КУКЛОВОД

      Всего секунда на размышление, хотя и этого слишком много. Черт! Как Стив с ним управляется? Держать щит в руках было так непривычно. Он этого с детства не делал, да и щит тогда был из крышки мусорного бака весом не в килограммы.       «Так вот каково это – быть Капитаном Америка», - пронеслось в его сознании, пока он прицеливался, спуская почти всю обойму во вражеского солдата с не поддающимся описанию оружием. К такому их точно не готовили. Ни одного из них. А солдату словно плевать на его выстрелы. Он лишь снова нажал на курок, выстреливая из гигантских пушек, и сильнейший заряд плазмы или как называл эту чертову синюю гадость Старк, со всей мощи врезался в щит, за которым еле успел спрятаться Баки. Сила была столь велика, что сержанта отшвырнуло к стенке вагона, которую при первом выстреле на половину выворотило наружу, оставляя после себя гигантскую дыру.       Да, всего секунда. У него всего лишь секунда на то, чтобы ухватиться за остатки стенки и попытаться не умереть сегодня. Но боль от удара спиной была так сильна, что Барнс практически промахнулся, чудом успевая схватиться пальцами за торчащий поручень. Затылок и спину жгло от удара, даже что-то влажное, скорее всего кровь, потекло по шее и за ворот формы, а в голове тут же наступило слабое помутнение. Но разве это важно сейчас, когда разожми он пальцы, и конец?       «Нет, умирать было бы ужасно глупо», - звучит в его сознании голос, от которого хочется отмахнуться, но вот беда, руки пытаются удержаться. Под ним глубокая пропасть с холодной рекой, острыми камнями и льдом. Упади он туда, что останется от бравого сержанта Барнса?       - Баки! – Стив все-таки вырубил врага?       «Держись, давай же! - нет смысла уговаривать себя. Баки и так хватался за железный поручень как мог, - Хорошо, а теперь аккуратно передвигайся к проему. Черт!»       Поручень еле держался под его весом, а от всех этих движений начал отрываться с завидной скоростью. Неужели он…?       - Держись! Руку давай! – Стив тянет к нему руку. Ухватиться бы. – Баки!       И он тянет в ответ, он почти что добрался. Осталось лишь еще чуть-чуть подтянуться!       «Ну же!» - а потом глухой металлический звук эхом отдается в его сознании, заглушая остальные звуки. Наступает тишина. Время резко останавливается для всех, но не для него. В этот момент, за все время его войны, только сейчас Баки по-настоящему осознал, что умрет. Это пришло резко, вместе с громким скрипом оторвавшегося поручня. Столько раз он боялся умереть, а сейчас…даже шутки по поводу неудачного дня для смерти еще не исчезли из его головы, а уже оказались правдой. Каково это? Как это будет для него?       - Нет! – сквозь тишину в ушах до него доносится душераздирающий крик Стива. Сказать бы ему, чтобы не убивался из-за этого. Попрощаться бы.       «Стив!» - но единственное, что вырывается из его рта – это крик, полный ужаса и нежелания умирать. Он летит вниз с огромной высоты навстречу холоду и забвению, а поезд и его лучший друг с неимоверной скоростью исчезают из поля зрения.       Всего секунда или же вечность? Он падал подобно подстреленной птице, а когда пришла боль, то мир, холодный, серый и острый как бритва, разбился на тысячи обжигающих цветных осколков воспоминаний и надежд, сбыться которым уже не дано.       Спустя какое-то время он, вдруг, почувствовал, что жив, но поверить не решался, хотя и не знал почему. Он еле дышал, еле осознавал происходящее, но мог чувствовать. Было чертовски холодно, левую руку жгло огнем, голова не соображала, а в глазах все расплывалось. Он видел лишь силуэты чьих-то тел, что-то мокрое постоянно падало ему на лицо. Ужасно тошнило, буквально выворачивало наизнанку, но он боролся, стискивал зубы, чтобы не заблевать все вокруг и себя самого. Судя по ощущениям, его куда-то тащили, а потом везли. Кому он нужен такой?       По прошествии нескольких минут, а может и часов он стал распознавать чьи-то голоса сквозь раздражающий гул в ушах. Около его головы постоянно слышались звуки ударов металла о металл, хотя он не был уверен в этом, еле поворачивая голову в стороны и стараясь распознать хоть что-то. В один момент он дернулся слишком сильно, и дикая боль пронзила все его тело, заставляя испустить протяжный стон, в его состоянии похожий на вой раненого волка. Тут же в правой руке он почувствовал жжение и какое-то инородное тело, а потом снова погрузился во тьму без боли.       Когда он пришел в себя в следующий раз, то обнаружил, что находится в каком-то ярком помещении. Боже, как же жжет глаза! Тошнота все так же волнами подступала к горлу, черные точки в глазах сводили с ума, а слабость не позволяла даже вдохнуть полной грудью. Он умирает? Если так, то уж очень медленно. Почему бы тем, кто принес его сюда не добить его? Это было бы милосердно. Но он все лежал под ярким светом и не мог пошевелиться.       «Что…же это? Где я?», - это все, о чем он мог думать, закусывая губу. Но теперь он мог хотя бы формулировать мысли, что уже не плохо.       Чьи-то голоса звучали неким сумбурным фоном к его жалким потугам понять происходящее, но разобрать их он так и не смог. Это нервировало и пугало. Он хотел пошевелить левой рукой, но не выходило, при этом ее жгло все сильнее и сильнее. Все остальное тело просто разрывало от боли. Ему захотелось плакать. Не как какому-то малолетке с небольшой ссадиной на коленке, нет. Это были бы слезы полной безысходности, отчаяния и бессилия. Но он не мог этого позволить. Никогда.       - Сержант Барнс… - какофония голосов и звуков стала приобретать формы.       Он простонал что-то в ответ, но закашлялся от боли, и судорога свела все тело, пытаясь сжать его в комок из изломанных конечностей. Сердце пропустило удар, посылая по телу новые тошнотворные волны.       - Свяжите его крепче, он не должен двигаться!       - Да, доктор.       - Не перетягивайте, Шиллер. Аккуратнее. Так, хорошо. Теперь возьмите у него образцы крови. Даст бог, в ней тоже присутствует сыворотка суперсолдата, иначе наши труды напрасны. Хотя…Всегда можно прибегнуть к плану «Б».       «Кто эти люди? Что они делают!» - нет смысла спрашивать себя, нужно спрашивать их, но он не может. Черт! Гнев в какой-то мере помог ему совладать с телом и начать вырываться из лап этих теней.       - Ну, ну не стоит, - почему этот голос такой спокойный, убаюкивающий? – Скоро все изменится.       Снова неприятное жжение, но это чувство знакомо ему довольно хорошо. Теперь он помнит. В этот раз он, наконец, понял, что ему делают укол в правую руку и стал вырываться сильнее, пока темнота в сознании опять мягкой волной гасила все его эмоции и чувства. Нет! Зачем они это сделали? Но когда он почти отключился, до него в который раз донесся голос того человека: «Добро пожаловать в новый мир. Мир, который вы измените, мой мальчик».       - Почему я? - в этот раз слова все-таки слетели с потрескавшихся губ, хоть и хриплым еле слышным шепотом.       «Новый мир? Я?» - он должен знать, должен задать этот вопрос. Самый важный вопрос.       - Потому что вы избраны для этого. Именно вы, мой дорогой сержант.       Он избран. Он?       - Но кто я?