теплый свитер

Не знаю, где приют твоей гордыне Ты, милая, ты, нежная, нашла… Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий, В котором ты в сырую ночь ушла… Уж не мечтать о нежности, о славе, Все миновалось, молодость прошла! Твое лицо в его простой оправе Своей рукой убрал я со стола. ©Александр Блок

Яна с детства строит воздушные замки и огромные королевства, где все друг друга любят. Где нет предательства и пошлости, потому что все решает доброта. Там она счастлива и свободна, ей можно чувствовать и любить. Яна не может признаться, когда её королевство рушится, а прекрасный принц, тот самый, что поёт ей дифирамбы и признания в любви, становится обузой. Она так хотела этого ребёнка — плод любви, нежности, страсти, первого истинного чувства. Она так мечтала, чтобы Андрей Кисляк её боготворил и отвечал на любовь ещё большим чувством. Она так хотела быть счастливой, а в итоге стоит у входа в снятую на ночь квартиру, и к стене её прижимает властная рука бывшего одноклассника. Что пошло не так, а главное, как все исправить? Андрей до одури смешной, когда смотрит невидящими глазами и говорит о своей измене. Какая измена, Андрюш, ты себя сейчас видел? Измена из жалости — не измена. Обман, которым ты сейчас всех пугаешь — не обман, а попытка оправдать её — Яну Самойлову, самую правильную девочку на свете. Она собирает вещи, переезжает в другую страну, сидит с бокалом вина и думает о своём сердце, которое так нелепо забывает в съёмной московской квартире, которая вся пропахла горечью и пирожками Полины. Яна просто не знает, как поступить по-другому. Она устала терпеть, она устала быть сильной, она устала чувствовать эту боль, что не оставляет ни на секунду. Неужели, все эти мечты, которые виделись ей всю жизнь, с Андреем в главной роли, оказались лишь мечтами? В их браке все идёт прахом, трещиной на бампере её машины, которую оставляет дядя Назарова. Яна хочет позвонить Кострову, спросить как дела, а потом прокричать: по-че-му? Если все вокруг так верили, что они с Андреем две половинки одного целого, почему сейчас все так? Она обвиняет Полину, потому что не может винить себя. Яна — почти святая, как она может себя винить? Яна не может выносить его ребёнка, Яна заставляет его пойти в то злаполучное кафе, Яна бросает его одного. Яна виновата, не Полина. Может, Полина — святая? У неё сын, у неё борщ, у неё А н д р е й. Яна больше не строит воздушные замки. Яна строит свою жизнь.