Магазин Виктории

Воскресный день радовал ясной погодой. Джордж плескался в бассейне, иногда подплывал к бортикам и по-голливудски отхлебывал давно нагревшуюся «маргариту». Том с чувством надраивал свой мотоцикл. - А не прокатишь ли с ветерком, ковбой? - вкрадчиво поинтересовался тихо подошедший сзади Билл. Парень от неожиданности выронил замшевую тряпочку, но виду не подал и отшутился: - С удовольствием, принц. - Уже не принц, - усмехнулся кузен, но в его солнечно-карих глазах замелькали льдинки. - Значит, король, - сделал широкий жест Том, словно обнимая пространство вокруг. - Король пригорода Лос-Анжелеса, - предложил Джордж. Появившийся с объемным пакетом из «старбакса» Густав моментально подхватил игру. - Ваш бургер и кофе, сир. - С чего такое оживление? – подозрительно спросил Билл, принимая стаканчик гляссе. Густав расправил плечи. - Лина согласилась на вечернюю прогулку. - Это свидание? – уточнил Том. - Не совсем. В компании еще Джи и Сара с Ясмин. Собираемся в Pacific Park. - Мы покатаемся и присоединимся к вам, - решил за всех "король пригорода". - Ты еще не видел его чудо-шлем? – обратился к Биллу вынырнувший из бассейна Джи. - Эти оболтусы ничего не понимают, - решительно заявил Том, отвлекаясь куда-то в сторону и предъявляя пред дивные очи золотистый гламурный шлем, пафосно отблескивающий на фоне видавшей виды «Ямахи». Билл закусил нижнюю губу с колечками. - А мы предупреждали! – сказал Густ. - И тебе не нравится, - почему-то опечалился Том, заметив, как кузен надул щеки. Билл выдохнул и почесал подбородок. - Очень нравится. Такой… нарядный. Блестящий. Как дискошар на танцполе. Он расхохотался и бросился наутек от мгновенно вспылившего родственника. Том взял реванш, когда блондин переоделся для предстоящей поездки в шикарный кожаный костюм - короткую куртку по фигуре и брюки какого-то трудноопределимого, но явно изысканного фасона. - Из парижской коллекции? – ехидно поинтересовался парень, многозначительно поглаживая щетину. – Как раз, чтобы ездить на старой «Ямахе» по побережью! - У меня ничего нет подходящего, - развел руками Билл. Том простил кузену все прежние насмешки за промелькнувший в глазах намек на растерянность. Они мчались по хайвею вдоль океана. Свежий ветер забирался под куртки, обвевал ноги прохладой. Билл крепко обнимал брата за талию, иногда что-то восторженно кричал - Том не слышал. Ощущение скорости привычно наполняло эйфорией, а от близости теплого седока, прижимающегося к спине, как-то по–новому замирало сердце. Тому хотелось подвигов: выполнить опасный трюк или вираж, чтобы кузен по-настоящему испугался, может быть, заорал и заругался. Но он только прибавлял скорости и чувствовал, как Билл сзади сильнее впивался в него пальцами и жался к грубой кожанке. Потом они сидели на пустынном пляже, закусывали купленными в местном кафе хрустящими пирожками с сыром и зеленью, запивали обжигающим капучино. Том ярко поведал историю приобретения «Ямахи»: как самолично прикатил полуразваленный агрегат в гараж друга, перебрал и восстановил собственными руками. Билл внимательно слушал, смеялся над шутками и задавал правильные вопросы. Разговор плавно перетек к сегодняшним событиям. Том поинтересовался личностью бывшей хозяйки магазина. Кузен не стал отмалчиваться, закурил и поделился впечатлениями о Виктории, какой она была – сумасшедшей, творческой, эксцентричной, отзывчивой, всегда готовой на проказы и новшества. Несмотря на свои «за сорок», Тори любила молодых парней, умела развлекаться по полной программе, окружала себя активными друзьями, обожала тусовки и танцы до утра. И погибла, когда нетрезвая, после вечеринки, покатилась гулять с очередным юным любовником. Билл говорил, и в его глазах Том читал скрытую боль. Пожалуй, теперь