***
Люк приложил ладонь к замку и замолчал ненадолго. Тот щелкнул заискрился и открылся. — Нечего себе, малой… — воскликнул, прикрывавший его спину Соло, хотя и удивился скорее для приличия, продолжая осматриваться на предмет опасности. Люк молча выскользнул за дверь. — Удобно… Однако, — пробормотал Соло, пряча в комбинезон универсальную отмычку. — Идём скорее… — одаренный огляделся. — Мне не хочется умирать во цвете лет… — Будто мне хочется… — буркнул его напарник, скользнув за Люком. — Впереди патруль… Хэн прижался к стене. — Впереди куколки, а я без погремушки… — старая присказка оказалась как нельзя кстати. — Люк, обойдем? У нас нет оружия. — Угу… вентиляционный короб подойдёт? — Ты чо с голобашни рухнул? Мы туда не поместимся… Застрянем, потом будут доставать под улюлюкания… Там разве что ребенок пролезет… — Посмотри вокруг: это здание явно переделано из рабочего цеха, тут вентиляция очень мощная — в такие короба влезет и взрослый. — Люк открыл решётку, продемонстрировав размер отверстия. — Тааак… — он забрался внутрь и медленно пополз, стараясь не шуметь вообще. Хэн скользнул следом. Внезапно разнесся звук сирены — их-таки хватились. Люк пополз интенсивнее. «Быстрее-быстрее-быстрее…» Хэн дышал ему в ботинки, уворачиваясь то от пятки, то от носка. Они спрыгнули на пол в другой комнате и побежали. Впереди показался еще один патруль… Белые кирасы мелькали, словно сигнальные маяки во тьме Вселенной. Те обыскивали помещения с настойчивостью взявшего след басоха, было видно, что парни несколько нервничают. Что им обещали оторвать в случае неудачи Хэн догадывался, но сдаваться ради душевного спокойствия одного взятого отряда не собирался. Люк подхватил Силой что-то за их спинами и швырнул в противоположный нужному коридор. Некоторые отвлеклись, но двое остались. Для их отвлечения он кинул несколько камешков вверх, чтобы сделать впечатление, что они наверху. — Сшибаем с ног и выхватываем оружие… Штурмовики задрали головы. С лихим наскоком Люк и Хэн бросились к ним, подкатываясь под ноги и выбивая из их рук бластеры. Затем, оглушив противников, они сбежали. Энергию пока не стоило расходовать не подумав. Соло забрал запасные блоки, и они раздели штурмовиков до нижнего белья. — Старые трюки… — он напялил форму, закрепляя кирасу. Великовата, но вполне сойдет. Из комплекта штурмовиков они достали прочный канат и связали горе-штурмовиков, а зная их начальство — новых членов штрафбата. — Угу… Эти ведра для тушки так ничему и не научились, — заметил Соло. Им удалось пройти почти до конца, когда их раскусили и пришлось скидывать броню. На них было наставлено оружие, казалось бы все — патовая ситуация — задирай ручки и признавай, что соперники победили, но Скайуокер лишь усмехнулся, чуть прикрывая глаза. Его способности становились все лучше, особенно в некоторых областях. — Хэн… — выдохнул он. И помещение наполнилось дымом, источником которого были шлемы самих штурмовиков. Парни откатились и побежали. Штурмовики закашлялись и отвлеклись. Внезапно вспыхнул свет и откуда-то сверху прозвучал знакомый голос: — Снова облажались. Не, где еще соберешь нормальный корпус, когда их обскакивает парочка придурков. — Ну, Рекс не всем же таким быть как ты, — усмехнулся Люк, а Соло, вытащив наушник подкинул его в руке и положил на полку. — Да ладно, кроме предыдущего партруля остальные ничего так. Ладно, я домой, а то меня слопает с потрохами твоя сестричка, если я еще раз опоздаю к ужину, — полковник Имперского Флота козырнул