С чем покончено, к тому не возвращайся

Полная Луна тогда теплилась на небосводе и излучала мягкий свет. Глаза у них обеих были уставшие, вид измученный, но где-то в глубине души тлел радостный огонёк... В смысле, и радостный, и грустный: им чудилось, что они начинают действительно новую жизнь, однако ностальгия норовила пробить их ощущение спокойствия раньше, чем они поднимутся на борт самолёта и улетят отсюда в совершенно другую страну. Подальше от воспоминаний, от прежней жизни и от того, что хотели бы забыть, словно сон, что вызывал неподдельное чувство страха и паники. Минако зевнула, прикрывая рот ладонью, и с готовностью встала со скамьи в зале ожидания. Им с Рей не нужно было сговариваться, чтобы работать и мыслить слажено. Они смеялись, что у них словно бы одно сознание на двоих, но в глубине души понимали, что это неспроста. Связанные неразрывными узами, проклятые этой вселенной неизвестно за какие грехи, они чувствовали жгучую необходимость быть рядом. Когда они выходили из аэропорта к самолёту, они не смотрели назад. Когда они поднимались по трапу, ни один мускул не дрогнул на их лицах. Когда они сели в свои кресла и начали взлетать в воздух, то последний раз взглянули туда, вниз, на город, который оставил зияющие раны в их душе и воспоминаниях, выжженные на ленте из собственной судьбы. Решения — твёрдые и непоколебимые. Так, как и подобает будущим королевам. Эмоции — никакие. Так, как присуще исключительно Воительницам. А ещё глубокий вдох — так, как по обыкновению своему делают самые обычные девочки перед тем, как сделать что-то необычное. То, что переменит их жизнь. «Начать с чистого листа», — кажется, именно подобными пафосными и одновременно простецкими фразами встречаются принятые решения о кардинальных изменениях. У них никогда не получится отпустить нагоняющее и преследующее прошлое, но никто никогда не посмеет очернить настоящее. Минако на протяжение долгого времени неотрывно наблюдала за меняющимся пейзажем через иллюминатор самолёта: никаких медленно удаляющихся земель, деревьев, с такого расстояния похожих на шерстистых муравьёв, разливающихся и растягивающихся паутинок вод. Минако могла лишь разглядеть изредка прорезающуюся темноту спокойной ночи, огоньки проложенных улиц, напоминающих светлячков. И никаких людей, точно в краткий миг стёрлись следы их существования, — лишь отстроенные здания, домики на окраине и извилистые змейки дорог. Когда самолёт набрал максимальную высоту, Минако последний раз взглянула на налившееся тяжестью небо, после чего быстрым движением опустила шторку и вжалась в мягкое сидение. Глаза слипались, безумно хотелось поспать оставшиеся часы до посадки. Рей невесомо коснулась ладонью руки Минако, после чего несильно сжала подрагивающие пальцы. Им совершенно точно не было страшно, не было одиноко, не было больно; Минако улыбнулась краешками губ, когда вспомнила ободряющие слова Рей: «Я есть у тебя, а ты — у меня; вместе мы справимся, со всем и со всеми справимся». Им не было страшно, однако Рей невольно задавалась вопросом: было ли это решение единственно верным и правильным на тот момент? Уехать, улететь подальше от всего того, что так им всем приелось и стало привычным и родным. Перелёт — долгий и муторный, изматывающий и изнуряющий — заставлял в полной тишине подумать обо всём, что произошло за эти короткие, но столь долгие для них обеих, семнадцать лет. Рей иногда казалось, что живут они уже не семнадцать, а гораздо, гораздо больше, невзирая на то, что когда-то жили ещё задолго до всех событий, которые врезались в память. Им хотелось отдохнуть, забыть всё, словно страшный сон, и больше не вспоминать: ни о смерти, ни о битвах, ни о том, что когда-то им принадлежало, а теперь стало серыми холодными камнями. Ни о том, что было и могло бы быть, потому что история не терпит сослагательного наклонения, ни о том, что будет и ждёт их впереди, потому что это уже стало не столь важным — впереди нечто новое и неизведанное, а значит — точно с сюрпризом. Когда самолёт пошёл на посадку, они уже знали, что придётся играть. Впереди — неизвестность. Неизвестность для ставших совершенно обычными девочек. И они были готовы к этому.