и Том испытывал печаль от того, что не успел познакомиться с родственницей. Билл посмотрел в его задумчивое лицо, тепло улыбнулся не только чувственным ртом, но и золотисто-карими глазами. Обмен личными историями повлиял на молодых людей: Вильям перестал быть незнакомым эффектным парнем, словно приблизился, чуть приоткрылся навстречу. Том с удовольствием подался порыву, ощутил, как его охватила радость в предчувствии сложного чувства - большего, чем привязанность друзей или мимолетные страсти с девушками, да и что греха таить, с парнями. Томас гнал свою «Ямаху» обратно в Санта-Монику, в наступающие сумерки. Ему хотелось петь припев старого доброго хита «Its my life», что случалось лишь в особые моменты жизни. Мотор верного мотоцикла ревел в унисон. «It's my life It's now or never I ain't gonna live forever I just want to live while I'm alive It's my life!» - вдруг услышал парень, даже не слухом, а отголоском вибраций от тела к телу – Билл сзади во весь голос орал ту же песню, бросая слова ветру. Знаменитый «Pacific Park» на пляже Санта-Моники был полон сверкающих огней, музыки и людей. Том и Билл с трудом нашли веселую компанию друзей. Черноволосая синеглазая Лина благовоспитанно держала под руку донельзя довольного Густава, Джордж собственнически обнимал яркую Сару и восточную красавицу Ясмин. Ухажеры уже угостили девушек мороженым и сладостями, прокатились на русских горках и обсуждали вопрос насчет колеса обозрения. Парни одновременно взглянули на светящуюся в темнеющем небе разноцветными гирляндами махину. - Ой, не полезу я на эту жуть! – воскликнула Сара, слово в слово читая мысли Тома. Джордж расправил плечи и поиграл бицепсами, всеми силами намекая на защиту. Билл внимательно посмотрел на кузена. - Холодно там. Да и темно уже, - с сомнением в голосе высказался родственник. - А я тебе сладкую вату куплю, - вкрадчиво пообещал блондин. Том улыбнулся. Честно говоря, время для катания на колесе обозрения было выбрано неудачно. Внизу медленно отдалялся сверкающий парк и ровные росчерки авеню. Основное пространство занимал темный плотный океан, сливающийся с таким же бескрайним звездным небом. Ветер трепал волосы. Тома охватил холод, паника нарастала с каждым плавным толчком механизма вверх. Открытая кабинка слегка покачивалась. Еще никогда Том не чувствовал себя таким беззащитным. Пальцы сковало ледяным спазмом, и такой же спазм перехватил горло. Парень зажмурился, хватая ртом воздух. Зубы выбивали дробь. Он так давно глушил в себе этот страх, что даже забыл, как боялся высоты. Спасительное тепло коснулось бока. Билл обнял замершего с гримасой ужаса кузена, прижал, теплыми пальцами повернул к себе бледное лицо. - Тооом… - протянул, пристально глядя в глаза. Том моргнул. Горячее дыхание коснулось щеки. Парень так удивился, что пришел в себя. Билл игриво провел кончиком языка по его губам, поддел подковку пирсинга. Не церемонясь, жадно и властно вовлек в поцелуй. Том обалдел и подчинился. Он никогда не целовался с мужчиной в подобном положении и совсем не ведущей роли. Чужие губы оказались настойчивыми, очень умелыми. Кожу слегка царапала колючая щека. Янтарные глаза странного кошачьего разреза щурились, всматривались в темно-карие, ни на мгновение не теряя контакта. Том начал медленно погружаться в блаженство, в упоительное движение губ и языка, окунаясь в омуты сказочных глаз. Он не сразу понял, что сердце перестало стучаться в рваном ритме, а руки нагрелись, судорожно цепляясь за эксклюзивную мягкую куртку. На второй круг Том не решился. Впрочем, вся компания оказалась не готова к высоте и темноте. Сара утратила боевой задор, Лина и даже Ясмин были бледны и хватались за парней. Джордж и Густав одинаково ежились. Чтобы развлечь