Люку, одновременно кивая в сторону главы штурмовых подразделений. — Как договорились — послезавтра ты мне помогаешь натаскивать желторотиков. — Да, я помню, спасибо, все надеешься, что когда отец поправится — обойти его. — Лелею надежду, — усмехнулся Соло, переодеваясь. — А ты домой? — Да, Ирена завтра прилетает из командировки, надо хотя бы убраться, — глубоко вздохнул Люк, вспоминая во что превратилась их квартира после того, как ночью ему внезапно пришла идея усовершенствования двигателя, которым они занимались на досуге со все еще сидящим в заключении отцом, под бдительным взором старшего хирурга и самой Императрицы.***
Всю обратную дорогу полковник медицинской службы Ирена Лорр чувствовала тошноту, странно настойчивую. По приезду сразу же направилась в больницу, где анализы на все известные токсины дал отрицательный результат, а вот совершенно неожиданно на человеческий хорионический гонадотропин — положительный. Врач лишь пожал плечами, поздравив с беременностью, что загнало Ирену в странное состояние. Как сказать Люку? Еще столько надо всего сделать, чтобы компенсировать переход к новой системе, ни о браке, ни о детях они даже не задумывались — просто жили, работали… В таком странном состоянии она полетела домой. Дом встретил ее неожиданной чистотой, хотя запах машинного масла витал в воздухе, где-то на самой границе чувствительности, несмотря на использованные ароматизаторы. Но она уже привыкла, хоть для видимости и ругала Люка за подобное. Сегодня парень превзошел себя — сам приготовил ужин (а может и заказал в ресторане, но какая разница), накрыл столик на небольшом балкончике с видом на вечерний Корускант (а квартирку им выделили в верхнем ярусе — есть толк от бытности сыном Императрицы), где в сине-сиреневых всполохах заходили за горизонт орбитальные зеркала вместе с далеким Солнцем. — Красиво… — она улыбнулась, садясь за стол. — Люк… Ты такой романтик! — она обняла его за шею, поцеловав в щеку. Он чуть приобнял её за плечи, склонившись рядом и наблюдая за закатом поверх ее макушки. — Сегодняшний вечер — наш. Люк смотрел на неё горящим взглядом, доставая, словно по волшебству небольшой букетик полевых цветов. Аромат был божественным, покупные так не пахнут! — Как говорится, всё, что есть… — пошутил он, протягивая ей цветы. Люк хотел что-то сказать, но его прервал рвущий душу вопль полковника Крефея, жившего этажом ниже. — Мои фиалкииииии!!! — Упс… — Люк чуть сжался. Ирена посмотрела на него потом на букет и рассмеялась. — Что ж он орёт так?! — ухмыльнулся парень. Целительница закатила глаза, но назад букетик не отдала — ей нравился запах! — Не понимает, что у людей праздник. Ты — чудо, Люк. — Нет, настоящее чудо — это ты. — Ну что ты, я — самая-самая обычная… А вот ты… Я таких людей в жизни не встречала… — она на миг замерла, раздумывая — рассказать сейчас обо всем, или подождать более подходящего момента? Он улыбнулся и взял её за руку, не подозревая, что его ждет одна очень шокирующая новость. — Я приготовил для тебя кое-что… — он протянул ей изящную коробчку, после открытия в которой оказалось необычное кольцо. Словно сплетенное из старых проводов (хотя сразу было видно, что они из драгоценных металлов, с украшавшим небольшим камешком на котором был выгравировано какой-то слегка скособоченный символ. Она распахнула глаза и улыбнулась — явное напоминание об их совместных латаниях истребителей во время Гражданской войны. — А что это за символ? — она разглядывала его более