Warning! NC-17
– Не могу поверить, что из всех людей в мире о твоих отношениях мне рассказал Найл. А Луи не может поверить, что, только открыв дверь, слышит это. Зейн, видимо, решил отбросить формальности. – И тебе привет. Малик не зол, нет. Может быть, немного растерян, потому что Луи не сказал. Парень проходит, не дожидаясь приглашения, и шлепается на диван. – Зейн, прости, я был бы рад поболтать, но мы с Эммой готовились ко сну, и я оставил её там одну, а теперь мне нужно вернуться, – это даже не ложь; стук в дверь действительно беспардонно его прервал. Это был Зейн. Хотя Томлинсон ждал Гарри. После того, как дочка уснет, конечно, потому что, если бы они смотрели фильм с ней, то это непременно были бы мультики. И девочка неизбежно задалась бы вопросом, зачем пришел Гарри, если он не будет присматривать за ней. Это сложная ситуация, и Луи её разрешит, когда выпадет шанс. Сейчас же его нет. – Я пойду с тобой, – Зейн встает, и Томлинсон останавливает его, выставив вперед руку, и хмурится. – Слушай... Я еще не сказал Эмме о нас с Гарри, и нам не стоит говорить об этом в её присутствии. Глаза Зейна широко распахиваются, и парень откидывается на спинку дивана. – Если бы у меня были дети, я бы тебя осудил, – он тянется за пультом и включает телевизор. – Не хочешь поздороваться с Эммой? – Конечно, хочу, – вздыхает Зейн и снова поднимается с дивана. Отлично, если он отвлечется на Эмму, может быть, забудет о причине, по которой пришел. Маловероятно, конечно, но Томлинсон надеется. – Эмма! – произносит Луи, прежде чем открыть дверь ванной комнаты. – Угадай, кто пришел. Девочка взвизгивает, когда видит Зейна, и подбегает к нему, позволяя поднять себя на руки. Луи все еще ожидает множество дел: уговорить Эмму почистить зубы и надеть пижаму, но, пока Малик сюсюкается с ней, говоря, как она выросла и как он скучал, Томлинсон может расслабиться. Не теряя времени, Луи отправляет сообщение Гарри, сообщая, что ему придется прийти позже, потому что Зейн решил устроить сюрприз: внезапно явиться, чтобы поговорить о их отношениях. Ну, возможно, он не пишет все, концентрируя внимание лишь на главных аспектах, но точно ставит в конце много сердечек. – Итак, мисс, – говорит Томлинсон, убирая телефон в карман, – пора чистить зубки. Эмма протестует, потому что ненавидит это, но Луи упертый и не намерен принимать отрицательный ответ, потому щекочет её, и девочка сдается. Зейн сидит на краю ванны, пока Луи ерзает на крышке унитаза, помогая дочке. – Проясни мне кое-что, – начинает парень, и Томлинсон закатывает глаза. – Ты можешь увильнуть, да? Он прочищает горло, легонько тыкая Эмму в ребро. – Прополощи, – мужчина протягивает дочке стакан воды, и она встает на табуретку, чтобы достать до раковины. – Покажи-ка мне наши белые жемчужинки? Она широко улыбается, и Луи целует её в лоб. – Хорошая девочка, – и только тогда он поворачивается к Малику. – У Эммы новая няня. Не хочешь рассказать дяде Зейну о нём, Эм? Её глаза распахиваются, и девочка подпрыгивает, чтобы усесться на край ванной. – Он готовит мне печеньки! – Зейн старается подавить смешок, пока Луи начинает чистить зубы, ожидая, что же еще скажет Эмма. – Как его зовут? – когда она не продолжает, Малик пытается её разговорить и кидает на Луи хитрый взгляд. – Его зовут Гарри, и он помог мне нарисовать рисунок для учителя, – поясняет девочка. – У него очень кудрявые волосы, и он забавно охает, когда я за них тяну. Луи выплевывает пену. – Эмма, зачем ты дергала его за волосы? Это невежливо. – Он не позволял мне съесть больше пяти печенек! – она хмурится. Томлинсон давится смешком, потому что это не должно быть смешно. – Это моё правило, любимая. Он просто