Театр Абсурда

Перед глазами все промелькнуло очень быстро, подобно тому, как ускользает собственная тень. Запахло осенним дождем и листьями. То был совсем другой лес, нежели тот, где ей пришлось провести некоторое время в недавнем прошлом. Здесь было неестественно тихо, настолько, что казалось лес — мертв. Там же откуда переместились Оффендер и Элис чувствовалось чьё-то немое присутствие, и ты — неизбежно жертва. Весь воздух там пропитан сковывающим подозрением и каждая тень тебе лжёт. Ещё бы, ведь хозяин того хвойного леса — Слендер. — И что теперь, моя леди? — спросил навязавшийся с ней безликий, — En garde? (Из фехтования от франц. в состоянии боевой готовности) — Офф, — произнесла она тихо, как будто ей было трудно говорить, — будет лучше, если ты меня оставишь. — Я не понял, ты что, совсем дурная? Мало тебе досталось там, куда тебя занесло в прошлый раз? — Не в этом дело… — Слушай, я знаю, что спорить бесполезно, — вздохнул он, запустив руку во внутренний карман плаща, — мне нужно одно, чтобы ты взяла вот это. Чтобы я мог тебя найти, влипни ты в очередные неприятности. — Что «это»? Он молча протянул ей кольцо, некогда подложенное убитому и затем отданное Слендеру. — Это ведь кольцо… вашего отца? — Какая догадливая, — с долей сарказма сказал безликий заправляя ворот. — У меня просто такое чувство, что твой брат, мягко говоря, это бы не одобрил. — Он пока сам не понимает, чего хочет. Несмотря на противоречивость его слов, она решила довериться и приняла протянутый перстень. — Отлично, теперь еще кое-что. Охотники, видимо, знают о моем роде не слишком много… Если ты не будешь перемещаться по теням, как ты делаешь это обычно, я смогу следовать за тобой и быть невидимым. Ни один человек не может заметить безликого, если тот сам не захочет. Такая особенность. Надеюсь, что ты не станешь пользоваться ей во вред нам. — Спасибо, Офф. Не в моих силах знать, что выкинет судьба, но я не стану жертвовать друзьями, если только они не обезумели. Иди за мной. Будь моей тенью. — Договорились, подруга, но с тебя должок, — подмигнул интриган и исчез. Она сняла с шеи цепочку, на которой висел амулет, и повесила туда кольцо Безликих, а затем заправила внутрь, подальше от посторонних глаз. — Элис, пора, — прозвучал голос сестры у неё в голове, — тебе на север, поспеши. Колдунья сорвалась с места, непредсказуемо, как ветер в этих краях. Она не знала, что может ждать там спустя столько лет. Но думать было совсем не время. Одно она знала наверняка — враг не ждёт ее, но определенно готов, что все может пойти не по плану. Деревья с символами стали мелькать все чаще, словно дорога в ад. И на этот раз она не была той девчонкой, которая едва встала на ноги. Она была готова. С тех пор дремлющая сила стала проявляться все больше, а сама она каждое мгновение лишалась частички чувств, променяв их на нелепо крошечный шанс сделать мир лучше. За последним стволом она наконец увидела ту самую часовенку, уродливо торчащую как рёбра меж скал. Она на секунду замерла, заметив скопление жуткой энергии, которой был пропитан воздух. Навстречу ей вышла пожилая женщина, в белом плаще. Лица её практически не было видно из-за капюшона, только тонкая паутинка морщин и изящная линия губ. Путница не сдвинулась с места, наблюдая за приближающейся призрачной незнакомкой с тусклым фонарем. — Элис, — сказала она, — идём. — Это были вы? Когда я была маленькой? Вы пытались нас предупредить… о чем? — Мы, — отвечала она тихо, — Тогда вы были ещё слишком юны, чтобы вникнуть в суть предсказания… — Предсказания? Хотите сказать Вы.? — Три сестры Мойры, решающие судьбы, — ровным тоном пояснила женщина, поманив девушку за собой. Больше она ничего не сказала. Её потянуло внутрь неведомое. И не ясно был ли то интерес, страх