дрожащих девчонок и выполнить обещание, данное родственнику, Билл повел всех к автомату по приготовлению сладкой ваты. - Как ты понял? – тихо спросил Том, аккуратно отщипывая от сладкого облака клочок. Кузен повел плечами. - Знаешь, как страшно выходить на подиум? Все на тебя таращатся, камеры щелкают, а идти надо ровно, по схеме и не дай бог оступиться! Я ужас и оцепенение сразу по лицу вижу, у нас за кулисами такие стрессы иногда переживались, до обмороков и истерик. - Эффективный у тебя метод отвлечения, - криво усмехнулся Том. - Чистая импровизация, - наклонившись к его уху и заправляя темную прядь волос, выбившуюся из хвоста, томно промурчал Билл. – И такая… приятная. Я собой горжусь. Том молча поглощал тающее на языке лакомство, слизывал липкие нити с пальцев. Джордж и Густав виртуозно ругались, проклиная коварное детское угощение, а девчонки смеялись и пытались очистить сладкие физиономии парней от прилипшей «паутины». - Нет сил смотреть на то, как ты сосешь пальцы, Томи, - заметил Билл, когда тот почти справился со своей порцией. - Не смотри, - огрызнулся парень и демонстративно вытер руки об джинсы. Билл вдруг снял с палочки оставшуюся вату и протянул кузену. Том слегка опешил, бросил опасливый взгляд на друзей – не заметили ли? Но Джи и Густав были заняты борьбой со своими вкусняшками, к тому же, их отвлекали девушки. Тома охватил азарт. Он облизнулся, с вызовом смотря в смеющиеся карие глаза. Том никогда не испытывал таких странных эмоций. Обхватывая губами мужские пальцы, игриво проводя кончиком языка, слизывая сахарные нити, он полностью отдавал себе отчет – сейчас он соблазнял, играл в опасную и обольстительную игру. От осознания так сильно билось сердце. Дрожали кончики пальцев. На шее пульсировала жилка. Невыносимо тянуло в паху и по-новому сладко и блаженно замирало в животе… Медово-карий взгляд Билла стал почти черным от расширившихся зрачков, а губы удивленно приоткрылись. Том едва удержался от того, чтобы притереться к кузену пахом – он был уверен, что там так же твердо, как у него самого. Билл ничего не сказал по поводу эротической выходки, лишь прижался ртом к своим пальцам, где только что были припухшие губы Тома. Рядом копошились и смеялись девчонки, громко обсуждая прилипчивую вату и разные аттракционы. - Наш Томас ест с рук, - тихо, но многозначительно сказал Джордж Густаву. - Неудивительно – с таких-то рук! – выдал свое наблюдение немногословный Шеффер. Они обменялись понимающими взглядами. По окончании культурной программы в парке Джордж неосторожно вступил в перепалку с шумными молодыми мексиканцами. Находящиеся на пике активности Билл и Том радостно ввязались в конфликт, пока Густав благоразумно отгораживал широкой спиной девушек. Дело быстро шло к драке, когда начинающуюся потасовку прекратили два стража порядка. Смуглые парни пригрозили Джи и компании скорой встречей. На следующий день витрина магазина бикини была щедро расписана цветистыми испанскими ругательствами и фаллическими символами. Билл серьезно обозрел наскальную живопись. Потрогал подбородок. - А вот «Te quiero, puta» здесь вообще лишнее… Пока Том громко возмущался глупой выходкой мексиканцев, блондин приволок ведро и универсальное моющее средство. Вручил Джи. - Это ты вчера с кабальерос сцепился. Теперь поработай на пользу бизнесу. Не говоря ни слова в свое оправдание, Джордж взялся понуро отмывать граффити. Билл несколько минут задумчиво наблюдал за работой. По зажегшимся азартом глазам кузена Том понял, что в светлую голову пришла очередная идея. Он не ошибся, Вильям поманил Джи в торговый зал. Через несколько минут Джордж появился на улице в новых шортах-сафари, гордо расправляя голые мускулистые плечи. Владелец магазина, в таких же штанах, вышел