внимательно. — Ну… это… вобщем… — Люк мило порозовел. — На диалекте джав это означает «Идущий по небу»… — Скауйуокер? — ее глаза засветились. — Ты… Ты хочешь… — в голове все еще не укладывалось, зато она поняла — лучшего момента для своего чудесного (теперь она была в этом уверена) подарка не придумать. — Да. Хочу… Она повернулась, глядя на последние всполохи заката и погружающийся в темноту Иператорский Дворец: — У меня для тебя тоже есть подарок. Люк — я беременна. Люк вздрогнул. Он… он отец?! — Это… это же просто чудесно. Все будет хорошо… — скорее сам себя успокоил Люк, подрываясь с места, чтобы снова обнять невесту, сканируя ее Силой, едва снова не лишился чувств — Сила показывала целых два новых источника. — Двое… — Что?! — испуганно спросила Ирена. — Детей внутри тебя двое… — он покачивал ее, как ребенка. — Эм… — Ну, для моей семьи это — нормально, — усмехнулся Люк. План уже созрел в его голове. И он потянул Ирену следом за собой.***
Сидящая в уютном кресле женщина в светлой тунике и свободных брюках, без косметики и сложной прически ничем не напоминала Императрицу, да и сейчас ей не перед кем было играть Главу Государства. Тот, кто сейчас лежал в палате знал ее разной и ему было абсолютно безразлично то, как она выглядела. И обсуждали они… способы нейтрализации штурмовых подразделений без убийства: — Оружие массового поражения? — Супруга повернулась в его объятьях. — Оружие массового стояка у мужиков и желания у баб. Попробуй побегай так в доспехах. Сейчас просто Падме рассмеялась, задыхаясь, кое-что прикидывая, это было заметно по хитрому прищуру ее глаз: — Ну у тебя и фантазии, Эни. А мне попробовать можно? — она подперла голову кулачком и посмотрела ему в глаза. Взгляд супруги был… секс… хм… вызывающим. — Кхм… можешь… только я не смогу… — с долей застарелой боли проговорил главком-на-больничном. — Тогда не честно! — улыбочка спряталась… А вот взгляд остался, что-то здесь не так, но вот что именно Вейдер понять не мог — если Падме хотела — ее было не прочитать. — Хотя Силой… — Ну да ну да… Сила есть хуя не надо… — А его и нет! — рыкнул ситх с обидой. — Ты уверен? — чуть рассмеялась благоверная, чуть покусывая нижнюю губу, чем привлекая к ним внимание. — Там все сгорело… Она снова таинственно улыбнулась. — Ты в этом на 100% уверен? — Издеваешься?! — Вейдер закипел. — Я? — карие невинные глазки заморгали. Ситх отвернулся. Зачем ей нужно заставлять его вспоминать?! Он услышал вздох. — Ну, не дуйся… — она развернула его лицо к себе. — Не напоминай мне об этом. Никогда. — Солнышко… Неужели ты думаешь, что я на столько бессердечна? — голос был мягким, нежным и таким волнующим… — Тогда зачем все это?! — Нууу… — она прошлась по кусочку восстановленной кожи. Он уже довольно давно мог дышать и без маски. — Можешь считать меня эгоисткой, но кроме органов дыхания и пищеварения… — он заметил как женщина чуть покраснела. — Дальше продолжать или сам, идиот, поймешь? — Полностью?! — он подскочил. — Лежать и быстро. Ты что скачешь как шаак?! Почти полностью. — Детей уже не будет, верно? — Да. — Эх ты… Нет, чтобы сразу сказать! — Эх я… Эгоистка… Ну такая… Что со мной поделаешь? Он кивнул. — Полная, — он коснулся ее щеки протезом, который был покрыт синтетической кожей с полностью восстановленной сенсорикой.***
