Отпуск

Франция. Париж. 23:12

— И как мы будем спать? — спросил американец, закрыв дверь в купе за собой. — Не знаю, как вы, но я буду спать на этом месте, — мило улыбнулась Гэби и в доказательство того, что это ее место, легла на полку. Дело в том, что в купе было два места, две полки, одну из них которую заняла немка. — Я спать не буду, — произнес русский, уступая тем самым свое место иностранному коллеге. — Оу, а я и не знал, что русские такие милосердные! — с театральным удивлением произнес Соло и сел рядом с русским. Илье показалось это оскорбительным, но виду он не подал. — Мы всю Европу поднимали четыре года после нашей победы над фашизмом! — спокойно и холодно произнес Курякин, поправив козырек кепки. — Милый мой Илья, — начал с ухмылкой Наполеон, а вот такое обращение Соло к Илье заставило Теллер ехидно усмехнуться и сесть на полке, — поверь, если бы не мы, американцы, вы бы давно гнили в немецких тю… — Илья! — крикнула механик, когда КГБ'эшник резко взял мертвой хваткой за шею шпиона. — Прекрати! Но Илья ее словно не слышал. Разум был затуманен от слов этого нахала. В глазах была ярость, гнев и… тень обиды. Вот что мог увидеть Наполеон в глазах мужчины, пока потихоньку не начал терять сознание. — Прекрати! Оставь его! — Гэби резко встала со своего места и дала пощечину Илье, который после этого ослабил хватку, чем и воспользовалась наша героиня. Теллер взяла его за оба запястья и потянула на себя, усевшись с ним напротив Наполеона, который тем временем начал откашливаться и жадно вдыхать воздух. Девушка хмуро взглянула на русского и крепко взяла его за плечи. — Я знаю и понимаю, сколько крови вы, русские, отдали ради мира на этой гребанной земле, но прошу, не слушай его. Он авантюрист и американец, — ее голос был спокоен и мягок, словно голос мамы, успокаивающей своего малыша, который признался в том, что подрался с мальчиками c соседней улице. Но Илья перебил ее. — Это не дает повода не набить ему морду, — фыркнул он. Гэби со вздохом закатила глаза и встала. — Мы с вами сегодня не ужинали. Предлагаю устроить короткий ужин с булочками и чаем. Я сейчас постараюсь попросить у проводника три чая, а вы, прошу (или мне на коленях вас молить?), не поубивайте друг друга, а то чаем как-то вас поминать потом не хочется, — с этими словами она вышла из купе, закрыв за собой дверь. — Большевик! — Ковбой! — Комуннист! — Rediska! — Кто? — Нехороший человек, говорю! — Ох уж этот великий и могучий русский язык! — простонал агент ЦРУ и, повернув голову в сторону, покачал ею. — Ты же ведь знаешь мой язык, — хмыкнул русский, смотря на собеседника. Наполеон улыбнулся и, встав, усмехнулся реакции лучшего агента СССР. — Не бойся, я тебя убивать не буду. Тем более рука сломана, так что ты мне за нее должен. — И с этими словами, подмигнув ему, наклонился и снял кепку с головы русского. Сел обратно. — Бессмертный, как я погляжу, — брови слегка нахмурились. — Оу, — вновь улыбка, — я та еще живучая тварь, - и, словно подтверждая свои слова, Соло надел на голову эту кепку. — Ну как, — произнес американец, после мертвой тишины, которая длилась между ними три минуты, — мне идет? Илья еще минуту помолчал и все же кивнул. На лице Наполеона была улыбка победителя. Если честно, то Наполеона уже нервировало это чертово молчание русского. Хоть бы словечко вымолвил, так нет же! Сверлит тебя глазами, находясь в одной сидячей позе! Вдруг рука русского дернулась и полезла в потайной карман куртки. Соло насторожился и перевел свой взгляд на руку. «Так, вроде бы повода себя застрелить сейчас не давал и букет роз он не собирается мне дарить. Хм… розы… Интересно, а он знает, что я предпочитаю нарциссы? .. Черт! Опять мысли не в ту сторону! Так! Агент Соло! Будь начеку, у большевика много сюрпризов в этой безвкусной куртке, но и у тебя есть все тузы!» — Наполеон коротко улыбнулся себе при этой мысли. Но, к удивлению ковбоя, большевик достал коробку карт. — В «Durak» умеешь играть? — спросил Курякин, достав колоду из коробки, и начал тасовать карты. — Два раза в нее играл с пленными немцами, но это было давно, — вспомнил агент ЦРУ. В купе вошла Гэби, держа три кружки с горячим чаем. Илья резко встал и взял две кружки, одну он отдал Соло, вторую оставил себе. — Мальчики, вы меня приятно удивили, — улыбнулась немка, поставив свой чай на маленький столик, и, достав пакет с булочками, начала его развязывать. — Вы друг друга не убили! — А ты чего так долго за чаем ходила? — спросил американец, подув на горячий напиток, и сделал маленький глоток. — Да так, знакомую встретила, вот и разговорились. Замужем за одним испанским миллионером, четверо детей и все мальчики! Счастливая женщина! — с улыбкой ответила Теллер. — А ты? — спросил Курякин, беря две булочки себе и одну для Наполеона. — А что я? — с удивлением произнесла Теллер, беря в одну руку чай, а в другую — булочку. — Хочешь, разберу и соберу карбюратор или расскажу, какое масло для какой машины лучше? — Это наша Гэби! — весело усмехнулся Соло, беря булочку у