стыдился этого, но стоило Лив вытянуть эти мысли вперед, усилить их громкость, как слегка дрожащая рука барона снова неловко коснулась ее плеча в одобрительном жесте.       - Я бы обнял тебя, но...не думаю, что это... - барон говорил словно через силу. Это она заставила его это сделать?       "Но почему я это умею? Чью ДНК они соединили с моей? Только Томас обладал похожим даром", - и это настораживало. Лив знала, что брат способен слышать абсолютно все мысли и желания человека по необходимости и в случае нужды использовать их против него, заставляя делать то, что человек рассматривал даже как шутку. Сколько людей умерло из-за этого дара, а сколько еще умрет, ведь в этот раз его будут использовать так, как нужно. И это говорит о том, что ее братец сейчас едва ли жив.       - Томас? - это все, что она произнесла, полагая, что барон достаточно умен, чтобы понять.       - Да. Мы убили двух зайцев одним ударом: устранили проблему и подарили тебе то, что стоило бы подарить лет семь назад. И я знаю, что горевать ты не будешь, ведь этот псих был далеко не идеальным братом и сыном. Я прав? - Ее медленно подняли с кровати и поставили на пол, поддерживая за талию.       Ноги подгибались, но Лив упорно дошла до места, куда вел ее барон. Она больше не проявит слабость. Барон все еще поддерживал ее, попутно отдавая приказы. Лив слышала, чувствовала, как вокруг копошатся ассистенты, переодевая ее. Плевать на стеснение. Лив слышала, как многие мечтали бы поразвлечься с ее "все еще пригодным для разврата тельцем", где-то вовсю кипела работа над другими подопытными: крики, стоны и шум оборудования говорили сами за себя. Кто-то рядом с ней слишком усердно разглаживал майку на ее груди, но через секунду все присутствующие охнули, а после послышался глухой удар тела об кафель. В этот раз Оливия даже не шевельнула рукой, лишь незримо глядя на уже померкший сгусток. Она медленно склонила голову на бок, ощущая как волосы мягко касаются лица, и улыбнулась предполагаемым зрителям. Все границы в ее сознании рухнули, больше не за что было бороться. Он отрекся от нее, она отреклась от самой себя - все просто, когда пропадает смысл держаться.       - Какая незадача, - скорбный тон веселил. - Сердечный приступ в его-то годы.       - Не считаю разумным убивать наших коллег, meine liebe. Так у нас...       Она резко повернулась лицом к барону, кладя ладонь тому на грудь на уровне сердца, что забилось быстрее под ее пальцами.       - Genug mit diesen, mein Peiniger. Ich bin jetzt seinem Schicksal leite. Die Zeiten ändern sich, Freiherr von Shtruker, [1] - очень вкрадчиво и четко произнесла она, слегка сгибая пальцы и чувствуя, как синхронно сжимается черное сердце барона. Кто теперь боится?       - Ты прекрасна! - его сбивчивый шепот вызывал лишь мурашки от омерзения, но Лив сдержалась. - Сколько мы еще сотворим!       - Nein. Wieviele Fälle ich noch machen werde,[2] - ладонь переместилась выше, сжимая шею Штрукера. - Wo ist jetzt der Winter Soldier? [3]       - Боюсь, я не могу ответить на этот вопрос, meine liebe! Его никто больше не видел после развала Щ.И.Т.а и раскрытия ГИДРЫ. А это было три месяца назад. Он исчез. Но ты всегда можешь привести себя в форму и найти его. Он предал нас, он должен заплатить за это.       Это неправильный ответ.       - Wo ist er?! [4]       - Он исчез! - барон боялся ее. Хочет сбежать? Как недальновидно.       - Не для меня. А сейчас все по порядку, - сквозь зубы процедила она, отпуская барона и поднимая ладони к лицу. - Глаза уже достаточно отдохнули, я полагаю.       Грубые бинты больше не стягивали глаза и не раздражали кожу, а свет оказался так ярок, что даже сквозь веки резал ставшие слишком чувствительными глаза. Слезы медленно скатывались по щекам, пока Оливия медленно привыкала к свету. Казалось, что в глаза насыпали песку, а кожа вокруг зудела так, что была велика вероятность расчесать все до крови к чертовой матери.       - Это было необходимо, так как твои собственные глаза после этого жуткого приступа не...