Падме вошла в палату мужа, чуть отводя плечи назад, скидывая с себя образ Императрицы, она плюхнулась во все еще тяжелом неповоротливом платье в кресло, даже не задумываясь, что может повредить то произведение портновского искусства, что сейчас было надето на ней. И уткнувшись в плечо лежащего мужа, всхлипнула: — Прости… За то, что не всегда могу быть такой сильной… Она обняла его, прикоснувшись щекой к коже: теплая, нежная, мягкая словно палли. Он гладил ее. Вейдер знал в чем причина — в не самом лучшем для Падме решении, но нужном Империи, но поднимать тему он не собирался. — Все хорошо, Ангел. Ты не можешь быть железной всегда, мы все уладим. Вместе. И почувствовал ее губы на своих, притянул к себе, жадно пробуя их вкус, узнавая его заново. Стирая слезы со щек. Она была самой вкусной из всего, что он помнил. Эти губы, он готов их был восхвалять вечно. Нечто похожее на мягчайший бархат коснулось его лица — ее пальчики касались кожи. Он бережно сжал ее руки. Минуту спустя она оторвалась, чтобы вздохнуть. — Мне надо идти… — он слышал, что ее дыхание было неглубоким и частым и часто сбивалось. Она заскочила к нему, потому что больше не могла — ей нужна была его поддержка. Встав и поправил платье он задержалась, чтобы еще раз коснуться его лица. — Угу… — он хитро улыбнулся. — Когда вернешься, я приласкаю тебя. — После таких обещаний я могу вообще не уйти… Он поцеловал ее руки. — Это ненадолго… — Кстати, врачи сказали, что тебе уже можно есть… И не одно пюре… Поэтому я кое-что сама приготовила из твоего любимого… — Отлично! — он явно сосредоточился на другой мысли, чуть облизывая губы. Женщина рассмеялась. — Ты ни капельки не изменился. — Ты бы питалась пюре только лет двадцать!!! — Я питалась сухпаями… На остальное времени не хватало… Потому что ты — отвратительный начальник… — Угу, а еще садист редкостный… — Сам сказал… Вошедшая служанка заставила ее несколько отойти. На накрытом столике стали появляться чашки с едой. По виду он смог определить их содержимое, хотя запаха пока не чувствовал… Вейдер нетерпеливо вытащил трубку из носа. И замер от нахлынувших ощущений, как наркоман. — Не забудь что тебе смесь пока необходима для легких… — обломала весь кайф вернувшаяся в образ Императрица. — Иначе придется еще одну операцию делать. Зайду чуть позже, — с улыбкой, подразумевающей куда больше, чем она сказала, Императрица вышла.***
— Ты уверен, что мы не помешаем? — Уверен! — Люк открыл дверь в палату отца. — Мам, пап, я на несколько минут… с отличными новостями! Двое не очень молодых людей отпрыгнули друг от друга. Императрица была несколько взъерошенной и чуть покрасневшей, а Главком смотрел на них прямо, но с некоторым осуждением. — Люк… Это же не очень хорошо так врываться… Скайуокер порозовел. — Упс… — Ну что у тебя? — спросил мужчина. — Мам, пап… Мы с Иреной хотим пожениться. — Ээээ… — Падме тукнула мужа в бок. Тот явно был мнения, что мальчику все же рановато… Люк сиял. — Я… у нас еще одна новость. — Что-то мне это напоминает… — чуть нахмурилась Глава Государства, кидая одергивающие взгляды на второе лицо в этом же государстве. «А мальчик, между прочем, старше тебя, когда ты мне делал предложение.» — она знала, что когда надо — может общаться с мужем мысленно — он ее услышит. — Ирена беременна… У старшего Скайуокера отвисла челюсть. — Нууу… Все так знакоо… — Анакину пришел новый тычок по ребрам. — Вот… Ирена носит близнецов… Падме заржала. — Хорошо что сразу узнали… Вейдер внезапно воспылал желанием узнать все про Ирену и устроил той допрос, словно они не были уже не первый год знакомы, чем вогнал невесту сына в краску. А затем, когда молодежь вышла и за ними захлопнулась дверь, сопровождаемая на сей