Пепел

      Холод пробирал до костей. Ледяной ветер безутешно выл день и ночь, разрывая тишину в клочья. Все вокруг завалило снегом: легкие белые хлопья беспрестанно падали с небес несколько дней подряд. Порой метель была столь сильной, что Стена полностью сливалась с серыми небесами. Братья без сна и отдыха расчищали двор от сугробов, которые невероятно быстро вырастали заново. Разговаривали мало и тихо. Многие получили обморожения, кто-то слег с лихорадкой, а новобранцы, непривычные к столь суровым морозам, становились еще более слабыми, чем были по прибытии. Казалось, даже животные затаились: псы лишь изредка лаяли, а кони и вовсе будто оцепенели от мороза.       Утром снегопад прекратился. Черный Замок робко наполнялся звуками и движением, словно любой шорох мог вновь навлечь снежную бурю. Лишь к полудню жизнь вошла в привычное русло.       Джону с трудом удавалось скрывать разочарование, когда он смотрел на мальчишек, недавно прибывших в Ночной Дозор. Почти все физически слабы, безграмотны и трусливы. Станут ли они когда-нибудь настоящими войнами? С трудом можно было это себе представить. Недавнее сражение унесло жизни десятков опытных бойцов: теперь у Дозора нет времени на длительное обучение юнцов, ни разу в жизни не державших в руках меча. А зима уже действительно близко, самая страшная и суровая из всех минувших.       Нельзя поддаваться раздражению. Да, они не закаленные в битвах мужи. Но ведь и сам он когда-то был новобранцем. Обучить их хотя бы основам боевого искусства — вот, что требовалось в первую очередь. Сноу вздохнул и принялся наблюдать за неуклюжей возней, устроенной подопечными.       Один из мальчиков, худой и невысокий, владел мечом лучше всех. Остальные были старше его на пару лет и превосходили в росте, но с холодным оружием управлялись не лучше иной дочери пекаря. Кроме навыков фехтования, он был обучен грамоте. По своему обыкновению, мальчишка больше слушал, нежели говорил, всегда держался отчужденно, каждый день стараясь как можно быстрее найти убежище в собственной келье, за что его и прозвали Дикарем.       История Дикаря была не похожа на истории других братьев: он сам приехал в Черный Замок и попросил принять его в Ночной Дозор. Мальчик весь дрожал от усталости и страха, под глазами пролегли глубокие тени, тощие руки были покрыты язвами. По его словам, он бежал от жестокого отчима, служащего оружейником у какого-то межевого рыцаря. Мужчина учил его обращаться с мечом, но при этом часто избивал и заставлял воровать. Однажды Дикарь не выдержал и пожаловался матери; отчим все узнал, жестоко побил его и лишил признаков мужественности. У него не оставалось другого выхода, кроме как уехать на стену. «Теперь-то мне точно ничто не помешает исполнять клятву.» Выслушивая рассказ Дикаря, Джон, помимо жалости, испытывал досаду. Вот они, защитники Стены в самое опасное для Семи Королевств время: евнухи, бастарды, бывшие преступники. Почему же золотой век Ночного Дозора пришелся не на эти темные дни? Или славные войны на Стене, отважные герои древности, действительно существовали только в песнях?       Один из новобранцев, самый здоровый, отбросил бесполезный меч и повалил Дикаря на спину, в довершение больно пнув его. Мальчик лишь сдавленно охнул и с достоинством поднялся на ноги. «Может он и евнух, — внезапно подумал Сноу, — Но благородства ему не занимать.»        — Бить лежачего в поединке — удел трусов. Запомните это, все до единого, — голос Джона прозвучал гораздо более резко и громко, чем следовало, — Продолжайте тренировку.       Дикарь обрушил на противника шквал точных и ловких ударов. Парень обладал молниеносной реакцией и завидной подвижностью, чего нельзя было сказать о его соперниках. Тяжело размахивая мечами, они пропускали быстрые и выверенные удары раз за разом. Нет никаких сомнений, что в рукопашном бою он был бы побежден. Но покуда из его рук не выбили меч… Нет, не мог оружейник так хорошо обучить нелюбимого пасынка.        — Ты славно сражаешься, — обратился Джон к Дикарю, чье малосимпатичное лицо озарилось улыбкой, — Я лично бросаю тебе вызов.       Не успев перевести дыхание, новобранцы охотно отошли в сторону, радуясь выпавшей возможности передохнуть. Их любопытные взоры буквально впились в маленького Дикаря, даже не удостоившего их ответным взглядом. Взяв один из затупленных мечей, Джон занял боевую позицию. Мальчик, хитро ухмыльнувшись, первым начал поединок. Сноу был обут в тяжелые сапоги и по щиколотку проваливался в рыхлый снег, но соперник, казалось, был легким как пушинка. «Что за странная тактика, — подумал Джон.» Дикарь будто танцует: шаги мелкие и быстрые, движения плавные, без судорожных рывков и резких выпадов. Меч держит крепко и уверенно, будто тот ничего не весит. И все-таки, мальчик не был таким сильным, каким хотел казаться: вымотанный долгими тренировками, он с трудом держался. Худое лицо раскраснелось, неспокойное дыхание вырывалось изо рта облачками пара. В конце-концов Дикарь сдался. Джон с одобрением посмотрел на побежденного и произнес:        — Ты прекрасно владеешь мечом для своих лет. Стоит поблагодарить человека, обручившего тебя.        — Боюсь, что учитель мой так и останется неотблагодаренным, ведь находится за сотни лиг отсюда, милорд, — он стер со лба капли пота рукавом черной куртки из грубой ткани.        — Я не лорд, Дикарь. Помни это.        — Как и я, — на тонких губах вновь мелькнула улыбка.       «Зато учитель у тебя был был ничуть не хуже, чем у королевского сына.» Не озвучив своих мыслей, Джон разрешил Дикарю отдохнуть, а стоящим без дела подопечным велел возвращаться к тренировке. Стук затупленных мечей заполнил двор, неповоротливые воины вновь замелькали у него перед глазами. Сражаются уже лучше, но в настоящем бою их по-прежнему убили бы первыми.       Сноу непроизвольно вздрогнул, услышав незнакомый голос. Рядом никого не было, кроме Дикаря, внимательно наблюдавшего за пыхтящими от старания мальчишками. От нестройного звона металла у Джона голова пошла кругом. Должно быть, ему просто послышалось, в противном случае — он тронулся умом. Но эти слова, они прозвучали так ясно.       Мечи продолжали беспорядочно метаться в воздухе. Кто-то споткнулся в разрыхленном снегу и упал. Дикарь не отрывал затуманенного усталого взгляда от неуклюжего боя и время от времени улыбался. В его покрытых мозолями и ссадинами изящных руках таял только что слепленный снежок. Губы мальчика шевельнулись и Джон вновь услышал:        — Смотрите своими глазами, милорд.