подлежали восстановлению, - барон развернул ее лицом к зеркалу, позволяя увидеть наконец новую Оливию. - Да и мутация не прошла бесследно. Кто же знал, что перестройка тела может быть столь...разрушительна.       "Нет!"       Оливия не смогла узнать девушку в отражении. Это была не она. Даже в самых страшных кошмарах Лив не смогла бы представить себя такой неживой. Ее бледная кожа стала практически меловой, губы лишились красок, а кожа вокруг глаз на контрасте с бледностью алела как кровь на снегу. И все это в купе с мелкими шрамиками превращало ее в героиню страшилок. Но самым страшным изменением были ее глаза - черные омуты, которые она ненавидела всем нутром с самого детства и которые теперь стали ее частью навсегда.       - Иного пути не было? - ее голос попросту сел от переизбытка эмоций. Но внезапно вместо гнева на Оливию накатила очередная волна истерического смеха. Она смотрела на себя в зеркало и смеялась, наблюдая, как искажается от хохота ее белое осунувшееся лицо. Ее смело можно было показывать в цирке без грима, как одну из клоунов или мимов.       - Я вижу, что тебе все нравится, - Нравится? Да ей плевать, ведь шансы на нормальную жизнь попросту умерли в тот день на базе! А теперь ей больше даже некуда идти с таким лицом.       - Ты окончательно убил во мне нормального человека, фон Штрукер, - она продолжала смеяться и даже раскачиваться на месте, обхватив худое тело руками. Горечь в ней закипала, а осознание безысходности положения попросту лишило желания жить. А смысл? Она - урод, над которым будет смеяться весь мир.       - Ваши с братом мутации оказались из тех, которые могут быть улучшены только с помощью родственных генов или тех, что максимально близки к ним. Все семь лет, что мы улучшали тебя, прошли зря, ведь ни одна из операций с самого начала не предполагала успеха, но тогда мы не знали того, что открыли сейчас, и мне жаль, Оливия. Тебя закалили как никого другого, но все могло бы закончиться раньше, если бы мы только знали, что для успеха нужно всего лишь убить твоего брата и пересадить тебе его дар.       - Я - монстр, - Лив сморгнула слезы, отворачиваясь от зеркала и глядя теперь уже на барона с той же обреченностью. - Ты превратил меня в монстра. Ты умрешь, - закричала она, готовясь уничтожить барона, но он опередил ее.       - Ты прекрасна! - в два счета барон приблизился к ней вплотную, обхватывая лицо Лив ладонями и заглядывая в кошмарные глаза. - Ты первая из всех, кто эволюционировал! Ты - мое дитя, и я не позволю миру издеваться над тобой! Вместе мы сотворим много великих дел! Ты не останешься одна.       "Он заботится обо мне", - эта мысль обожгла ее сознание, затмевая холодную ярость. Барон добился первого положительного результата и он не отпустит ее, а она слишком слаба, чтобы положить всю базу. Ей не уйти сейчас. Но есть способ это устроить.       - Ты же понимаешь, что я не стану следовать твоим целям пока не расквитаюсь с Солдатом? - спокойствие ее голоса, словно и не было этой истерики, слегка ошарашило барона. Еще не привык к таким перепадам настроения? Прошло уже пять минут, пора бы.       - Да, meine liebe. Но для начала приди в норму и заверши тренировки. Пока что твоим новым тренером будет Рамлоу. Он тоже только отошел от своих ранений, так что вам обоим полезно будет размяться. Но не убивай его, дорогая. Он отменный боец.       Не убивать? Но ей этого хотелось. Ей вообще это понравилось. Это необъяснимое чувство, когда в твоих руках чья-то жизнь, и одним движением ты можешь оборвать ее, было так потрясающе, оно возбуждало, позволяло ощутить безграничную власть. И, вместе с тем, как же сильно оно пугало. Кем она стала?       - Я люблю убивать, - задумчиво пробормотала Оливия, отходя от барона. - Теперь. Но не просто так. От простого убийства на душе скука. Нет, все должно происходить красиво и эпично, как в спектакле. Каждая жертва должна отыграть так, чтобы все выглядело каждый раз как драма, сошедшая с экрана или страницы книги, - она видела в мыслях то, что описывала, и ее это не пугало. Не так, как должно было. Она боялась того, чем стала, но при этом наслаждалась новой силой. И она принимала тот факт, что всю оставшуюся жизнь будет калечить людей сквозь стыд, призрение и ненависть к самой себе. Оливия знала, что такое боль, и теперь хотела, чтобы узнали остальные. - Вы все долгое время играли мной, как марионеткой, но теперь мой черед, - она резко развернулась к фон Штрукеру, хватая того за руку, - Я хочу себе маску плачущего мима, как та, что висела у мамы над туалетным столиком. Только я хочу, чтобы все враги думали, будто я мертва, а Томас жив. Пусть Солдат думает так же. И я хочу видеть его лицо, когда маска спадет, и перед ним предстанет та, кого он бросил гнить в одиночестве.       2015 год Тренировки с Рамлоу больше не доставляли былого удовольствия, если это можно было так назвать. Второй год они оба приходили в форму, между делом участвуя в миссиях ГИДРЫ, но не разоблачая себя. Хотя миссий теперь стало меньше и они превратились в несколько иного рода вылазки, так как ими больше никто не командовал.       После того как в апреле барон отправил Лив и Рамлоу на ранее разоренную Мстителями базу, на которою те уже не сунутся, сами Мстители нагрянули в Соковию, разрушая все планы и перетягивая на свою сторону вторых успешных подопытных фон Штрукера, близнецов Максимофф. Лив так и не успела переговорить с Вандой, чтобы припомнить той о нарушенном обещании и теперь злилась на себя и Штрукера. Девчонка была первой и самой доступной целью ее смертельного списка, даже вопреки мечтам Штрукера. Штрукер тоже был в этом списке, так как Лив поняла, что оставлять его в живых еще на некоторое время уже нельзя. Она могла бы устранить его в первый день и жить дальше для себя. Ее психическое равновесие было нарушено, мысли путались, и все казалось безнадежно потерянным, но в ходе заданий она поняла, что попросту просчиталась. Да, он нужен был, чтобы подлатать ее окончательно. Он показал ей, как обстоят дела в верхах ГИДРЫ, он открыл ей столько путей для достижения, как он думал, совместных целей. Он дал ей все, что требовалось, и теперь настал черед платить по счетам. И Лив начала мучить его, постепенно подводя к краю. Барон даже не понимал, как все ближе и ближе подходил к собственному страшному и кровавому концу.       Только вот все обернулось куда интереснее, когда Тони Старк, известный как Железный Человек, запуганный Алой Ведьмой, зачем-то создал искусственный интеллект, который вместо защиты попытался разрушить мир. Его победили ценой жизней невинных людей, однако этот Альтрон убил барона, а Пьетро Максимофф погиб. Лив тогда в гневе убила троих или больше, это не имело значения, но позже успокоилась так же внезапно, как и вышла из себя. Ванда, Штрукер, Пьетро, Томас, Зимний Солдат - в живых остались лишь двое, а остальные были выведены из игры не благодаря Оливии. Но это особо ее уже не волновало. Жаль, что не ее рука жестко оборвала жизнь Штрукера, очень жаль, но главными целями продолжали оставаться Солдат и Ванда - ее личные цели, которые умрут, глядя в глаза девушке, которую обманули. А Штрукер и так страдал от внезапного раскаяния во всем что сотворил семьей Лив. Страдал скрытно и жестко.       Так что теперь никто не командовал и не приказывал им что делать и куда идти, хотя Рамлоу, пусть и пытался стать командиром, однако постоянно прислушивался к Оливии. Из них вышла бы вполне смертоносная уродливая парочка, только вот теперь Оливия все чаще сравнивала Брока и Солдата...нет...Джеймса, теперь она знала его историю. Было странно осознавать, что ее первый и самый любимый тренер, даже вопреки ее ненависти к нему, когда-то был американским сержантом и лучшим другом Капитана Америка, с которым в последствии сражался уже как Зимний Солдат, ничего не помнящий о прошлом. Знал ли Джеймс теперь правду или скитался по миру без памяти и цели?       - Ты снова отвлекаешься, Красноглазка, - проклятое прозвище намертво прицепилось к ней, но это было все же лучше чем "клоунесса", "бледномордая" или "фарфоровая куколка".       - Я всегда на шаг впереди тебя, Кросбоунс, - небрежный взмах рукой, едва согнутые пальцы, и Рамлоу застыл на одной ноге в позе балерины, нещадно матеря Оливию самыми емкими ругательствами.       - Отпусти меня, ненормальная! - аж пыхтит от натуги. Да, все стало однообразно и скучно.       Оливия зевнула, едва глядя на напарника.       - Я могла бы заставить тебя высказать вслух при всех все, что накопилось у тебя в душе по поводу Барнса. Ты ведь часто хочешь этого. Ревность - сильная штука. И не стоит отрицать, я знаю твои самые темные желания.       Их с Рамлоу история не была столь проста, как многим казалось со стороны. Они оба пострадали, оба горели жаждой мести, постоянно проводили все свободное время вместе за тренировками. И они были людьми, как ни крути. А каждый человек подвластен желаниям, контролировать которые порой попросту невозможно. В первый раз она поцеловала его чисто из любопытства, прижимая к земле и лишая воли. Ей хотелось знать, каковы на вкус другие мужчины. Поцелуй ей понравился, а ошарашенный Рамлоу к их обоюдному удивлению без внушения ответил на поцелуй, требуя большего. Так оно и пошло, отрывками, порой жестко и кроваво, а порой нежно и даже мило. Им было плевать, как утолить голод. Оливия хотела секса, она его получала, молча, без прелюдий и уговоров. Порой Рамлоу шуточно возмущался, что устал от постоянных изнасилований, но Лив знала, как сильно его это заводит. О чувствах никто и не заикался...до некоторых пор. Рамлоу сломался, проникаясь симпатией и начиная ревновать Лив к Барнсу, которого даже не было на горизонте. "Моя девочка" - так он называл ее. Но она никогда не была его, и не будет. Ну, он хотя бы был прав, понимая, что в ее мыслях и сердце нет места другим мужчинам. Извращенная любовь, слившаяся с ненавистью - адская смесь.       - Этот ублюдок предал наши идеалы, а ты продолжаешь мечтать о нем, хотя на каждом шагу кричишь, что выпотрошишь его при встрече. Я не понимаю этого, поэтому злюсь, - он мог придумывать какие угодно причины, на нее это не оказывало никакого влияния.       - Мне плевать, - неопределенный ответ еще больше разозлил Рамлоу, но и на это Оливии было плевать.       - Ты просто невозможна!       - Я знаю, что должна делать. Не указывай мне, как себя вести. Ты даже половины не знаешь. Хочешь интим на постоянной основе, так не лезь с чувствами и душевными травмами. Хочешь поквитаться с Кэпом и его новым дружком, так иди и тренируйся, а не жалуйся на плохую напарницу, которая тебя не понимает!       Она отпустила Рамлоу, отходя к стене зала и присаживаясь на лавку. Голова неприятно болела, пульсируя в висках, да и в глазах все немного расплывалось. Лив заметила, что все чаще после использования силы ей становится нехорошо. И это пугало, ведь Лив больше не хотела испытывать ту боль, от которой хотелось кричать не своим голосом, а потом и умереть.       - У нас есть информация о парне, что копает под Мстителей. Я решил, что трогать его не стоит, ведь дело он планирует благое, - забывая о назревающем скандале, произнес Рамлоу, подходя к лавке. - Некий Гельмут Земо - жертва соковианских разборок Мстителей и Альтрона. Хочет сделать что-то очень плохое.       - Насколько плохое? - это интересно.       - Он вышел на контакт с одним из наших инсайдеров. Расспрашивал о каком-то документе от шестнадцатого декабря тысяча девятьсот девяносто первого года. Наш человек не знал, но послал к другому, а тот по моей наводке отправил дальше. Этот Земо точно докопается до необходимой информации. Может и нам на пользу это. Но ты что думаешь?       - Пусть копает. Следите за ним. Мне интересны его мотивы и стремления, но вмешиваться сейчас не время. У нас свои цели. Если этот тип учудит что из ряда вон выходящее, сразу доложи мне, а пока пусть сам идет по следам прошлого. Позже я встречусь с ним лично.       - Кстати, я не сказал тебе, что мы вышли на след Баки? - как бы между делом бросил Брок, невинно глядя в ее сторону.       - Что?! - от ее крика эхо еще долго витало под потолком, отражаясь от холодных стен. - Ты говоришь это так просто, словно это не важно?! Да я... - она вскочила на ноги, прожигая взглядом напарника.       - Спокойно! За ним следят мои парни. Ты готова выехать сейчас? - Рамлоу улыбаясь поднял руки в жесте "я сдаюсь" и кивнул в сторону двери. - Подарок на Рождество тебе такой подойдет? Немного рановато, но не менее приятно.       