Давай помолчим?

Поставив чашку чая рядом с молчаливым Джастином, Скайлер прищурилась и, усевшись напротив него, сложила руки в замок. — О чем задумался? — поинтересовалась зеленоглазая, с любопытством поглядев на Джастина, который, не отрывая взгляда от стола, тяжело вздохнул. Он задумался о причине его похищения. Он задумался о безопасности своей семьи. Он задумался о том, что девушка, сидящая напротив него была подозрительно спокойна для подростка, сбежавшего полчаса назад от русской мафии. — Ни о чем, — пожимает плечами и, поднимая чашку к бледным губам, прикасается к стеклу, делая большой глоток и проглатывая горячую жидкость. Реальность или сон? Лучше бы это был сон. — А мне кажется, о чем-то очень серьезном, — не отставала Амстридж, поправив пуговку на бирюзовой блузке, из-под лба взглянув на Джастина, который заметно напрягся, сильнее сжав чашку в руках. — Слушай, — вздохнула Скайлер, замечая, что начинает довольно сильно раздражать Джастина, — ты не беспокойся, — уверенным голосом сказала Амстридж. — Я позвонила кое-кому, и твоя проблема уже решается. А семья будет под охраной, — вздохнула девушка, опуская взгляд на собственные пальцы. Она была обязана как-то его подбодрить и заверить, что все будет нормально. Она не должна была говорить тех слов, которые только что сказала, но видеть, как он тонет в собственном отчаянье и беспокойстве сил уже не было. — Я должен верить навязчивой девчонке с завышенной самооценкой? — вскинул бровь Джастин, уверенно взглянув на Скайлер. В груди неприятно начало саднить. Ей совершенно не нравится, что он судит о ней по каким-то мелочам, не зная ее полностью, как человека. Это злило, раздражало и пробуждало желание врезать собеседнику. — Мне не нравится, что ты судишь обо мне, ничего не зная, — покачала головой кареглазая, прямо взглянув на Джастина. Его обработанные, все еще чуть покрасневшие раны прибавляли лицу больше красок. А то из-за его бледности казалось, что он вот-вот готов упасть и отправиться на тот свет. Было неприятно смотреть на него. На его темные, совершенно пустые, казалось, совсем бесцветные глаза, на шрам на лице, которого он так стеснялся, на его бледные щеки и пухлые, разбитые губы. — Мне плевать, — он пожал плечами, вновь опуская голову, а Скайлер сжала руки в кулаки, пытаясь унять раздражение. Знакомая мелодия доносилась из гостиной, заставляя девушку кинуть короткий взгляд на вновь задумавшегося Бибера, и, тяжело вздохнув, направиться в гостиную, взяв телефон с дивана и взглянув на экран. — Надо же, кто про нас вспомнил! — фыркнула Скайлер и, приняв вызов, поднесла телефон к правому уху, тяжело вздыхая. — Где вас носит, ребята? — сдержанно поинтересовалась Скайлер. — Нас могли убить, черт возьми, — вспыхнула кареглазая, но тут же затихла, напомнив себе, что истерики при Джастине устраивать не стоит. — Успокойся, Скай, все идет по плану, — довольный, веселый голос Филиппа раздался на той стороне трубки, заставляя Скайлер всем телом напрячься и сглотнуть. — Какого плана? — недоуменно вскинула бровь Скайлер, сжав пальцы и пытаясь унять собственную интуицию, которая орала во весь голос: «Это был херов обман!» — Почему я не в курсе, Уотер? — Ты должна была сыграть правдоподобно, Скай, извини, — он напряженно вздохнул и, чуть помедлив, продолжил: — Ты должна была сблизиться с ним, и мы подумали, раз ты не справляешься, нужно придумать что-то более стоящее, чем встречи в переулках, — его голос дрожал, только сейчас Скайлер заметила это. — Это были не те люди, которые хотят достать Джастина, — тяжелый вздох и секундная пауза, — они работают на нас. Она не стала кричать или возмущаться, вспоминая, как