***
Прошло почти два дня в тишине и спокойствии. Олиа не появился, а Элай так и не узнал, что происходит. Только он заметил, что и Тая видно не было. Рен молчал и просил от него отстать. Он снова начал блевать и мог долго сидеть около толчка. А у Элая сильно болела рука, хотя он и пил обезболивающие. Так и жили. Потом Рен вдруг затеял уборку. Их камера всегда была очень грязной и захламленной, но дальше обычного недовольства охраны дело не заходило. А тут Рен вдруг собрал все бумажки, аккуратно разложил свои вещи и вымел крошки из углов. Элай смотрел сверху и дремал. — Что у тебя в тетрадях? — спросил Элай. Давно было интересно. Рен протер тряпкой стол и поставил на него пакет с печеньем. Задрал вверх голову. — Я пишу книги. — Ответил он. — О, — Элай повернулся на бок, — зачем? — В смысле? Я их продаю. — И что, прямо печатаешь? — Я рассылал по издательствам, одно, вроде, заинтересовалось. Я хочу сначала выйти и родить, а потом думать об этом. Элай почесал руку над гипсом и решил уже вставать. Сигнал прозвучал давно и он даже не успевал нормально собраться. Только снова попросил Рена расчесать волосы и быстро заплести косу. День должен был снова пройти на складе с новыми партиями матрасов и мыла. Без двух братьев Блейзов тюрьма сильно изменилась. Было очень тихо в блоке, на улице никто долго не торчал, и в столовой не болтали и между столами не бродили. Элаю нравилось. Но проверка началась, и быстро стало понятно, что она затянется. Элай чесал гипс и вертел головой по сторонам. Рен спокойно стоял, привалившись спиной к решетке. — Что происходит? — спросил Элай у него. — Ты из-за этого убрался? — Нил сказал, будет комиссия с проверкой. — Керхман? — Да. Рен пожал плечами и отвернулся. Элай снова покрутил головой, прислушался к шуму с первого этажа, а потом посмотрел на Мишу. Он был снова один. Олиа за эти дни так и не появился. Еще через десять минут пришел Артур — начальник смены. Нормальный омега, про которого много рассказывал Рен. Это он тогда спугнул Олиа и отвел Элая в больничку. С Артуром был еще двое мужчин: один в костюме и с пузиком, другой — кто-то незнакомый из охраны, если верить форме. И, конечно же, красавчик Нил Керхман в своем охуенном пальто. Рен приосанился и поправил грязную майку, как только заметил альфу. Элай на несколько секунд затаил дыхание, когда вся процессия добралась до их камеры. Двое незнакомцев оказались бетами, а вот Керхман пах как-то очень сильно. Рен тоже задергался, завонял приторным ужасным запахом. Они стали переглядываться. — Кто ваш источник? — ледяным голосом спросил Керхман у мужика в костюмчике. Тот довольно засунул руки в карманы пиджака и оттянул его полы. Мерзко улыбнулся и кивнул охранникам на их с Реном камеру. Элай молчал, старался слиться с пейзажем, не отсвечивать. — Мистер Керхман, — сказал мужик очень приятным голосом, — на это они и конфиденциальные, эти мои контакты. Выборочная проверка допускается. — Конечно. — Кивнул головой Керхман и снова переглянулся с Реном. Элай понимал, что происходило что-то плохое. Артур и другой охранник быстро зашли в их камеру и стали рыскать во всех вещах, переворачивая их и раскидывая белье по сторонам. Элай смотрел с нарастающим ужасом. Дома он никого не пускал в свою комнату, даже не позволял делать уборку и всегда запирал дверь. Потому что Элай не любил посторонних на своей территории. А эта камера пока что превратилась в его дом, в его маленькое уютное укрытие в этом страшном месте. Бета-охранник добрался до унитаза и запустил руку в маленький бачек под краном с водой. Напряжение в воздухе, как и раздражение Элая, достигло своего пика, когда они добрались до финала этого спектакля. Бета вытащил из воды сверток из пакетов, защищающих от промокания. Быстрыми движениями он развернул его, и все увидели уже знакомый пакетик с белым наркотиком. Элай заметил, как сильно побледнел Рен и схватился за свой живот. В прошлый раз этот пакетик с собой забрал Олиа.***