его соблюдал, – технически, о печенье разговора не было, но он уверен, что даже пять – много. – Но я хотела ещё печенья, – Эмма надувает щёки. Луи опускается перед ней на колени и щёлкает девочку по носу. – Иногда нам всем приходится соблюдать правила, верно? Но тебе всё равно не следует больше дергать Гарри за волосы, – вздыхает он, качая головой. – Ладно, тыковка, давай наденем пижаму? Может быть, Зейн наконец уйдет домой, если мы оставим его одного в ванной. – Но мне нравится дядя Зейн! – протестует Эмма, и Малик кидает на Луи колкий взгляд. – Видишь? Большинство за то, чтобы я остался. – Жди меня в гостиной, ладно? – он тыкается Зейна в плечо и берет дочку на руки. – Мудак, – ворчит парень, выдыхая. – Попридержи язык! Когда Луи наконец укладывает Эмму спать, спешит в гостиную. Зейн сладко похрапывает на диване. Если Томлинсон будет совсем честным, то Малик сейчас – заноза в заднице. Луи думает, насколько неэтично будет пригласить к себе своего парня и оттрахать его, когда в соседней комнате на диване спит лучший друг. Проскальзывает мысль поехать к Гарри, но, даже учитывая тот факт, что Зейн здесь, он не может оставить Эмму. Еще можно перенести встречу с Гарри или разбудить Малика. Это крайняя мера, но Томлинсон не иначе, как в отчаянии в отчаянное время. Все заканчивается тем, что он сидит на Зейне. Малик – один из самых грациозных людей, которого Луи имеет честь знать, но это последнее качество, которым Зейн обладает спросонья. Он ударяет Томлинсона по спине, затем – по бедру, но так и не открывает глаз. – Давай же, Зейн. Вставай. Иди домой. Зейн откровенно притворно пытается спихнуть с себя Луи, но заканчивается все тем, что он утыкается носом в его зад. – Но я же сплю. – Ты ужасен, – Томлинсон встаёт. – Хорошо, оставайся. Посмотрим, насколько меня это беспокоит. На самом деле, очень сильно, но он всё равно уходит в свою комнату. Зейн облюбовал донельзя неподходящее место для сна на его диване, и хуже всего то, что Перри не в городе, и Томлинсон надеется, Малик не останется у него на всю неделю, потому что он сгорает от желания заняться сексом со своим парнем. Логичным выходом был звонок Найлу. – Насколько хреново будет трахнуть моего бойфренда, если в доме посторонние? Хоран смеется, потому что это же он. У Луи резонанс и моральная баталия, а Найл смеется. – Чувак, тебе нужен лучший план. Найми кого-нибудь, чтобы присмотрел за Эммой, и езжай к нему, чтобы вы, ну, завершили начатое. – Завершили начатое. Отлично, Найл. Спасибо. Парень не может перестать смеяться. – Прими горячую ванну, или что там ещё делают, чтобы успокоить нервы? – Спасибо, Ни. Думаю, я сейчас просто пойду спать, а, если завтра утром Зейн все еще будет на моём диване, убью его, – Луи держит телефон, зажав его между ухом и плечом, стягивая штаны. – Приятель, иногда ты так чертовски впечатлителен, – он снова смеётся. Ох. – Ты под кайфом? (В английском языке high имеет два значения: 1) высоко; 2) находиться под воздействием наркотических средств, – прим. пер.) – Как самолет. Луи фыркает. – Конечно. Доброй ночи, Найл. – Не убивай Зейна, карма – та еще сучка, – Хоран так мудр. Луи вешает трубку. Он пишет Гарри, чтобы тот не утруждал себя приходом. Спокойного сна сегодня не будет.xXx