сильно она испугалась. Она не стала ругаться на него и на отца за то, что те так бестактно и совершенно эгоистично подошли к ситуации. Скайлер лишь сбросила вызов, откинув телефон на диван и прижав ладошку к губам, зажмурила глаза. Она всегда так делала, когда волновалась, всего-навсего детская привычка. Сейчас было недоумение, и от этого недоумения дрожали пальцы, отчего пришлось засунуть их в карман черных, классических шорт и, убрав ладонь, глубоко вздохнуть, желая успокоиться. Было какое-то чувство… предательства. Они, не посоветовавшись с ней, сделали подобное, пусть и на благо. Она должна была быть в курсе, раз уж они поставили именно ее на это дело. А делать что-то за спиной совершенно непрофессионально. Отец сам говорил это, и сам же показал, что его слова ничего не стоят. Зайдя на кухню, Скайлер поджала губу и, оперевшись обеими руками о стол, склонила голову. — Можешь идти домой, — отречено пробормотала Амстридж, заставляя Джастина поднять голову и нахмуриться, — тебе и твоей семье ничего не грозит. — Что это… — Ты обещал не задавать вопросов, — подняв голову, твердо сказала Скайлер, — так, пожалуйста, сдержи свое обещание, — она попыталась улыбнуться, но у нее совершенно не получилось. Джастин не стал спорить, лишь поблагодарил ее за помощь и, взглянув на нее напоследок, направился к двери, захватив свою куртку, висящую на вешалке. Он выбежал из дома и, спустившись по ступенькам, направился к себе домой, где около дома сидела Руби, держа в руке белый жакет и грустным взглядом разглядывая собственные пальцы. Джастин мысленно выругался, когда вспомнил, что после школы обещал сходить с ней на осмотр к гинекологу, у которого она собиралась сделать аборт. В этой ситуации Джастин не смог ей отказать. Сейчас он единственный, на кого она может положиться, и единственный, кому может доверять. Проведя рукой по густым волосам, Джастин вздохнул. — Руби… Она подняла голову, и Джастин вздрогнул, заметив заполняющиеся слезами глаза. — Что с твоим лицом? — она вскинула бровь, нахмурившись. — Неважно, — покачал головой кареглазый, подходя к входной двери. — Для меня важно, — рявкнула Руби и тут же, будто пожалев об этом, прикрыла глаза и, вновь открыв их, глубоко вздохнула, встав с лавки и сложив руки на груди. — Почему до тебя никак не доходит, что еще остались люди, которые о тебе беспокоятся? Ты, может, и продолжаешь всех отталкивать, но со мной этот номер не пройдет, — ее густые брови были сложены в домик, а щеки порозовели от откровенного взгляда Джастина. Она поежилась на месте, ожидая от него какую-нибудь очередную колкость, но он лишь вздохнул, повернувшись к Руби. — Извини, что не смог сходить с тобой в клинику, — Джастин поглядел на Руби, которая от его слов улыбнулась, стирая с щек бегущие ручьем слезы. Было приятно слышать эти слова. Было вообще приятно, что он с ней разговаривает. — Ничего, — отмахнулась голубоглазая. — Где твои очки? — поинтересовалась она, сильнее прижимая жакет к небольшой груди. — Я знаю, что выгляжу без них ужасно, — тихо пробормотал кареглазый и, сглотнув, открыл дверь, заходя в дом. Руби опешила, поняв, что он понял смысл ее слов не так, как нужно было. — Вовсе нет, — покачала головой светловолосая, — ты выглядишь без них настоящим. Джастин улыбнулся, повернувшись к сестре и склонив голову на бок. Этот их разговор длился дольше обычного, и это действительно радовало. — Я уже давно не был настоящим. И она знала, что он пойдет в ближайший магазин и купит новые очки. Потому что он стыдится. Потому что он стесняется. Люди вбили ему в голову, что этот шрам его уродует. И со временем он понял, что это действительно так.