раз щелчком полной блокировки, утянул жену следом за собой. — Вот теперь мелкая поросль нам не помешает… Женщина уперлась ладонями ему в грудь и с лукавой улыбкой коснулась губами уголка его губ. — Смотри, оставят тебя с целым детским садом… — Сама же первая побежишь нянькаться… — он провел кончиками протеза руки, к которому вернули чувствительность по ее запястью, чем вызвал табун мурашек по всему телу. Она выгнулась. — Я женщина… Мне можно… Он коснулся ткани туники, лаская через нее кожу. — Тебе — можно все. — Я знаю… Потому что даже, особенно, ты не можешь мне это запретить… — жена чуть подалась вперед. — Надеюсь Лея сейчас не выберет момент, чтобы к нам завалиться. Потому что будет послана куда подальше… Нерфов пасти. — Точно… — Вейдер стянул тунику с одного из плечей, прикасаясь к нему губами. — Эээни… — потянула она, вытаскивая шпильки из прически. Каштановые локоны попадали на его лицо и грудь… Ради него она снова отрастила свои волосы. — Красотка… — он пропустил ее волосы сквозь пальцы, лаская их и теребя, чем вызывал шквал ощущений в уставшей от прически коже. Она чуть покраснела, как всегда от его комплиментов и, взяв его голову в свои руки, тихонько гладила лицо. — Как же я по тебе скучал… — А я по тебе. А как он отмахивался всеми руками и ногами от операций! Теперь доволен результатами? — она провела кончиками пальцев по его плечам и уперлась ладошками в грудь чуть нажимая коготками. — Не люблю медиков… Она грустно улыбнулась, позволяя тунике упасть и с другого плеча… Все ее тело и витающая Сила говорили о том на сколько она его хочет. Несмотря на годы разлуки, он знал, что кроме него у нее никого не было. Просто знал, хотя и не спрашивал. Да и она и не говорила. Он часто вспоминал их последнюю ночь: как она лежала в его объятьях, расслабленная, хотя днем все чаще приходила в напряжении, как он сквозь ткань рубашки гладил ее уже округлившийся живот. Кто знал, что следующая ночь станет последней в жизни многих? В жизни Ордена. Несмотря на все, она сохранила верность только ему, пусть часто импровизированно подходя к понятию верности. Он всегда думал только о ней. После ее смерти он замкнулся в себе, не видел никого, кроме нее, и его ангел вернулась. А теперь еще и мольбами, а иногда и ором вернула ему его тело. Как же он скучал. А эта паршивка улыбалась, покусывая губы и резко вбирая воздух, от чего ему самому стало трудно дышать. В этот момент жизнь казалась идеальной: забылись стычки на границах с отщепенцами, заботы Империи и раздражающий запах медикаментов. Было только здесь и сейчас. Он и она. Его тело и ее, слитые в древнем танце страсти. Анакин резко вздохнул, едва не закашлявшись. Как же давно он был с ней! Она принимала его любым. Она не требовала отказаться от Вейдера и быть для нее Анакином. Она принимала его и светлым, и темным. Она оправдывала их обоих. И любила… Просто любила, не требуя изменяться. За что он ее и любил. Он чувствовал контакт не только физически, но и Силой… Ее сущность, которая чаще всего была скрыта под поверхностью щитов и опыта сейчас открывалась перед ним… Доверяя на столько, чтобы пустить в себя. В этот мир чистейшего света, грез — прекраснейший мир любимой и любящей женщины. — Люблю, — прошептал он ей на ухо. Она растворилась в ощущениях, в нем. Ловя ртом воздух и вскрикивая, и ощущения были такие, что хотелось кричать. Она по старой привычке зажала губу и застонала. Только руки выдавали то, что творилось в ее теле… — Ангел…***