следом, привлекая внимание татуировками и изысканностью линий. Тому не оставалось ничего другого, как последовать дурному примеру. Трое молодых мужчин мыли витрину магазина бикини. Из раскрытых дверей звучала «Metallica». Билл подавал пример, ритмично дергаясь под музыку, Джордж радостно изображал соло на бас-гитаре, используя вместо инструмента старую швабру. Том держался из последних сил, демонстрируя отстраненность, но настроение вырисовывалось отличное. На работающих полуголых парней засматривались прохожие, а в магазин постоянно заходили посетители. Билл перешучивался с симпатичными девушками, приглашал примерить бикини и присоединиться к помывке. После того, как стекла были отмыты до зеркального блеска, неугомонный блондин затарился ящиком пива «Корона» из соседнего минимаркета, махнул Джи. - Поедем мириться с обидчиками, - и подмигнул кузену. – А ты за главного в лавочке останешься. Том с важным видом пошатался по торговому залу, прислушиваясь к тихим разговорам продавщиц. Густав увлеченно изучал документацию по магазину за последний год. Наступила сиеста, посетителей почти не было. Изображая занятость, Том отступил в «большой» кабинет, разлегся на диване и сладко задремал, ведь ночью он спал мало и тревожно. Вернувшись домой после разборки с мексиканцами, парни сначала весело переговаривались из своих комнат, обсуждая удачный вечер. Потом громко захрапел Густав, следом замолчал Билл. Том с Джи немножко позубоскалили на их счет, но оба вскоре тоже притихли. Том был уверен, что отлично выспится после продолжительной и насыщенной прогулки, но воображение сыграло с парнем злую шутку. Раз за разом он погружался в странные сновидения, где наглый и развязный Билл покушался на доминантную роль самца – прижимался сзади твердым членом, пытался залезть в штаны и ставил в немыслимые для приличного мужчины позы. Том подскакивал на кровати в холодном липком поту, с дико сверкающими глазами и каменным стояком. Но не только запредельное возбуждение тревожило парня, а свое явное бесстыжее согласие с подчиненным положением. Во сне все казалось будоражащим, правильным, сладким в предвкушении волшебного секса… Таких фантазий у Тома еще не случалось, и он не знал, как относиться к неожиданному острому желанию. Том проснулся от ощущения внимательных взглядов, распахнул карие очи и увидел прямо перед собой сидящих в ряд Билла, Джи и Густава. У всех троих были лица, как у мамашек, умиляющихся пухлым младенцем. - … и ресницы такой длины редко у парня встретишь, - вкрадчиво закончил фразу Билл. - Определенно, красавец, - согласился Густав. - За несколько дней, когда добирается в спортзал, делает такой рельеф, что может потом год не париться. А некоторые, кстати, три раза в неделю по два часа без вариантов, - с завистливым вздохом вымолвил Джордж. - А что это вы тут делаете, а? – глупо поинтересовался Том. Несколько дней прошли спокойно, в размеренной работе. Дэвид Джост предложил Тому двух претендентов на его долю магазинчика, но почему-то парень начал придираться и забраковал всех. В четверг, во время общего обеда, Билл торжественно сообщил: - Завтра приедет Джанни Феллини, - и сделал многозначительную паузу. - Родственник тому знаменитому? – блеснул эрудицией Том. Кузен отмахнулся. - Вроде того. Он мой друг и талантливый художник. Будет делать фотосессию, - парень не удержал серьезного тона и расплылся в довольной улыбке. – Я фанат его творчества, и он клёвый чувак, вот увидите! На вечер Билл напрочь позабыл про всех вокруг, постоянно разговаривал по скайпу с «клёвым чуваком», надолго завис в самом модном салоне, обновляя прическу, а по возвращении домой устроил себе затяжной спа-сеанс в шикарной ванной. Том понял, что ему заочно не нравится парень со знаменитой