– Я здесь. Гарри кидает на него взгляд: спортивные штаны и сумка, полная нужных мелочей. Парень определенного его ждал (Луи знает, потому что они говорили об этом, когда он рассказывал о вчерашнем аврале), но, быть может, не был готов к такому. Томлинсон просто хорошо подготовился. – Ждал кого-то другого? – Нет, конечно нет, – качает головой Стайлс. – Входи. Луи смеётся, и морщинки собираются в уголках глаз. Он, не дожидаясь, пока Гарри закроет дверь, скидывает сумку на пол и притягивает парня ближе, потянув за футболку. – Я скучал по тебе, – бормочет он в губы Стайлса. – Я тоже, – мурлыкает Гарри. Луи видел его три дня назад, но всё равно. Это не мешает ему жадно желать поцелуя при каждой встрече. Потому Томлинсон нетерпеливо касается его губ, Гарри захлопывает дверь, чтобы после прижать к ней Луи. Томлинсон приятно удивлен такому повороту событий и жаждет уже забраться в кровать, забыв обо всем вокруг. Он мычит в губы парню и толкается вперед бедрами, не скрывая своих желаний. Гарри отстраняется и надувает губы. – Но я приготовил фильм и крендельки в шоколаде, – он все понял, но, кажется, не совсем с этим согласен. – Я мечтал о том, как окажусь с тобой в постели, неделями, Гарри. Так, мы будем обниматься, уплетая крендельки в шоколаде, или ты позволишь мне трахнуть себя? Стайлс рвано выдыхает и льнет к губам Луи снова, но на этот раз ответ на вопрос очевиден. Они пятятся в глубь квартиры, Луи пихает Гарри в грудь в направлении, где, как он думает, находится спальня, разрываясь между поцелуями и тяжелыми выдохами в губы парня. Они избавятся от одежды прежде, чем доберутся до кровати. Гарри спотыкается о сумку Луи, и оба хихикают. Футболка Томлинсона наполовину снята, а ремень Гарри расстегнут. Просто катастрофа. – Милый домик, – выдаёт Луи, стягивая футболку, и Стайлс вместо благодарности только смеётся. К тому моменту, как они оказываются в спальне, Гарри спотыкается о собственные штаны, что спущены к лодыжкам, а остальная одежда Луи (исключая боксеры) уже покоится где-то в разных углах квартиры. Томлинсон решает воспользоваться неуклюжестью парня и толкает его на кровать. Гарри приземляется с тихим «уф» и позволяет Луи проследовать поцелуями от ключиц до губ. Это не первый раз, когда Томлинсон видит парня без футболки, и определенно не последний, когда он видит его член, но предвкушение буквально кипит в крови, будто он ни разу не делал ничего подобного. Стайлс улыбается, одурманенный и нежный. Луи целует его грубее, чем предполагалось, но это помогает достичь желаемого эффекта: выражение лица Гарри меняется на более похотливое, и Томлинсону это нравится. – У тебя потрясающее тело, – выдает он, оставляя череду поцелуев на ключицах парня, потому что это лучшие из всех, что он когда-либо видел, и Луи нравится покусывать кожу на них. Нравятся звуки, которые издает Гарри, когда он это делает. Стайлс восхитительный и будет еще более восхитительным, когда Томлинсон доведет начатое до конца. Так и происходит, когда Гарри упирается головой в изголовье кровати и закусывает губу, ожидая последующих действий Луи. – Снимай штаны. Стайлс закрывает глаза, делая глубокий вдох, и кивает. И когда он выполняет сказанное, Луи не может оторвать взгляд от парня, раскрасневшегося и распластанного на кровати. – Прекрасный, – произносит Луи, пробегая по челюсти Гарри пальцами, и тот трется о них носом. Стайлс тянет ладонь к собственному члену, уже полностью возбужденному, но Луи, даже не задумываясь, прерывает его ударом по руке. Гарри поднимает на него удивленный взгляд, который спустя пару секунд сменяется умоляющим, и Томлинсон не уверен, как на это реагировать. Он обхватывает член парня ладонью и делает пару ленивых движений, только чтобы слегка уменьшить напряжение. – Все в порядке, малыш? – спрашивает Луи, и Гарри неистово кивает, прежде чем Томлинсон убирает руку и льнет к нему за поцелуем. – Ты можешь прикасаться к себе, но не смей кончать. Это странно, и Луи сам удивляется, когда фраза срывает с губ. Мысль врывается в его разуме, и это так опьяняюще, но совсем неясно, согласен ли с этим Гарри. Хотя, то, как