— Люк все же поторпился с женитьбой… — А ты, значит, нет… То есть ты жалеешь, что женился на мне в девятнадцать? — Кто сказал, что я жалею?! — Нууу… Ты же сказал, что в двадцать шесть слишком рано… А в девятнадцать — нет? — Тут другое! — И почему? — Он… все слишком быстро… Она рассмеялась. — Он справится… Не бойся за него… — Я его только нашел! А теперь он сам скоро станет отцом! — Что не мешает быть тебе его отцом… Думаю, Люк не против будет подремать у тебя на коленках… — Она оделась и села рядом. — И у тебя будет Лея и пара внуков… — Да, бабуля. — Нууу… Мне пора… Я ведь старше на целых пять лет… — Всего-то! Она рассмеялась… А потом серьезно сказала. — Обними меня, пожалуйста… Чтобы мне не забыть что даже сны становятся явью… Иногда… Анакин сел рядом, с удовольствием исполняя ее просьбу. Она прикрыла глаза. Она довольно четко различала с кем из них в конкретный момент говорит. Но если честно… ей было все рано. Она любила Анакина и Вейдера как две стороны одного и того же человека. Своего мужа: Неординарного, незабываемого, великолепного. Такие люди не бывают однородными или простыми. Любить их трудно, быть с ними невыносимо, но забыть не возможно. К ним тянешься. Она не могла без него даже дышать. И, раз он все равно не догадывается, если он прикажет она может даже перестать дышать. Как хорошо, что он не осознает своей власти над ней. Женщина прижалась ближе. Он с ней. Надо выкинуть весь бред из головы и наслаждаться этим пока они вместе.***
Открылась дверь и в комнату влетели дети. Только лица у них были не радостные, а заплаканные. Ферус тут же бросился к ним. — Что случилось? — К нам в парке подошла тётя… — шмыгнула носом девочка. — И она сказала, что меня вообще быть не должнооооо!!! — И что вы с мамой всем врете и я не ваш мальчик, а её! Фелиция вздрогнула, присев рядом с детьми и беря их маленькие ручки в свои. Ферус обнял дочь и взял ее на руки, присел рядом с сыном. — И ты ей поверил? — он чуть укачивал Сири, поглаживая по спине. Девочка плакала на плече у отца. — Она так кричала… и слюнями брызгала… — мальчик хлюпнул. — Тем более… Сумасшедшая какая-нибудь… — Ферус успокаивал детей Силой — Она сказала, что у меня нет белой полоски!.. Значит я не вааааш… а у меня и правда её нет! У Сири есть, а у меня нееееет! — И что? За это отвечает один ген… А у людей их тысячи и каждый за что-нибудь до отвечает… И не всегда все передаются… — Посмотри на меня, Дарт, — Фелиция Оллин посмотрела ему в глаза. — Посмотри, а потом — на сестрёнку — вы очень похожи — те же глаза, рот, нос, подбородок… Только волосы у тебя мои, а у Сири — папины… Ферус силой отгонял страхи у Дарта, одновременно укачивая Сири. — А ты, Сири, ты очень хорошая, и ты должна здесь быть. Мы с папой очень хотели, чтобы ты была. Та тётя просто злая, как тот мрачный генерал из мультика… помнишь — с четырьмя руками? Ферус улыбнулся. — Конечно нужна, а тетя ненормальная. Такие часто пристают к детям потому что не умные. — А зачем она приставала? — шмыгнул носом Дарт. — Потому что завидует. Чёрной завистью. Нехорошей. Потому что вы у нас такие хорошие, а у неё есть мальчик, только уже большой и очень плохой. — А вы ее знаете? — Сири посмотрела на мать — Да, раньше эта тётя ругала меня часто вообще ни за что, как вас сейчас. Но я смогла уйти… Сири внимательно смотрела на мать. Ферус почувствовал, что девочка подсознательно пользуется Силой… И тихонько обнял дочь, что-то нашептывая ей на ушко… Филли улыбнулась детям. — Эту злую тётю не надо слушать. И если она куда-то