фамилией. В гостиной царила атмосфера непринужденного утреннего гламура. Билл, развалившись на диване, что-то весело обсуждал с улыбчивой загорелой девушкой. Оба пили сок из высоких бокалов. Рядом, с работающим блендером в мускулистых руках, стояло воплощение самой Красоты. Сонный Том, сползший со второго этажа в одних джинсовых шортах, моментально ощутил и свою помятую подушкой щеку, и нечищеные зубы, и припухшие со сна глаза. - Доброе утро, - белозубо улыбнулся Аполлон. Том буркнул приветствие, прошествовал мимо воркующей парочки к своему законному месту на кухне и уставился на молодого мужчину, сноровисто готовящего завтрак. Сын солнечной Италии был высок, рельефен до состояния античной статуи, золотоволос и синеглаз. Том даже удивился, насколько парень оказался не похож на итальянца в его представлении – определенно белокожий, просто загорелый дочерна, длинные волосы ниже плеч, мягкими естественными волнами. Черты лица – скорее славянские, крупные, с большими глазами и широкими скулами. - Джанни Феллини, - с удовольствием представил Билл незнакомца, чуть заметно, как сладкую тянучку во рту, растягивая гласные. Том моментально взбесился и от тона и от того, как все выглядело не в его пользу. - А где Густ с Джи? – мрачно поинтересовался охрипшим после сна голосом. Кузен взмахнул рукой. - Ушли в магазин. - Слабаки. Не выдержали конкуренции, - прошипел Том, косясь на Аполлона. Билл лучезарно улыбнулся. - Лина, Сара и Ясмин сегодня справятся без меня. Мы с Джанни и Габриэль поедем на натуру. - Сейчас угощу вас настоящими флорентийскими тостами, - встряхивая миксером, доложил красавец Джанни бархатным баритоном. Пока Том слонялся по дому, собирая раскиданные с вечера вещи, дружное трио обсудило планы на день, и черноволосая Габриэль, оказавшаяся стилистом и подругой Джанни, начала гримировать Билла для предстоящих съемок. Том задержался на выходе из дома, чтобы бросить взгляд на почти готового к подвигам кузена. Захлопнул рот и задом открыл дверь. Вильям был чертовски хорош. Незаметный макияж подчеркнул идеальные черты лица, заострил скулы, выделил экзотический разрез глаз и потрясающую кожу. Завершая образ, парень накинул на голые плечи странную шипастую рокерскую куртку, а его худые бедра обтянули черные леггинсы с «паутинным» принтом. Эпицентр паутины закономерно находился в паху. Билл был невероятно и опасно сексуален. Том двигался по наполненному доброжелательными людьми бульвару и думал, что он запал, причем так конкретно, что вполне мог обозначить свои эмоции к Биллу словом «влюбился». Как так произошло? Вроде изначально никаких таких чувств к дальнему родственнику он не испытывал. Было недоумение, легкое раздражение, замешанное на детских воспоминаниях и сопротивлении явной силе… Весь день Том отгонял от себя мысли о Билле, даже встретился с еще одной потенциальной покупательницей магазина – типичной скучающей американкой, возраст которой утаивался многочисленными пластическими операциями. Теперь парень придрался к тому, что женщина была абсолютно лишена вкуса и… категорически не подходила кузену. С каких это пор он волновался за Билла? Вильям Каулитц, подлец, звонил чуть ли не каждый час, сообщая о своем местонахождении и чудных съемках то на побережье, то на скалах, то в открытом океане на случившейся вдруг по пути яхте. Том огрызался, но испытывал неопределимое смущение от фантазий на тему голого и прекрасного блондина, под горячим солнцем, на фоне синей воды и песка… Спавшая к вечеру жара слегка притормозила нескромные мысли, и Том, наконец, обратил внимание на друзей. Большой компанией, вместе с девушками-продавщицами, они вышли на бульвар, засели в индийское кафе и долго пробовали национальные блюда. Очнувшись после ударной