Пепел

      Арья буквально утонула во мраке, царящем в Дома Безликих. Редкие факелы на стенах едва освещали сырые тихие залы и длинные, запутанные коридоры. Трудно было поверить, что где-то за этими тяжелыми молчаливыми стенами все еще продолжается жизнь: шипя и вспениваясь, волны разбиваются о берег тысячей брызг, площади заполнены торговцами, зазывающими покупателей на всех известных и неизвестных Арье языках, а в Железном Банке прямо сейчас, в эту самую минуту, слышен сладостный звон золотых монет.       Ужасно хотелось поговорить хоть с кем-нибудь. Изредка встречались ей люди, закутанные в невзрачные одежды, но они всегда сохраняли молчание, а то и вовсе не удостаивали ее взглядом. Безмолвные и тихие, они более походили на призраков. Выполняя работу, Арья часто прислушивалась к каждому шороху, но так ни разу и не уловила ничего, кроме звука практически неслышных шагов.       Единственный, кто иногда заговаривал с ней, был Якен Х'гар, Алхимик или Добрый Человек, как его тут величали. И все же, это было трудно назвать общением: он лишь давал очередное унылое задание.       Однажды утром, услышав за спиной совершенно незнакомый голос, Арья буквально подпрыгнула на месте.       — Девочке не следует так пугаться.        В тусклом свете факела она разглядела серую фигуру худой невысокой девушки.       — Что тебе нужно?       — Я пришла посмотреть, как ты работаешь.       Арья почувствовала нечто похожее на разочарование. Эта особа, ничем не отличающаяся от остальных полутеней, всего-то следит за ней, пока у Якена нашлись дела поважнее. Отвернувшись от незнакомки, она стала усерднее подметать пол. По словам Х'гара, это как-то должно помочь ей стать безликой, правда сама Арья едва ли могла уловить связь между ежедневной уборкой и искусством менять свой облик.       — Девочка полна злобы и жажды мести, душа ее болит. Но она очень уж нетерпелива: хочет получить все и сразу, — низкий голос звучал мягко и доброжелательно.       — Кто ты? — Арья бросила изумленный взгляд на собеседницу.       — Никто, — та лишь легко улыбнулась в ответ и заправила за ухо прядь темных волос, — А вот у тебя все еще есть имя. И мне оно известно.       — Если известно, так назови его, — любопытство и острая нехватка общения делали девочку менее бдительной, однако даже в эту секунду она с сожалением подумала об Игле, которую не могла больше носить с собой: незнакомка, при всей ее внешней безобидности, являлась безликой, а следовательно представляла гораздо большую опасность, чем иной рыцарь с двуручным мечом.       — Арья Старк. Отважная леди.       — Я не леди.       — Как и я. Скажи, Арья, за что ты хочешь отомстить?       Перед внутренним взором девочки предстали крепкие стены Винтерфелла. Ей вспомнился отец, могучий воин с благородным сердцем. Вот он, с немного печальной улыбкой смотрит на нее, такую непослушную и глупую. А вот мать с плохо скрываемым разочарованием берет в руки шитье Арьи, неровное и грубое, ведь та часто не старалась на зло септе Модейн, казавшейся ей слишком скучной и занудной. Вот бы еще хоть раз ей посетить ненавистный урок шитья вместе с Сансой, которая с самого детства была настоящей леди, побегать по двору с Браном, навсегда теперь прикованным к постели, посмотреть на подросшего Рикона. А ее старшие братья, Робб и Джон? Давно повзрослевшие, прошедшие страшные сражения, никогда уже они не будут тренироваться на деревянных мечах под строгим надзором сира Родрика. Она помнила, как Робб с малых лет строил из себя лорда, всегда старался быть серьезным и благородным, подобно лорду Эддарду, а бастард Джон Сноу, более похожий на отца, но не имеющий права носить его фамилию, всегда ласково растрепывал ее непослушные волосы. Почему именно семью Арьи разорвало на куски? Словно никогда и не было той жизни в Винтерфелле: половину всех, кого она знала, забрала могила, а остальные лишившись крова, растворились на безграничных просторах Вестероса.       — Я хочу отомстить за мой дом.       — У безликих есть толко один дом — этот, — незнакомка оглянула сырой зал, где они находились.       — А у меня есть еще и другой, — упрямо произнесла Арья, почувствовав, как жар приливает к щекам, — Был когда-то.       — Значит ты не безликая, — на губах собеседницы вновь мелькнула слабая полуулыбка.       — Кто ты такая, чтобы поучать меня? Думаешь, я не убивала? Даже не являясь никем, — разгневанная Арья сделала особое ударение на этом слове, и, смутившись вспышки внезапной ярости, заговорила тише, — Я убила достаточно человек. И неужели у тебя никогда не было дома? Настоящего дома.       — Наверняка был. Во всяком случае, в этих стенах никто не рождается — сюда приходят только умирать, — девушка сохраняла ледяное спокойствие, но больше не улыбалась, — Точнее не скажу, ибо не помню его.       — Не помнишь?       — И не хочу вспоминать. Кем бы я ни была, откуда бы ни пришла — своему существованию теперь я обязана лишь Многоликому, — незнакомка наклонилась поближе к ней и понизила голос, — Арья, ты славная девочка, так подумай же хорошенько: быть никем — значить забыть себя. Ты должна отказаться от своего прошлого, отречься от тех земных страстей, что помешают выполнять работу. Пока кроме метлы Человек тебе ничего не доверяет, задумайся, действительно ли ты на это способна. Если интересно, вот мой прогноз: тебе никогда не стать истинной безликой.       — А мне наплевать на твои прогнозы, — гнев вновь вспыхнул в душе девочки. На мгновение, она даже испугалась, что девушка права. Но страх режет глубже меча. Слова эти не должны вселить в нее неуверенность в собственных силах. Кто знает, может это часть ее перевоплощения.       Сосредоточившись на подметании, Арья отвернулась от собеседницы и больше не проронила ни слова. А когда любопытство вновь пересилило и она осторожно обернулась, там уже никого не было.