О да, такой подарок был бы самым лучшим! Лив рассмеялась, с облегчением выдыхая, и направилась к двери. Рамлоу последовал за ней, хрустя суставами и боксируя на ходу.       - Ну и куда мы едем, meine liebe?       - Аврора, Иллинойс. Наш киллер там спасителем прослыл. Как думаешь, убить его следует у всех на глазах, а потом и их порешить или наоборот?       - Что не понятно из фразы "я сама с ним разделаюсь"? - порой они все ее так раздражали, постоянно забывая, что Баки умрет от ее руки и только.       - Оп, понял. Неверный план, - под ее взглядом теперь тушевались все. Да, глазки Томаса умели произвести впечатление. Лив даже не догадывалась ранее, а теперь с любопытством отмечала, что эти домонические глаза могли смотреть на солнце и не испытывать дискомфорта, от слова вообще. Еще одна страшная особенность ее извращенной сущности.       - Вы войдете туда, но действовать будете по моему приказу. И если я скажу, то выполняйте сразу и не медлите, иначе это будет дорого вам стоить, - ей нравилось руководить и видеть в глазах подчиненных страх возможного наказания. Сколько уже демонстраций было проведено, чтобы все поняли, что теперь она здесь босс, когда дело касалось определенных целей.       - А если ты велишь убить его? Потом не будет очередного прилюдного наказания? - Это был хороший вопрос.       - Нет, не будет, - это все, что она ответила, ускоряясь и отрываясь от Рамлоу. Нужно было побыть одной, ведь она только что стала на шаг ближе к расплате.       Она вошла в бар под личиной неказистого пьяницы. Шейд, мутант, способный изменять себя и все вокруг так, как хотел на некоторое время, следовал за ней по пятам, чтобы маскировка не спала раньше времени. Удобные союзники всегда были на вес золота, так что Лив обращалась с Шейдом и его девушкой Линн так, что те даже привязались к ней. Линн тоже была мутантом, но при этом еще и была одной из тех, кто доконструировал Оливию. Теперь Линн заботилась о своей пациентке, пока ее парень блистал на заданиях.       - Объект на месте, только что вошел, - пробормотал Шейд за спиной Лив, пока та широко распахнутыми глазами смотрела на спину Солдата.       Тот уселся за столик, бросая рюкзак под стул и подзывая официанта. Из темного угла было не очень хорошо видно лицо Солдата, но внешне он выглядел ужасно похоже, да и левая рука была скрыта перчаткой. Лив медленно приблизилась к столику человека, который разбил ее сердце и вдруг застыла, глядя на профиль парня.       - Стреляйте, - хриплый голос ее личины дрожал от избытка чувств.       - Что? Но ты же хотела... - голоса Рамлоу и Шейда смешались в ее наушнике, но это было не важно. Она решила.       - Что, простите? - парень взглянул на нее, думая что с ним говорит пьяница. - Вы со мной говорите?       - Увы, обознался, парнишка, - хорошо, что голос дрожит, вышло годно. Лив отошла, медленно выдыхая.       - Так что делать? - откуда же такие тупые люди?       - Стреляйте! Сделайте так, чтобы все поняли, что он мертв. Устройте шоу. Нужно обыграть все так, чтобы никто и не догадался, что умер не Барнс, - резко развернувшись, Лив вышла из бара, переходя улицу и лишь краем глаза видя как ее парни ворвались в бар. Раздались выстрелы, крики, звон разбитого стекла - на сегодня все кончено.       Она задрала рукав рубашки и полоснула по предплечью ножом, разрывая символ Шейда, с помощью которого тот мог на долгий срок менять облик Лив. Этого больше не требовалось. Гнев клокотал в груди. Как можно было так ошибиться? Это был не Баки, всего лишь обычный похожий бедняга, который умер из-за того, что оказался не тем человеком. Можно было бы и не убивать его, но она разозлилась. Да и в голове возник план, перед которым Лив не смогла устоять. И этот парень оказался очень кстати. Да, дерьмовым она стала человеком.       Спустя четыре часа, когда отряд Рамлоу все же вернулся в убежище, то выяснилось, что Баки все же был там. Он выследил Рамлоу после убийства в баре и напал, желая прекратить все это. Оливия разбила зеркало со злости, осознавая, что упустила шанс, который у нее все же был. Как она не вышла на него? Рамлоу говорил, что не навредил Баки, но в мыслях его Лив видела, что тот едва не убил Солдата, ранил в плечо и хотел добить, но Баки сбежал. Она не стала разоблачать эту ложь. Отыграется позже.       - Мы найдем его, Оливия. Я обещаю, что ты поквитаешься с ним, - какой заботливый.       - Я знаю это. Он вспоминает, по твоим словам, а значит пойдет туда, куда ведут эти воспоминания. Капитан сейчас в Нью-Йорке?       - Нет, его замечали в разных местах, но он идет по стопам Баки.       - Отлично. Пока что прочесывайте окрестности и постарайтесь найти мне Баки живым, - она сделала акцент на последнем слове, выразительно глядя на Рамлоу. Тот побледнел, понимая, что она знает его секрет. - А я должна отдохнуть.       - Тебе хуже? Линн еще не доработала формулу лекарства. Может быть, ты на время прекратишь использовать силы? Я считаю, что так будет лучше, - раньше Рамлоу хотя бы веселил ее своей нелюбовью, но сейчас эта забота начинала бесить. Он размяк.       - Я спрашивала твое мнение? - Тон холоден - возражения отклоняются. Никто больше не будет ей указывать. Следующий умник умрет быстрее, чем закончит думать на эту тему.       Лив одернула рукав плаща, кривясь от головной боли. Она сама создала этот образ, сама выбрала этот путь, теперь настал черед явить миру ее мима, и плевать на боли в теле. Этот образ - ее панцирь, который она соорудила, чтобы спрятаться от совести, добра и даже от зла. За маской она растворялась, становясь той, от кого бежали в страхе, человеком без границ.       А потом, спустя месяц она приступила к следующей главе своего плана, но теперь уже нового. Она нашла своего Солдата, только вот это повлекло за собой необратимые изменения. Нужно было все обдумать, взвесить и разобраться, а с ее психологическими проблемами это заняло некоторое время.       Лив залегла на дно, наплевав на недовольство Рамлоу. Чтобы хоть как-то продвинуться дальше она решила дать понять Мстителям, и в частности Капитану Америка, что он уже потерял Баки. Она знала, что Роджерс ищет друга и свято верит, что спасет его из лап прошлого. Тут и пригодился парень из Авроры. Лив приказала Рамлоу в самых жестких тонах оповестить Капитана, что Зимний Солдат умер, а потом наслаждалась реакцией Кэпа на эту новость.       "Я другой, Стив", - это она сказала Кэпу голосом брата, который подарил ей Шейд. Она ненавидела этот голос, эти интонации, но понимала, что в данном образе он идеален, как и глаза. Томас не отпускал ее даже после смерти. Она и была другой, не Оливией и не Томасом - монстром, как ее прозвал в мыслях Роджерс. Что ж, пусть будет монстр. А когда Оливия показала Капитану наглядно кто она, он назвал ее Кукловодом, идеально подмечая ее суть. Ведь именно тогда она действительно стала Кукловодом, из теней наблюдающим за своей марионеткой.       - Ты - ничто, а я - это ты. И нам не выжить раздельно, - ветер уносил тихий шепот Оливии, разбивая его шумом машин, голосами людей, птиц.       Ее взгляд был устремлен через дорогу на человека в переулке, сидящего на земле и обхватившего голову дрожащими руками. Человеку было плохо, хоть он и держался. Оливия медленно пошла в его сторону, даже не глядя на дорогу. Когда до человека оставалось несколько метров, Лив замерла на месте, тихо посмеиваясь. Он был разбит, беспомощен и жалок. Она могла бы убить его даже не переходя дорогу, но сдержалась, уже в пятый раз. Снова и снова она приходила к "Шотландскому пабу", чтобы увидеть этого человека, почувствовать его. Лицом это был Солдат, но на этом сходство заканчивалось. Оливия не знала его, но хотела узнать вопреки всем мыслям, чувствам и желаниям. Кто он, этот Джеймс Барнс? И что он чувствует к той девушке, чье имя часто повторяет в забытье?       - Могу я доверять тебе? - вопрос сорвался с губ быстрее, чем она осознала это, и прозвучал громче, чем следовало.       Джеймс вздрогнул, не поднимая головы. Ветер трепал его волосы, скрывая его лицо, но сегодня и этого было достаточно, особенно теперь, когда он с надрывом произнес:       - Почему ты покинула меня, Лив? Почему не забрала с собой?