Ильи. — Умница, красавица! — Только, увы, не комсомолка! — вздохнул русский и сел на свое место, рядом с американцем. — Мне нравится быть британской шпионкой, — хмыкнула та и сделала глоток. — А ты завидуешь своей знакомой? — спросил Илья. — Ей? — Теллер моргнула. — Нет. Ей сорок, а ее муж, которому двадцать восемь, до сих пор изменяет ей с венгерской служанкой и с садовником-негром из Бразилии. — А тебе замуж уже можно? Гэби хитро улыбнулась. — Если это предложение, то, увы, Илюша, я под железным занавесом до конца жизни жить не хочу. Тем более, я уже была невестой одного русского архитектора, — и рассмеялась своим словам. Соло прыснул, а Курякин только коротко улыбнулся. После небольшого и короткого ужина Наполеон вспомнил про карты и предложил ребятам сыграть на желание. Гэби, которую отчим в детстве научил играть в эту знаменитую и забавную игру, с радостью согласилась, а Илья начал тасовать. — На что играем? — спросил КГБ'эшник. — На жела-ание, — с зевком ответила немка. — Наша юная леди хочет спать, — усмехнулся американец. — Ваша юная леди врежет Вам, если будете мухлевать, — с улыбкой ответила леди. — Давайте так, — начал Илья, перед тем, как вытащить из колоды козырь. — Играем до двух побед. Кто первый выигрывает два раза, тот и загадывает желание. — Ух, держись, большевик! — с азартом в глазах весело воскликнул Наполеон и взял карты. — Будешь мухлевать — зуб вырву, — холодно предупредил советский гражданин, вытаскивая туз. — Я только сейчас догадалась, что не так, — задумчиво произнесла Гэби, смотря в свои карты. — Хм? — мужчины синхронно удивлено взглянули на подругу. — На тебе кепка Ильи, — она взглянула на Соло с подозрением. — Это моральная компенсация за руку! — заявил Соло, а Курякин тепло (!) усмехнулся. — Вот тебе козырная шестерка на твою семерку крести, а тебе дама на твой валет и больше карт у меня нет! — деловым голосом произнесла Теллер, которая выиграла два раза подряд в четвертой игре (первую игру выиграл Илья, вторую Соло, который специально вслух обдумывал, какое желание загадать русскому). — Твою ж мать! — злобно воскликнул американец и бросил оставшиеся три карты на стол. — Blyat', — тихо на русском еле слышно прошептал Курякин, и мужчины взглянули на девушку. — Итак, больше карт осталось у Ильи, — Теллер хитро взглянула на светловолосого. — И тебе желание. Илья кивнул в знак того, что он готов. — Поцелуй Наполеона, — с легкостью озвучила свое желание победительница и закинула ногу на ногу. Курякин повернул голову к охреневшему от такого желания американцу и быстро хотел клюнуть в его щеку, но Теллер тут же добавила: — В губы. — Эй, мы ж не… — хотел возмутиться Соло, но его губами тут же завладели. Соло закрыл глаза и ответил на поцелуй, несмотря на то, что он боялся, что Илья резко оторвется от его губ и еще раз продемонстрирует ему «поцелуй в ушко», но только на нем. Но, к великому удивлению товарища Соло (сколько у него было этих великих удивлений за это начало отпуска?!), его ответ приняли, словно на танец пригласили. Илья оторвался от губ Наполеона, поняв, что тому больше не хватает воздуха. Теллер быстро убрала довольную и гордую улыбку, которая сияла на ее лице, пока мужчины были заняты друг другом. — Что ж, — она потянулась, — не знаю, как вы, но я спать, — сладко чмокнув губами, легла на заправленную свою полку. Но перед тем, как лечь, она выключила свет. Повернувшись лицом к стенке и прикрыв глаза, решила перед сном послушать, о чем будут шептаться мужчины. — Для меня карточный долг — святое, — спокойно произнес Илья, словно это не он пару минут назад целовал Соло, и, встав, снял с себя куртку, повесил на крючок около двери. Наполеон прикоснулся пальцами припухших губ, а потом горько усмехнулся в темноте, надеясь, что Курякин этого не увидит. — Как спать будем? — спросил русский, сев к застывшему американцу. — «Валетиком» или спинами друг к другу? — А? — упав с небес на землю, спросил Наполеон. Светловолосый спокойно повторил свой вопрос. — А как это, «валетиком»? — Я, например, ложусь головой к окну, а ногами к двери, а ты наоборот — ноги к окну, а голову к двери, — объяснил агент. Наполеон минутку подумал и фыркнул. — Буду я еще всю ночь до утра твои ноги нюхать, — произнес он. Курякин усмехнулся и лег на полку. — Тогда я сплю к стенке! — заявил мужчина. — Тогда я забираю себе подушку! — заявил брюнет, но потом до него дошло, что, если бы они спали первым вариантом, то подушка была бы его, но сейчас им надо будет спать на одной подушке. — Удачи, — пожелал русский и прикрыл глаза. Наполеон лег спиной к большевику и тоже прикрыл глаза. Сна не было ни в одном глазу. Этот чертов, но до боли приятный поцелуй! Соло поджал губы и вздохнул. Это было просто желание Гэби. Это был просто карточный долг русского, для которого выполнить быль дело святым. — Большевик, — тихо и с какой-то обидой прошипел лучший агент ЦРУ и почувствовал, как к нему лицом повернулся Илья. — И тебе спокойной ночи, ковбой, — тихо и с какой-то теплой ухмылкой пожелал Илья, аккуратно обняв мужчину и прижав к себе.