парень стонет и касается дрожащей рукой собственного члена, говорит об обратном, Томлинсону нужно спросить. – Гарри, детка? Стайлс замирает и поднимает взгляд на Луи, его грудь вздымается. Он не произносит ни звука, и Томлинсон обеспокоен. – Ты… Я никогда… Ты не против? – Луи почти обезумел от идеи давать Гарри указания и разрешения сделать что-то, даже заговорить, но ему не приходилось делать подобного раньше. Он пару раз читал об этом, в основном – видел в порно, но не думал, что так волнующе будет повторять это с кем-то в кровати. В голове всплывает Гарри, такой нежный и уютный, что стоит, сложив руки за спиной, как чёртов школьник. Он так прекрасно будет выполнять указания. Луи качает головой. Ему нужно избавиться от таких мыслей. Гарри кивает, кусая губу и возобновляя движения. – Милый, ты можешь… Ты можешь говорить, – Луи пытается заставить голос не дрожать. Стайлс выдыхает, будто поняв все без подсказок и ожидав разрешения. – Господи, Лу, – скулит он. – Тебе нравится? Когда тебе говорят, что делать? – Да, – парень яро кивает, – боже мой. В смысле, пока ты… пока тебе комфортно, – он выпускает дрожащий выдох, проходясь рукой по члену, и это слишком. Луи готов взорваться. – Я в порядке. – Блять… Да, хорошо. Даже чудесно, – его дыхание рваное, речь прерывистая, и он двигает рукой быстрее, подаваясь навстречу ладони бедрами. – Молчать, – произносит Луи, изо всех сил стараясь не быть слишком резким. Он кладет ладонь на ладонь Гарри и медленно отводит её в сторону. Парень сминает пальцами простынь, когда Томлинсон сжимает его сосок. Он проделывает это снова, и Стайлс звучно стонет, упираясь пятками в матрас. – Нравится? Гарри кивает, закрывая глаза и громко выдыхая, закусывает губу. Луи скользит большим пальцем по его подбородку к губам в попытке вызволить их из плена зубов, но вместо этого Стайлс вбирает палец в рот, и Луи давится вдохом. В голове мелькают миллионы пошлейших мыслей, пока он старается сфокусироваться. – Чёрт, – бормочет Томлинсон, немного придя в себя после столь непристойного поступка Гарри. И это при том, что он всё ещё не снял с себя трусов. Луи вынимает изо рта парня большой палец и проводит им по его левому соску. Стайлс издает короткий приглушенный звук, выгибаясь в спине, и Луи не может это больше выдерживать. Другой рукой Томлинсон касается бедра парня, вырисовывая круги большим пальцем, затем снова обводит сосок Гарри, на этот раз языком, получая в ответ уже знакомую реакцию. И Луи не может сдержать срывающихся с губ слов: – Такой замечательный, малыш. Такой отзывчивый. Стайлс издаёт тихий стон и подаётся бедрами вверх, желая заполучить заветное прикосновение. – Скажи мне, где смазка. Впервые за последние несколько минут Гарри открывает глаза и роняет руку в направлении прикроватной тумбочки. – Мм, в верхнем ящике. – Хороший мальчик, – произносит Луи, и парень под ним хныкает. Луи на секунду закрывает глаза, делая глубокий вдох. Он не хочет ждать слишком долго, просто старается собрать все мысли вместе. Мужчина немного выбит из колеи, но он просто хочет доставить Гарри удовольствие. Томлинсон открывает выдвижной ящик, вытаскивает смазку и презерватив, кидает их у бедер парня, прежде чем снова устраивается меж его ног. – Согни ноги в коленях, – произносит Луи, похлопывая пальцем по левому колену Стайлса. Он хочет спросить Гарри, удобно ли ему так, или он предпочел бы перевернуться на живот, но парень так прекрасен, лежа на спине, уже сияя от выступивших капелек пота, член мажет смазкой по бедру. Томлинсон с большим удовольствием сделал бы фото. Гарри невероятно отзывчив, и Луи не может в это поверить. Он разрывается между желанием запретить парню