позовёт, нельзя ходить с ней. Дети синхронно кивнули. — Вот и хорошо… завтра мы вас с папой в кино поведём… Дети переглянулись: — А можно к дедушке на работу? Он обещал в прошлый раз, что если мы будем хорошо себя вести, то он нас к себе возьмет, оперативниками! — Или к тете Падме… — улыбнулась Сири. — Не тетя Падме, а Её Величество… — Она разрешила называть ее тетя Падме, — опротестовала заявление дочь, на что Фелиция лишь вздохнула, принимая поражение. — Но боюсь, Ее Величество сейчас очень занята, ты же слышала о продовольственном кризисе, так она уже там. Дети выдохнули: — Ну, тогда хорошо, мультик… — Вот так… на какой мультик пойдём? — Про маленькую принцессу, которая выиграла битву… — хитро улыбнулась Сири, стараясь выговаривать недавно выученный ею звук «р». — Про войну клонов! — заявил Дарт. — Тогда пусть решит случай… мне в детстве всегда говорили: не можешь решить — подкинь монетку! Сейчас мы возьмём монетку, подкинем. На одну сторону загадаем мультик про принцессу, на другую — войны клонов. И какой стороной упадёт — на тот мультик и пойдём сначала, а после обеда — на второй. Идёт? Дети кивнули… Мать подбросила монетку и выпал мультик про принцессу. — Вот так… Дарт обиделся, но так выпало. А Сири хитро смотрела на отца. — Вообще-то это не честно, Сири… И так нельзя не важно на сколько тебе хочется… Та сделала вид, что ничего не делала. — Сири, мы перебросим. Здесь тебе нельзя мухлевать. — Я прослежу. Фелиция подбросила монетку вновь и выпали войны клонов. Сири вздохнула и посмотрела на отца… — А ты участвовал в войнах клонов. — Нет… — Почему… Ты же джедай? Ферус задумался. — Я тогда был не на передовой… Я работал там, где лучше разбираюсь — в атаках хакеров сепаратистов — А ты, мама? — Я? Я была тогда маленькой девочкой, ходила в садик ещё… — не рассказывать же детям о том, как ее похитили сепаратисты, чтобы надавить на отца. — Сири, — улыбнулся Дарт. — Мы у дедушки спросим, когда к нему на работу придем. Он точно участвовал, даже адмиралом был. Девочка захлопала в ладоши, беря старшего брата за руку. — Прости, — она посмотрела ему в глаза. — Я слышала, что мультик был про детство тети Падме. — Можем потом на него сходить. Договорились? Младшая сестра кивнула, бросившись обнимать любимого старшего брата. Мультик был о приключениях одного небезызвестного джедая. — Знаешь, — прошептал Ферус ей на ухо. — Увидел бы во что киношники одели его. Оригинал бы придушил всех нафиг. Филли всхлипнула, смотря на розовую броню Скайуокера: — Надо приберечь, как оружие против всей военной верхушки. — Розовый скафандр! Да Скайуокер его в жизни бы не надел! У него один любимый цвет — черный! Жена прислонилась к его плечу. Они смотрели дальше. Появление некой блондинки в кадре рядом со Скайуокером дернуло Феруса. — Вообще-то блондинок предпочитал Кеноби. И это вообще детский фильм! Эх не сдобровать сценаристам. — Мда… Императрица прибьёт их собственноручно, — заметила личный секретарь Главы Империи. Ферус фыркнул. — И Милорд добавит. — И в доспехах, и без. Хотя, хоть в них хоть без он — большая задница. Единственный кто может сдержать его — Падме… При ней он белый мягкий и пушистый. — А то я не знаю, — усмехнулась жена. Он обнял ее, продолжая смотреть на похождение парочки, и проходясь нелестным словом по мозгам сценаристов. Мультфильм закончился. Дарт заявил, что хочет стать таким как генерал Скайуокер. Ферус чуть улыбнулся, вспоминая в честь кого его назвали. Мать улыбнулась и потрепала его по макушке.