Он не знал, что даже в этом месте есть такие неуютные комнаты. Начиная с белых стен, гудящих флуоресцентных ламп и заканчивая холодным металлическим столом. Все для того, что запугать любого человека. Первой мыслью было позвонить отцу, но она провалилась совсем по простой причине: телефона у Элая не было, и никто не спешил предоставить ему хотя бы один звонок. Так-то было понятно, что отец когда-нибудь узнает об этом. Если Элай смог правильно все понять, Олиа решил не ограничиваться одними лишь пальцами. Он зачем-то подставил их с Реном. Пальцы болели без новой дозы обезболивающего. Рен выглядел очень плохо, когда их разделили. Элай замерз и почти довел себя до истерики, но наконец-то дверь открылась. Зашел полный мужчина в костюме и сел напротив Элая. Он не пах, был бетой, но вел себя все равно нагло. На лице у него было написано, что он самый обычный самодовольный продажный чиновник. Таких отец любил сжирать на завтрак. Если этот человек был из их штата, он должен был понимать, на кого он напал. Элай воспрял духом. — Ваша версия случившегося? — протянул бета. — Как неизвестное пока нам вещество оказалось в вашем унитазе? — Вы не представились. — Элай передвинул руку, чтобы спрятать гипс и выпрямил спину. Врагов стоило встречать с достоинством и грацией. — Харви Роудсон. Я старший инспектор федерального бюро тюрем, Министерство юстиции. Уполномочен проводить внеплановый аудит, а также содействовать управлению по борьбе с наркотиками. Элай кивнул: — Солидно. — Так что с нашей находкой? — Думаю, здесь не хватает моего адвоката. Бета как будто не услышал Элая и достал из кармана пиджака маленькую записную книжечку в кожаном переплете. Задумчиво пролистал несколько страниц. — А если мы поговорим при вашем адвокате и законном представителе о недавних событиях? — спросил он, выгибая тонкую бровь. — Обсудим, как вы получили этот пакетик после свидания со своим другом. Судимым, кстати, за хранение легких наркотических веществ. И как вы пронесли наркотики в свою камеру, мы тоже обсудим. — Джонни тут причем? — вырвалось у Элая. — А вы? — Я ничего не знаю. — А ваш сосед? Тоже осужден за распространение. Этот разговор становился все интереснее. Даже смешным до ужаса. — Это не он. Я уверен, все это нам подкинули. — Неужели? — Вы сами это знаете. — Элай подобрался ближе, наклонившись вперед. Он бы мог задавить этого инспектора своим запахом, если бы тот не был жалким бетой. — Что вы хотите? — решил спросить Элай. — Порядок навести. У вас довольно известный отец, скажу я вам. — И что? — Я думаю, все, что произошло с вами в последнее время — это недоразумение. Элай медленно закивал головой, расплываясь в ухмылке. Это было верно. На недоразумение он был согласен. Не могли же его дорогие соседи думать, что отец так просто позволит позорить свою семью. Точно не перед самыми выборами. Он был властным и честолюбивым человеком. И Элай, хоть и за счет отца, но был в безопасности. Элай всегда знал, что мог позволить себе немного больше, чем обычные люди. Кроме наездов на булочные, разумеется. — Но у сенатора Эванса есть много слабых мест. — Каких же? — Общественное мнение накануне выборов, например. И его непутевый старший сын. Сколько бед вы принесли своим родителям? Он просто игрался. И точно знал, что все это устроил Олиа, а сейчас действовал по какому-то плану. Элаю стоило не разговаривать с ним, а требовать адвоката. Так было всегда: когда на горизонте появлялись полицейские, Элай сразу верещал про право на звонок семейному адвокату, а потом затыкался и молчал. Но этот человек сразу вел нечестную игру. — Я не буду разговаривать без защитника. — Снова повторил Элай. — Мы вам пока не предъявили обвинения. — Все равно. — Я смогу доказать вашу вину если до этого дойдет. — Пообещал бета. — Вам дадут возможность сделать звонок, но настоятельно рекомендую связаться с сенатором и передать ему мои контакты. Всю ситуацию мы обсудим с ним. Элай настороженно проследил, как бета поднялся с места и поправил пиджак. Из книжечки достал маленькую острую карточку и положил на столешницу перед Элаем. Это была визитная карточка старшего инспектора по надзору из управления тюрем. И его личный телефон. Бета постучал пальцем по пластику. — Сенатору лучше поторопиться. — Сказал он. — Мы будем ждать.***