произнести хоть звук и желанием слышать каждый его всхлип. Томлинсон решает припасти это на другой раз, если, конечно, Гарри не посчитает их секс худшим в его жизни. Луи осторожен: старательно размазывает смазку по пальцам, обводит пальцем колечко мышц, прежде чем войти. Томлинсон ежится от звука, когда вынимает палец из Гарри, затем вставляет два. Стайлс громко стонет под ним, тяжело дыша ртом. Луи не может устоять и целует парня, на что тот жадно отвечает, ловя редкие вдохи, и Томлинсон активнее работает пальцами. В какой-то момент ситуация становится для Луи ошеломительной. Факт, что он заполучит этого парня в его собственной постели, словно вручает ему ключи от всего мира. Он чувствует ответственность за Гарри, будто дает ему главный совет всей жизни, а не растягивает, чтобы позднее заняться с ним сексом. Но в то же время ему до чертиков нравится Стайлс. Луи буквально его боготворит и очень польщен тем, что парень ему доверяет. Он знает, что секс для многих людей – простое развлечение, но Томлинсон также полагает, что в отношениях он многое значит. Мужчина не вполне уверен, что это отношения в полном смысле этого слова, но уверен: это важный шаг и, если не доверие, то что-то, да значит. Особенно потому, что Гарри хочет, чтобы Луи говорил ему, что делать. Томлинсону необходимо нажать на паузу и привести мысли в порядок. Гарри стонет и насаживается на его пальцы. Реальность буквально ударяет Луи по голове, вытаскивая его из мыслей и возвращая к томящему от жажды парню. – Пожалуйста, – выдыхает Стайлс, – пожалуйста, блять, Лу. Он выскальзывает пальцами из парня и выводит другой рукой круги на его бедре. – Что тебе нужно, малыш? Гарри ерзает на месте, подаваясь бедрами вверх, обозначая свое желание, но этого недостаточно. Луи хочет, чтобы он попросил. Быть может, даже немного поумолял. Он стягивает боксеры, проводит большим пальцем по анусу Гарри и слышит, как тот задерживает дыхание. Член Луи дёргается в нетерпении, и он ухмыляется от того, как этот парень на него действует. – Я хочу, чтобы ты произнес это, Гарри. Стайлс выдыхает, и Луи удивляется, как часто он задерживает дыхание, будто это как-то особенно на него действует, но в данный момент старается откинуть эти мысли подальше. – Трахни меня, пожалуйста. Я хочу… Не могу… Пожалуйста, пожалуйста. Луи заставляет его замолчать, дразня пальцами дырочку, и пытается раскатать презерватив одной рукой. Это сложно, но он справляется. Когда он устраивается между ног Гарри, тот впервые за всё время открывает глаза и хныкает, произнося имя Луи. Томлинсон снова затыкает его, прильнув к губам нежным поцелуем, и мучительно медленно входит. – Ты так прекрасен. Сейчас, когда глаза Гарри открыты, проще понять, что он чувствует. Парень абсолютно счастлив. Рот слегка приоткрыт, глаза широко распахнуты, а взгляд старается уловить хоть момент того, как Луи в него входит. Когда Томлинсон останавливается, касаясь бедрами его ягодиц, Гарри поднимается на локтях, чтобы прочувствовать мужчину в себе. Он проводит пальцем у основания члена Луи, просто чтобы убедиться, и стонет в голос, откидывая голову на подушки. – Все в порядке? – произносит Луи, и в его голосе мелькают еще более темные нотки, чем он мог себе представить. Он двигает бедрами, привыкая к ощущениям. Гарри издает короткий стон и подается бедрами навстречу Томлинсону, но Луи останавливает его, прижимая к матрасу. – Я же просил тебя, – и, если Луи особенно резко входит после этих слов, то только от напряженности ситуации. Гарри обреченно хныкает и снова пытается двинуть бедрами, но хватка Томлинсона крепка. Парень начинает снова и снова лепетать «да» и «пожалуйста», и Луи кажется, что у него