***

Прикрыв глаза и вытянув стройные ноги, Скайлер зажмурила глаза, погружаясь в теплую, пенную воду, и вынырнув, протерла лицо руками и, глубоко вдохнув, взяла с тумбочки бокал красного вина, сделав небольшой глоток и уставившись в красную стену, чуть склонив голову. Сегодня она ужасно вымоталась и единственное, о чем она мечтала, это подольше посидеть в ванной, отдохнуть и, одев любимую пижаму, уложиться спать и не просыпаться никогда. «Никогда» — естественно, слово преувеличенное, и утром — хочешь не хочешь — встать все равно придется. В голове было столько мыслей, что она понятия не имела, за что цепляться. В голове крутился разговор с Филиппом и единственное, что вызывала эта мысль — раздражение и злость. Ей хотелось хорошенько наорать что на отца, что на Филиппа, но делать Скай это не собирается. Просто пройдет мимо и закроет на это глаза. Ей не хотелось ссориться и доказывать неправильность их действий. Отец главный, и ему отдавать распоряжение, а ей лишь подчиняться. Да, она недовольна. Да, рассержена. Но есть и плюсы. Они с Джастином живы, и эта ситуация с похищением была полной, детально продуманной, подставой. Из комнаты послышались тяжелые, глухие шаги, и Скайлер выдохнула, когда в ванную зашел Филипп, натягивая на грудь белую футболку, и, проведя рукой по волосам, взглянул на Скайлер. Мужчина закрыл крышку унитаза и, усевшись на него, с интересом посмотрев на Амстридж, облизнув губы. — Пьешь? — вскинул бровь Филипп, кивнув в сторону бокала с вином. Скайлер пожала плечами и, опустившись в воду до ключиц, прикрыла глаза. — Пью. — Есть повод? — поинтересовался мужчина, подперев голову кулаком и улыбнувшись, вновь поглядел на Скайлер. — Целых два, — ухмыльнулась девушка и, раскрыв глаза, взяла в ладоши пену, протирая плечи и шею ближе к подбородку. — Я сегодня очень устала, поэтому мне нужно уединиться. — Послушай, — вздохнул Уотер, чуть опустив голову, — я понимаю… мы все понимаем, что ты злишься, но у нас не было другого выбора. Ты должна работать резче и шустрее, должна вбить себе в голову, что он — твоя цель, а не парень, в которого ты влюблена и не можешь сказать и слова. Ты должна быть навязчивой и не сюсюкаться с ним, — ровным голосом проговорил Филипп, с полной своей серьезностью посмотрев на Скайлер. — Лучше бы такие занятные речи ты оставил для нового человека, которого вы возьмете на мое место, — хмыкнула Скай. — Отец сказал, что я должна быть собой, так что не смей сидеть здесь и указывать мне, — пытаясь сдерживать ярость, царапающую грудь словно костями, — а теперь выйди, — она кивнула в сторону двери, намекая на то, что ей нужно вылезти из ванной и при нем она это точно делать не будет, — продолжим наш разговор в менее интимной обстановке, — фыркнула зеленоглазая, когда Филипп захлопнул дверь и, зарычав от упертости этой девушки и собственного раздражения, направился в свою комнату. Вздохнув, девушка ополоснула тело от пены и обкрутив полотенце вокруг тела, направилась к себе в комнату. Она была рассержена, но понимала, что Филипп прав. Она должна действовать более активно. Но с Джастином так нельзя. Нельзя подойти к нему, сказать: «Привет, как дела?» и рассчитывать на то, что он улыбнется тебе и скажет, что вы лучшие друзья. Он другой, и путь к его доверию самый тяжелый. Скай не встречала раньше таких людей. Замкнутых, словно побитых судьбою, вечно грустных, задумчивых и молчаливых. Большую часть времени ее окружал позитивный, радующейся каждой мелочи народ, и в этой компании она чувствовала приятный комфорт. Джастин — сплошная загадка. Он абсолютно непонятен во всех смысла этого слова. Нельзя сказать, что он грубый, потому что он не всегда грубит. Нельзя сказать, что он глупый и ничего не понимает в этой жизни, раз так небрежно к ней относится, потому что он не говорил с ней на эту тему, и уж тем более не говорил, почему его отношение к жизни именно такое. Для нее он был не раскрыт. И раскрыть этого человека казалось невозможным. Он был небом. Тихий, спокойный, но иногда, когда злится, бросается в людей молнией и наверняка кричит, словно гром. Откинув мокрые волосы за плечи, Скайлер подошла к шкафу, желая найти вещи для сна и, наконец, хоть немного поспать, ощущая, как от усталости ломило кости, словно разбивало их на маленькие осколки. Голова буквально взрывалась от скопившихся, царапающих нутро мыслей, что хотелось просто наглотаться успокоительного, и будет потом, что будет. Думать о последствиях совершенно не хотелось. В соседней комнате послышался какой-то шум и, решив совершенно не обращать на это внимание, Скай лишь потушила свет в комнате, закрыла дверь на замок, переоделась и, уложившись на мягкую, просторную кровать, прикрыла глаза. Перед глазами возник образ Рори. Четкий и навязчивый. Она всегда вспоминала о ней именно тогда, когда ложилась спать. И это мучило ее. Ее злило собственное неспособность забыть то, чего нет. Чего так давно нет.