Олиа удобно уселся на свой любимый стул у окна, откинулся на мягкую спинку и в упор посмотрел на Керхмана. Но тот при посторонних не делился сигаретами. Мистер Роудсон сидел в удобном кресле перед столом начальника и пытался состязаться с тем за место главного самца в этом кабинете. Но не выигрывал пока. Керхман все еще держался гордо. — Давайте говорить уже прямо. Все в этой комнате знают, что это сговор. — Какой же? — поинтересовался Роудсон. — Я напишу отчет в Министерство. — Керхман откинулся на спинку кресла. — Это будет всего лишь одна версия в расследовании. Которое уже запущено. У нас есть сын сенатора Эванса, который несколько дней назад засветился в подобной истории. И у нас есть свидетели. И есть второй омега из этой камеры, который раньше приторговывал тем же самым героином из-под прилавка. — Здесь половина тюрьмы торговала им. — Холодно прервал Нил. — Не у всех находят наркотик при проверке. — Вы не всех проверяли. — Хотите сказать, на вашем объекте еще больший беспорядок? — Который вы сами устроили. И начался очередной раунд соревнования за звание доминантного самца. Роудсон старался, очень сильно. Вворачивал красивые слова и совсем чуть-чуть угрожал. Но мешал выпирающий жирок и отсутствие запаха. А Керхман, скорее, делал это чисто на инстинктах. Роудсон не знал правду про Рена, но даже так давил на больную точку, сам не зная того. Будь Олиа судьей в этом поединке, он бы не знал, кого выбрать из них. Наверное, никого. Роудсон сдался первым. Он отвлекся на бумаги и свой телефон. Керхман все покачивался в кресле и, вроде бы, ничего не делал, но не мог сдержать свой запах. Знал, что бета все равно ничего не почувствует, а ради Олиа не считал нужным стараться. Это был тот самый запах самца, который был создан только чтобы запугивать и подчинять. И даже окно нельзя было открыть при посторонних. Нужно было соблюдать хоть какие-то приличия. — Расследование запущено, — заговорил бета первым, — но результат может быть любым. Мы можем все помочь друг другу, а не разражаться бессмысленными угрозами. Керхман кивнул белокурой головой в сторону Олиа: — Его тогда зачем потребовали привести? — Он — свидетель. — Он вам платит. — Снова начал нападать Нил. Олиа слегка покачал головой и сглотнул слюну. Может, стоило и вмешаться. Роудсон много красовался и никак не мог перейти к делу. Керхман в это время бесился все больше. Все могло пойти не по плану. Все эти сложные схемы всегда были хрупкими. — В управлении по борьбе с наркотиками считают, что мы напали на большую сеть. Все это идет дальше вашей тюрьмы или этого штата. Мы можем разобраться с этим конкретно здесь. Я уйду на повышение, а вы сохраните свою должность. Роудсон выкатил грудь колесом и посмотрел на Керхмана. Тот сидел боком к Олиа, но кажется, хмурился. В этом и был план. Олиа, действительно, хотел сдать Роудсону Тая и его канал. Тот был готов еще раз предложить брату сотрудничество и защиту в обмен на информацию. Роудсон был карьеристом и жадным до признания закомплексованным бетой. Нил ошибся: Олиа никогда не обещал ему деньги. Он обещал блестящую карьеру в министерстве и место в столице. Керхман тоже не мог не согласиться с планом, потому что в этом снова оказался замешан его дорогой мышонок. И если бы альфа перестал беситься, он бы сразу увидел все плюсы этого предложения. Нил избавлялся от наркоты в тюрьме, он сохранял свое место на оставшиеся полгода точно и он защищал своего омежку. Это было идеально. Эванс же был сам виноват. Не надо было слепо доверять Таю и кричать про своего отца на каждом углу. Олиа не знал, насколько сенатору все еще был нужен старший сын, но он хотя бы мог согласиться на один разговор. В конце концов, даже у сенатора были конкуренты, и тот обязан был вмешаться. Элая было не жалко. Глупый мальчик получал прекрасные уроки, по мнению Олиа. У него все еще оставалась эта долгая и прекрасная жизнь впереди. Эванс мог еще вырасти во что-то нормальное. От всей этой ситуации меньше всех выигрывал именно Олиа. Он получал лишь какие-то слабые надежды на то, что его догадки верны. Он мог шантажировать сенатора и попросить его о помощи или мог, наконец-то, разговорить Тая. Или мог снова ничего не получить и окончательно довести Мишу до срыва своим ужасным настроением. Роудсон, кажется, смог убедить Керхмана в том, что они тут друг другу не враги. — Мы быстро с этим разберемся. — Почти с улыбкой закончил Роудсон. — Вас тоже отметят на самом верху, вы понимаете меня? Сможете долго не беспокоиться об отставке. Здесь, я знаю, часто меняются начальники. Прошлого, кажется, сняли с большим скандалом. Нил впервые оглянулся на Олиа. О, какой же скандал тогда вышел! — Здесь был полный беспорядок, вы правы. — Хрипло ответил Нил. — Сейчас же почти идеально. Ваша заслуга. Нил насмешливо улыбнулся и потянулся в карман за сигаретами. Даже предложил Роудсону, но тот отказался. Тогда альфа закурил в одиночестве. Снова посмотрел на Олиа. Он дразнился как маленький мальчишка. Олиа