или магические нити, которые подобно марионетке тащили за собой. Она послушалась, зашагав за женщиной-видением. Та часовенка оказалась даже меньше, чем казалась. Посредине стоял каменный резервуар, похожий внешне на колодец, но невероятно прямой и чёрный, будто дыра в пространстве. В нем до самого края вода, зеркально гладкая, словно и не вода вовсе. — Элис, — встала ещё одна из пожилых дам, обратившись к гостье. И тут девушка, наконец, вспомнила, что видела в тот день. То была светловолосая женщина, несущая в своих руках посох. Тот посох — само разрушение. Тот, что несёт его в своих руках, имеет безграничную власть над миром. Но жезл имеет и другую сторону. Вместе с силой он дарует безумие, если волей человек слаб, если рассудок его помутнён злобой. Окажись он в руках человека, настал бы Армагеддон. — Светловолосая женщина станет началом конца. Так звучало ваше предсказание, — вынесла колдунья. — Она помешала нам тогда, помешает и сейчас, — сказала та женщина, которая ещё не высказывалась. Она, по видимому, была старшей или, вероятно, самой мудрой, как неизменность судьбы, — Ей пришлось отнять большую часть твоих эмоций и подменить память. Не твой отец виновен в смерти Евы, не Кристиано в смерти невинных душ… То долгая война. — Но почему вы мне помогаете? — спросила гостья, слегка нахмурившись. — Белая Дева знает свою судьбу, и прошлое и будущее, но также знает, что может её изменить… Но ткани мироздания, что нашими руками сотворены, не может перекроить Человек, какой бы силой не обладал. Человек имеет то, чего лишён творец. Творец не привязывается и не любит. Он не чувствует того, что дано людям. - И что мне делать? — Запомни, Посох — то не оружие, то даже не предмет, то оболочка, в которой скована сила, — ответила женщина с фонарем, что привела её, — Мы выбрали тебя, потому что Белая Дева ошиблась, забрав твои чувства. Ты сама все поймёшь, лишь только придёт время. — Я поняла, — поклонилась ведьма в знак благодарности. Вдруг за спиной у неё заискрилось и почувствовался толчок. Путница больно ударилась о каменный резервуар, успев лишь немного развернуться. В комнату вошла женщина, в белом, с золотыми волосами, словно вышла из предсказания. Но Элис, наконец, сумев разглядеть её лицо, обомлела. Она в полной мере осознала, каких мгновений в её памяти не хватало. Самое странное, что ей всю жизнь казалось, что так и должно быть. Но нет… в тот день они с сестрой убежали, не потому что играли, не потому что были одиноки. А из-за страха. Прямо перед ней сейчас стояла в белом платье и полушубке — Кристина. Её мачеха. В тот злополучный день, когда побег казался единственно верным решением, Кристина решила убить близняшек, забрав в сосуд их дремлющую магию. Но их спасла мама. Внезапно объявившаяся на пороге черноволосая ведьма вступила в бой с Белой Девой. А «посох» — скрученный спиралью жезл, из того же металла, что арбалетный болт, которым пытались убить Элис. Стрела забрала бы её душу, а вместе с тем магию. А Кристина… — Но зачем? — произнесла Элис, так как если бы от этого зависела ее жизнь. — Ты снова встаёшь у меня на дороге, — ровным тоном произнесла мачеха, хотя все равно чувствовалось, что напряжённо и нехотя, — Прямо как твоя мать. Она прошла вперёд, прямо к Элис, схватила за горло, воспользовавшись травмой. Девушка перехватила руку, а затем растворилась в чёрный дым. — И вправду, как мать, — усмехнулась с какой-то горечью светловолосая женщина в белых одеждах. Элис появилась сзади, у самого выхода и стала наблюдать. — Но знаешь, мне пришлось пройти через столькое, что подобные фокусы — такая ерунда, — обернулась блондинка. И вдруг Элис почувствовала электрический разряд на шее и упала на колени. Попыталась метнуться через тень, но тут же ударил ещё разряд.