есть основания для беспокойства, или им, возможно, стоило это обсудить. Он не хочет спрашивать сейчас, потому что опасается испортить для Гарри момент, и только обещает себе поговорить с ним позже, надеясь на лучшее. – Хорошие мальчики послушны. Ты будешь послушным? Гарри часто кивает, сильнее сминая простыни, когда Луи с каждым толчком снова и снова ударяется своими бедрами о его. Томлинсон понятия не имеет, как ему удается разговаривать с таким узким и ошеломительным Гарри вокруг него. И он не может даже представить, каково сейчас Стайлсу. Луи тянет Гарри за волосы, предоставляя в собственное распоряжение его шею и заставляя парня жалобно скулить. Он оставляет на впадинке его шеи заметный засос, и Стайлс слегка смущен таким количеством внимания, но старается не терять самообладания. Луи не помнит, приятно ли, когда тебя дергают за волосы во время секса, но, исходя из реакции Гарри, заключает, что да. Когда Гарри кончает, забрызгивает спермой всю грудь, обмокая. Луи обеспокоен перспективой использовать его для достижения собственного оргазма, но парень так идеально подходит для него, все еще плотно сжимая его член. И все прекрасно, пока Луи не замечает на глазах Гарри слезы. Мужчину охватывает сильное желание немедленно извиниться и спросить Стайлса, в порядке ли он, но пара сильных рук тянет вниз, и Гарри обнимает его, не заботясь о том, что он весь в собственной сперме. Это должно быть отвратительно, но Луи плевать. – Ты был прекрасен, малыш, – он осыпает поцелуями лицо парня. – Какой хороший мальчик, – Луи хочет снова довести его до грани, посмотреть, каково это, но решает отложить до следующего раза, когда будет более уверен в себе. Или когда выяснит все нюансы, если таковые будут. Гарри мурлыкает что-то невнятное и утыкается носом в плечо Луи. Томлинсон оставляет лёгкие поцелуи на его волосах и почти невесомо водит ладонями по его спине, даря все свое внимание. – Я так горд тобой. Ресницы Гарри подрагивают. – Малыш. Мне нужно о тебе позаботиться. Подожди пару минут? Стайлс издаёт протестующий звук, и Луи знает, что не ему не следует оставлять его надолго (если вообще стоит), но парень, должно быть, хочет пить, да и на его груди высыхает сперма. У Томлинсона нет выхода. Он вымотан, но бежит на кухню, быстро и как можно более тихо открывает первые попавшиеся ящики в поисках кружки. Луи наливает в чашку воду и смачивает кухонное полотенце. К счастью, Гарри не уснул и только тянет руки к Томлинсону, когда тот подходит к кровати. – Дай я вытру тебя, – произносит Луи, проводя холодной тканью по его торсу. Он знает, что утром Гарри убьет его за это, но понятия не имеет, где ванная, к тому же, он спешил. Но сейчас им обоим все равно. Закончив, он протягивает парню кружку, помогая сесть, чтобы он не подавился. – Пей, – говорит Луи, поднося кружку к его губам. Гарри с удовольствием выпивает все до последней капли и, когда Луи ставит кружку на тумбочку, тянет его на кровать. Томлинсон теряется в догадках, куда подевался тот ослабший Гарри, которого он укладывал на кровать десять минут назад. Но Луи не жалуется, обнимая Стайлса за талию и прижимая ближе. – А теперь спи, – говорит ему Гарри, и как Луи может отказать.xXx