дозы непонятных мечтаний, Том с удивлением заметил, что Густав уже обнимал Лину, а Джи активно ухаживал сразу за двумя девушками, Сарой и Ясмин, причем никто из троицы не испытывал по этому поводу неудобств. Поминутно обнимаясь и целуясь, компания решила устроить поход в кино, на какой-то новый блокбастер. Том ощутил себя лишним, распрощался и с легким выдохом ответил на телефонный звонок Джоста. Управляющий желал встретиться и поговорить. Дэвид Джост держался пальцами на ремень своих безупречных светлых брюк, хмурил красивые брови и качал головой, тревожа идеальную укладку. - Я не понимаю тебя, Том, - искренне удивлялся он. – Что тебе надо? Ты хотел продать долю в бизнесе поскорее. На твоем месте я бы еще неделю назад заключил выгодную сделку. Если ты передумал – скажи прямо, я не буду волноваться попусту. Они шли вдоль бульвара по направлению к океану. Том злился от того, что не мог точно и правдиво сформулировать причину своего же поведения. - Я… наверное, лучше узнал Билла. Мне теперь не все равно, кому продать магазин, Дэвид, - наконец, выдал он приближенное к истине умозаключение. Джост кивнул и принял приглашение выпить пива у бассейна в доме Виктории. Дом встретил тишиной. Том слегка встревожился - Билл звонил два часа назад и собирался возвращаться. Парень для этого и позвал Джоста, чтобы не сорваться на красавца-итальянца. Дэвид привычно расположился в плетеном кресле, расспрашивал о жизни в Цинциннати, откуда прибыли Том и Густав, интересовался делами в магазинчике. Удивляясь самому себе, Том обстоятельно рассказал о вроде бы не интересующих его продажах купальников, о намечающихся скидках, о заказанной Биллом из Европы новой коллекции... Джост внимательно слушал. Маленькая съемочная группа вернулась в сумерках, когда у Томаса уже иссякло терпение, а у Дэвида – темы для беседы. Билл был невозможно красивый, утомленный, пропыленный, сразу приблизился к кузену и вдруг потерся о его скулу колючей щекой, как большой кот. От него пахло песком и океаном. Том вдохнул полынный запах вспотевшего тела и сразу забыл о возмущении и претензиях. - Пойду отмываться, - весело сверкнул глазами Билл. – И жрать охота до смерти. Дэвид Джост моментально почувствовал себя нужным и бросился набирать номер прекрасного итальянского ресторанчика. Потускневший от усталости Джанни Феллини осторожно опустил баул с тяжелой аппаратурой на пол, и Том тут же отогнал от себя недостойную мысль нечаянно поскользнуться поблизости и упасть на хрупкие камеры. За столом царило оживление. Джанни и Габриэль наперебой восхищались натурой и моделью. Модель молча работал челюстями. Джост неожиданно обратил внимание на итальянку и рассыпался в комплиментах Габриэль. Джанни и Билл курили во внутреннем дворике. Том рассеянно прислушивался к трескотне Джоста и ругал себя за то, что демонстративно отказался от приглашения парней присоединиться. В нем вдруг взыграла какая-то подростковая ревность, которая, как известно, не могла привести ни к чему хорошему. Наконец, Том придумал и встал с дивана. - Приготовлю коктейль, - объяснил он Дэвиду. Джост вскочил следом, уверяя Габриэль, что никто не делает в Санта-Монике «мохито» так, как он. Парень дождался, пока будут готовы три порции, умудрился схватить в две руки три стакана и двинулся из кухни. Джанни и Билл сидели за террасой, сбоку от бассейна. Блондин слегка покачивался в низком гамаке, итальянец уместился прямо на траве. В тишине и темноте отчетливо слышался тихий голос Джанни: - Ты стал таким открытым здесь, на побережье. Смеешься и общаешься так, как в Европе вел себя только с Натали и со мной. - Там были другие условия, - отозвался Билл. В темноте зажглись красным кончики сигарет. Помолчав, парень продолжил: - Ты прав, мне здесь