***
Бурлящие улицы Суны не принесли ему ожидаемого покоя. Все так же тек пестрый людской поток, гудели разговоры, но деревня оставалась деревней, а не фантасмагоричным ульем. Уличное движение было результатом стечения множества людских воль, а не накрепко забитой программой поведения. Сколько бы мальчик не бродил, он не мог вызвать в себе прежнего чувства сопричастности, не мог вновь ощутить себя частью деревни. Это даже немного расстраивало его. Никем не замеченный, Гаара потерянно бродил по улицам. Просто ребенок. Конечно, это лучше, чем если бы от него шарахались, но сейчас ему хотелось, чтобы кто-нибудь отвлек его от мрачных мыслей, оттеснил на задний план сомнения и неуверенность. И тут, как просвет в темной чаще леса, как трещина в скале, за которую можно зацепиться в момент падения, мальчик услышал детский смех и веселые крики. Повинуясь скорее какому-то инстинкту, или, может быть, привычке, чем осознанному решению, он свернул во двор, откуда слышались манящие звуки, обещавшие забвение в игре. А там, почти в четырех стенах окружающих домов, несколько мальчишек весело гоняли мяч, с хохотом, руганью, спорами и криками – вроде обычная картина, но Гаара застыл глядя на нее. Нет, конечно ему приходилось прежде играть с другими детьми, не совсем уж в изоляции он жил… Но это было до вселения в него духа или еще чего-то мертвого (хотя он не был уверен в судьбе своего прошлого обиталища), Казекаге. И сейчас в нем пробуждались не самые лучшие воспоминания, полузабытые страхи и комплексы. Иначе говоря, он просто боялся подойти поближе, окликнуть детей и присоединиться к их игре, как делал это прежде. Мальчику казалось, что, заметив его, они, закричав, разбегутся, проклиная монстра. Неизвестно, чем бы закончилось это стояние. Может, он бы пересилил себя, может, молча развернулся и ушел, а позже корил себя за нерешительность… Но история, в отличие от искусства, не терпит сослагательных наклонений и поэтому случилось то, что случилось. Его заметили. – Эй, ты что здесь делаешь? – окликнули его. Дети прекратили свою игру и с интересом уставились на незнакомца. – А можно с вами? – вместо ответа быстро выпалил Гаара. Конечно, это не было ответом на заданный ему вопрос, но, не спроси он этого, он, наверное, просто бы сбежал. – О! – воскликнул один из подошедших поближе детей, с длинными, каштанового цвета, волосами, собранными в хвост. – Можно конечно, будешь в моей команде. – Это почему ты тут решаешь?! – тут же вскинулся другой, кучерявый. – И почему в твоей, а, Каши? – У меня меньше! – нахохлился Каши. Конечно, в нем не было ничего даже просто птичьего, но сейчас он почему-то напомнил Гааре разозленного петуха. Даже руки в пояс упер. – У тебя Томари! – обвиняюще ткнул пальцем еще один мальчик, с выбритыми на висках и излишне длинными на макушке волосами. Несколько других мальчишек его поддержали. Темноволосый, коротко постриженный мальчик, стоящий позади хвостатого, самодовольно улыбнулся и задрал подбородок. Это, очевидно, и был Томари. – И что? В командах должно быть одинаковое количество участников! Такие правила, – Каши с превосходством посмотрел на своего приятеля. – Я не против сыграть в команде Каши, – решил вмешаться Гаара. Вся его неуверенность испарилась, будто бы ее и не было. В самом деле, чего он так? Сто раз играл, в том числе и с незнакомцами и ничего, а сейчас – на тебе – смущается, боится. – Вот! – обрадовался Каши. – Он тоже не против! Его противник досадливо сплюнул, очевидно, надеясь выглядеть круто. У него не получилось. – Ладно, мы все равно вас разделаем, – и попытался мрачно ухмыльнуться. Тоже не получилось. – То-то вы проигрываете, – хмыкнул хвостатый. Последнее слово осталось за ним.***
– Томари, иди домой! – истошно закричала какая-то женщина, надо полагать, мать этого самого Томари. Этот крик будто разбудил Гаару: он понял, что и так очень задержался и что вскоре за ним наверняка придут. Поэтому, сразу же после этого крика он сообщил своим новым приятелям: – Извиняйте, ребята, но мне тоже пора, – и поспешил скрыться, сопровождаемый недовольным ворчанием оставшихся, чьи ряды неумолимо редели. Не то чтобы этот побег был так необходим – очевидно же, что вряд ли его оставили совсем уж без присмотра, но ему не хотелось открывать свое не совсем обычное происхождение, принадлежность к храму и, тем паче биджу в брюхе. Практика показывала, что возвысившись над остальными – как же, сын Казекаге, да еще и имеет невероятную скрытую силу! – можно очень легко рассориться с друзьями. Конечно, он недостаточно знал их, чтобы это действительно могло расстроить юного джинчурики… Но все равно не хотелось. Выходя из двора, Гаара заметил мелькнувшую на ближайшей крыше тень. Интуиция шиноби, опыт, а, быть может, и простая мнительность подсказали ему, что это и был его соглядатай. Довольный общением со сверстниками и своей наблюдательностью мальчик шел по родному селению в сторону гостиницы – суррогата настоящего дома. Удивительно, как повернулась его судьба: несколько недель назад какая-то часть его сознания полагала себя правителем этой деревни, чувствовала себя хозяином, а теперь он был здесь гостем, незнакомцем. А место, именуемое им домом находилось в другой стране и принадлежало к совершенно иной политической силе. Казалось бы, почти ничего не изменилось в нем: все тот же человек, только помладше, все тот же демон в нём, но как же изменилась окружающая его действительность! В какой-то миг судьбы обоих Гаар – и будущего карающего меча в руках Храма Девяти Путей и прошлого изгоя, нынешнего правителя – свернули куда-то в сторону от намеченной канвы событий и объединились в одну, как дитя, сочетающее в себе как черты своих родителей-судеб, так и совершенно новые. Интересно, куда дальше новая судьба заведет нового Гаару?