не курил несколько дней. Но сейчас вместо сигареты он больше хотел нормально пожрать и поспать на матрасе. В карцере, конечно, не было ни первого, ни второго. Нил и Роудсон еще немного обменялись любезностями, а потом, наконец, перешли к делу. Тут уже вспомнили и про него. Да этого не спешили приглашать к своему разговору. Но Олиа привык к такому отношению. Чем постоянно трепаться языками, он любил смотреть со стороны и слушать. Олиа обещал Роудсону информацию, и пора было расплачиваться. Бета мог кинуть, но Олиа надеялся, что репутация сработает на него. Эти люди знали Рене, знали уже и его самого. Роудсон мог не идти на эту сделку, но сейчас уже должен был довести дело до конца. Олиа надеялся до завтрашнего дня получить ответ от самого сенатора. — Поговорите с моим братом. — Сказал он хриплым голосом. Слишком хриплым от долго молчания. — Я надеюсь, ему предложат сделку и объяснят все ее преимущества. Он организует продажу здесь, на него работает еще минимум пять людей. Я знаю, как их вычислить. — Канал? — спросил Роудсон. — Про него тоже знаю. Бета не мог скрыть волнение. Он подбирался к своему повышению и переводу, он уже видел в мыслях свой новый кабинет с золотой табличкой на двери. И сейчас он очень боялся не получить всего этого. Олиа удобней устроился на стуле. Хотел подтянуть ноги под себя и подставить лицо солнышку, но здесь все еще был посторонний. Столько глупых ограничений существовало вокруг! — Мы же потом сделаем вид, что меня здесь не было? — продолжил Олиа. — Нил Керхман мог выяснить все это самостоятельно, без моей скромной помощи. Нилу бы это точно помогло сохранить место и карьеру. Он, наверное, долго еще не будет благодарен и не оценит доброты. Всегда, когда Рен оказывался замешан в очередном деле, Керхман почему-то винил в первую очередь Олиа. Роудсон кивнул, даже не задумываясь. Он торопился. — Как ваш брат это организовал? — У него есть сын, они встречаются раз в месяц. Семейные свидания. — Сколько сыну? — Пять. Бета качнул головой, а Нил полез за новой сигаретой. — Как пятилетний ребенок может проносить товар? — спросил альфа. — Или это Рене? — Это семейные свидания. Мальчишку постоянно приводят, когда на смене один и тот же охранник. Когда Адам Хайд провел в больнице три месяца, Тай виделся с сыном всего один раз, а с наркотой в то время был дефицит. — Хайд, — протянул Нил, — уже год здесь работает. — Его могли подослать, когда здесь появился Тай. Дети постоянно притаскивают какие-то рисунки и подделки. В них легко спрятать небольшой пакетик, а подкупленный охранник может не заметить его. Даже обычный охранник может что-то пропустить, если ребенка научить истерить и плакать, а купленный…. Олиа замолчал и прикусил губу от волнения. Нил курил, Роудсон неотрывно глядел на него. Оба внимательно слушали. Олиа сейчас говорил правду и немного волновался. Еще никогда в жизни он не сотрудничал с федералами. Только с Нилом, но тот не считался. — Это предположения? — спросил Нил. — Да. — Кивнул Олиа. — Но есть еще пять омег, которые встречаются с детьми тоже только в смену Хайда. У четверых срок за наркоту и все они тусуются с Таем. Миллер живет в одной камере с ним. Блеск в глазах Роудсона стал почти фанатичным. — Фамилии. — Потребовал он. — И мне нужны личные дела. — Миллер. — Загнул один палец Олиа. — Флорес, Хьюз, Браун и Эрнандес. Последний, который псих из прачки. Это было прекрасное расследование. Если бы Нил не был так занят своими личными драмами, мог и сам разобраться. А так, он сам ничего не сделал, но на награду рассчитывал. Может, даже на премию. — Хьюза и Брауна я давно подозревал в этом. — Керхман затушил сигарету в пепельнице. — Не знал, где берут. И они не попадались. Если хотите разрабатывать эту версию, можно сначала поговорить со вторым Блейзом. Он уже пять дней в карцере за драку, так что его можно убрать без подозрений. А эти пятеро…. — Сначала мне нужно изучить дела и журнал встреч. Все видео со свиданий. Завтра будет готов план. Олиа посмотрел через плечо на закатный красный свет в окне. — Успеете? — спросил он. — Вся ночь впереди. — Роудсон снова достал телефон. — У меня есть команда хороших аналитиков, мы все привыкли так работать. И еще: у нас есть стимул разобраться с этим делом как можно быстрее. Сенатор Эванс уже заинтересовался. И, — Роудсон пристально посмотрел в глаза Олиа, — он согласен встретиться. В субботу, через два дня.