комфортно. Я не ощущаю пристальных и любопытных взглядов на лице, не слышу щелчков камер за спиной. Я стал спокойно спать. Я начал жить. - Ты не хочешь, чтобы я остался, - печально сказал Феллини. Том прижался к темной стене дома. Билл шумно выдохнул. - Я не хочу, Джанни. У меня нет к тебе тех чувств, которые ты заслуживаешь. Если останешься, то мы испортим то, что имеем сейчас. Давай остановимся. - У тебя, как у китайской шкатулки, на дне спрятан секрет, - Том почувствовал усмешку Джанни. - Ты что-то нам принес, Том? – спокойно спросил Билл. Том вздрогнул и чуть не выронил стаканы из рук. - Мохито, сир. Блондин молча выпил коктейль, затушил сигарету, потянулся. - Счастливого пути, Джанни. Он легко выпрыгнул из гамака, игнорируя кузена, ушел в дом. Том медленно опустился в еще покачивающийся гамак. - Не спросишь, почему он такой странный? – подал голос Джанни. Том пожал плечами. - Нет. Меня больше интересует, почему он терпит мое бездействие и нытьё, если такой суровый. Давно бы выкупил часть магазина. Я думал, в шоу-бизнесе неплохо зарабатывают. - Не так, Том, - Джанни, прищурившись, сделал затяжку. – Сначала надо стать европейской знаменитостью, чтобы на тебя обратили внимание серьезные бренды, тогда будут выгодные контракты и хорошие деньги. Простой модели от показов немного дохода. Но Биллу это почти удалось. Он чертовски много работал, создал оригинальный имидж отстраненного красавца, которому никто не нужен. Билла заметили несколько модных домов. Косметические фирмы заинтересовались. Он мог бы стать лицом нового парфюма от «Диор». Итальянец поболтал в стакане светлый напиток с листиками мяты. - И что? – хрипло спросил Том. - Ему показалось, что теперь все дозволено, в том числе и выйти за рамки имиджа. Он… увлекся. Папарацци засекли Билла с одним молодым человеком в ресторане, в отеле, на прогулке… - Подумаешь… – фыркнул Том. Джанни покачал головой. - Нет, это было очень серьезно. Тебе сложно судить. В шоубизе нельзя так просто совершать необдуманные поступки, иначе можно разрушить работу многих людей, которые следят за твоей карьерой. Билл почти вышел из своего же, созданного таким трудом, имиджа. Агенты выдвинули жесткие условия. Наверное, любовь была не такой уж сильной, больше я того парня с Биллом не видел… Да и парень казался обычным, только прическа интересная – длинные волосы, светлые, дредами. Я думаю, у Билла какие-то свои воспоминания были, уж слишком часто он о дредах этих вспоминал... Том обхватил руками плечи, будто замерз. Всеми силами пытался сохранить серьезное лицо, хотя так и подмывало расплыться в широкой улыбке. Ведь именно он, пятнадцатилетний Том, носил длинные светло-русые дреды… Он еще не смел надеяться. - А контракт с «Диором» сорвался, - повествовал в темноту Джанни. – Менеджер решил, что такая непостоянная модель им не подходит, хотя по стилю это было бы стопроцентное попадание. Билл тяжело переживал неудачу. Разумеется, не сдался, хотя на этой волне кардинально изменился внешне. А недавно на одном из показов спортивной одежды в Брюсселе его снова заметили, на этот раз «Армани», но тут на Билла свалилось наследство… Кажется, он выбрал Америку. Джанни повернул голову к Тому. - У Билла действительно нет средств на выкуп части магазина. Зато они есть у меня. Я довольно успешный художник и хочу приобрести твою долю в этом бизнесе, Том. Собственно, для этого я и затеял весь разговор. Ты желаешь продать – я желаю купить. Надеюсь, ко мне претензий у тебя нет, ведь мы с Биллом давно знакомы и наверняка сработаемся. Феллини поднялся с травы, отряхнул темные джинсы от несуществующего пепла. - У меня через час самолет в Европу. А ты подумай. Он улыбнулся и вернулся в дом, отставив Тома пялиться в ночное звездное небо.