Из всех друзей Луи Лиам узнает последним. Он не зол – не то, чтобы Томлинсон мог такое предположить, – просто расстроен тем фактом, что Луи не говорит, с кем встречается. По его мнению, Пейн достаточно умен, чтобы, получив имя Гарри, воспользоваться служебным положением и разнюхать о нем. А Луи достаточно неудачлив, чтобы Стайлс имел криминальное прошлое (например, убил в своей жизни не одного человека). Или же Лиам, слишком обеспокоенный заботой о Томлинсоне, произнесет целую речь, в которой обязательно затронет тему статуса их отношений. Отношения. Луи еще предстоит самому в этом разобраться. Уже поздно, и Томлинсон пьет сангрию. Они с Найлом устроили вечерние посиделки, но парень ушел по меньшей мере час назад, а Луи решил устроить марафон «Друзей» и допить второй графин. Завтра ему не нужно на работу, и это единственный способ для мужчины проводить подобные вечера. В жизни Луи нет того, что бы он не любил – за исключением, быть может, работы, – но иногда ему очень хочется, чтобы у него был кто-то. Он ненавидит положение отца-одиночки. Притом еще его бывшая жена не желает как-либо участвовать в жизни дочери. Может быть, так даже лучше, и не только потому, что Луи с трудом выносил бы другой исход, но еще и потому, что он чувствовал бы себя отвратительно, беспрестанно играя Эммой в перетягивание каната. Потому так действительно лучше. Томлинсон просто скучает по ощущению, что у него есть человек, всегда готовый помочь, и возможности проводить больше времени с дочкой, так как теперь она ходит в школу, а он проводить больше времени на работе. Ему просто нужно время, чтобы обдумать ситуацию, и потом, возможно, спросить Гарри, что они будут делать дальше. Ему необходим в жизни кто-то вроде этого парня. Человек, с которым он мог бы иметь серьезные отношения и строить планы на всю оставшуюся жизнь. Луи не пьян и не хочет провести отведенное ему время в этом мире с Гарри. Пока еще. Он готов к разговору, и, даже если придётся расстаться с Гарри, найдет человека, готового к семье, человека, который сделает его счастливым. Он справится. Луи тянется за телефоном, чтобы набрать номер Стайлса, когда раздается звонок. – Алло? – Привееет, – это Гарри. Томлинсон не удивлен, учитывая то, что каждый вечер, проводимый вдали от Луи, парень звонит, чтобы пожелать доброй ночи. – Ты читаешь мои мысли. – Что? – Ты позвонил как раз в ту минуту, когда я собирался позвонить тебе, – он не может сдержать улыбку. Голос Гарри всегда заставляет Луи улыбаться. Мужчина отказывается от недавних мыслей: он никогда не сможет порвать с этим парнем. – Что могу сказать? Это дар, – бормочет Стайлс. Луи не обращает внимания на телевизор. – Где ты? Пару секунд царит тишина, а затем: – Я в баре. И я соскучился. – Само собой, – дразнится Томлинсон, потому что Гарри, оказывается, может напиваться, а это что-то новенькое. Он не знает, как реагировать на это. Теперь он не может завести разговор на запланированную тему. – Да, – говорит Гарри серьёзно, будто Луи мог усомниться. – Я просто хотел позвонить и сказать тебе это, – Томлинсон не знал, что парень может говорить еще медленнее, чем обычно. Луи улыбается. Он припасет разговор для какого-нибудь тихого дождливого дня. В любом случае, сейчас он слишком много выпил, чтобы сказать все правильно, но, к счастью, еще способен это признать. – Это мило, Гарольд. – Не мое имя, – шипит парень. Луи слышит отголоски музыки на заднем фоне и теперь, кажется, знает, где Гарри, но тот мог и выйти в туалет для звонка. – Да, конечно, прости, – выдавливает из себя Томлинсон, потому что ему не следует говорить сейчас с Гарри по телефону, чтобы никто из них не сболтнул лишнего и не корил себя за это позже. У Луи так было слишком много раз. – Милый, тебе лучше вернуться к друзьям. – Может быть, – парень неохотно соглашается, и Томлинсон слышит, как открывается дверь, музыка становится громче, а затем снова стихает. – Пока, Луи. – Увидимся, солнце. – Пока, – повторяет он, и Луи старается не рассмеяться. У него слегка кружится голова. – До встречи. – Пока, – произносит он в последний раз и наконец вешает трубку. Луи смеётся и откидывается на спинку дивана.